Иисус Христово Рождество сице бе..
С Рождеством Господа нашего, дорогие отцы, братья и сестры!
Напомнили мне добрые люди об этой записи.
Из книги Сергея Дурылина "Отец Иосиф Фудель":
"...Таким я помню, таким я больше всего люблю его. Вот Рождественская всенощная. Церковь переполнена. Милый, рождественский жар от свечей. В руках у меня сухари. От всенощной я иду к о. Иосифу на именины матушки. Он - в серебряной ризе - читает Евангелие. «Иисус Христово Рождество сице бе…». Сколько раз читанное Евангелие! Но я его впервые услыхал в этот сочельник от о. Иосифа. Его чтение было особое: дана ему была особая простота чтения слова Божия. Как просто Рождественское краткое Евангелие от Матфея - и как не просто его прочесть!
Наше чтение всегда психологично, читаемое всегда окрашено в краски нашей душевной пестроты: мы оттеняем голосом оттенки мысли, выделяем особенно почему-то нам дорогие или для нас важные образы, подчеркиваем слова, иные двумя чертами, другие - одной, некоторые слова как бы перечеркиваем или вовсе зачеркиваем голосом, делаем их почти ненужными, неважными, случайными в тексте; наше чтение - есть рисуемый нами - голосом нашим - новый, иногда очень тонкий, иногда до ужаса грубый - рисунок на словесном изображении, данном нам в тексте; рисунок этот может быть бездарен, он может быть гениален, - но в обоих случаях он наш, только наш, ни для кого необязательный, и по существу ложен, если задача наша была - не рисовать голосом новое, а только передать то, что мы должны были передать, не нами созданный текст… Но если всякое так называемое выразительное чтение грешит психологизмом, внутренней неубедительностью, необязательностью для слушателя, - и нельзя потому, боясь ложного запечатления, довериться тексту, хотя бы, Шекспира, выслушанному от декламатора, а лично не прочитанному, - то тем нестерпимее и лживей наш психологизм при чтении Слова Божия. Евангелие, прочитанное с так называемым выражением, есть кощунство. Слово Божие Само все выражает: и не требует никаких пособий от человека, никаких усилий и потуг выражателей. Нельзя выразительно прочесть Евангелие - ибо нельзя Слово Божие облекать в худые - неизбежно худые - каковы бы они ни были - одежды нашего голосового творчества. Нужно быть и тут, как и везде в христианстве, смиренным: нужно быть при чтении слова Божия - со своим голосом, его тембром, выразительностью, декламационными достоинствами - столь же незаметным, как воздух незаметен в сиянии солнца.
Но многие ли читают так Евангелие? Монахи в строгих монастырях да старые сельские батюшки Филаретовского закала. Обычно читающие стремятся расцветить свое чтение или декламационными украшениями, или - еще хуже - чуть ли не вокальными ухищрениями.
Отец Иосиф читал именно так, как должно, как Церковь требует читать. Древний монах, благоговейно переписывавший Евангелие, писал уставом: прием письма, исполненный великой ясности, простоты, строгости, не допускающей привнесения в начертываемые буквы ничего личного, вычурного, усложняющего, ничего запутывающего текста, мешающего его верному пониманию, - оттого так легко читать книги, писанные уставом: между читателем и читаемым не стоит переписчик, как стоит он непременно при скорописи - стоит со своим почерком, беглым, вычурным, произвольным, путанным, в котором запечатлен весь душевный сплав личности переписчика. Чтение о. Иосифа - было голосовой устав, а не скоропись, - оттого оно так прямо и строго подводило слушателя к читаемому. Читаемое же было Слово Божие - и потому близость эта заставляла быть благоговейным и внимательны к себе. Но и у устава есть своя красота, может быть, свои особенности различным приемов начертания букв и слов. Чтение и возгласы отца Иосифа в служении были тихие, - но в этом тихом чтении мне всегда чудилась особая, прочная, постоянная радость благовествования, в этих негромких и немузыкальных возгласах была особая молитвенная сила, возвещающая о «Победе, победившей мIр». И мне кажется, будь у о. Иосифа голос звучнее и крепче легкие, его возгласы и чтение не перестали бы быть тихими, и сила и красота их были бы по-прежнему - в глубокой их и вместе смиренной сосредоточенности, в строгой простоте, в мудрой боязни душевным - затемнить духовное, человеческим отемнить Божье.
Радостно шла Рождественская служба, начался молебен после нее. Раздавались тихие возгласы отца Иосифа. Отвечал им хор. А у меня в душе все звучало - тихо, просто и благостно: «Иисус Христово рождество сице бе…» Это - о. Иосиф вновь и вновь благовествовал мне рождественскую радость, повествуя просто и прочно о родившемся в Вифлееме..." (. Читать полностью https://politconservatism.ru/…/dbb508257bb36c8548ef16190c49…)