Афинский лук - I
- Добрый вечер, - сказала я дежурному в гостинице.
То есть, сказала я не совсем так, я сказала: “good evening”, потому что это был не дежурный, а ресепшионист, и не в гостинице, а в отеле «Acropolis view» - «Вид на Акрополь». Из моего окна, если выглянуть между створками жалюзи, открывалась стена напротив и иногда - проезжающие внизу машины, но кто, заселяясь в двухзвёздочный отель, станет рассчитывать на открыточный вид!
Да я бы не осилила такого зрелища - открывая глаза, упираться взглядом в Акрополь! У меня и так остановилось дыхание, когда, пройдя по узкому тротуару, между запаркованными машинами, вдоль слепых стен, через два переулка на высоком холме я видела его.
Был ранний вечер, Акрополь светился мраморным молоком, две с половиной тысячи лет наблюдая свысока за столпотворением у своих ног. Еще одна детская сказка, обернувшаяся действительностью, когда уже забыты мечты о ней. Сон из иной жизни, засыпанный сухим песком времени, пылью суеты и забвения, и вдруг пыль разлетается под сиянием колонн на высоком холме, сдувая десятилетия пены моих дней, оставляя меня перед ним без кожи. Сказка сияла надо мной, прочная, мраморная, менее постижимая, чем тот невероятный мир мифов Древней Греции, где богини были благосклонны к героям и окутывали их плащами, защищающими от вражеских копей и взглядов, а боги одаривали женщин любовью и детьми, обреченными всю жизнь доказывать своё божественное происхождение, чтобы смертию смерть поправ, взойти к родительскому пиршественному столу.
Приветствовала ресепшиониста я к вечеру моего второго дня в Афинах, позади была двенадцатичасовая, с девяти утра до девяти вечера, прогулка по городу, по Акрополю, Керамикосу, Илиссийской долине, Ареопагу… За это время утренняя круглолицая девушка, видевшая, как я выхожу из отеля, сменилась молодым человеком, безразличным к тому, что я туда вхожу. Он поднял глаза, здороваясь в ответ, и заново уткнулся в записи.
- Добрый вечер, - как Винни-Пух повторила я.
У меня был вопрос. Задала я его, естественно, на английском, но чтобы не усложнять повествование, здесь и дальше я буду пересказывать все разговоры по-русски.
- Скажите, пожалуйста, мне не звонили из аэропорта? Я вчера заселилась - без багажа, они умудрились потерять мой багаж на пересадке.
- Ваша фамилия Оз-моу-ловс?.. - ни один западный ресепшионист не может произнести мою фамилию до конца, но он старался, улыбаясь в качестве извинения.
- ..ловская, - закончила я вместе него. - Да-да.
- Вы из Австралии? Я видел ваш паспорт... У вас странная фамилия для австралийки.
А он не так уж безразличен к происходящему в отеле.
- Да, из Австралии, но фамилия польская.
- А, вы полька по рождению?
- Нет, по рождению я русская. Точнее, это теперь Украина. А фамилия - по мужу.
- Муж поляк?
- Нет, и он русский. Но раньше это была Польша.
Молодой человек решил, что с него достаточно.
- Ваш чемодан привезли, - он вышел из-за стойки и пересёк холл отеля, направляясь к чемодану у стены - большому, чёрному, на молнии, с выдвигающейся ручкой и перевязанному поперёк разноцветной лентой чемодану - как я вчера и перечисляла, со столькими подробностями, сколько могла вспомнить, в аэропорту, службе розыска утерянного багажа.
Нас столпилось человек пятнадцать, в основном почему-то женщины, летевшие Украинскими международными авиалиниями через Киев, у которых пропал багаж. Из трёх сотрудников аэропорта беседовал с пострадавшими только один, очень бестолковый или очень аккуратными человек, пытающийся найти следы багажа парня передо мной. Австралиец - заглянув через плечо в черной майке, из-за взъерошенной рыжей головы в его паспорт, поняла я. Тоже, бедняжка, пересаживался в Киеве? За моей спиной напирали греко-украинки, взволнованные утратой чемоданов и разогреваемые причитаниями одной из них, невысокой полной молодухи, жалующейся на аналогичный случай, произошедший с ней только неделю назад. Тогда чемодан вернули через три дня, продукты, которые она перевозила, испортились, фрукты, булки, все, а жаловаться и некому - дают только какой-то мейл, и не позвонить и не поговорить. Женщины громко переживали по поводу своих чемоданов, тоже с чем-то ценным и скоропортящимся.
Наконец еще одна служительница воздушного сообщения снизошла до наших несчастий. Рейс? Адрес? И местный, и постоянный тоже. Из Австралии?.. Её глаза чуть потеплели. На какой срок прибыли? Неделю в Афинах и неделю на Крите? Она уже сочувствовала, но продолжала по порядку. Выберите на картинке, какой был ваш чемодан? Вот квитанция об утере, звоните по этому номеру. Когда? Следующий самолёт из Киева через сутки, может быть, доставят им.
Что значит, может быть? А может быть, и через три дня, как той молодухе? Или через неделю, когда я улечу на Крит?!
Злая на всех и непонятно на кого в отдельности, я рванула через зелёный коридор, безлюдный между рейсами, чтобы, пнув задремавшие было самооткрывающиеся двери, выскочить наружу, под солнце Греции.
Вот горе, в самом деле, не дали катить тяжеленный чемодан по слегка (слегка - скажите это с чемоданом в руках!) поднимающейся в гору афинской дороге! Погуляю налегке, прямо начиная с этого вечера - ведь Акрополь вот он, стоит задрать голову к лазурному небу.
И на другой день, сразу после завтрака в гостинице, и до ночи.
А вечером моего второго дня в городе ресепшионист уже катит чемодан к лифту, решив поиграть в служащего дорогого отеля - видимо под впечатлением службы доставки утерянной клади, и тут же останавливается, сам недоумевая, что это он делает.
- Всё в порядке, спасибо, - поддержала я его здравое размышление, - я в лифте прекрасно сама доеду.
За закрывшейся дверью лифта я достаю телефон и тут же снимаю лук в зеркале - мой новый афинский лук, о котором я и собираюсь рассказать, ведь не в чемодане счастье и новые истории.
За полтора дня, со всеми прогулками и переживаниями, я успела обновить свой вид почти весь: платье, пара украшений, сандалии. Впрочем, некоторые вещи остались теми же, скажем, шляпа. Истории будут короткими, мимолётными, как этот чемодан, попытавшийся пролететь мимо меня неизвестными украинскими маршрутами, счастливо вернувшийся и теперь подпирающий стену в коридоре моего номера. Я его так и не раскрыла, любуюсь сегодняшним луком на экране телефона.
И да, ни философских обобщений, ни лирических отступлений, просто путевые заметки - физические ощущения, эмоциональные зарисовки. И, готовясь к прогулкам по Криту, оттачиваю способности ориентироваться в пространстве и лгать - критяне ведь все лгуны, как известно.
Дамская сумка
Итак, что у меня осталось? Что было в ручной клади, которую я таскала с пяти утра из дома родственников в Симферополе, на такси до аэропорта, в кафе с мамой по чашке прощального утреннего кофе, в зал ожидания перед посадкой, в автобус, везущий до пузатого самолёта, по лестнице-трапу, как в старинных фильмах, девушка стюардесса перегораживает дорогу - подождите, пожалуйста, молодая пара разделяет поклажу: она берёт на руки ребёнка и две набитые битком сумки, он складывает летнюю коляску, кладу сумку под сиденье, прослушайте информацию о нашем полёте, фото и другими электронными приборами пользоваться нельзя, достаю сумку из-под сидения, автобус довозит до терминала в Киеве-Борисполе, снова прохожу контроли, безопасность, паспортный, посадка на самолёт в Афины, автобус, трап, кладу сумку под сиденье, достаю, аэропорт, лента получения багажа, стойка утерянного багажа, метро, жара, афинская улица, переулок, гостиница, мой номер на втором этаже, слева от лифта, столик под зеркалом…
Что на мне?
Одежда - свободные светлые брюки и чёрный шерстяной джемпер, в нём тепло, когда поднимается ветер или когда включены кондиционеры, а можно ходить и днём, он достаточно тонкий. Хотя, для тридцати плюс градусной жары, пожалуй, будет чересчур.
Чёрные спортивные тапочки - вот с тапками точно будут проблемы: ноги в них совершенно не дышат, уже в самолёте я разувалась и сидела босиком, вытянув ноги под кресло перед собой. И по камням в них ходить неудобно - слишком тонкая подошва.
В сумке: очки - две пары, с диоптриями и тёмные, тоже с диоптриями.
Телефон и лаптоп я беру в перелёты с собой, как и зарядные устройства к ним. Таскать нелегко, зато я уверена, что они в сохранности. И поработать иногда удаётся в суете аэропортов и скуке самолетов.
В пенале пара ручек и карандашей, маркер, гигиеническая губная помада, пара флешек - одна вообще со всеми работами последнего года: тексты, картинки, эссе, доклады... На другую перед отъездом переписала файлы, нужные в путешествии - презентации на трёх конференциях, несколько нужных текстов, несколько текстов, которые могут понадобиться, плюс тексты, появляющиеся во время путешествия, плюс фото...
Паспорт и кошелёк с кредитками.
Распечатка доклада на грядущую конференцию - в самолёте успела один раз перечитать, надо бы просмотреть еще и довести до ума.
Распечатки, просто для подтверждения, брони в гостиницах, билетов на будущие перелёты.
Душ и кровать в номере - уф! Первое, что мне было нужно, это принять холодный душ!
Связь с интернетом из холла отеля, где сидит уже несколько человек, уткнувшись в компьютеры, планшеты и смартфоны.
Афины вокруг меня. Вид на Акрополь и сам Акрополь по соседству.
Положа руку на сердце - что еще нужно? Да практически ничего.
И я отправилась в город.
Проволочный браслет
Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты - говорил кто-то из великих греков. Эвклид? Эпикур? Эврипид? А, они все там были лучшими друзьями, даже когда истина дорожала.
А лучшие друзья девушки - это бриллианты, говорила Мерилин Монро.
Следствие из этого силлогизма: хочешь узнать о женщине - попроси её рассказать об украшениях, которые она носит.
Моё левое (не обманывайтесь видом на фото, это ведь отражение в зеркале!) запястье обнимает металлический браслет, крупная спираль в центре и несколько мелких вокруг.
Издали он напоминает часы, как их носили раньше, до эпохи смартфонов. Заметив его, меня иногда останавливают на улице вопросом, сколько сейчас времени, и я достаю телефон из сумки, чтобы ответить.
Когда меня спрашивают, откуда он, я говорю, что его сделали мои друзья-художники из Австралии, и лгу только отчасти. Я купила его под Вуллангонгом, в полусотне километров на юг от Сиднея, если ехать по прибрежной трассе - на выставке работ местных ювелиров. Это был фестиваль, воздушный праздник - дельтапланы, глайдеры, парашюты с водными досками... но пока я собралась субботним утром, пока доехала - полёты уже закончились и вокруг поляны оставались лишь лотки с едой и народными ремёслами. Дети скакали на батутах и запускали мыльные пузыри, пара ребят водила радиоуправляемую корзину с игрушечным енотом-воздухоплавателем. Пульт регулировал силу горения газа, то поднимающего шар выше голов, то опускающего почти до земли, а уж ветер неспешно переносил его над травой, и ребята легко поправляли его движение, направляя хвостатого воздухоплавателя то к одному, то к другому ребёнку.
Женщина в вылинявшем цветастом платье стояла у столика с украшениями. Её волосы спадали до груди, руки, украшенные в запястьях бусами и лентами, были покрыты геометрическими татуировками, на пальцах - дюжина колец. Мои футболка и джинсы делали меня серым городским воробушком рядом с этим праздником жёстко хиппующего фазана. На столике у неё были разложены полудрагоценные камни, заплетённые с проволоку перстней, подвесок и браслетов. Увидев, что я остановилась у её лотка, она поздоровалась:
- Привет! Взгляни на серёжки, нравится? Это опалы, смотри, какие глубокие искры!
- Красота!
Сине-зелёные искры просвечивали в глубине серого камня неуловимой эльфийской субстанцией.
Я дотронулась до мочек ушей.
- Но я не ношу серёжек.
- А браслеты носишь? Смотри! - она протянула мне проволочный браслет с сияющим синевой кругляшом. - К этому браслету в комплекте идет три камня, можно менять, если хочешь, - она нажала на сердцевину и достала из сплетения проволок синий глаз, и тут же вложила туда бордовый, достала бордовый и вложила песочный. - Для разных случаев.
- Восторг!
Я повторила её трюк. База браслета была металлической, витой в форме крупной спирали и двух меньших, закрученных по сторонам в знаки бесконечностей. Поверх базы вились мелкие проволочные кружева, соединённые в венок. Камень проходил между завитками и ложился на ложе крупной спирали.
- Красота какая! Вы сами их делаете?
- Основу делает мой партнёр, это работа по металлу, очень прочная. А я сплетаю верхнюю проволоку. Померяй! Металл - посеребрённая медь, очень хорошее напыление, прослужит долго. Тебе нравится?
Она видела, что я любуюсь плетением спиралей, охватывающим руку.
- Очень нравится! А что это за камни, откуда они?
- Из Западной Австралии, всё в районе Кемберли. Знаешь, чего там только не добывают! А обрабатывают здесь, на Южном побережье, сглаживают, придают форму. Вот этот - яшма, карамельная яшма, этот - тулит, по-другому - розалин, а этот, - она погладила гладкую синюю поверхность, которая первая глянула на меня из браслета, - лазурит. Камни - это кровь земли, ты знаешь? Не нефть, на которой сейчас все помешались. Есть уже скоро будем эту нефть!
- Да уже едим, - вздохнула я. - Из чего продукты теперь делаются? Всё искусственное, симулянты. А нефть - это вообще, испражнение планеты. Наша цивилизация жрёт отходы.
Она кивнула.
- Не огорчайся! Взгляни на камни. У земли разноцветная кровь. Они текут внутри её тела и застывают, когда поднимаются наружу. В них любовь земли.
Я погладила камни в её руке. Лазурит смотрел на мне в глаза взглядом неба, отражённого в зеркале небес.
- Хочешь, приезжай к нам в гости, у нас мастерская недалеко, под Наурой, - сказала девушка. - Меня зовут Анди.
- Татьяна, - я пожала её сухую, крепкую, как камень, ладонь. - Спасибо, буду рада.
Навестить её в мастерской я так и не собралась, но браслет носила и меняла камни под настроение, платье, время суток, удивляя знакомых фокусом добывания камня из сплетения спиралей. Металл действительно прослужил долго, несколько лет, и только на днях начал окисляться, оставляя рыжие пятна на руке. Одна мелкая спираль раскрутилась и постоянно цепляется за одежду, а я закручиваю её пальцами в другую сторону. Мне кажется, она скоро поломается, оставив короткий острый ус. И база продавилась, так что мой любимый небесный камень выпадал со своего ложа и однажды потерялся где-то на железнодорожной или автобусной площади Симферополя. Теперь мою руку обнимает просто витой металлический браслет, очень похожий на те, какими торгуют в греческих сувенирных лавках, ведь свитые попарно спирали - это круговой меандр, известный здесь уже не одну тысячу лет. При взгляде на него люди узнают местное украшение. А разводы на коже показывают, что я ношу его, по крайней мере, несколько лет. Старый австралийский браслет - мой первый шаг к афинскому луку.
То есть, сказала я не совсем так, я сказала: “good evening”, потому что это был не дежурный, а ресепшионист, и не в гостинице, а в отеле «Acropolis view» - «Вид на Акрополь». Из моего окна, если выглянуть между створками жалюзи, открывалась стена напротив и иногда - проезжающие внизу машины, но кто, заселяясь в двухзвёздочный отель, станет рассчитывать на открыточный вид!
Да я бы не осилила такого зрелища - открывая глаза, упираться взглядом в Акрополь! У меня и так остановилось дыхание, когда, пройдя по узкому тротуару, между запаркованными машинами, вдоль слепых стен, через два переулка на высоком холме я видела его.
Был ранний вечер, Акрополь светился мраморным молоком, две с половиной тысячи лет наблюдая свысока за столпотворением у своих ног. Еще одна детская сказка, обернувшаяся действительностью, когда уже забыты мечты о ней. Сон из иной жизни, засыпанный сухим песком времени, пылью суеты и забвения, и вдруг пыль разлетается под сиянием колонн на высоком холме, сдувая десятилетия пены моих дней, оставляя меня перед ним без кожи. Сказка сияла надо мной, прочная, мраморная, менее постижимая, чем тот невероятный мир мифов Древней Греции, где богини были благосклонны к героям и окутывали их плащами, защищающими от вражеских копей и взглядов, а боги одаривали женщин любовью и детьми, обреченными всю жизнь доказывать своё божественное происхождение, чтобы смертию смерть поправ, взойти к родительскому пиршественному столу.
Приветствовала ресепшиониста я к вечеру моего второго дня в Афинах, позади была двенадцатичасовая, с девяти утра до девяти вечера, прогулка по городу, по Акрополю, Керамикосу, Илиссийской долине, Ареопагу… За это время утренняя круглолицая девушка, видевшая, как я выхожу из отеля, сменилась молодым человеком, безразличным к тому, что я туда вхожу. Он поднял глаза, здороваясь в ответ, и заново уткнулся в записи.
- Добрый вечер, - как Винни-Пух повторила я.
У меня был вопрос. Задала я его, естественно, на английском, но чтобы не усложнять повествование, здесь и дальше я буду пересказывать все разговоры по-русски.
- Скажите, пожалуйста, мне не звонили из аэропорта? Я вчера заселилась - без багажа, они умудрились потерять мой багаж на пересадке.
- Ваша фамилия Оз-моу-ловс?.. - ни один западный ресепшионист не может произнести мою фамилию до конца, но он старался, улыбаясь в качестве извинения.
- ..ловская, - закончила я вместе него. - Да-да.
- Вы из Австралии? Я видел ваш паспорт... У вас странная фамилия для австралийки.
А он не так уж безразличен к происходящему в отеле.
- Да, из Австралии, но фамилия польская.
- А, вы полька по рождению?
- Нет, по рождению я русская. Точнее, это теперь Украина. А фамилия - по мужу.
- Муж поляк?
- Нет, и он русский. Но раньше это была Польша.
Молодой человек решил, что с него достаточно.
- Ваш чемодан привезли, - он вышел из-за стойки и пересёк холл отеля, направляясь к чемодану у стены - большому, чёрному, на молнии, с выдвигающейся ручкой и перевязанному поперёк разноцветной лентой чемодану - как я вчера и перечисляла, со столькими подробностями, сколько могла вспомнить, в аэропорту, службе розыска утерянного багажа.
Нас столпилось человек пятнадцать, в основном почему-то женщины, летевшие Украинскими международными авиалиниями через Киев, у которых пропал багаж. Из трёх сотрудников аэропорта беседовал с пострадавшими только один, очень бестолковый или очень аккуратными человек, пытающийся найти следы багажа парня передо мной. Австралиец - заглянув через плечо в черной майке, из-за взъерошенной рыжей головы в его паспорт, поняла я. Тоже, бедняжка, пересаживался в Киеве? За моей спиной напирали греко-украинки, взволнованные утратой чемоданов и разогреваемые причитаниями одной из них, невысокой полной молодухи, жалующейся на аналогичный случай, произошедший с ней только неделю назад. Тогда чемодан вернули через три дня, продукты, которые она перевозила, испортились, фрукты, булки, все, а жаловаться и некому - дают только какой-то мейл, и не позвонить и не поговорить. Женщины громко переживали по поводу своих чемоданов, тоже с чем-то ценным и скоропортящимся.
Наконец еще одна служительница воздушного сообщения снизошла до наших несчастий. Рейс? Адрес? И местный, и постоянный тоже. Из Австралии?.. Её глаза чуть потеплели. На какой срок прибыли? Неделю в Афинах и неделю на Крите? Она уже сочувствовала, но продолжала по порядку. Выберите на картинке, какой был ваш чемодан? Вот квитанция об утере, звоните по этому номеру. Когда? Следующий самолёт из Киева через сутки, может быть, доставят им.
Что значит, может быть? А может быть, и через три дня, как той молодухе? Или через неделю, когда я улечу на Крит?!
Злая на всех и непонятно на кого в отдельности, я рванула через зелёный коридор, безлюдный между рейсами, чтобы, пнув задремавшие было самооткрывающиеся двери, выскочить наружу, под солнце Греции.
Вот горе, в самом деле, не дали катить тяжеленный чемодан по слегка (слегка - скажите это с чемоданом в руках!) поднимающейся в гору афинской дороге! Погуляю налегке, прямо начиная с этого вечера - ведь Акрополь вот он, стоит задрать голову к лазурному небу.
И на другой день, сразу после завтрака в гостинице, и до ночи.
А вечером моего второго дня в городе ресепшионист уже катит чемодан к лифту, решив поиграть в служащего дорогого отеля - видимо под впечатлением службы доставки утерянной клади, и тут же останавливается, сам недоумевая, что это он делает.
- Всё в порядке, спасибо, - поддержала я его здравое размышление, - я в лифте прекрасно сама доеду.
За закрывшейся дверью лифта я достаю телефон и тут же снимаю лук в зеркале - мой новый афинский лук, о котором я и собираюсь рассказать, ведь не в чемодане счастье и новые истории.
За полтора дня, со всеми прогулками и переживаниями, я успела обновить свой вид почти весь: платье, пара украшений, сандалии. Впрочем, некоторые вещи остались теми же, скажем, шляпа. Истории будут короткими, мимолётными, как этот чемодан, попытавшийся пролететь мимо меня неизвестными украинскими маршрутами, счастливо вернувшийся и теперь подпирающий стену в коридоре моего номера. Я его так и не раскрыла, любуюсь сегодняшним луком на экране телефона.
И да, ни философских обобщений, ни лирических отступлений, просто путевые заметки - физические ощущения, эмоциональные зарисовки. И, готовясь к прогулкам по Криту, оттачиваю способности ориентироваться в пространстве и лгать - критяне ведь все лгуны, как известно.
Дамская сумка
Итак, что у меня осталось? Что было в ручной клади, которую я таскала с пяти утра из дома родственников в Симферополе, на такси до аэропорта, в кафе с мамой по чашке прощального утреннего кофе, в зал ожидания перед посадкой, в автобус, везущий до пузатого самолёта, по лестнице-трапу, как в старинных фильмах, девушка стюардесса перегораживает дорогу - подождите, пожалуйста, молодая пара разделяет поклажу: она берёт на руки ребёнка и две набитые битком сумки, он складывает летнюю коляску, кладу сумку под сиденье, прослушайте информацию о нашем полёте, фото и другими электронными приборами пользоваться нельзя, достаю сумку из-под сидения, автобус довозит до терминала в Киеве-Борисполе, снова прохожу контроли, безопасность, паспортный, посадка на самолёт в Афины, автобус, трап, кладу сумку под сиденье, достаю, аэропорт, лента получения багажа, стойка утерянного багажа, метро, жара, афинская улица, переулок, гостиница, мой номер на втором этаже, слева от лифта, столик под зеркалом…
Что на мне?
Одежда - свободные светлые брюки и чёрный шерстяной джемпер, в нём тепло, когда поднимается ветер или когда включены кондиционеры, а можно ходить и днём, он достаточно тонкий. Хотя, для тридцати плюс градусной жары, пожалуй, будет чересчур.
Чёрные спортивные тапочки - вот с тапками точно будут проблемы: ноги в них совершенно не дышат, уже в самолёте я разувалась и сидела босиком, вытянув ноги под кресло перед собой. И по камням в них ходить неудобно - слишком тонкая подошва.
В сумке: очки - две пары, с диоптриями и тёмные, тоже с диоптриями.
Телефон и лаптоп я беру в перелёты с собой, как и зарядные устройства к ним. Таскать нелегко, зато я уверена, что они в сохранности. И поработать иногда удаётся в суете аэропортов и скуке самолетов.
В пенале пара ручек и карандашей, маркер, гигиеническая губная помада, пара флешек - одна вообще со всеми работами последнего года: тексты, картинки, эссе, доклады... На другую перед отъездом переписала файлы, нужные в путешествии - презентации на трёх конференциях, несколько нужных текстов, несколько текстов, которые могут понадобиться, плюс тексты, появляющиеся во время путешествия, плюс фото...
Паспорт и кошелёк с кредитками.
Распечатка доклада на грядущую конференцию - в самолёте успела один раз перечитать, надо бы просмотреть еще и довести до ума.
Распечатки, просто для подтверждения, брони в гостиницах, билетов на будущие перелёты.
Душ и кровать в номере - уф! Первое, что мне было нужно, это принять холодный душ!
Связь с интернетом из холла отеля, где сидит уже несколько человек, уткнувшись в компьютеры, планшеты и смартфоны.
Афины вокруг меня. Вид на Акрополь и сам Акрополь по соседству.
Положа руку на сердце - что еще нужно? Да практически ничего.
И я отправилась в город.
Проволочный браслет
Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты - говорил кто-то из великих греков. Эвклид? Эпикур? Эврипид? А, они все там были лучшими друзьями, даже когда истина дорожала.
А лучшие друзья девушки - это бриллианты, говорила Мерилин Монро.
Следствие из этого силлогизма: хочешь узнать о женщине - попроси её рассказать об украшениях, которые она носит.
Моё левое (не обманывайтесь видом на фото, это ведь отражение в зеркале!) запястье обнимает металлический браслет, крупная спираль в центре и несколько мелких вокруг.
Издали он напоминает часы, как их носили раньше, до эпохи смартфонов. Заметив его, меня иногда останавливают на улице вопросом, сколько сейчас времени, и я достаю телефон из сумки, чтобы ответить.
Когда меня спрашивают, откуда он, я говорю, что его сделали мои друзья-художники из Австралии, и лгу только отчасти. Я купила его под Вуллангонгом, в полусотне километров на юг от Сиднея, если ехать по прибрежной трассе - на выставке работ местных ювелиров. Это был фестиваль, воздушный праздник - дельтапланы, глайдеры, парашюты с водными досками... но пока я собралась субботним утром, пока доехала - полёты уже закончились и вокруг поляны оставались лишь лотки с едой и народными ремёслами. Дети скакали на батутах и запускали мыльные пузыри, пара ребят водила радиоуправляемую корзину с игрушечным енотом-воздухоплавателем. Пульт регулировал силу горения газа, то поднимающего шар выше голов, то опускающего почти до земли, а уж ветер неспешно переносил его над травой, и ребята легко поправляли его движение, направляя хвостатого воздухоплавателя то к одному, то к другому ребёнку.
Женщина в вылинявшем цветастом платье стояла у столика с украшениями. Её волосы спадали до груди, руки, украшенные в запястьях бусами и лентами, были покрыты геометрическими татуировками, на пальцах - дюжина колец. Мои футболка и джинсы делали меня серым городским воробушком рядом с этим праздником жёстко хиппующего фазана. На столике у неё были разложены полудрагоценные камни, заплетённые с проволоку перстней, подвесок и браслетов. Увидев, что я остановилась у её лотка, она поздоровалась:
- Привет! Взгляни на серёжки, нравится? Это опалы, смотри, какие глубокие искры!
- Красота!
Сине-зелёные искры просвечивали в глубине серого камня неуловимой эльфийской субстанцией.
Я дотронулась до мочек ушей.
- Но я не ношу серёжек.
- А браслеты носишь? Смотри! - она протянула мне проволочный браслет с сияющим синевой кругляшом. - К этому браслету в комплекте идет три камня, можно менять, если хочешь, - она нажала на сердцевину и достала из сплетения проволок синий глаз, и тут же вложила туда бордовый, достала бордовый и вложила песочный. - Для разных случаев.
- Восторг!
Я повторила её трюк. База браслета была металлической, витой в форме крупной спирали и двух меньших, закрученных по сторонам в знаки бесконечностей. Поверх базы вились мелкие проволочные кружева, соединённые в венок. Камень проходил между завитками и ложился на ложе крупной спирали.
- Красота какая! Вы сами их делаете?
- Основу делает мой партнёр, это работа по металлу, очень прочная. А я сплетаю верхнюю проволоку. Померяй! Металл - посеребрённая медь, очень хорошее напыление, прослужит долго. Тебе нравится?
Она видела, что я любуюсь плетением спиралей, охватывающим руку.
- Очень нравится! А что это за камни, откуда они?
- Из Западной Австралии, всё в районе Кемберли. Знаешь, чего там только не добывают! А обрабатывают здесь, на Южном побережье, сглаживают, придают форму. Вот этот - яшма, карамельная яшма, этот - тулит, по-другому - розалин, а этот, - она погладила гладкую синюю поверхность, которая первая глянула на меня из браслета, - лазурит. Камни - это кровь земли, ты знаешь? Не нефть, на которой сейчас все помешались. Есть уже скоро будем эту нефть!
- Да уже едим, - вздохнула я. - Из чего продукты теперь делаются? Всё искусственное, симулянты. А нефть - это вообще, испражнение планеты. Наша цивилизация жрёт отходы.
Она кивнула.
- Не огорчайся! Взгляни на камни. У земли разноцветная кровь. Они текут внутри её тела и застывают, когда поднимаются наружу. В них любовь земли.
Я погладила камни в её руке. Лазурит смотрел на мне в глаза взглядом неба, отражённого в зеркале небес.
- Хочешь, приезжай к нам в гости, у нас мастерская недалеко, под Наурой, - сказала девушка. - Меня зовут Анди.
- Татьяна, - я пожала её сухую, крепкую, как камень, ладонь. - Спасибо, буду рада.
Навестить её в мастерской я так и не собралась, но браслет носила и меняла камни под настроение, платье, время суток, удивляя знакомых фокусом добывания камня из сплетения спиралей. Металл действительно прослужил долго, несколько лет, и только на днях начал окисляться, оставляя рыжие пятна на руке. Одна мелкая спираль раскрутилась и постоянно цепляется за одежду, а я закручиваю её пальцами в другую сторону. Мне кажется, она скоро поломается, оставив короткий острый ус. И база продавилась, так что мой любимый небесный камень выпадал со своего ложа и однажды потерялся где-то на железнодорожной или автобусной площади Симферополя. Теперь мою руку обнимает просто витой металлический браслет, очень похожий на те, какими торгуют в греческих сувенирных лавках, ведь свитые попарно спирали - это круговой меандр, известный здесь уже не одну тысячу лет. При взгляде на него люди узнают местное украшение. А разводы на коже показывают, что я ношу его, по крайней мере, несколько лет. Старый австралийский браслет - мой первый шаг к афинскому луку.