Кое-что о жизни в СССР и выборе
Слава Богу, память ещё хорошо хранит далёкие впечатления. Я прекрасно помню, как в 1944 году мы - мать, бабушка, старший брат и я - вернулись из эвакуации (из Башкирии) в г. Орёл. Было мне 3 года. Жили мы в коммуналке в комнате на втором этаже. Отопление было печное. Дом стоял на высоком берегу слияния Орлика с Окой. Оттуда прекрасно была видна панорама разбомбленного г. Орла, она до сих пор стоит перед глазами. Мать работала в Госбанке, отец был на фронте. Однажды бабушка ушла на базар, мы с братом (он на 2 года старше) остались запертыми дома. Вдруг комната стала заполняться дымом - внизу затопили печь. Мы уже ползали по полу, чтобы не цеплять дым. Когда бабушка вернулась, всё проветрили. Оказалось - забились сажей дымоходы. На второй день работник ЖКХ привёл двоих пленных немцев, молодых парней лет по 25 и ушёл. Они сделали работу, бабушка накормила их варёной картошкой. К вечеру пришёл за ними тот же начальник и увёл. Уходя, один из немцев подарил нам губную гармошку.
В 1945 году вернулся с фронта отец и его направили на работу в Тулу в ОблЗО. Жили на 5-ом этаже в коммуналке. Там родился младший брат в 1946 году (царство небесное, умер в 2005 г.) Прожили там недолго. Ходили с пацанами на задворки, где стояли заброшенные и разобранные машины и добывали подшипники для самокатов. Прожили там недолго. В тот же год отец был направлен на работу директором совхоза под Мичуринск. Мать в совхозе не работала, было запрещено (семейственность!). Мы с утра до вечера были предоставлены сами себе - играли в лапту и казаки-разбойники, купались в пруду и научились плавать.
Осенью 1946 года старший брат пошёл в школу. Школа была - начальная, одно классное помещение и 2 учительницы. Одна преподавала в 1и 3 классах с утра, вторая - во 2-4 классах с обеда. Старший брат сел за уроки. Мне нечего было делать, и я проводил в основном время около него. Научился считать, читать и даже писать. В первом классе было 3 предмета - родная речь, арифметика и чистописание. Я ходил в школьную библиотеку и мне давали читать книжки из серии «Книжка за книжкой». Перечитал почти всю. И учительница говорит: приходи после нового года на занятия в первый класс. Так я оказался в первом классе. Первачков было 4 человека, третьеклассников - около 10. Летом в августе нас собрали в школе, и мы ходили в поле с вёдрами и собирали колоски на пшеничном поле. Уборка выглядела так. Конные косилки (в совхозе была большая конюшня, более 50 лошадей) косили, затем шли женщины вязали снопы и складывали их в кучи, затем их грузили на телеги и везли на ток, где работала молотилка, с приводом через ремень и шкив от трактора. А мы за день набирали по ведру колосков, которые оставались на поле, и несли их на ток.
Когда брат закончил 4-й класс его определили в среднюю школу в Мичуринск. А чтобы ему не было скучно, за одно и меня в 3-й класс. Через неделю я жестоко заболел, и меня вернули в совхозную школу. Начальную школу я закончил в совхозе. Летом 1949 г. семья переехала в райцентр на юге Тамбовской области. Пришёл в 5-й класс, их было 2. В декабре к пионерскому сбору мне поручили писать плакат к 70-летию рождения Сталина: «Пусть живёт любимый Сталин много-много долгих лет!». Классная руководительница - учительница русского языка - одинокая пожилая женщина часто «болела». Родители шептались - у неё погибла вся семья, она - с горя. Летом пропадали на рыбалке, благо рядом была речушка. Крючки мастерили сами - кусочек проволоки от троса на колодце и плоскогубцами сгибали. Леска - нитка №10, поплавок - пробка со спичкой. Такими снастями налавливали плотвичек и не только кошке. В доме, кроме нас, жило ещё 3 семьи. Один сосед - Герой СССР, получил звание за форсирование Днепра. Научились кататься на взрослом велосипеде, нам его давал сосед. Зимой катались на самодельных лыжах - из досок от фруктовых ящиков. Носы заостряли, и распаренные доски слегка отгибали. Через год - о счастье! - родители купили на стоящие лыжи с мягкими креплениями и коньки, сначала одни на двоих. Катались на одном коньке, как сейчас катаются на доске, отталкиваясь ото льда второй ногой. Жили скудно и бедно. Через два года отца перевели на работу в Моршанск. Жили в маленьком посёлке на окраине города. Определили меня в среднюю школу №4, в 7 «Г» класс. Познакомились с пацанами в посёлке. Они спрашивают: в воскресенье пойдёте с нами за баранками? Раз в неделю в городской булочной в торговых рядах, в другие дни, кроме чёрного хлеба, там ничего не было, продавали баранки, по полкило в руки. В 6 утра идём, занимаем очередь. По местным масштабам - как на Сикстинскую мадонну в Москве. Часам к 10 возвращаемся, повесив на шею баранки на бечёвке.
В марте умер Сталин. Бабушка дома - плакала, траур был по радио. С наших позиций больше ничего особенного не происходило. В городе стояло несколько авиационных частей, был большой аэродром, самолёты постоянно летали. В классе из 36 (!) человек - трое были дети лётчиков. Их часто переводили с места на место, поэтому не все до конца школы остались. После седьмого класса выдавали «Свидетельство об окончании неполной средней школы». Сдавали около 8 экзаменов, включая «Конституцию СССР». Нас родители определили в 8-е классы. Обучение было платное - 150 рублей, кажется, в год. Зарплата матери в Госбанке - 650 руб., отца - директора МТС - 1000 руб, пенсия бабушки - 79 руб. Одевать и обувать троих сыновей - достаточно накладно. Когда нам на троих купили велосипед за 850 руб., счастью не было предела!
В классе я был самый молодой (набор 1940 г.р., я на год моложе). Поэтому в комсомол меня не приняли по возрасту. В сентябре нас на 2 недели отправили в колхоз - копать картошку. Жили по 3-4 человека по хатам, спали на полу на соломе. Когда начали осваивать целинные и залежные земли, был большой энтузиазм. Стихийно обсуждали в классе без посредников - ехать или не ехать на целину. Решили - ехать всем классом! Устроили поимённое голосование, трое - отказались, затея не состоялась.
После окончания школы (1957 г.) поступал в МЭИ. Это - единственный московский вуз, который всем иногородним предоставлял общежитие. Не прошёл по конкурсу на факультет автоматики и вычислительной техники (он тогда назывался по-другому). Конкурс был 14 человек на место. Вернулся домой, и год работал на заводе - учеником слесаря, слесарем 4 разряда (по старой сетке). Через год снова поехал поступать в МЭИ, поступил.
Студенческие годы совпали с «оттепелью». Это было золотое время. Стипендия -345 руб. (после 1961 г. - 39 руб. 50 коп.). Из дома присылали 10 руб. в месяц. Хватало на всё - кино, театры и т.д. Питались - в буфете в общежитии - чай винегрет, сосиски и в столовых, их несколько. Обед в среднем в новых деньгах 40-60 коп. В Москве - коммунизм («Вам колбасу порезать или кусочком?»), а на каникулы вёз домой батоны (!) и сахарный песок, так эти продукты были в страшном дефиците.
После окончания - работа на благо Родины, семья, дети, создание серьёзной техники, за которую имею награды, защита диссертации, много командировок по стране - от Кишинёва со Свердловском - ныне Екатеринбург, до Западной Лицы с Северодвинском.
И вот - перестройка. Она много изменений внесла в нашу жизнь. Когда мои одногодки начинают спорить о том, как было хорошо в СССР, я отвечаю, приземлённо, но очень выпукло.
Вы вновь хотите, чтобы у вас в туалете снова была куски порезанной на кусочки «Правды»?
Вы вновь хотите серые слипшиеся макароны? (Я их терпеть не мог, теперь ем с удовольствием).
Вы хотите за одеждой и обувью снова ездить в Москву?
Вы хотите, чтобы автомобили продавали только передовикам производства, если это одобрит партком, профсоюз и директор завода? (На рынке подержанные были в 2 раза дороже новых).
Вы хотите, чтобы пишущие машинки на заводах на праздники снова уносили в кладовые и опечатывали? (Боялись, что кто-то начнёт печатать листовки).
Вы хотите, чтобы вновь за рубеж ездили только с одобрения парторганизации?
К сожалению, всё, что стало хорошего в нынешней жизни, приватизировала власть, которая обвиняет истинных реформаторов во всех грехах. Это выпукло видно на проходящих сейчас дискуссиях, о чём я писал ниже. Реформы - заморожены. А без развития - единственный путь - стагнация, что мы и наблюдаем.
Делайте правильный выбор! Будущее не за левыми и и порождёнными ими гипертрофированными спецслужбами, а - за демократами и либералами.
В 1945 году вернулся с фронта отец и его направили на работу в Тулу в ОблЗО. Жили на 5-ом этаже в коммуналке. Там родился младший брат в 1946 году (царство небесное, умер в 2005 г.) Прожили там недолго. Ходили с пацанами на задворки, где стояли заброшенные и разобранные машины и добывали подшипники для самокатов. Прожили там недолго. В тот же год отец был направлен на работу директором совхоза под Мичуринск. Мать в совхозе не работала, было запрещено (семейственность!). Мы с утра до вечера были предоставлены сами себе - играли в лапту и казаки-разбойники, купались в пруду и научились плавать.
Осенью 1946 года старший брат пошёл в школу. Школа была - начальная, одно классное помещение и 2 учительницы. Одна преподавала в 1и 3 классах с утра, вторая - во 2-4 классах с обеда. Старший брат сел за уроки. Мне нечего было делать, и я проводил в основном время около него. Научился считать, читать и даже писать. В первом классе было 3 предмета - родная речь, арифметика и чистописание. Я ходил в школьную библиотеку и мне давали читать книжки из серии «Книжка за книжкой». Перечитал почти всю. И учительница говорит: приходи после нового года на занятия в первый класс. Так я оказался в первом классе. Первачков было 4 человека, третьеклассников - около 10. Летом в августе нас собрали в школе, и мы ходили в поле с вёдрами и собирали колоски на пшеничном поле. Уборка выглядела так. Конные косилки (в совхозе была большая конюшня, более 50 лошадей) косили, затем шли женщины вязали снопы и складывали их в кучи, затем их грузили на телеги и везли на ток, где работала молотилка, с приводом через ремень и шкив от трактора. А мы за день набирали по ведру колосков, которые оставались на поле, и несли их на ток.
Когда брат закончил 4-й класс его определили в среднюю школу в Мичуринск. А чтобы ему не было скучно, за одно и меня в 3-й класс. Через неделю я жестоко заболел, и меня вернули в совхозную школу. Начальную школу я закончил в совхозе. Летом 1949 г. семья переехала в райцентр на юге Тамбовской области. Пришёл в 5-й класс, их было 2. В декабре к пионерскому сбору мне поручили писать плакат к 70-летию рождения Сталина: «Пусть живёт любимый Сталин много-много долгих лет!». Классная руководительница - учительница русского языка - одинокая пожилая женщина часто «болела». Родители шептались - у неё погибла вся семья, она - с горя. Летом пропадали на рыбалке, благо рядом была речушка. Крючки мастерили сами - кусочек проволоки от троса на колодце и плоскогубцами сгибали. Леска - нитка №10, поплавок - пробка со спичкой. Такими снастями налавливали плотвичек и не только кошке. В доме, кроме нас, жило ещё 3 семьи. Один сосед - Герой СССР, получил звание за форсирование Днепра. Научились кататься на взрослом велосипеде, нам его давал сосед. Зимой катались на самодельных лыжах - из досок от фруктовых ящиков. Носы заостряли, и распаренные доски слегка отгибали. Через год - о счастье! - родители купили на стоящие лыжи с мягкими креплениями и коньки, сначала одни на двоих. Катались на одном коньке, как сейчас катаются на доске, отталкиваясь ото льда второй ногой. Жили скудно и бедно. Через два года отца перевели на работу в Моршанск. Жили в маленьком посёлке на окраине города. Определили меня в среднюю школу №4, в 7 «Г» класс. Познакомились с пацанами в посёлке. Они спрашивают: в воскресенье пойдёте с нами за баранками? Раз в неделю в городской булочной в торговых рядах, в другие дни, кроме чёрного хлеба, там ничего не было, продавали баранки, по полкило в руки. В 6 утра идём, занимаем очередь. По местным масштабам - как на Сикстинскую мадонну в Москве. Часам к 10 возвращаемся, повесив на шею баранки на бечёвке.
В марте умер Сталин. Бабушка дома - плакала, траур был по радио. С наших позиций больше ничего особенного не происходило. В городе стояло несколько авиационных частей, был большой аэродром, самолёты постоянно летали. В классе из 36 (!) человек - трое были дети лётчиков. Их часто переводили с места на место, поэтому не все до конца школы остались. После седьмого класса выдавали «Свидетельство об окончании неполной средней школы». Сдавали около 8 экзаменов, включая «Конституцию СССР». Нас родители определили в 8-е классы. Обучение было платное - 150 рублей, кажется, в год. Зарплата матери в Госбанке - 650 руб., отца - директора МТС - 1000 руб, пенсия бабушки - 79 руб. Одевать и обувать троих сыновей - достаточно накладно. Когда нам на троих купили велосипед за 850 руб., счастью не было предела!
В классе я был самый молодой (набор 1940 г.р., я на год моложе). Поэтому в комсомол меня не приняли по возрасту. В сентябре нас на 2 недели отправили в колхоз - копать картошку. Жили по 3-4 человека по хатам, спали на полу на соломе. Когда начали осваивать целинные и залежные земли, был большой энтузиазм. Стихийно обсуждали в классе без посредников - ехать или не ехать на целину. Решили - ехать всем классом! Устроили поимённое голосование, трое - отказались, затея не состоялась.
После окончания школы (1957 г.) поступал в МЭИ. Это - единственный московский вуз, который всем иногородним предоставлял общежитие. Не прошёл по конкурсу на факультет автоматики и вычислительной техники (он тогда назывался по-другому). Конкурс был 14 человек на место. Вернулся домой, и год работал на заводе - учеником слесаря, слесарем 4 разряда (по старой сетке). Через год снова поехал поступать в МЭИ, поступил.
Студенческие годы совпали с «оттепелью». Это было золотое время. Стипендия -345 руб. (после 1961 г. - 39 руб. 50 коп.). Из дома присылали 10 руб. в месяц. Хватало на всё - кино, театры и т.д. Питались - в буфете в общежитии - чай винегрет, сосиски и в столовых, их несколько. Обед в среднем в новых деньгах 40-60 коп. В Москве - коммунизм («Вам колбасу порезать или кусочком?»), а на каникулы вёз домой батоны (!) и сахарный песок, так эти продукты были в страшном дефиците.
После окончания - работа на благо Родины, семья, дети, создание серьёзной техники, за которую имею награды, защита диссертации, много командировок по стране - от Кишинёва со Свердловском - ныне Екатеринбург, до Западной Лицы с Северодвинском.
И вот - перестройка. Она много изменений внесла в нашу жизнь. Когда мои одногодки начинают спорить о том, как было хорошо в СССР, я отвечаю, приземлённо, но очень выпукло.
Вы вновь хотите, чтобы у вас в туалете снова была куски порезанной на кусочки «Правды»?
Вы вновь хотите серые слипшиеся макароны? (Я их терпеть не мог, теперь ем с удовольствием).
Вы хотите за одеждой и обувью снова ездить в Москву?
Вы хотите, чтобы автомобили продавали только передовикам производства, если это одобрит партком, профсоюз и директор завода? (На рынке подержанные были в 2 раза дороже новых).
Вы хотите, чтобы пишущие машинки на заводах на праздники снова уносили в кладовые и опечатывали? (Боялись, что кто-то начнёт печатать листовки).
Вы хотите, чтобы вновь за рубеж ездили только с одобрения парторганизации?
К сожалению, всё, что стало хорошего в нынешней жизни, приватизировала власть, которая обвиняет истинных реформаторов во всех грехах. Это выпукло видно на проходящих сейчас дискуссиях, о чём я писал ниже. Реформы - заморожены. А без развития - единственный путь - стагнация, что мы и наблюдаем.
Делайте правильный выбор! Будущее не за левыми и и порождёнными ими гипертрофированными спецслужбами, а - за демократами и либералами.