Гарри-Юрий Цыганов - клиент альтруистических книгоиздательств
Частные альтруистические издательства "Аллигатор Полуэктов" и "Изборник Перлов" в рамках серии "ПЕРЛЫ" намерен представить читателю творчество московского художника и литератора (можно в обратном порядке) Гарри-Юрия Цыганова.
Ёмкое по объёму издание предполагается выпустить в журнальном формате (300hх215 мм). Вариантов "книжного оформления" будет три!
1. Полноцветное издание в твёрдой обложке (это в качестве "понтов корявых"). Такие "понты" крайне нужны! (фанам и фанаткам Гарри, самому Гарри и в подарочный фонд, библиофилам-коллекционерам).
2. Полноцветное издание в мягкой обложке (для небедных почитателей Гарри).
3. Чёрно-белое издание в мягкой обложке (вполне себе бюджетный вариант).
В книгожурнале будет три раздела:
- романы (раздел "БОЛЬШОЕ");
- проза среднего и малого формата (раздел "ВСЯКОЕ");
- живописное творчество Гарри (названия пока нет).
титульный лист:
раздел "БОЛЬШОЕ"
раздел "ВСЯКОЕ":
Немного о литературе Гарри Цыганова.
"Люди бывают трёх видов: настоящие, картонные и пародии на первые два".
(Аллигатор)
Так вот Гарри Цыганов, он же Юрий, но Гарри лепится лучше - именно НАСТОЯЩИЙ. То есть человек. Людь.
Добавлю к человеку: он литератор. Не стыдливый "сочинитель", а именно ЛИТЕРАТОР со всеми заглавными буквами.
Показываю вам отрывок из его романа "У Христа за пазухой". Прочтите и воспылайте.
// ...Жизнь на мгновение обрела смысл, что бы ошарашить меня своей жестокой правдой.
Пропала Маруся. Я знал, умирать кошки уходят в недоступные места. Надо сказать, месяц назад она уже пряталась. Но кризис миновал, кошка оклемалась и только равнодушно посматривала все эти дни на мои безумные игрища.
Обнаружила ее мать в узкой щели между стеной и креслом. Бедняга дрожала всем телом. Я только успел погладить ее по головке.
Маруся испустила дух у меня на глазах. Апокалипсис состоялся.
14 января 2005 года Марии не стало.
Хорошо, что мозги мои туманил алкоголь. Поэтому прощание с верной подружкой не было безутешным. Всё было обыденно и просто. Я положил её ещё тёплое тело в коробочку, взял лопату и пошёл проводить в последний путь. Ах, лягушонка моя в коробчёнке, ты сбросила шкурку свою и улетела от меня навсегда!
С погодой нам повезло. Январская оттепель дала мне возможность без труда выкопать ямку во дворе дома. Туда я положил останки Маруси и закопал. Все. Никаких эмоций я не испытывал. Я только взял бутылку на помин ее кошачьей души.
Поминая Марусю, я вспомнил весь ее жизненный путь.
Мы сели на кухне с Савельичем, не чокаясь, выпили, и я произнес:
-Упокой душу рабы Божьей Марии! Пусть земля ей будет пухом.
Мать, - говорю, - она же была вроде тебя - боевой настоящей подругой. Козу завалила. Маринкиных кошек на даче чуть не порвала…
32.
Oi-Ha-Hou есть Тьма, Беспредельность, или же Не-Число, Ади-Нидана Свабхават, Беспредельный Круг.
Теперь, когда ее не стало, время пришло рассказать о ней все.
Вывезли мы с Мариной однажды Марусю на дачу. Обычно я оставлял ее в мастерской, в которой жил сам. Корму насыплю, форточку открою, - живи в свое удовольствие, ****уй, сколько влезет с местной шпаной. А тут Маринка чё-то пожалела ее, типа, как же она тут одна бедняжка, а на даче кайф такой!..
Взяли на свою голову.
У Марины на даче - рай! Крайний участок на холме. Единственные соседи - и те внизу. Из окна дома - весь поселок, как на ладони. Дали открываются щемящие. Все цветет, рядом лес, в нем соловьи заливаются. Май, однако…
Две ее собственные кошары, Люля и Ксюша, на солнышке греются. Тоже животинки своеобразные. Люля - барыня с манерами аристократки; Ксюша - простая баба из крестьянок. Люля на имя не откликалась, зовешь, - даже ухом не поведет. К еде была равнодушна. Подойдет к миске, брезгливо обнюхает, лениво поест, потом отвернется, - вся презрение - ногой дрыгнет и пойдет с достоинством. Ксюша радостно и свое в момент съест, и за аристократкой подлижет. А когда Люля рожать изволила, Ксюше было не до радости, - вся извелась в переживаниях и хлопотах. Как опытная акушерка котят приняла, пуповину перегрызла, облизала всех.
Лежат, значит, на солнышке греются. Обе - красавицы. И тут, как черт из табакерки, моя фурия из машины вырвалась и без всяких предисловий на сладкую парочку наехала. Дачницы врассыпную. Однако далеко не убежали. Прихватила Маруся барыню и рвет ее со всей своей бесовской яростью. Ксюша в стороне голосит. Я кинулся разнимать. Вырвал ее, как репей, из Люлиной шкуры. Так она в пылу борьбы всю руку мне в кровь расцарапала.
Удивительно то, что все это произошло на чужой территории. Обычно кошки ее охраняют. Но для моей - безбашенной - закон не писан. Заперли мою подругу на втором этаже. Сутки одна там мяукала. На следующий день нам уезжать, говорю Марине:
-Запирай своих девок, пришло наше время гулять.
Ладно. Собрались за водой на родник идти. Родник - на другом конце поселка. Набрали тары, пошли. Улица прямая, под уклон, почти через весь поселок. Моя подружка, как собачка, рядом у ноги семенит.
-Вот, - говорю, - смотри, какая у нас дисциплина.
Сказал… и меня как током пробило: сейчас что-то будет! И тут вижу, внизу из-за поворота вышла женщина с козой. Я не успел даже вздрогнуть.
Маруся - черной грациозной пантерой - погнала на козу. Я только видел черный стремительный снаряд, как пульсирующий пунктир, прочертил по земле расстояние от меня до козы. Маруся выверенным движением вцепилась жертве в загривок. Зрелище завораживало. Белая-белая коза и черная-черная Маруся. Белая Жизнь и черная Смерть! Жизнь заблеяла и рухнула, копытами кверху, Смерть, сделав свое черное дело, метнулась в кусты.
Все в шоке. Женщина только глазами вращает, коза на всякий случай притворилась мертвой. Маринка в восторге, я в смятении - Маруся пропала. Искали героиню долго, звали, по всему поселку. Так и не нашли. К вечеру вернулась сама, гордая, независимая.
Взял я ее месяцев восьми от роду. Примерно. В год они созревают, а моя еще четыре месяца оставалась девушкой.
Дело было так.
Заехал я к своему старинному приятелю Юре скульптору в мастерскую роман читать. Страдал я тогда распространенной “болезнью” невостребованных авторов - читать свои тексты. Я был убежден, что равнодушным они никого оставить не могли. Так что от “болезни” той страдал не только я. Вернее так, когда меня слушали, я-то как раз не страдал, наоборот, был на вершине блаженства.
Я только сейчас испытал на себе весь ужас подобных “чтений”. Недавно один невостребованный автор читала мне свое творчество. Я сидел, тупо уставившись на счастливую обладательницу текста как источника блаженнейших в жизни мгновений!.. и думал: “Господи! Каким же терпением обладали мои друзья, часами выдерживая те пытки”. Сам я продержался минут десять.
Взял я тогда две бутылки водки. Без водки, какая литература?
Роман был прочитан, водка выпита, и тут… черное существо с глазами-блюдцами на пол-лица (морды) к нам приближается.
-Это что за чудо? - спрашиваю у приятеля.
-Ты понимаешь, сама запрыгнула. Неделю уже живет, не уходит. Я ее подкармливаю, вот и живет…
Дело в том, что мастерская у скульптора - полный подвал. И если у меня окна на уровне асфальта (цокольный этаж называется), то у него всё помещение зарыто в землю по самый потолок. Окна, однако, есть, - для них сделаны приямки, закрытые решетками. В общем, толи из кошачьего любопытства, толи, спасаясь от ноябрьской стужи, девушка забралась к нему, а выбираться, похоже, не захотела.
-Отдай ее мне. Меня крысы замучили… наглые, ночами спать не дают. Вдвоем не так страшно будет.
-Да забирай.
Взял я ее на руки… и все! С тех пор и началась большая любовь наша.
Так и доехали в обнимку.
Стали жить душа в душу.
Крысы больше не наглели, однако шуршали где-то рядом. Маруся только удивлённо прислушивалась, типа, кто бы это мог быть?.. и квакала. Голосишко у Маруси был тихий, печальный, идущий из глубины ее сердца, но какой-то при этом квакающий.
Вообще, она была очень красивой кошкой. Ей бы в рекламе сниматься. Сядет - само совершенство! - египетское изваяние. При этом удивление и мировую скорбь излучали ее распахнутые настежь окна-глаза. Маруся, как и все ее соплеменницы, хранила тайну.
Однажды крысы сожрали ее обед. Лежу как-то, новости по телевизору смотрю. Слышу, на кухне Маруся хозяйничает, - миску по полу возит. Думаю, как же проголодалась девушка. Голову повернул, а девушка - вот она, тута! - телевизор смотрит.
-Маруся, - кричу я ей, - ё-моё! Секьюритти хренова, тебя зачем наняли?.. телевизор смотреть? В ответ только: “Ква-у…”, и мировая скорбь в глазах.
Однако крысы народ хитрый и осторожный. Без надобности не высовывались. Создали параллельный мир, то есть никого вроде не видно, но ощущается.
Справедливости ради, надо заметить, пару раз я слышал ночами крысиный писк и Марусины победные возгласы, и топот преследования. Однако заканчивалось все миром: ни крови, ни жертв я не видел.
Дважды Маруся рожала. В первый раз ночью. Забралась ко мне, спящему, под одеяло. Я только ощущаю сквозь сон равномерные толчки в бок. Проснулся, одеяло откинул, - Маруся рожает. Дела, блин…
Родила пятерых. Все - разные: и черный, и рыжий, и пятнистые, и в полосочку. Хорошо погуляла девушка. Четверых котят пришлось утопить. А одного, в полосочку, самого глазастого - оставил. Назвал Севой. Дети нам с Марусей были не нужны, однако я знал, что у роженицы вырабатывается молоко, и если его не отсасывать, кошка будет болеть. Вот так вот все - прозаично. Расстались мы с ним еще прозаичней. Через месяц повез Севу на Птичий рынок сдавать и после многочасового навязывания его “в хорошие руки” еле-еле удалось пристроить к продавцу котят, подарив тому в знак признательности пачку “Мальборо”.
Со вторым пометом котят история случилась уже не прозаичная, а по человеческим меркам - просто кощунственная. На вторых родах я не присутствовал. Где-то меня носило тогда. И, очевидно в знак протеста, всех котят Маруся загрызла. Больше мы не рожали.
Вскоре в нашей семье случилась беда. У отца обнаружили рак легких. Мать попросила меня переехать в квартиру. В мае 1994 года мы с Марусей переселились. Так что весь остаток своей взрослой жизни Маруся провела в четырех стенах. Никуда я ее больше не вывозил. Чтобы ей спокойней жилось и не мечталось о женихах, подкармливал “контрсексом”.
Жила она, впрочем, как у Христа за пазухой. Спала со мной и умерла у меня на руках....//
Ёмкое по объёму издание предполагается выпустить в журнальном формате (300hх215 мм). Вариантов "книжного оформления" будет три!
1. Полноцветное издание в твёрдой обложке (это в качестве "понтов корявых"). Такие "понты" крайне нужны! (фанам и фанаткам Гарри, самому Гарри и в подарочный фонд, библиофилам-коллекционерам).
2. Полноцветное издание в мягкой обложке (для небедных почитателей Гарри).
3. Чёрно-белое издание в мягкой обложке (вполне себе бюджетный вариант).
В книгожурнале будет три раздела:
- романы (раздел "БОЛЬШОЕ");
- проза среднего и малого формата (раздел "ВСЯКОЕ");
- живописное творчество Гарри (названия пока нет).
титульный лист:
раздел "БОЛЬШОЕ"
раздел "ВСЯКОЕ":
Немного о литературе Гарри Цыганова.
"Люди бывают трёх видов: настоящие, картонные и пародии на первые два".
(Аллигатор)
Так вот Гарри Цыганов, он же Юрий, но Гарри лепится лучше - именно НАСТОЯЩИЙ. То есть человек. Людь.
Добавлю к человеку: он литератор. Не стыдливый "сочинитель", а именно ЛИТЕРАТОР со всеми заглавными буквами.
Показываю вам отрывок из его романа "У Христа за пазухой". Прочтите и воспылайте.
// ...Жизнь на мгновение обрела смысл, что бы ошарашить меня своей жестокой правдой.
Пропала Маруся. Я знал, умирать кошки уходят в недоступные места. Надо сказать, месяц назад она уже пряталась. Но кризис миновал, кошка оклемалась и только равнодушно посматривала все эти дни на мои безумные игрища.
Обнаружила ее мать в узкой щели между стеной и креслом. Бедняга дрожала всем телом. Я только успел погладить ее по головке.
Маруся испустила дух у меня на глазах. Апокалипсис состоялся.
14 января 2005 года Марии не стало.
Хорошо, что мозги мои туманил алкоголь. Поэтому прощание с верной подружкой не было безутешным. Всё было обыденно и просто. Я положил её ещё тёплое тело в коробочку, взял лопату и пошёл проводить в последний путь. Ах, лягушонка моя в коробчёнке, ты сбросила шкурку свою и улетела от меня навсегда!
С погодой нам повезло. Январская оттепель дала мне возможность без труда выкопать ямку во дворе дома. Туда я положил останки Маруси и закопал. Все. Никаких эмоций я не испытывал. Я только взял бутылку на помин ее кошачьей души.
Поминая Марусю, я вспомнил весь ее жизненный путь.
Мы сели на кухне с Савельичем, не чокаясь, выпили, и я произнес:
-Упокой душу рабы Божьей Марии! Пусть земля ей будет пухом.
Мать, - говорю, - она же была вроде тебя - боевой настоящей подругой. Козу завалила. Маринкиных кошек на даче чуть не порвала…
32.
Oi-Ha-Hou есть Тьма, Беспредельность, или же Не-Число, Ади-Нидана Свабхават, Беспредельный Круг.
Теперь, когда ее не стало, время пришло рассказать о ней все.
Вывезли мы с Мариной однажды Марусю на дачу. Обычно я оставлял ее в мастерской, в которой жил сам. Корму насыплю, форточку открою, - живи в свое удовольствие, ****уй, сколько влезет с местной шпаной. А тут Маринка чё-то пожалела ее, типа, как же она тут одна бедняжка, а на даче кайф такой!..
Взяли на свою голову.
У Марины на даче - рай! Крайний участок на холме. Единственные соседи - и те внизу. Из окна дома - весь поселок, как на ладони. Дали открываются щемящие. Все цветет, рядом лес, в нем соловьи заливаются. Май, однако…
Две ее собственные кошары, Люля и Ксюша, на солнышке греются. Тоже животинки своеобразные. Люля - барыня с манерами аристократки; Ксюша - простая баба из крестьянок. Люля на имя не откликалась, зовешь, - даже ухом не поведет. К еде была равнодушна. Подойдет к миске, брезгливо обнюхает, лениво поест, потом отвернется, - вся презрение - ногой дрыгнет и пойдет с достоинством. Ксюша радостно и свое в момент съест, и за аристократкой подлижет. А когда Люля рожать изволила, Ксюше было не до радости, - вся извелась в переживаниях и хлопотах. Как опытная акушерка котят приняла, пуповину перегрызла, облизала всех.
Лежат, значит, на солнышке греются. Обе - красавицы. И тут, как черт из табакерки, моя фурия из машины вырвалась и без всяких предисловий на сладкую парочку наехала. Дачницы врассыпную. Однако далеко не убежали. Прихватила Маруся барыню и рвет ее со всей своей бесовской яростью. Ксюша в стороне голосит. Я кинулся разнимать. Вырвал ее, как репей, из Люлиной шкуры. Так она в пылу борьбы всю руку мне в кровь расцарапала.
Удивительно то, что все это произошло на чужой территории. Обычно кошки ее охраняют. Но для моей - безбашенной - закон не писан. Заперли мою подругу на втором этаже. Сутки одна там мяукала. На следующий день нам уезжать, говорю Марине:
-Запирай своих девок, пришло наше время гулять.
Ладно. Собрались за водой на родник идти. Родник - на другом конце поселка. Набрали тары, пошли. Улица прямая, под уклон, почти через весь поселок. Моя подружка, как собачка, рядом у ноги семенит.
-Вот, - говорю, - смотри, какая у нас дисциплина.
Сказал… и меня как током пробило: сейчас что-то будет! И тут вижу, внизу из-за поворота вышла женщина с козой. Я не успел даже вздрогнуть.
Маруся - черной грациозной пантерой - погнала на козу. Я только видел черный стремительный снаряд, как пульсирующий пунктир, прочертил по земле расстояние от меня до козы. Маруся выверенным движением вцепилась жертве в загривок. Зрелище завораживало. Белая-белая коза и черная-черная Маруся. Белая Жизнь и черная Смерть! Жизнь заблеяла и рухнула, копытами кверху, Смерть, сделав свое черное дело, метнулась в кусты.
Все в шоке. Женщина только глазами вращает, коза на всякий случай притворилась мертвой. Маринка в восторге, я в смятении - Маруся пропала. Искали героиню долго, звали, по всему поселку. Так и не нашли. К вечеру вернулась сама, гордая, независимая.
Взял я ее месяцев восьми от роду. Примерно. В год они созревают, а моя еще четыре месяца оставалась девушкой.
Дело было так.
Заехал я к своему старинному приятелю Юре скульптору в мастерскую роман читать. Страдал я тогда распространенной “болезнью” невостребованных авторов - читать свои тексты. Я был убежден, что равнодушным они никого оставить не могли. Так что от “болезни” той страдал не только я. Вернее так, когда меня слушали, я-то как раз не страдал, наоборот, был на вершине блаженства.
Я только сейчас испытал на себе весь ужас подобных “чтений”. Недавно один невостребованный автор читала мне свое творчество. Я сидел, тупо уставившись на счастливую обладательницу текста как источника блаженнейших в жизни мгновений!.. и думал: “Господи! Каким же терпением обладали мои друзья, часами выдерживая те пытки”. Сам я продержался минут десять.
Взял я тогда две бутылки водки. Без водки, какая литература?
Роман был прочитан, водка выпита, и тут… черное существо с глазами-блюдцами на пол-лица (морды) к нам приближается.
-Это что за чудо? - спрашиваю у приятеля.
-Ты понимаешь, сама запрыгнула. Неделю уже живет, не уходит. Я ее подкармливаю, вот и живет…
Дело в том, что мастерская у скульптора - полный подвал. И если у меня окна на уровне асфальта (цокольный этаж называется), то у него всё помещение зарыто в землю по самый потолок. Окна, однако, есть, - для них сделаны приямки, закрытые решетками. В общем, толи из кошачьего любопытства, толи, спасаясь от ноябрьской стужи, девушка забралась к нему, а выбираться, похоже, не захотела.
-Отдай ее мне. Меня крысы замучили… наглые, ночами спать не дают. Вдвоем не так страшно будет.
-Да забирай.
Взял я ее на руки… и все! С тех пор и началась большая любовь наша.
Так и доехали в обнимку.
Стали жить душа в душу.
Крысы больше не наглели, однако шуршали где-то рядом. Маруся только удивлённо прислушивалась, типа, кто бы это мог быть?.. и квакала. Голосишко у Маруси был тихий, печальный, идущий из глубины ее сердца, но какой-то при этом квакающий.
Вообще, она была очень красивой кошкой. Ей бы в рекламе сниматься. Сядет - само совершенство! - египетское изваяние. При этом удивление и мировую скорбь излучали ее распахнутые настежь окна-глаза. Маруся, как и все ее соплеменницы, хранила тайну.
Однажды крысы сожрали ее обед. Лежу как-то, новости по телевизору смотрю. Слышу, на кухне Маруся хозяйничает, - миску по полу возит. Думаю, как же проголодалась девушка. Голову повернул, а девушка - вот она, тута! - телевизор смотрит.
-Маруся, - кричу я ей, - ё-моё! Секьюритти хренова, тебя зачем наняли?.. телевизор смотреть? В ответ только: “Ква-у…”, и мировая скорбь в глазах.
Однако крысы народ хитрый и осторожный. Без надобности не высовывались. Создали параллельный мир, то есть никого вроде не видно, но ощущается.
Справедливости ради, надо заметить, пару раз я слышал ночами крысиный писк и Марусины победные возгласы, и топот преследования. Однако заканчивалось все миром: ни крови, ни жертв я не видел.
Дважды Маруся рожала. В первый раз ночью. Забралась ко мне, спящему, под одеяло. Я только ощущаю сквозь сон равномерные толчки в бок. Проснулся, одеяло откинул, - Маруся рожает. Дела, блин…
Родила пятерых. Все - разные: и черный, и рыжий, и пятнистые, и в полосочку. Хорошо погуляла девушка. Четверых котят пришлось утопить. А одного, в полосочку, самого глазастого - оставил. Назвал Севой. Дети нам с Марусей были не нужны, однако я знал, что у роженицы вырабатывается молоко, и если его не отсасывать, кошка будет болеть. Вот так вот все - прозаично. Расстались мы с ним еще прозаичней. Через месяц повез Севу на Птичий рынок сдавать и после многочасового навязывания его “в хорошие руки” еле-еле удалось пристроить к продавцу котят, подарив тому в знак признательности пачку “Мальборо”.
Со вторым пометом котят история случилась уже не прозаичная, а по человеческим меркам - просто кощунственная. На вторых родах я не присутствовал. Где-то меня носило тогда. И, очевидно в знак протеста, всех котят Маруся загрызла. Больше мы не рожали.
Вскоре в нашей семье случилась беда. У отца обнаружили рак легких. Мать попросила меня переехать в квартиру. В мае 1994 года мы с Марусей переселились. Так что весь остаток своей взрослой жизни Маруся провела в четырех стенах. Никуда я ее больше не вывозил. Чтобы ей спокойней жилось и не мечталось о женихах, подкармливал “контрсексом”.
Жила она, впрочем, как у Христа за пазухой. Спала со мной и умерла у меня на руках....//