Афинский лук - II

[polouact]

Черные кожаные сандалии



Передней стены в магазине не было вовсе, а витрина гласила «Доктор Рыба». Внутри, слева от входа, за столами сидели девушки за обычным, я полагаю, маникюром, а справа, на скамье - две женщины, одной лет двадцать, другой - за сорок, с самым серьёзным видом держали ноги в параллелепипедах расположенных на полу аквариумах. Прохожие останавливались около странного магазина (или это был салон красоты? или в самом деле клиника?) и, как я, застывали, завороженные. В аквариумах суетились маленькие рыбки, «пираньи», - тут же окрестила их я, но какие же это пираньи, если на лицах посетителей читалось удовольствие, а не жажда острых ощущений.
Ноги мои к вечеру ныли невыносимо. Было уже около восьми, на город напрыгнула южная ночь, проросшая фонарями сувенирных лавок, ресторанов и толпами туристов, переходящих от одного источника наслаждения к другому.
К этому времени, еще не отдохнув от предыдущей ночи, когда поспать удалось часа четыре, после двух перелётов и разборок в аэропорту, я бродила по окрестностям Акрополя уже больше четырех часов. Выйдя из отеля, я добрела до входа в Акрополь - это же так близко! По скользкому от прикосновений ног тысяч, если не миллионов, прохожих мрамору поднялась на холм, от которого начинается восхождение к главным греческим храмам, и тут же, слева от площадки - Ареопаг, холм бога Ареса, или Скала советов, который афиняне считают самым древним местом судебных заседаний в мире. Здесь в древнегреческие времена выслушивали обвиняемых, от Ореста, который смог оправдаться на суде об убийстве собственной матери, до Сократа, который оправдаться не смог. Растление молодежи всяко преступление более серьезное. Правда, Орест демонстрировал суду покорность и упирал на то, что слушался воли пославшего его божества, а Сократ проявил неуважение, начав защитную речь с насмешек в адрес обвинителя, и был изрядно удивлён, обнаружив в судьях тех же самовлюблённых идиотов. На этой скале вершилось и наказание: в давние времена преступнику предлагали убить себя о землю, позже - выпить яду.
И в наши дни со скалы можно свалиться, ненароком - ступени наверх и камни там, на вершине, жутко скользкие! И как тут люди каждый вечер сидят! Глядят на Акрополь, тепло светящийся под куполом вечной лазури, на город внизу, расходящийся улицами, как гирляндами к вишенке священного холма, где праздник каждый день. Вид открывается сумасшедший, эти древние мраморные стены, колонны, тысячу раз знакомые по рисункам в детской энциклопедии, по мифам и рассказам о Древней Греции, всему тому знанию, которым обогатили себя дети из интеллигентных семей - вот они, столпы Парфенона, различимы собственными моими повзрослевшими, да что там - постаревшими, глазами, незыблемые, уверенные в себе - куда больше, чем я в себе.
В кассе у входа в Акрополь еще продавали билеты - единый на основные достопримечательности, действует пять дней, можно начать с Акрополя прямо сейчас. И я поднялась туда, в начинающихся сумерках, еле передвигая ноги, стеснённые жаркими  тапками, но - под ливнем солнечных лучей, наискосок проливающихся из-за невесть откуда взявшихся облаков - вот он, Данаин дождь, великолепие божественной любви. Я все еще не собиралась обходить Акрополь, только взглянуть, прикоснуться, вдохнуть редкую мраморную пыль, слетающую под дыханием ветра с этих колонн - воздух классической древности. Так что я бросила только взгляд на Одеон (на сцене, к которой чашей спускались мраморные ряды, расставляли концертную аппаратуру для вечернего представления), не стала сворачивать в театр Диониса и бродить по склонам священной горы - потом, потом, завтра, но поднялась по мраморной лестнице Пропилеи. У древних греков и римлян, которые возводили эти ступени и окружающие их стены, Белль Гейт, Прекрасные ворота, не было недостатка в мраморе - им его, похоже, девать было некуда. У них даже указатели - «пойдешь направо» - и то сделаны на мраморных табличках!
На ступеньках сидели туристы, фотографируя и любуясь видом на город, дышали воздухом вечности. Справа, на недосягаемом возвышении я увидела храм Афины - так близко, как только может случайный посетитель Акрополя подняться к нему, а дальше, еще через несколько ступеней, вот они - сияют Парфенон и Эрехтеон со знаменитыми кариатидами. Это грандиозное сооружение афиняне возвели всего за пятнадцать лет, во времени - на вершине древнегреческой цивилизации, в пространстве - на вершине афинской горы. Колонны Парфенона были укутаны в решетку строительных лесов, во главе с двуруким подъемным краном, застывшим над подносом мраморных плит, предназначенных для обновления вечности. Линии колонн слегка выгибались, словно тяжесть крыши давила на них до предела выносливости камня. Солнце (кто из древних богов? какая его персонификация? - Зевс? Гелиос? Аполлон?) лило золото сквозь дыры в сизых облаках - покрывались закатной позолотой и раскинувшийся внизу город, и всех его детей, даже группки туристов, которые бродили под ногами храмов, удостаивались этого благословения, замечали они то или нет.
А воздух голубел сумерками, колонны расцветали всё ярче, и я не могла остановиться, бродила кругами, то приближаясь к кариатидам (все - копии, настоящие - в музеях Афин или Лондона), то снова к золотым колоннам, пока не поняла, что едва перетаскиваю себя, шаг за шагом по скользкому мрамору. Я уже присаживалась на древние камни, чтобы вытащить ноги из стоптанных дорожных тапок, моей единственной обуви, совсем не предназначенной для долгих прогулок. В районе пальца левой ступни ткань тапка продырявилась, а мизинец другой, стиснутый в тесном безвоздушном пространстве, начал ныть и, кажется, нарывать. Иногда мне хотелось опуститься на четвереньки и так и ползти, чтобы не упасть на гладкой наклонной поверхности.
Однако вернуться обратно в отель может стать проблемой. Подволакивая ногу и едва не подвывая, я спустилась с вершины холма и шла по узкой пешеходной улице, пытаясь сообразить, в каком направлении искать отель. Тут мне на пути и попалась странная клиника. Конечно, я зашла внутрь.
- Вы на рыбную терапию? Снимите, пожалуйста, обувь и ополосните ноги.
Я с наслаждением вылезла из тапок и подставила горящие ступни под воду.
- Теперь ступайте по коврикам к вашему аквариуму, - девушка протянула мне белое махровое полотенце.
Рыбки набросились на мои бедные ноги, размером они были с небольших килек, с крупными круглыми головами, оканчивающимися крошечными усиками, как у молодых сомов, а тени от них падали на дно, как от серьёзных рыб. От прикосновений их губ по коже пробегали мурашки.
- Как вы себя чувствуете? - поинтересовалась девушка.
- Щекотно, - улыбнулась я.
- Не беспокойтесь, у них нет зубов, они касаются вашей кожи губами.
- Это какие-то специальные рыбки? - спросила я, прислушиваясь к ощущениям.
- Конечно. Их добывают в горячих источниках, в Турции, и привозят к нам в океанских аквариумах. Они не просто подъедают кусочки мёртвой кожи, но смазывают вашу ступню специальным ферментом, очень полезным для здоровья.
- Всё же странно чувствовать себя кормом для рыб, - улыбнулась я.
Она улыбнулась в ответ и ушла к маникюрному столику. В стекле аквариума отражались мои ступни с облепившими их рыбками. Справа от меня сидела молодая пара, рыбки облепили щиколотки девушки, как пушистые сапожки, а она хихикала и снимала их на телефон. Я только смотрела, как рыбки отнесутся к моему нарывающему мизинцу. Они, казалось, вовсе не проявляли к нему интереса. Только одна подплыла и также аккуратно, как и остальные, притронулась, не причиняя боли. Я пошевелила ногами, спугнув на секунду рыбок.
- Можете вытереть ноги и надеть обувь, - подошла рыбья докторша.
Но я совсем не хотела заново влезать в мои пыльные, мятые, мокрые от пота тапки. Засунув их в случайный пакет, я босиком вышла из странной клиники. Ровно напротив, через узкую, уложенную мрамором (естественно!), пешеходную улицу располагался обувной магазин. Босиком по гладким камням идти было куда приятнее.
Продавец обувного вышел из-за стойки навстречу мне. Сидевшая рядом с ним девушка - невероятной красоты, отметила я - классический нос, высокий лоб, вьющиеся светлые волосы, не поднялась с места.
- Грасиас, - поздоровался он. - Вам помочь?
- Добрый вечер, я сейчас что-нибудь выберу, - я пошла вдоль стены магазина, уставленной коробками с сандалиями, все тонкой ажурной кожи, разных цветов, самой разной высоты.
- Можно эти померить? - я ткнула пальцем в высокие коричневые шнуровки, охватывающие ногу ремешками от ступни до лодыжки. В таких мог бы передвигаться Гермес, посланник богов.
Продавец вытащил сандалии из коробки и склонился над моими босыми ногами.
- Спасибо, я сама. Я не очень-то похожа на Золушку, - я  попыталась отклонить его помощь, но он уже склонился к моим ногам.
- Вы здесь в отпуске? - спросила девушка.
- Да, приехала на неделю.
Глаза её тоже были красивы, темные, ленивые, в густой тени ресниц.
- Откуда?
- Из Австралии. Но вообще-то я родом из Крыма, это на Черном море. Там была греческая колония двадцать пять веков назад.
Она, казалось, меня не слышала.
- Греция стала совсем не та. Австралия - вот где, - она подняла высоко руку, - а Греция вот где, - вторая рука отправилась много ниже первой.
Я решила было, что она показывает расположение стран на карте.
- Нет, Австралия на юге, вот тут, - показала я.
Но она продолжала держать руки:
- Вот тут Греция, в прошлом году была вот тут, - она чуть приподняла правую руку, - а теперь…
- А, кризис, - разобралась я. - Да, очень жаль.
- Всё ухудшается здесь, люди ухудшаются, меньше стали, это, - она подняла пальцы к лицу, изображая улыбку.
- Улыбаться, - подсказала я. - Люди в Афинах очень красивые.
- Все разъехались - в Канаду, в Германию, в Австралию...
Ноги после рыбного угощения освежились, я ощущала мягкость кожи, но припухлость осталась, и первая пара сандалий на мне просто не застегнулась.
- Давайте попробуем вот эти, черные, - показала я.
- Если вы сделаете ногой вот так, - продавец поднялся и опустился на кончиках пальцев, - молния сойдётся. Давайте я вам помогу.
Он потянул молнию вверх.
О чудо! Она сошлась.
- Я тоже думаю поехать куда-нибудь, - продолжала его подруга. - Только не знаю, лучше там будет или хуже. Думаю поехать...
- Куда? - спросила я. - До Германии тут совсем близко.
- Я думаю.
- Пока не поедете - не узнаете. Чтобы узнать, что там, надо поехать.
- Не знаю. Может, поеду, - её глаза совсем затуманились.
Продавец отошел на шаг, глядя на мои ноги. Я тоже опустила взгляд, любуясь в низкое зеркало на ремешки, обнимающие мою ступню.
- Я возьму их и, пожалуй, так и пойду, - сказала я. - Можно заплатить карточкой?
- Конечно.
Они всегда говорят: «конечно», кроме тех двух из трех случаев, когда принимают только наличные.
- Всего доброго, удачи вам! - кивнула я им на прощание.
- Спасибо, - он стоял около кассы, приветливый, черноволосый.
Девушка промолчала, она так и осталась за стойкой, в восхитительном каскаде светлых волос, томная и неподвижная, как древняя скульптура.
По широкому пешеходному проспекту Дионисия Ареопага ездили прогулочные паровозики, пара смуглых гречат делала вид, что играет на аккордеоне и детской гитаре. Я опустила монету в их шляпу - служители муз, даже такие бестолковые, должны быть здесь вознаграждены. И боги одарили меня еще раз: следующий музыкант пел «Wish you were here». Я поблагодарила и его, и он кивнул, не отрывая глаз от электрического пианино.
Перед переулочком в отель я оглянулась на Акрополь - в ночной подсветке он парадно летел над холмом. У меня по-прежнему перехватывало дыхание при взгляде на него. Хорошо, что из отеля его не видно.