Три функции Дюмезиля
[часть 1] [ часть 2]
Если попытаться кратко описать суть концепции Дюмезиля, то она заключается в наличии в обществе праиндоевропейцев трёх основополагающих функций, ниже по убыванию степени их значимости:
[Дюмезиль 1986: 111]
[Kóryos 2022]
[Гейштор 2014: 55, 115]
[Топоров 1999/VI: 178]
wiki
F1
магико-юридически-религиозная власть
магико-космическая власть,
отправление сакральных действий
правовая и магическая власть
магико-юридическая
(жреческая)
F2
сила
военная
физическая и военная сила
военная
F3
процветание
экономическая
(продовольственная)
плодородие
(сельскохозяйственная)
хозяйственно-производительная
(плодородие)
плодородие и благополучие
За каждой функцией закреплён бог, который ответственен за её выполнение (иногда это пара богов, иногда какой-то бог может выполнять две функции одновременно); к богам последней функции может примыкать трёхвалентная богиня. При этом наличие кастовой системы соответствующей указанным функциям видится Дюмезилем не обязательным условием [Гейштор 2014: 69]. Т.е. общество может быть гомогенным, но во множестве богов можно выделить трёх, наиболее значимых, каждый из которых будет связан с одной из функций, а в списках этих богов будет соблюдаться порядок чередования соответствующий порядку следования самих функций.
Проблемы, которые возникают при таком подходе:
1) Допущение. Праиндоевропейский семейный уклад отводил главную роль в семье отцу, что свидетельствует о сформировавшемся патриархальном строе [Шрадер 2012: 110-111], следовательно, гомогенными индоевропейцы были не ранее сер. V тыс. до н.э. (распад и.е. языковой общности), естественно никаких списков богов этого времени мы не имеем и проверить гипотезу в отрыве от социального расслоения не можем.
2) Исключение. У Дюмезиля нет функции управления как таковой, т.к. её нет в матриархальном неолите, откуда приведённая модель проистекает (последнее, впрочем, спорно, т.к. отсутствие роли (т.е. выделенного, постоянного лидера) ещё не означает, отсутствие самой функции лидера - авторитарное управление, самая простая из возможных форм управления может воспроизводиться и по принципу - кто в данный момент громче всех кричит, тот и принимает решение за всех, т.к. для него этот вопрос, очевидно, более принципиален). В патриархальном же обществе, функция управления играет очень важное значение, а потому легко обнаруживается. Но есть нюанс: в случае богов она, как правило, примыкает к F1 (Юпитер, Один), а в случае человека к F2 (пр. раджа - это представитель касты кшатриев, «в которой акцент падает не на неистовость как основу могущества, но на само могущество» [Дюмезиль 1986: 91]). А при определённой логике рассуждений её можно связать и с F3. Например, Гейштор, комментируя увязку Дюмезилем римской О́пы (богиня жатвы и посевов, F3), в Регии, к F1 (ввиду наличия её сакрального жилища в доме царя), говорит: «Ops скорее отвечает не за плодородие, а за обилие и тесно связана с распределением благ, а эта функция во всех культурах относится к компетенции верховной власти» [Гейштор 2014: 115]. Т.о. функция мирской власти, в её чистом социальном проявлении, оказывается "блуждающей". Думаю, она осознано исключена автором из определения F1, поэтому стоит заметить, что религия и право, применительно к власти - только средство (инструмент) управления, (а не его первопричина) и отводить им системообразующую роль довольно странно (как если считать, что за кузнечное ремесло отвечает молот, а не кузнец, но факт остаётся фактом).
3) Размытость. Расслоение первобытного гомогенного общества происходило в полном соответствии марксистской модели: менее сильные - живут свои трудом, более сильные - живут трудом других, а самые приспособленные - оказываются на вершине пирамиды. Причём, если углубляться в теорию, то следует заметить, что верхушку правящего класса буржуазного, разумеется, общества представлял тандем Государства и Церкви, - та самая "блуждающая" функция, использующая религию, право и пр. (F1) как инструмент управления; военное сословие не рассматривается как отдельный класс, т.к. не было самостоятельным, ему отводилась подчинённая роль изымателя ресурсов у низшего социального слоя (сбор податей) или у соседей (военные набеги). Разумеется схема несколько устаревшая, зато наглядная, в т.ч. в части подсвечивания слабых мест теории трёх функций. Например, не сложно заметить, что она: а) универсальна (не ограниченна только и.е. единством); б) даёт общее представление о социальных ролях, коих оказывается две: F2 - знать+дружина, F3 - простой народ (военное сословие, будучи маргинальной прослойкой, могло примкнуть к F3, однако фактически это было равносильно смене власти, с возвратом к приведённой схеме).
Думаю основным возражением этому может быть то, что функции это не касты, однако логика деления на касты/сословия тесто связана трёхфункциональной моделью, а потому главный вопрос этого пункта в том, где именно проходит грань между понятием социальный слой и каста? Т.е. в каких случаях мы правомерны производить увязку функции с особенностями организации общества, а в каких нет, и почему. Без ответа на этот вопрос модель Дюмезиля сливается с марксисткой, единственное отличие - оценка той роли, которую выполняет F1 - "опиум для народа" (отрицательная) или "общество образующая" (положительная), но будучи субъективной, она не влияет на саму модель.
4) Нелогичность. В современной науке принято придерживаться той точки зрения, что внутренняя схожесть человеческого и божественного миров, - следствие проецирования человеком реалий собственного мира на сакральную сферу. Т.е. на идейном уровне именно человек создаёт бога по своему подобию, а уже затем, на уровне мифологическом происходит инверсия действия и творцом всего сущего становится бог. Однако по Дюмезилю, человек сначала придумывает себе идеальное мироустройство, опирающееся на абстрактные понятия, затем обожествляет их («боги трех функций <...> не занимаются исключительно человеком; их деятельность распространяется на космос <...> с сохранением их функциональных признаков» [Дюмезиль 1986: 26]), а на завершающей стадии приводит собственное общество в чёткое соответствие исходным функциям.
Более логичной была бы обратная последовательность действий, вот только следы кастовой системы обнаруживаются далеко не у всех и.е. народов.
Можно так же сказать, что любая из функций, является теоретическим обобщением практической стороны социального поведения. Т.е., как и в случае с историей или психологией мы имеем дело с естественной, а не гуманитарной наукой. Нельзя выработать теоретическую модель нового темперамента, а затем развить его в людях, можно только описать наблюдаемые. В данном же случае телега ставится впереди лошади.
5) Усложнение. Кроме того, трамплин в виде увязки одного бога с определённой функцией видится здесь излишним. Одно дело восходящее обожествление функций (человек осознаёт важность чего-либо и связывает бога (существовавшего до этого, или полностью нового), с соответствующей ролью, пытаясь тем самым закрыть все те вопросы, которые сам человек решить не может: бог не пашет землю и не бороздит моря, но он может обеспечить хорошую погоду или нужный ветер тем, кто это делает - людям), другое дело когда некая функция сначала достигает своего абсолюта, а затем происходит её нисходящее обожествление - персонификация (в этом случае бог должен был бы нести полную ответственность за выполнение функции, а человек только благодарить бога, путём принесения жертв или, тем же способом, задабривать рассерженное божество, отказывающегося выполнять свою функцию, см., например характер гимнов Рудре [R̥V I.43; I.114; II.33; VII.46], с той лишь оговоркой, что основная функция Рудры - отрицательная, поэтому его просят "не делать", но в остальном - логика та же).
Если же человек с самого начала осознавал важность какой-то из функций для общества, то почему сразу не стал применять необходимую ему функциональность, минуя этап сакрализации? В конце концов все функции самые что ни на есть практические: "те кто могут - идут убивать, те кто не могут - добывают продовольствие, такова воля богов, а я буду следить за её соблюдением и карать нарушителей закона". Если же не осознавал, то как он вообще пришёл к пониманию важности именно этих функций? К приведённому, например, напрашивается: «вы [женщины] займитесь детьми, рожайте, воспитывайте, а государство будет вам за это платить» [ura.news 2021]. Такой функции у Дюмезиля нет, хотя выглядит она вполне логичной. Конечно логика эта лишена сакральности, однако то же самое можно сказать и об остальных функциях.
6) Адаптивность. Религиозные верования сами по себя весьма неустойчивы, если не имеют письменной фиксации. Более того, даже когда подобная фиксация есть, со временем восприятие текста меняется, что приводит к переосмыслению содержащихся в тексте истин - чем древнее священное писание, тем больше к нему прилагается различных толкований и пояснений. Т.е. по факту меняются даже те религии, чьи священные тексты остаются неизменными. Это связано с тем, что религия не может существовать изолированно от её носителя (человека), а последний способен воспринимать религию только через призму своих представлений о реальности. Если эти представления идут вразрез религиозным истинам, то человек либо отвергает данную религиозную практику, либо пытается изменить её с учётом новой реальности. Следствием из этого является то, что человек определённого рода занятий пытается найти максимальное соответствие своей деятельности существующему божеству или приспособить к ней (деятельности) уже имеющееся божество, с которым он ранее уже взаимодействовал. Другими словами, бог которому будут молиться преимущественно земледельцы неизбежно начнёт влиять на плодородие почв, даже если первоначально он был связан со смертью. По этой же причине профессиональные солдаты, предпочтут молиться другому (не "земледельческому") богу, возвысив и видоизменив его под собственные нужды. Однако Дюмезиль говорит об обратном, о существовании исходного, а не адаптированного божества, воплощающего в себе одну из неизменяемых функций. Т.е. условный бог войны, мог дообогатиться функцией "мужского начала", с обязательным сохранением роли во́йна, как наиболее значимой. Однако в этом нет логики: зачем засорять "чистое" божество дополнительными функциями, которые изначально кажутся второстепенными? Куда логичнее считать, что изначальный бог чего-либо, взяв на себя одну из базовых функций неминуемо очищается от всего, что теперь видится менее важным. Римская Беллона (лат: Bellona < bellum или duellum =война) постепенно перестаёт покровительствовать войне, хотя об этом её прошлом нам всё-таки известно [Зубов 2020: 086], а вот Марс, наоборот, рассматривается как гипотетический первоначальный бог чего угодано, только не войны: дикой природы, или как хтонический бог плодородия и растительности [Штаерман 1990: 342], конский бог [Топоров 1999/VI: 178; Гейштор 2014: 115-116], а то и вовсе - солнечный [Фаминцын 1884: 201].
Однако в этом случае ломается одна из фундаментальных основ дюмезилевской теории, т.к. функция по сути лишается исходной привязки к одному постоянному божеству. Функции существуют как бы сами по себе, и связываются то с тем, то с другим богом (возможно это следствие процесса объединения племён, когда в новой организационной структуре оказывались дублирующие боги, позже приспособленные под новые задачи, но сохранившие связь со своим архаическим прошлым), но в какой-то момент происходит осознание их (функций) безусловной важности, что приводит к тому, что одного из богов освобождают от доп. нагрузки, что бы он мог быть максимально эффективным в порученном ему вопросе.
Ещё сложнее обстоят дела с 3-ей функцией, которая, по словам самого Дюмезиля «по своей природе сопротивлялась систематизации» [Дюмезиль 1986: 12]. Проблема разумеется не в "природе" функции, а в поисках бога, который бы соответствовал общей, абстрактной идеи мирного благополучия, и не имеющего ярко выраженных черт какой-то одной профессии, поэтому все предлагаемые Дюмезилем боги 3-й функции максимально "темны", а их кандидатуры - спорны. Чем меньше мы знаем о какой-то боге, тем больше он подходит на эту роль. В одной из схем [Дюмезиль 1986: 135], он и вовсе приписывает 3-ей функции всех (оставшихся нераспределёнными) богов.
7) Несовместимость. Ещё одна проблема - невозможность установления устойчивого соответствия между социальными и религиозными практиками. Это слишком разные области и увязки между ними зачастую носят непредсказуемый характер (задним числом ты можешь легко объяснить почему, например, Николай Мирликийский покровитель мореходов, но ты никогда не сможешь сказать наперёд кого выберут своим покровителем представители какой-то новой профессии). Это похоже на составление гороскопов давно умерших людей, с помощью которых современные астрологи "убедительно" объясняют почему все эти люди стали такими каким стали, но, естественно, постфактум.
Сама идея восприятия бога через призму социальных потребностей человека, в общем-то не но́ва: рыбак молится богу водных глубин, шахтёр богу глубин земных, но оба сходятся в том, что это разные боги. Однако если мы несколько абстрагируемся от профессиональной конкретики, то можно будет сказать, что и тот и другой обращаются к божеству дающему благо, а значит по сути они поклоняются, богу одной функции (F3), превоначально одному богу получившему несколько имён. Т.е. чем более отстранёно мы смотрим на предметы, тем менее различимы становятся их детали, при том что обозначенное выше соответствие между религиозной практикой (молитва богу) и социальной функцией (профессия как род занятий) ярче всего проявляется именно в них. Например Ашвины соотнесены с F3 потому что защищают людей от болезней [Дюмезиль 1986: 34], а Фрейр - как бог плодородия [Дюмезиль 1986: 59]. Как видим, функции Дюмезиля предельно абстрактны, и максимально оторваны от религиозной практики, что позволяет без особого труда составлять таблицы соответствия вроде нижеследующей [Топоров 1961: 26]:
Функции
Системы
славянская
римская
умбрская(*
кельтская
германская
индийская
F1
Stribogъ
Iuppiter
Iuue / *Juu-
Esus
Oðinn
Varuṇa-Mitra
F2
Perunъ
Mars
Marte / *Mart-
Taranis
Þórr
Indra
F3
Volosъ
Quirinus
Uofione / *Vofiono-
Teutates
Freya
Nā́satyā
* в форме дат.п. ед.ч., засвидетельствованны в Игувинских таблицах (III-I век до н.э.) [Топоров 1961: 26]; вероятная форма им.п. дана через слэш, по [Дюмезиль 1986: 11, 112, 132].
8) Неоднородность. Я везде говорю о трёх социальных функциях, однако при детальном рассмотрении оказывается, что они не число социальные. Это становится более очевидным если мы попытаемся спроецировать их на людей. F3 - т.н. экономическая функция, включает в себя всё, что связано с обеспечением нужд всех слоёв населения. Это в первую очередь продовольствие, но так же и одежда, сопутствующие предметы (аттрибуты власти, доспехи, украшения), врачевание. Т.е. F3 выполняют как земледельцы ("позорнейшее занятие" [Тацит О Германцах: 15; Геродот V: 6 по Шрадер 2012: 48]), так и пастухи (у славян этим занимались даже старосты [Шрадер 2012: 157]), кузнецы (их боялись, т.к. считали связанными со сверхъестественными силами [Маккалох 2004: 67], например считалось, что они могут превращаться в волков [Карабасов 2011/1: 173]) и пр. Ну, а прядение и пошив одежды - это вообще традиционное женское занятие (у прото-и.е. женщина - это своего рода социальная роль, во всяком случае какого-то "профессионального" деления среди женщин не прослеживается; у Дюмезиля женская богиня, вед: Сарасвати, Вач, Арамати; авест: Спента Армайти и пр. «действуя на всех трех уровнях, тем не менее в основном находится на третьем уровне» [Дюмезиль 1986: 28]). Как мы видим перечень занятий очень широкий, а отношение к ним разное. Если сопоставить сказанное с Пирамидой Маслоу, то мы увидим, что F3 в значительной степени соответствует двум её нижним слоям (физиологические потребности и потребность в безопасности). Ну и, что важнее, функцию не имеющую социальной привязки не следует называть социальной.
F2 - эта функция, будучи направленной по вне социума (иначе опять получим марксистскую модель), исключает оседлость (хотя как по мне, так именно кочевой образ жизни приводит к увеличению значимости военной функции; обратная логика, когда желание покорить как можно больше народов приводило бы не кочевые народы к частой смене мест обитания была у Македонского и Наполеона, но там чистая война, абсолютизация F2, возведённой до роли F1). Цель второй функции видится максимально простой - победа на поле боя. В пирамиде Маслоу этому состоянию соответствует потребность в признании, а так же некоторые элементы граничащих с данным уровнем слоёв: потребность в принадлежности, самовыражении). С другой стороны, "победа на поле боя" это скорее идеализация достижения, с практической стороны, успех измеряется военными трофеями, а так же тем фактом, что тебя, как более сильного соседа будут уважать. И в этом случае мы обнаруживаем почти полное соответствие цели всем слоям пирамиды (за вычетом: любовь, здоровье)
F1 - эта функция вообще с другом поддаётся проецированию. Начнём с того, что при успешности F2 и F3 она попросту оказывается лишней. Вероятнее всего это связано с тем, что некогда был единый бог (или их пара), выступавший помощником человека. Он мог существовать в период, когда занятие охотой и собирательством ещё не получили чёткого социального разделения, т.е. один и тот же член племени мог заниматься и тем и другим. А затем, при разделении ролей, за каждой закрепился отдельный бог, но в мифологической системе, старый бог остался, взяв на себя роль прародителя существующих богов.
9) Цикличность. Представим, что есть общество в котором разделение функций, с последующим появлением богов, приводит к появлению каст, каждая из которых тесно связана с функциональным богом. Со временем это приведёт к формированию заметных религиозных различий в обозначенных социальных слоях, что должно стать той точкой невозврата, начиная с которого устойчивая социальная структура общества будет распадаться: низы перестанут считать верхи легитимной властью, верхи начнут относиться к низам как к ресурсу. И наконец гвардия, если считать, что она самостоятельная социальная единица (модель Дюмезиля), выйдет из повиновения власть имущих. А поскольку ни третья ни вторая функции не являются государствообразующими, то при любых возможных исходах общество придёт в упадок и станет уязвимым для набегов соседних племён, со всеми вытекающими последствиями. В лучшем случае - это вернёт нас к начальному этапу формирования общества, с последующим воспроизведением всех тех же идей.
Кто-то скажет, что армия - универсальный инструмент для наведения порядка, путём подавления бунта, но в этом случае нам придётся признать, что никакой обособленной религиозной доктрины у армии просто нет. В противном случае зачем ей вставать на чью-то сторону, если есть своя?
10) Несвоевременность. Первая известная нам попытка описания общества как трёхчастной модели была предпринята Платоном (V в. до н.э.): производители благ, объединённые в государство-полис (πολιτεία); войны, защищающие их от внешней агрессии (других полисов); правители-философы, призванные обеспечить порядок внутри полиса. Как видим, концепция Платона похожа на проекции дюмезилевских функций на социальную сферу, однако несмотря на попытки её практической реализации, ни одно реальное объединение людей в общество построенное по описанному Платоном принципу не существовало сколь-нибудь длительное время, т.е. достаточное для формирования различий на религиозной почве. Возможно Платон подошёл к делу не с той стороны, т.к. в его модели системообразующей, главной функцией является F3, остальные лишь обеспечивают условия для её успешного выполнения. Кроме того он отталкивался от людей, а не от идей (что на общем фоне философии Платона звучит почти анекдотично). А может люди эпохи античности попросту не были готовы к идеализации каких бы то ни было функциональных начал?
Ланский епископ Адальберон (Adalbero Laudunensis, нач. XI в.) писал: «Божий дом тройственен, веруют же во Единого. Поэтому одни молятся, другие воюют, третьи работают» (лат: Domus Dei qua vna creditur, & quæ vna ab Adalberone supradicta eſt, siue Ecclesia tripertita eſt, ac in tria hominum genera diuisa. Alij enim ex Chriſtianis orant; alij pugnant; laborant alij. Orant Clerici; pugnant milites; laborant reliqui, nimirum plebs seu vulgus;) [Adalbero по Valesius 1663: 309]. Поскольку отправная точка здесь церковь (Ecclesia), то основной нарратив - привязка богоугодных начинаний к средневековым реалиям: молитва - прямой контакт с богом, необходимый обществу в целом для выживания; священная война - искоренение зла, самопожертвование ради всеобщего блага; работа - по сути единственная роль имеющая чёткую социальную привязку. Епископ использует уже дюмезилевские категории, во всяком случае он не пытается выявить видимые отличия в деятельности каждого социального слоя и использовать их как кирпичи своей модели, как у Платона (ведь тогда получилось бы, что клирики молятся как бы сами по себе, без прямой связи с другими, да и война оказалось бы всего лишь бессмысленным кровопролитием), вместо этого он исходит из некой общей цели, достижение которой разделено на независимые задачи. Эта цель, разумеется, - Господь (поскольку речь об обществе в целом, то точнее будет сказать - гармоничное сосуществование под опекой Господа; достижение Господа, это скорее индивидуальная цель христианина). Бог не упомянут явно, но всё высказывание обретает смысл, если исходить из того, что та самая "блуждающая" функция власти сосредоточена в руках благого Господа.
В некотором смысле Дюмезиль использует ту же логику, но на поприще политеизма, а потому "блуждающая" функция оказывается поделённой между функциональными богами, что в свою очередь роднит его с платоновской "кирпичной" моделью. Есть мнение, что и.е. *rêg- (=повелитель; > лат: rêx (греч.форма: ῥῆξ); галл: rix; ирл: rì (р.п. rīg); др.инд: râj- / rā́j-; авест: bərəzi-rāz- (=правящий в вышине) > др.иран: *raz(i)-puθra-, *raz(i)-dugdar- > хотано-сакск: хотано-сакск. rräspūra- (=царевич), rräysduar- (=царевна)) соединял в себе все три социальные функции [Dubuisson по Гейштор 2014: 70]
12) Троллинг. Не хотелось бы переходить на личности, но в данном случае это необходимо, для понимания проблемы. Дюмезиль, по всей видимости, относился к людям с уязвимым самолюбием, что сказалось на стиле его работ. Это особенно хорошо видно в заочных спорах с непринимающими его позицию оппонентами, где ответ - это не столько попытка внесения полной ясности в вопрос, сколько способ показать, что нападающий на него автор - "сам дурак": «Прежде всего надо указать на ошибку в прицеле, приводящую к тому, что бо́льшая часть предназначенных мне ударов попадает мимо» [Дюмезиль 1986: 193]. Неужели уклониться от критики, пускай и не всегда заслуженной, важнее чем разобраться в причинах возникшего непонимания? В конце концов это публичный диспут на вполне учёную тему и если вести его по всем правилам, то результат должен приблизить всех участников к истине. Но для Дюмезиля, который «не раз убеждался на опыте в никчемности подобных дискуссий» [Дюмезиль 1986: 16], куда важнее убедить окружающих в том, что его идеи непоколебимы (читай - безупречны). Его излюбленный приём - отсылки к своим более ранним публикациям, словно они - объективный арбитр в споре. (Прежде чем начинать перечить Дюмезилю, - стань им. Но разве после этого не отпадут сами собой любые причины для возражений?) Местами он просто заваливает автора материалом, так на буквально однос странице текста [Дюмезиль 1986: 197] обнаруживаем: «пусть обратится к моей заметке в <...>», «Гонда не знает моей статьи <...>», «Почему Гонда не обращается ни к моей статье <...> ни к <...> ?». В современной терминологии такой подход можно охарактеризовать как троллинг. Не думаю, что это сознательная провокация, скорее защитная реакция, но тут важнее то, что подобная манера убеждения - часть авторского стиля Дюмезиля: «Поиски в ведийских текстах подтверждений "трехчастной идеологии" в том смысле, в каком я употребляю это выражение...» [Дюмезиль 1986: 158]. Почему автор не может взять и раскрыть этот самый смысл, не уповая на проницательность читателя? Тем более, что большая часть критики, судя по характеру ответов на неё Дюмезиля, как раз и вызванна непониманием предмета спора. «Мифологическая гипотеза должна быть выражена ясно, логично, связанно, она должна быть исчерпывающей и, если возможно, бесспорной» [Дюмезиль по Гейштор 2014: 74-75]. Тем ни менее, на почти двухстах страницах его Верховных богов (эта книга, дожна была стать первой в серии работ, резюмирующих опыт многолетней дискуссии автора на тему трёхфункциональной модели [Дюмезиль 1986: 11-15]), нет исчерпывающего объяснения того, что же такое трёхфункциональная модель, читающий либо уже должен это знать, либо прийти к её пониманию интуитивно, причём с тем же смыслом, какой вкладывает в это понятие автор (см. цитату выше). Напомню, что на дворе 1977 год, и у рядового читателя ещё нет возможности погуглить.
[ продолжение]
2024 © Павел В. Новиков
Если попытаться кратко описать суть концепции Дюмезиля, то она заключается в наличии в обществе праиндоевропейцев трёх основополагающих функций, ниже по убыванию степени их значимости:
[Дюмезиль 1986: 111]
[Kóryos 2022]
[Гейштор 2014: 55, 115]
[Топоров 1999/VI: 178]
wiki
F1
магико-юридически-религиозная власть
магико-космическая власть,
отправление сакральных действий
правовая и магическая власть
магико-юридическая
(жреческая)
F2
сила
военная
физическая и военная сила
военная
F3
процветание
экономическая
(продовольственная)
плодородие
(сельскохозяйственная)
хозяйственно-производительная
(плодородие)
плодородие и благополучие
За каждой функцией закреплён бог, который ответственен за её выполнение (иногда это пара богов, иногда какой-то бог может выполнять две функции одновременно); к богам последней функции может примыкать трёхвалентная богиня. При этом наличие кастовой системы соответствующей указанным функциям видится Дюмезилем не обязательным условием [Гейштор 2014: 69]. Т.е. общество может быть гомогенным, но во множестве богов можно выделить трёх, наиболее значимых, каждый из которых будет связан с одной из функций, а в списках этих богов будет соблюдаться порядок чередования соответствующий порядку следования самих функций.
Проблемы, которые возникают при таком подходе:
1) Допущение. Праиндоевропейский семейный уклад отводил главную роль в семье отцу, что свидетельствует о сформировавшемся патриархальном строе [Шрадер 2012: 110-111], следовательно, гомогенными индоевропейцы были не ранее сер. V тыс. до н.э. (распад и.е. языковой общности), естественно никаких списков богов этого времени мы не имеем и проверить гипотезу в отрыве от социального расслоения не можем.
2) Исключение. У Дюмезиля нет функции управления как таковой, т.к. её нет в матриархальном неолите, откуда приведённая модель проистекает (последнее, впрочем, спорно, т.к. отсутствие роли (т.е. выделенного, постоянного лидера) ещё не означает, отсутствие самой функции лидера - авторитарное управление, самая простая из возможных форм управления может воспроизводиться и по принципу - кто в данный момент громче всех кричит, тот и принимает решение за всех, т.к. для него этот вопрос, очевидно, более принципиален). В патриархальном же обществе, функция управления играет очень важное значение, а потому легко обнаруживается. Но есть нюанс: в случае богов она, как правило, примыкает к F1 (Юпитер, Один), а в случае человека к F2 (пр. раджа - это представитель касты кшатриев, «в которой акцент падает не на неистовость как основу могущества, но на само могущество» [Дюмезиль 1986: 91]). А при определённой логике рассуждений её можно связать и с F3. Например, Гейштор, комментируя увязку Дюмезилем римской О́пы (богиня жатвы и посевов, F3), в Регии, к F1 (ввиду наличия её сакрального жилища в доме царя), говорит: «Ops скорее отвечает не за плодородие, а за обилие и тесно связана с распределением благ, а эта функция во всех культурах относится к компетенции верховной власти» [Гейштор 2014: 115]. Т.о. функция мирской власти, в её чистом социальном проявлении, оказывается "блуждающей". Думаю, она осознано исключена автором из определения F1, поэтому стоит заметить, что религия и право, применительно к власти - только средство (инструмент) управления, (а не его первопричина) и отводить им системообразующую роль довольно странно (как если считать, что за кузнечное ремесло отвечает молот, а не кузнец, но факт остаётся фактом).
3) Размытость. Расслоение первобытного гомогенного общества происходило в полном соответствии марксистской модели: менее сильные - живут свои трудом, более сильные - живут трудом других, а самые приспособленные - оказываются на вершине пирамиды. Причём, если углубляться в теорию, то следует заметить, что верхушку правящего класса буржуазного, разумеется, общества представлял тандем Государства и Церкви, - та самая "блуждающая" функция, использующая религию, право и пр. (F1) как инструмент управления; военное сословие не рассматривается как отдельный класс, т.к. не было самостоятельным, ему отводилась подчинённая роль изымателя ресурсов у низшего социального слоя (сбор податей) или у соседей (военные набеги). Разумеется схема несколько устаревшая, зато наглядная, в т.ч. в части подсвечивания слабых мест теории трёх функций. Например, не сложно заметить, что она: а) универсальна (не ограниченна только и.е. единством); б) даёт общее представление о социальных ролях, коих оказывается две: F2 - знать+дружина, F3 - простой народ (военное сословие, будучи маргинальной прослойкой, могло примкнуть к F3, однако фактически это было равносильно смене власти, с возвратом к приведённой схеме).
Думаю основным возражением этому может быть то, что функции это не касты, однако логика деления на касты/сословия тесто связана трёхфункциональной моделью, а потому главный вопрос этого пункта в том, где именно проходит грань между понятием социальный слой и каста? Т.е. в каких случаях мы правомерны производить увязку функции с особенностями организации общества, а в каких нет, и почему. Без ответа на этот вопрос модель Дюмезиля сливается с марксисткой, единственное отличие - оценка той роли, которую выполняет F1 - "опиум для народа" (отрицательная) или "общество образующая" (положительная), но будучи субъективной, она не влияет на саму модель.
4) Нелогичность. В современной науке принято придерживаться той точки зрения, что внутренняя схожесть человеческого и божественного миров, - следствие проецирования человеком реалий собственного мира на сакральную сферу. Т.е. на идейном уровне именно человек создаёт бога по своему подобию, а уже затем, на уровне мифологическом происходит инверсия действия и творцом всего сущего становится бог. Однако по Дюмезилю, человек сначала придумывает себе идеальное мироустройство, опирающееся на абстрактные понятия, затем обожествляет их («боги трех функций <...> не занимаются исключительно человеком; их деятельность распространяется на космос <...> с сохранением их функциональных признаков» [Дюмезиль 1986: 26]), а на завершающей стадии приводит собственное общество в чёткое соответствие исходным функциям.
Более логичной была бы обратная последовательность действий, вот только следы кастовой системы обнаруживаются далеко не у всех и.е. народов.
Можно так же сказать, что любая из функций, является теоретическим обобщением практической стороны социального поведения. Т.е., как и в случае с историей или психологией мы имеем дело с естественной, а не гуманитарной наукой. Нельзя выработать теоретическую модель нового темперамента, а затем развить его в людях, можно только описать наблюдаемые. В данном же случае телега ставится впереди лошади.
5) Усложнение. Кроме того, трамплин в виде увязки одного бога с определённой функцией видится здесь излишним. Одно дело восходящее обожествление функций (человек осознаёт важность чего-либо и связывает бога (существовавшего до этого, или полностью нового), с соответствующей ролью, пытаясь тем самым закрыть все те вопросы, которые сам человек решить не может: бог не пашет землю и не бороздит моря, но он может обеспечить хорошую погоду или нужный ветер тем, кто это делает - людям), другое дело когда некая функция сначала достигает своего абсолюта, а затем происходит её нисходящее обожествление - персонификация (в этом случае бог должен был бы нести полную ответственность за выполнение функции, а человек только благодарить бога, путём принесения жертв или, тем же способом, задабривать рассерженное божество, отказывающегося выполнять свою функцию, см., например характер гимнов Рудре [R̥V I.43; I.114; II.33; VII.46], с той лишь оговоркой, что основная функция Рудры - отрицательная, поэтому его просят "не делать", но в остальном - логика та же).
Если же человек с самого начала осознавал важность какой-то из функций для общества, то почему сразу не стал применять необходимую ему функциональность, минуя этап сакрализации? В конце концов все функции самые что ни на есть практические: "те кто могут - идут убивать, те кто не могут - добывают продовольствие, такова воля богов, а я буду следить за её соблюдением и карать нарушителей закона". Если же не осознавал, то как он вообще пришёл к пониманию важности именно этих функций? К приведённому, например, напрашивается: «вы [женщины] займитесь детьми, рожайте, воспитывайте, а государство будет вам за это платить» [ura.news 2021]. Такой функции у Дюмезиля нет, хотя выглядит она вполне логичной. Конечно логика эта лишена сакральности, однако то же самое можно сказать и об остальных функциях.
6) Адаптивность. Религиозные верования сами по себя весьма неустойчивы, если не имеют письменной фиксации. Более того, даже когда подобная фиксация есть, со временем восприятие текста меняется, что приводит к переосмыслению содержащихся в тексте истин - чем древнее священное писание, тем больше к нему прилагается различных толкований и пояснений. Т.е. по факту меняются даже те религии, чьи священные тексты остаются неизменными. Это связано с тем, что религия не может существовать изолированно от её носителя (человека), а последний способен воспринимать религию только через призму своих представлений о реальности. Если эти представления идут вразрез религиозным истинам, то человек либо отвергает данную религиозную практику, либо пытается изменить её с учётом новой реальности. Следствием из этого является то, что человек определённого рода занятий пытается найти максимальное соответствие своей деятельности существующему божеству или приспособить к ней (деятельности) уже имеющееся божество, с которым он ранее уже взаимодействовал. Другими словами, бог которому будут молиться преимущественно земледельцы неизбежно начнёт влиять на плодородие почв, даже если первоначально он был связан со смертью. По этой же причине профессиональные солдаты, предпочтут молиться другому (не "земледельческому") богу, возвысив и видоизменив его под собственные нужды. Однако Дюмезиль говорит об обратном, о существовании исходного, а не адаптированного божества, воплощающего в себе одну из неизменяемых функций. Т.е. условный бог войны, мог дообогатиться функцией "мужского начала", с обязательным сохранением роли во́йна, как наиболее значимой. Однако в этом нет логики: зачем засорять "чистое" божество дополнительными функциями, которые изначально кажутся второстепенными? Куда логичнее считать, что изначальный бог чего-либо, взяв на себя одну из базовых функций неминуемо очищается от всего, что теперь видится менее важным. Римская Беллона (лат: Bellona < bellum или duellum =война) постепенно перестаёт покровительствовать войне, хотя об этом её прошлом нам всё-таки известно [Зубов 2020: 086], а вот Марс, наоборот, рассматривается как гипотетический первоначальный бог чего угодано, только не войны: дикой природы, или как хтонический бог плодородия и растительности [Штаерман 1990: 342], конский бог [Топоров 1999/VI: 178; Гейштор 2014: 115-116], а то и вовсе - солнечный [Фаминцын 1884: 201].
Однако в этом случае ломается одна из фундаментальных основ дюмезилевской теории, т.к. функция по сути лишается исходной привязки к одному постоянному божеству. Функции существуют как бы сами по себе, и связываются то с тем, то с другим богом (возможно это следствие процесса объединения племён, когда в новой организационной структуре оказывались дублирующие боги, позже приспособленные под новые задачи, но сохранившие связь со своим архаическим прошлым), но в какой-то момент происходит осознание их (функций) безусловной важности, что приводит к тому, что одного из богов освобождают от доп. нагрузки, что бы он мог быть максимально эффективным в порученном ему вопросе.
Ещё сложнее обстоят дела с 3-ей функцией, которая, по словам самого Дюмезиля «по своей природе сопротивлялась систематизации» [Дюмезиль 1986: 12]. Проблема разумеется не в "природе" функции, а в поисках бога, который бы соответствовал общей, абстрактной идеи мирного благополучия, и не имеющего ярко выраженных черт какой-то одной профессии, поэтому все предлагаемые Дюмезилем боги 3-й функции максимально "темны", а их кандидатуры - спорны. Чем меньше мы знаем о какой-то боге, тем больше он подходит на эту роль. В одной из схем [Дюмезиль 1986: 135], он и вовсе приписывает 3-ей функции всех (оставшихся нераспределёнными) богов.
7) Несовместимость. Ещё одна проблема - невозможность установления устойчивого соответствия между социальными и религиозными практиками. Это слишком разные области и увязки между ними зачастую носят непредсказуемый характер (задним числом ты можешь легко объяснить почему, например, Николай Мирликийский покровитель мореходов, но ты никогда не сможешь сказать наперёд кого выберут своим покровителем представители какой-то новой профессии). Это похоже на составление гороскопов давно умерших людей, с помощью которых современные астрологи "убедительно" объясняют почему все эти люди стали такими каким стали, но, естественно, постфактум.
Сама идея восприятия бога через призму социальных потребностей человека, в общем-то не но́ва: рыбак молится богу водных глубин, шахтёр богу глубин земных, но оба сходятся в том, что это разные боги. Однако если мы несколько абстрагируемся от профессиональной конкретики, то можно будет сказать, что и тот и другой обращаются к божеству дающему благо, а значит по сути они поклоняются, богу одной функции (F3), превоначально одному богу получившему несколько имён. Т.е. чем более отстранёно мы смотрим на предметы, тем менее различимы становятся их детали, при том что обозначенное выше соответствие между религиозной практикой (молитва богу) и социальной функцией (профессия как род занятий) ярче всего проявляется именно в них. Например Ашвины соотнесены с F3 потому что защищают людей от болезней [Дюмезиль 1986: 34], а Фрейр - как бог плодородия [Дюмезиль 1986: 59]. Как видим, функции Дюмезиля предельно абстрактны, и максимально оторваны от религиозной практики, что позволяет без особого труда составлять таблицы соответствия вроде нижеследующей [Топоров 1961: 26]:
Функции
Системы
славянская
римская
умбрская(*
кельтская
германская
индийская
F1
Stribogъ
Iuppiter
Iuue / *Juu-
Esus
Oðinn
Varuṇa-Mitra
F2
Perunъ
Mars
Marte / *Mart-
Taranis
Þórr
Indra
F3
Volosъ
Quirinus
Uofione / *Vofiono-
Teutates
Freya
Nā́satyā
* в форме дат.п. ед.ч., засвидетельствованны в Игувинских таблицах (III-I век до н.э.) [Топоров 1961: 26]; вероятная форма им.п. дана через слэш, по [Дюмезиль 1986: 11, 112, 132].
8) Неоднородность. Я везде говорю о трёх социальных функциях, однако при детальном рассмотрении оказывается, что они не число социальные. Это становится более очевидным если мы попытаемся спроецировать их на людей. F3 - т.н. экономическая функция, включает в себя всё, что связано с обеспечением нужд всех слоёв населения. Это в первую очередь продовольствие, но так же и одежда, сопутствующие предметы (аттрибуты власти, доспехи, украшения), врачевание. Т.е. F3 выполняют как земледельцы ("позорнейшее занятие" [Тацит О Германцах: 15; Геродот V: 6 по Шрадер 2012: 48]), так и пастухи (у славян этим занимались даже старосты [Шрадер 2012: 157]), кузнецы (их боялись, т.к. считали связанными со сверхъестественными силами [Маккалох 2004: 67], например считалось, что они могут превращаться в волков [Карабасов 2011/1: 173]) и пр. Ну, а прядение и пошив одежды - это вообще традиционное женское занятие (у прото-и.е. женщина - это своего рода социальная роль, во всяком случае какого-то "профессионального" деления среди женщин не прослеживается; у Дюмезиля женская богиня, вед: Сарасвати, Вач, Арамати; авест: Спента Армайти и пр. «действуя на всех трех уровнях, тем не менее в основном находится на третьем уровне» [Дюмезиль 1986: 28]). Как мы видим перечень занятий очень широкий, а отношение к ним разное. Если сопоставить сказанное с Пирамидой Маслоу, то мы увидим, что F3 в значительной степени соответствует двум её нижним слоям (физиологические потребности и потребность в безопасности). Ну и, что важнее, функцию не имеющую социальной привязки не следует называть социальной.
F2 - эта функция, будучи направленной по вне социума (иначе опять получим марксистскую модель), исключает оседлость (хотя как по мне, так именно кочевой образ жизни приводит к увеличению значимости военной функции; обратная логика, когда желание покорить как можно больше народов приводило бы не кочевые народы к частой смене мест обитания была у Македонского и Наполеона, но там чистая война, абсолютизация F2, возведённой до роли F1). Цель второй функции видится максимально простой - победа на поле боя. В пирамиде Маслоу этому состоянию соответствует потребность в признании, а так же некоторые элементы граничащих с данным уровнем слоёв: потребность в принадлежности, самовыражении). С другой стороны, "победа на поле боя" это скорее идеализация достижения, с практической стороны, успех измеряется военными трофеями, а так же тем фактом, что тебя, как более сильного соседа будут уважать. И в этом случае мы обнаруживаем почти полное соответствие цели всем слоям пирамиды (за вычетом: любовь, здоровье)
F1 - эта функция вообще с другом поддаётся проецированию. Начнём с того, что при успешности F2 и F3 она попросту оказывается лишней. Вероятнее всего это связано с тем, что некогда был единый бог (или их пара), выступавший помощником человека. Он мог существовать в период, когда занятие охотой и собирательством ещё не получили чёткого социального разделения, т.е. один и тот же член племени мог заниматься и тем и другим. А затем, при разделении ролей, за каждой закрепился отдельный бог, но в мифологической системе, старый бог остался, взяв на себя роль прародителя существующих богов.
9) Цикличность. Представим, что есть общество в котором разделение функций, с последующим появлением богов, приводит к появлению каст, каждая из которых тесно связана с функциональным богом. Со временем это приведёт к формированию заметных религиозных различий в обозначенных социальных слоях, что должно стать той точкой невозврата, начиная с которого устойчивая социальная структура общества будет распадаться: низы перестанут считать верхи легитимной властью, верхи начнут относиться к низам как к ресурсу. И наконец гвардия, если считать, что она самостоятельная социальная единица (модель Дюмезиля), выйдет из повиновения власть имущих. А поскольку ни третья ни вторая функции не являются государствообразующими, то при любых возможных исходах общество придёт в упадок и станет уязвимым для набегов соседних племён, со всеми вытекающими последствиями. В лучшем случае - это вернёт нас к начальному этапу формирования общества, с последующим воспроизведением всех тех же идей.
Кто-то скажет, что армия - универсальный инструмент для наведения порядка, путём подавления бунта, но в этом случае нам придётся признать, что никакой обособленной религиозной доктрины у армии просто нет. В противном случае зачем ей вставать на чью-то сторону, если есть своя?
10) Несвоевременность. Первая известная нам попытка описания общества как трёхчастной модели была предпринята Платоном (V в. до н.э.): производители благ, объединённые в государство-полис (πολιτεία); войны, защищающие их от внешней агрессии (других полисов); правители-философы, призванные обеспечить порядок внутри полиса. Как видим, концепция Платона похожа на проекции дюмезилевских функций на социальную сферу, однако несмотря на попытки её практической реализации, ни одно реальное объединение людей в общество построенное по описанному Платоном принципу не существовало сколь-нибудь длительное время, т.е. достаточное для формирования различий на религиозной почве. Возможно Платон подошёл к делу не с той стороны, т.к. в его модели системообразующей, главной функцией является F3, остальные лишь обеспечивают условия для её успешного выполнения. Кроме того он отталкивался от людей, а не от идей (что на общем фоне философии Платона звучит почти анекдотично). А может люди эпохи античности попросту не были готовы к идеализации каких бы то ни было функциональных начал?
Ланский епископ Адальберон (Adalbero Laudunensis, нач. XI в.) писал: «Божий дом тройственен, веруют же во Единого. Поэтому одни молятся, другие воюют, третьи работают» (лат: Domus Dei qua vna creditur, & quæ vna ab Adalberone supradicta eſt, siue Ecclesia tripertita eſt, ac in tria hominum genera diuisa. Alij enim ex Chriſtianis orant; alij pugnant; laborant alij. Orant Clerici; pugnant milites; laborant reliqui, nimirum plebs seu vulgus;) [Adalbero по Valesius 1663: 309]. Поскольку отправная точка здесь церковь (Ecclesia), то основной нарратив - привязка богоугодных начинаний к средневековым реалиям: молитва - прямой контакт с богом, необходимый обществу в целом для выживания; священная война - искоренение зла, самопожертвование ради всеобщего блага; работа - по сути единственная роль имеющая чёткую социальную привязку. Епископ использует уже дюмезилевские категории, во всяком случае он не пытается выявить видимые отличия в деятельности каждого социального слоя и использовать их как кирпичи своей модели, как у Платона (ведь тогда получилось бы, что клирики молятся как бы сами по себе, без прямой связи с другими, да и война оказалось бы всего лишь бессмысленным кровопролитием), вместо этого он исходит из некой общей цели, достижение которой разделено на независимые задачи. Эта цель, разумеется, - Господь (поскольку речь об обществе в целом, то точнее будет сказать - гармоничное сосуществование под опекой Господа; достижение Господа, это скорее индивидуальная цель христианина). Бог не упомянут явно, но всё высказывание обретает смысл, если исходить из того, что та самая "блуждающая" функция власти сосредоточена в руках благого Господа.
В некотором смысле Дюмезиль использует ту же логику, но на поприще политеизма, а потому "блуждающая" функция оказывается поделённой между функциональными богами, что в свою очередь роднит его с платоновской "кирпичной" моделью. Есть мнение, что и.е. *rêg- (=повелитель; > лат: rêx (греч.форма: ῥῆξ); галл: rix; ирл: rì (р.п. rīg); др.инд: râj- / rā́j-; авест: bərəzi-rāz- (=правящий в вышине) > др.иран: *raz(i)-puθra-, *raz(i)-dugdar- > хотано-сакск: хотано-сакск. rräspūra- (=царевич), rräysduar- (=царевна)) соединял в себе все три социальные функции [Dubuisson по Гейштор 2014: 70]
12) Троллинг. Не хотелось бы переходить на личности, но в данном случае это необходимо, для понимания проблемы. Дюмезиль, по всей видимости, относился к людям с уязвимым самолюбием, что сказалось на стиле его работ. Это особенно хорошо видно в заочных спорах с непринимающими его позицию оппонентами, где ответ - это не столько попытка внесения полной ясности в вопрос, сколько способ показать, что нападающий на него автор - "сам дурак": «Прежде всего надо указать на ошибку в прицеле, приводящую к тому, что бо́льшая часть предназначенных мне ударов попадает мимо» [Дюмезиль 1986: 193]. Неужели уклониться от критики, пускай и не всегда заслуженной, важнее чем разобраться в причинах возникшего непонимания? В конце концов это публичный диспут на вполне учёную тему и если вести его по всем правилам, то результат должен приблизить всех участников к истине. Но для Дюмезиля, который «не раз убеждался на опыте в никчемности подобных дискуссий» [Дюмезиль 1986: 16], куда важнее убедить окружающих в том, что его идеи непоколебимы (читай - безупречны). Его излюбленный приём - отсылки к своим более ранним публикациям, словно они - объективный арбитр в споре. (Прежде чем начинать перечить Дюмезилю, - стань им. Но разве после этого не отпадут сами собой любые причины для возражений?) Местами он просто заваливает автора материалом, так на буквально однос странице текста [Дюмезиль 1986: 197] обнаруживаем: «пусть обратится к моей заметке в <...>», «Гонда не знает моей статьи <...>», «Почему Гонда не обращается ни к моей статье <...> ни к <...> ?». В современной терминологии такой подход можно охарактеризовать как троллинг. Не думаю, что это сознательная провокация, скорее защитная реакция, но тут важнее то, что подобная манера убеждения - часть авторского стиля Дюмезиля: «Поиски в ведийских текстах подтверждений "трехчастной идеологии" в том смысле, в каком я употребляю это выражение...» [Дюмезиль 1986: 158]. Почему автор не может взять и раскрыть этот самый смысл, не уповая на проницательность читателя? Тем более, что большая часть критики, судя по характеру ответов на неё Дюмезиля, как раз и вызванна непониманием предмета спора. «Мифологическая гипотеза должна быть выражена ясно, логично, связанно, она должна быть исчерпывающей и, если возможно, бесспорной» [Дюмезиль по Гейштор 2014: 74-75]. Тем ни менее, на почти двухстах страницах его Верховных богов (эта книга, дожна была стать первой в серии работ, резюмирующих опыт многолетней дискуссии автора на тему трёхфункциональной модели [Дюмезиль 1986: 11-15]), нет исчерпывающего объяснения того, что же такое трёхфункциональная модель, читающий либо уже должен это знать, либо прийти к её пониманию интуитивно, причём с тем же смыслом, какой вкладывает в это понятие автор (см. цитату выше). Напомню, что на дворе 1977 год, и у рядового читателя ещё нет возможности погуглить.
[ продолжение]
2024 © Павел В. Новиков