(no subject)
После русской революции, а главным образом после ряда контрреволюционных выступлений белых армий, которые неизменно терпели поражение, 2 миллиона русских эмигрантов рассеялись по Европе и Азии. Создалась опасность, что эмигранты станут социальным и политическим бичом Европы. Нансену предложили заняться проблемой беженцев. Работа началась в сентябре 1921 года, и занимался он ею до конца своих дней.
Беженцев перегоняли из одного государства в другое, как скот, без пищи и без денег. Нужда, болезни и голод царили повсюду, и каждая страна старалась свалить с себя ответственность за лиц, не имеющих подданства. Многие беженцы охотно согласились бы работать, но найти работу было трудно. Среди них было немало бывших дворян, чиновников, светских дам. Большинство из них оказались совершенно не приспособленными к какой бы то ни было практической работе.
В конце концов многие правительства поняли, что Нансена нужно поддержать. В перспективе открылись возможности для репатриации, но возникли новые трудности в связи с тем, что у беженцев не было ни паспортов, ни каких-либо иных документов, которые были бы действительны в любом государстве. Нансен все больше убеждался в том, что главная задача - это добиться юридических прав для людей, лишенных подданства.
В июне 1922 года на Конференции Лиги Наций в Женеве он предложил учредить особое удостоверение личности для беженцев. Предложение было одобрено и принято правительствами 52 стран. Документ получил название нансеновского паспорта. Это был совершенно новый вид паспорта, еще не виданный до тех пор,- в сущности, маленькая марка с портретом Нансена и надписью на французском языке.
Нансеновская марка наклеивалась на паспорт и на другие документы беженцев, за что взималось пять франков золотом с каждого. Паспорт надо было ежегодно возобновлять за ту же плату. Такой порядок приносил конторе по найму средства на поддержку нуждающихся беженцев, позволяя тем самым правительствам и организациям помощи значительно сократить расходы на эти цели.
Первоначальным замыслом было добиться амнистии для, граждан, которые добровольно пожелают вернуться на родину.
Многие тысячи отважились вернуться на родину, среди них 25 тысяч донских казаков, 10 тысяч русинов и евреев. Тысячи еврейских беженцев хлынули также из Польши и из Германия, где особенно сильна была ненависть к "восточным евреям".
Но это была лишь капля в море. Латвия и Эстония были наводнены беженцами, в Финляндии их находилось около 30 тысяч, в Чехословакии - не меньше 25 тысяч, в Югославии - 50 тысяч, в Болгарии - 35 тысяч, в Ближней Азии - свыше 70 тысяч. Во Франции же их скопилось свыше 400 тысяч.
Хуже всего было в Константинополе, ставшем перевалочным пунктом для всех спасавшихся бегством. Здесь было зарегистрировано 170 тысяч русских, из них 135 тысяч - остатки разбитой врангелевской армии с семьями, а также 155 тысяч греков и армян.
Нансен старался выявить, какие страны нуждаются в рабочей силе. Помощь была оказана многим, но не все были довольны работой. "Ничего не поделаешь, трудно приходится бывшим аристократкам, которые никогда не брали в руки половой тряпки, а теперь вынуждены ползать на четвереньках, мыть лестницы и полы в общественных зданиях.- Но сдается мне, что это им не повредит. Во всяком случае, это лучше, чем продаваться на улице, как это приходилось делать многим из них, чтобы не умереть с голоду".
Но тут приходит известие о новой катастрофе, требующей немедленного вмешательства. Опять Нансену пришлось отложить все дела и окунуться в гущу событий, связанных с новыми невероятно сложными проблемами, причем приступать к действию нужно было без малейшего промедления. На этот раз призыв о помощи донесся из Малой Азии.
Начиная с 1918 года на здесь не раз складывалась чрезвычайно напряженная обстановка. Интересы великих держав сталкивались на Балканах, в Малой Азии и на Ближнем Востоке и делали политический климат весьма неустойчивым. Старинные национальные и религиозные раздоры между греками и турками во Фракии и в Малой Азии привели к военным действиям. Частые перемены внутриполитического положения в Греции и Турции тоже не способствовали разрядке напряженности. Подстрекаемые союзниками, греки высадились в Смирне. Неприятельский десант и последующие кровавые бои вызвали сильные волнения в Турции и дали пищу национальному движению, возглавляемому новым сильным вождем Кемаль-пашой. В июне 1920 года греки начали новое наступление на Малую Азию и прорвали позиции Кемаль-паши. Они захватили Бруссу и сильно потеснили противника. По Севрскому договору Смирна с окрестностями отошла к Греции, которая давно уже претендовала на эту территорию, однако там имелось довольно значительное количество турецкого населения. Турок стали выгонять из домов, нередко их усадьбы сжигались.
Кемаль-паша не признал Севрского мира, так сильно урезавшего границы Турции, и продолжал войну, которая шла с переменным успехом. Летом .1922 года греко-турецкий конфликт
закончился полной катастрофой для греков. Союзники своих обещаний не сдержали, и наступил час расплаты. Греческие войска гибли или попадали в плен. В сентябре 1922 года Кемаль-паша взял Смирну и поджег город. Греки, военные и гражданские в дикой панике устремились к морю. Тех, кого удавалось настичь, турки убивали на месте. Полмиллиона спаслись на островах а 800 тысяч сгрудились в греческом и армянском кварталах Смирны и на обширных набережных. Разыгрывались невероятные ужасы. Вся гавань была запружена трупами.
Английские военные корабли, стоявшие на рейде, подбирала женщин, детей и мужчин, бросавшихся в море, и отвозили их в Грецию. В Смирне и в других занятых турками местностях планомерно истребляли не только греков, но и армян. Греческих и армянских мальчиков вырывали из рук матерей и убивали у них на глазах. Мужчин моложе 45 лет турки распределяли по рабочим батальонам, чтобы они восстанавливали разрушенные греческими войсками хозяйства. Женщин уводили в турецкие гаремы, и все произошло с такой быстротой, что никто и опомниться не успел.
Волна греческих и армянских беженцев докатилась я до Константинополя, который все еще находился под защитой союзников. Полковник Проктер, руководитель местной нансеновской конторы по делам беженцев, много повидал нужды и бедствий, но то, чему он был свидетелем теперь, затмевало собой все прежнее. Он телеграфировал Нансену, прося немедленных распоряжений.
Это было утром 18 сентября 1921 года. Нансен только что закончил отчет в Лиге наций о проделанной работе по делам эмигрантов, и тут пришла телеграмма из Константинополя. Проктер просил распоряжения о том, чтобы развернуть работу своего вспомогательного аппарата: греческие власти обратились к Лиге наций с просьбой о поддержке. Нарушив регламент заседаний, Нансен попросил у председателя повторно предоставить ему слово для важного сообщения. Он поднялся на трибуну и, зачитав телеграмму, потребовал немедленного вмешательства Лиги наций. Дело шло о двух миллионах человеческих жизней, и нельзя было терять ни минуты
Не дожидаясь, пока закончится обсуждение вопроса, Нансен принялся за выполнение задания и за одни сутки успел закупить в Египте и в Болгарии провиант и нанять пароход для перевозок. А затем отправился в Македонию.
Прибыв на место, они угодили в самую гущу событий. Вместе |другими сотрудниками Нансен сразу принялся за устройство пунктов питания. Надо было возможно скорее распланировать дальнейшую работу. Подняли на ноги Красный крест, "Помощь Ближнему Востоку" и ряд других обществ помощи. В Смирне американский консул уже успел сделать очень важное дело: договорился с турецкими властями о том, что греческим судам разрешено будет под нейтральным флагом начать перевозку беженцев в греческие гавани. Прибывшая нансеновская группа за короткий срок освободила город от остальных беженцев, которые находились в самом бедственном положении, поскольку бежали, побросав все свое имущество.
Нансен спас 156 тысяч греческих беженцев, скопившихся в Малой Азии, переправив их в Грецию, а из Константинополя он отправил по домам 10 тысяч беженцев, чтобы они собрали богатый урожай, который впопыхах бросили на корню. На большие острова Самос и Хиос Нансен послал продовольствие и тем предотвратил голод в этих отдаленных районах. Но не все опасности были позади. Среди беженцев свирепствовали холера, оспа и тиф. Из 27 тысяч греков, которые приехали из Константинополя, умирало, по рассказам самого Нансена, по 500 человек в неделю. В сотрудничестве с эпидстанциями, Красным крестом и другими организациями за короткое время удалось сделать профилактические прививки более чем миллиону беженцев.
В октябре Нансен созвал съезд всех организаций помощи для выработки единой тактики, чтобы не было разнобоя в работе. Его предложение было принято.
Кемаль-паша дал греческим крестьянам 42 дня сроку, чтобы очистить страну. Греческие крестьяне, не очень сведущие в грамоте, решили, что им дается на сборы 24 часа. Кое-как, впопыхах погрузили они все самое необходимое на ослов и арбы, запряженные волами, и сотни тысяч греков повалили на запад, на родину. Они бросили неубранный урожай, хотя хлеб на полях уже созрел. Нансену сразу пришла идея: он решил скупить у крестьян весь урожай и нанять пароход, чтобы перевезти его в Грецию, где он, конечно, весьма пригодится. Он немедленно телеграфировал греческому правительству: "Согласны вы дать мне денег на эту затею?" Через шесть часов он получил «добро » из Афин. За следующие шесть часов Нансен раздобыл несколько пароходов и погрузил на них греков. Правда, все могло бы пройти гораздо организованнее, если бы крестьяне согласились отложить свой отъезд на несколько часов.
Спустя несколько недель Нансен и его коллега Ноэль-Бэйкер приехали в Афины и предложили министру иностранных дел испросить заем у Лиги наций на устройство греческих беженцев на родине. Нансен попросил министра ознакомиться с составленным им меморандумом. "Само собою разумеется,- ответил министр,-, на каких вам угодно условиях".
Далее Нансен отправился в Константинополь на греческом военном корабле. Едва он успел высадиться на берег, как к нему обратился британский посланник с просьбой уделить ему время для беседы. Он получил от британского правительства уведомление, что три великие державы - Англия, Франция и США, участницы мирной конференции в Лозанне*- высказали пожелание, чтобы Нансен взял на себя переговоры с греческим и турецким правительствами об обмене военнопленными. Нансен немедленно приступил к переговорам с турецким правительством.
Первая попытка закончилась неудачей, но Нансен не сдавался. Он поручил подчиненным составить проект договора об обмене людьми между Турцией и Грецией. Затем они отправились в Афины. При входе в Пирейскую гавань их встретила та же безотрадная картина - нескончаемый поток беженцев. Железнодорожные вокзалы превратились в ночлежки. Бездомные люди располагались повсюду - на улицах, в парках, спали прямо под открытым небом; большей частью это были женщины, дети и старики.
У Нансена спросили, неужели он всерьез думает заняться этим безнадежным делом. Ответ его был весьма характерен. “Он, мол, и рад бы отказаться от этого поручения, но ведь кому-то все равно придется этим заняться. Пока не найдется другого, он будет продолжать".
Спустя несколько дней он уже был на пути в Лозанну, и вез туда собственное предложение относительно обмена беженцами. |
План Нансена заключался в том, чтобы обменять еще оставшихся в Малой Азии греков на турок. Речь шла о полутора миллионах греков и 400 тысячах турок, и предложение казалось невыполнимым. Этот план встретил сильное сопротивление. Однако Нансен в основном добился своего, и через полгода величайшее переселение народов нашего времени было завершено.
Куда сложнее было положение греческого правительства, которому предстояло разместить в разоренной войной стране с населением в четыре миллиона еще полтора миллиона человек. Нансен предвидел возможные трудности и заранее разработал программу размещения репатриантов. Вначале он провел эксперимент в Западной Фракии. Десять тысяч беженцев из Малой Азии были размещены в 15 фракийских деревнях. Большинство занялись земледелием и стали поднимать целину, а кое-кто насаждал новые промыслы - шелкопрядение, изготовление ковров и разведение табака. Уже через год все были в состоянии прокормить себя и начали выплачивать долг.
"Раз мы смогли справиться с десятью тысячами, значит, управимся и с миллионом",- сказал Нансен.
"Трудно поверить, что эти добротно одетые мужчины и женщины, полные жизни и имеющие излишки, которые они могут тратить на удовольствия,- те самые люди, что высадились в Греции 3-4 года назад, нагие и истощенные, часто несущие на руках мертвых детей, не зная, где их похоронить",- говорилось в одном из официальных отчетов.
Комиссия переселенческого управления продолжала свою работу вплоть до 1930 года. Было построено еще 80 тысяч новых домов и предоставлены жилища и средства для существования 225 тысячам семей, при издержках в 1 фунт 4 шиллинга на человека. На другой день после смерти Нансена в 1930 году на заседании Совета Лиги наций было доложено, что план переселения выполнен.
Нансен еще при жизни мог убедиться в эффективности своего плана, а энергичные меры Лиги наций в деле оказания помощи грекам увеличили его радость вдвойне. Ведь тем, что Лиге удалось поставить на ноги целый народ, она доказала свою эффективность.
"То, что, казалось, должно было стать несчастьем народа,- говорил он,- привело его с помощью Лиги наций к благополучию. Беженцы занимаются интенсивным земледелием и садоводством, возродили виноградарство и табаководство, а также внедрили шелководство и кустарное ткачество ковров, которое прежде не было известно в Греции. Путем налогов и отчислений греки уже начали выплату долгов по займу, предоставленному им Лигой наций".
Нансен был не только хороший путешественник, но и великий гуманист, на практике творивший добро на Земле. И это ему удавалось.
Когда Нансен приезжал домой, то, бывало, выглядел так:
Беженцев перегоняли из одного государства в другое, как скот, без пищи и без денег. Нужда, болезни и голод царили повсюду, и каждая страна старалась свалить с себя ответственность за лиц, не имеющих подданства. Многие беженцы охотно согласились бы работать, но найти работу было трудно. Среди них было немало бывших дворян, чиновников, светских дам. Большинство из них оказались совершенно не приспособленными к какой бы то ни было практической работе.
В конце концов многие правительства поняли, что Нансена нужно поддержать. В перспективе открылись возможности для репатриации, но возникли новые трудности в связи с тем, что у беженцев не было ни паспортов, ни каких-либо иных документов, которые были бы действительны в любом государстве. Нансен все больше убеждался в том, что главная задача - это добиться юридических прав для людей, лишенных подданства.
В июне 1922 года на Конференции Лиги Наций в Женеве он предложил учредить особое удостоверение личности для беженцев. Предложение было одобрено и принято правительствами 52 стран. Документ получил название нансеновского паспорта. Это был совершенно новый вид паспорта, еще не виданный до тех пор,- в сущности, маленькая марка с портретом Нансена и надписью на французском языке.
Нансеновская марка наклеивалась на паспорт и на другие документы беженцев, за что взималось пять франков золотом с каждого. Паспорт надо было ежегодно возобновлять за ту же плату. Такой порядок приносил конторе по найму средства на поддержку нуждающихся беженцев, позволяя тем самым правительствам и организациям помощи значительно сократить расходы на эти цели.
Первоначальным замыслом было добиться амнистии для, граждан, которые добровольно пожелают вернуться на родину.
Многие тысячи отважились вернуться на родину, среди них 25 тысяч донских казаков, 10 тысяч русинов и евреев. Тысячи еврейских беженцев хлынули также из Польши и из Германия, где особенно сильна была ненависть к "восточным евреям".
Но это была лишь капля в море. Латвия и Эстония были наводнены беженцами, в Финляндии их находилось около 30 тысяч, в Чехословакии - не меньше 25 тысяч, в Югославии - 50 тысяч, в Болгарии - 35 тысяч, в Ближней Азии - свыше 70 тысяч. Во Франции же их скопилось свыше 400 тысяч.
Хуже всего было в Константинополе, ставшем перевалочным пунктом для всех спасавшихся бегством. Здесь было зарегистрировано 170 тысяч русских, из них 135 тысяч - остатки разбитой врангелевской армии с семьями, а также 155 тысяч греков и армян.
Нансен старался выявить, какие страны нуждаются в рабочей силе. Помощь была оказана многим, но не все были довольны работой. "Ничего не поделаешь, трудно приходится бывшим аристократкам, которые никогда не брали в руки половой тряпки, а теперь вынуждены ползать на четвереньках, мыть лестницы и полы в общественных зданиях.- Но сдается мне, что это им не повредит. Во всяком случае, это лучше, чем продаваться на улице, как это приходилось делать многим из них, чтобы не умереть с голоду".
Но тут приходит известие о новой катастрофе, требующей немедленного вмешательства. Опять Нансену пришлось отложить все дела и окунуться в гущу событий, связанных с новыми невероятно сложными проблемами, причем приступать к действию нужно было без малейшего промедления. На этот раз призыв о помощи донесся из Малой Азии.
Начиная с 1918 года на здесь не раз складывалась чрезвычайно напряженная обстановка. Интересы великих держав сталкивались на Балканах, в Малой Азии и на Ближнем Востоке и делали политический климат весьма неустойчивым. Старинные национальные и религиозные раздоры между греками и турками во Фракии и в Малой Азии привели к военным действиям. Частые перемены внутриполитического положения в Греции и Турции тоже не способствовали разрядке напряженности. Подстрекаемые союзниками, греки высадились в Смирне. Неприятельский десант и последующие кровавые бои вызвали сильные волнения в Турции и дали пищу национальному движению, возглавляемому новым сильным вождем Кемаль-пашой. В июне 1920 года греки начали новое наступление на Малую Азию и прорвали позиции Кемаль-паши. Они захватили Бруссу и сильно потеснили противника. По Севрскому договору Смирна с окрестностями отошла к Греции, которая давно уже претендовала на эту территорию, однако там имелось довольно значительное количество турецкого населения. Турок стали выгонять из домов, нередко их усадьбы сжигались.
Кемаль-паша не признал Севрского мира, так сильно урезавшего границы Турции, и продолжал войну, которая шла с переменным успехом. Летом .1922 года греко-турецкий конфликт
закончился полной катастрофой для греков. Союзники своих обещаний не сдержали, и наступил час расплаты. Греческие войска гибли или попадали в плен. В сентябре 1922 года Кемаль-паша взял Смирну и поджег город. Греки, военные и гражданские в дикой панике устремились к морю. Тех, кого удавалось настичь, турки убивали на месте. Полмиллиона спаслись на островах а 800 тысяч сгрудились в греческом и армянском кварталах Смирны и на обширных набережных. Разыгрывались невероятные ужасы. Вся гавань была запружена трупами.
Английские военные корабли, стоявшие на рейде, подбирала женщин, детей и мужчин, бросавшихся в море, и отвозили их в Грецию. В Смирне и в других занятых турками местностях планомерно истребляли не только греков, но и армян. Греческих и армянских мальчиков вырывали из рук матерей и убивали у них на глазах. Мужчин моложе 45 лет турки распределяли по рабочим батальонам, чтобы они восстанавливали разрушенные греческими войсками хозяйства. Женщин уводили в турецкие гаремы, и все произошло с такой быстротой, что никто и опомниться не успел.
Волна греческих и армянских беженцев докатилась я до Константинополя, который все еще находился под защитой союзников. Полковник Проктер, руководитель местной нансеновской конторы по делам беженцев, много повидал нужды и бедствий, но то, чему он был свидетелем теперь, затмевало собой все прежнее. Он телеграфировал Нансену, прося немедленных распоряжений.
Это было утром 18 сентября 1921 года. Нансен только что закончил отчет в Лиге наций о проделанной работе по делам эмигрантов, и тут пришла телеграмма из Константинополя. Проктер просил распоряжения о том, чтобы развернуть работу своего вспомогательного аппарата: греческие власти обратились к Лиге наций с просьбой о поддержке. Нарушив регламент заседаний, Нансен попросил у председателя повторно предоставить ему слово для важного сообщения. Он поднялся на трибуну и, зачитав телеграмму, потребовал немедленного вмешательства Лиги наций. Дело шло о двух миллионах человеческих жизней, и нельзя было терять ни минуты
Не дожидаясь, пока закончится обсуждение вопроса, Нансен принялся за выполнение задания и за одни сутки успел закупить в Египте и в Болгарии провиант и нанять пароход для перевозок. А затем отправился в Македонию.
Прибыв на место, они угодили в самую гущу событий. Вместе |другими сотрудниками Нансен сразу принялся за устройство пунктов питания. Надо было возможно скорее распланировать дальнейшую работу. Подняли на ноги Красный крест, "Помощь Ближнему Востоку" и ряд других обществ помощи. В Смирне американский консул уже успел сделать очень важное дело: договорился с турецкими властями о том, что греческим судам разрешено будет под нейтральным флагом начать перевозку беженцев в греческие гавани. Прибывшая нансеновская группа за короткий срок освободила город от остальных беженцев, которые находились в самом бедственном положении, поскольку бежали, побросав все свое имущество.
Нансен спас 156 тысяч греческих беженцев, скопившихся в Малой Азии, переправив их в Грецию, а из Константинополя он отправил по домам 10 тысяч беженцев, чтобы они собрали богатый урожай, который впопыхах бросили на корню. На большие острова Самос и Хиос Нансен послал продовольствие и тем предотвратил голод в этих отдаленных районах. Но не все опасности были позади. Среди беженцев свирепствовали холера, оспа и тиф. Из 27 тысяч греков, которые приехали из Константинополя, умирало, по рассказам самого Нансена, по 500 человек в неделю. В сотрудничестве с эпидстанциями, Красным крестом и другими организациями за короткое время удалось сделать профилактические прививки более чем миллиону беженцев.
В октябре Нансен созвал съезд всех организаций помощи для выработки единой тактики, чтобы не было разнобоя в работе. Его предложение было принято.
Кемаль-паша дал греческим крестьянам 42 дня сроку, чтобы очистить страну. Греческие крестьяне, не очень сведущие в грамоте, решили, что им дается на сборы 24 часа. Кое-как, впопыхах погрузили они все самое необходимое на ослов и арбы, запряженные волами, и сотни тысяч греков повалили на запад, на родину. Они бросили неубранный урожай, хотя хлеб на полях уже созрел. Нансену сразу пришла идея: он решил скупить у крестьян весь урожай и нанять пароход, чтобы перевезти его в Грецию, где он, конечно, весьма пригодится. Он немедленно телеграфировал греческому правительству: "Согласны вы дать мне денег на эту затею?" Через шесть часов он получил «добро » из Афин. За следующие шесть часов Нансен раздобыл несколько пароходов и погрузил на них греков. Правда, все могло бы пройти гораздо организованнее, если бы крестьяне согласились отложить свой отъезд на несколько часов.
Спустя несколько недель Нансен и его коллега Ноэль-Бэйкер приехали в Афины и предложили министру иностранных дел испросить заем у Лиги наций на устройство греческих беженцев на родине. Нансен попросил министра ознакомиться с составленным им меморандумом. "Само собою разумеется,- ответил министр,-, на каких вам угодно условиях".
Далее Нансен отправился в Константинополь на греческом военном корабле. Едва он успел высадиться на берег, как к нему обратился британский посланник с просьбой уделить ему время для беседы. Он получил от британского правительства уведомление, что три великие державы - Англия, Франция и США, участницы мирной конференции в Лозанне*- высказали пожелание, чтобы Нансен взял на себя переговоры с греческим и турецким правительствами об обмене военнопленными. Нансен немедленно приступил к переговорам с турецким правительством.
Первая попытка закончилась неудачей, но Нансен не сдавался. Он поручил подчиненным составить проект договора об обмене людьми между Турцией и Грецией. Затем они отправились в Афины. При входе в Пирейскую гавань их встретила та же безотрадная картина - нескончаемый поток беженцев. Железнодорожные вокзалы превратились в ночлежки. Бездомные люди располагались повсюду - на улицах, в парках, спали прямо под открытым небом; большей частью это были женщины, дети и старики.
У Нансена спросили, неужели он всерьез думает заняться этим безнадежным делом. Ответ его был весьма характерен. “Он, мол, и рад бы отказаться от этого поручения, но ведь кому-то все равно придется этим заняться. Пока не найдется другого, он будет продолжать".
Спустя несколько дней он уже был на пути в Лозанну, и вез туда собственное предложение относительно обмена беженцами. |
План Нансена заключался в том, чтобы обменять еще оставшихся в Малой Азии греков на турок. Речь шла о полутора миллионах греков и 400 тысячах турок, и предложение казалось невыполнимым. Этот план встретил сильное сопротивление. Однако Нансен в основном добился своего, и через полгода величайшее переселение народов нашего времени было завершено.
Куда сложнее было положение греческого правительства, которому предстояло разместить в разоренной войной стране с населением в четыре миллиона еще полтора миллиона человек. Нансен предвидел возможные трудности и заранее разработал программу размещения репатриантов. Вначале он провел эксперимент в Западной Фракии. Десять тысяч беженцев из Малой Азии были размещены в 15 фракийских деревнях. Большинство занялись земледелием и стали поднимать целину, а кое-кто насаждал новые промыслы - шелкопрядение, изготовление ковров и разведение табака. Уже через год все были в состоянии прокормить себя и начали выплачивать долг.
"Раз мы смогли справиться с десятью тысячами, значит, управимся и с миллионом",- сказал Нансен.
"Трудно поверить, что эти добротно одетые мужчины и женщины, полные жизни и имеющие излишки, которые они могут тратить на удовольствия,- те самые люди, что высадились в Греции 3-4 года назад, нагие и истощенные, часто несущие на руках мертвых детей, не зная, где их похоронить",- говорилось в одном из официальных отчетов.
Комиссия переселенческого управления продолжала свою работу вплоть до 1930 года. Было построено еще 80 тысяч новых домов и предоставлены жилища и средства для существования 225 тысячам семей, при издержках в 1 фунт 4 шиллинга на человека. На другой день после смерти Нансена в 1930 году на заседании Совета Лиги наций было доложено, что план переселения выполнен.
Нансен еще при жизни мог убедиться в эффективности своего плана, а энергичные меры Лиги наций в деле оказания помощи грекам увеличили его радость вдвойне. Ведь тем, что Лиге удалось поставить на ноги целый народ, она доказала свою эффективность.
"То, что, казалось, должно было стать несчастьем народа,- говорил он,- привело его с помощью Лиги наций к благополучию. Беженцы занимаются интенсивным земледелием и садоводством, возродили виноградарство и табаководство, а также внедрили шелководство и кустарное ткачество ковров, которое прежде не было известно в Греции. Путем налогов и отчислений греки уже начали выплату долгов по займу, предоставленному им Лигой наций".
Нансен был не только хороший путешественник, но и великий гуманист, на практике творивший добро на Земле. И это ему удавалось.
Когда Нансен приезжал домой, то, бывало, выглядел так: