ЙОСЯ
Йося не был героем на войне. Йося делал то, что умел лучше всего - стриг и брил. Он работал в небольшой парикмахерской в Жулянах, но слава о Йосином мастерстве перешагнула за пределы села, и к Йосе приезжали из самого Киева. Последняя декада июня всегда выдавалась особенно насыщенной. Шли выпускные, и многие выпускницы хотели вступить во взрослую жизнь красивыми дамами. А что украшает женщину лучше платья и прически? Но в воскресный день Йося хотел отдохнуть, да и жена обещала приготовить рыбный салат из окуня с условием, что окуня этого поймает сам Йося. Йося был не против, он любил рыбалку. Особенно после таких напряженных дней.
Утром с воды всегда тянет прохладой. Йося знал это, потому специально взял из дому теплый кожух. В садке уже плескалось несколько крупных рыбешек, да и клевать рыба стала редко, но Йося не хотел идти домой, чтоб не разбудить жену и детей. Пусть поспят. Да и самому Йосе нравилось дремать перед рассветом, укутавшись в мягкую овчину.
Но в этот раз он крепко уснул, сказалась усталость рабочей недели. И проспал бы, может и до обеда, если бы не звук.
Чужой звук.
Йося жил возле аэродрома и давно привык к рокоту самолетных двигателей. Даже спросонья он мог отличить И-16 от И-153 и тем более от СБ-2М. Но этот звук был чужим, и шел он с запада. Йося был мирным человеком, как и все читал газеты и слушал радио, понимал, что война будет, но все же не хотел верить в ее неизбежность. Чужой звук, разбудивший его, был звуком войны. И Йося побежал. Побежал так, как будто хотел обогнать высоко летящие самолеты. Как будто это было возможно. Побежал, не обращая внимания на острые камни, попадавшие под его босые ноги. Побежал туда, куда уже не мог успеть.
В таких случаях говорят: «Прямое попадание». Нет, не обязательно. Просто, когда стокилограммовая бомба падает в 15-ти метрах… Йося стоял посреди улицы, глядя на то, что осталось от его дома. А прямо перед ним на земле лежала скрипка его сына, выброшенная взрывной волной. Единственное, что уцелело от довоенной Йосиной жизни.
Он ушел из Киева вместе с отступающими частями Юго-Западного фронта и каким-то чудом прорвался с ними из окружения. В фильтрационном лагере много времени на Йосю не ушло, все же он был евреем, да и несколько сослуживцев были родом из Жулян. Молодой особист, заполнявший документы, спросил, было, Йосю: «Куда тебя, отец?», но тут же осекся. Седоголовому «отцу» было всего 29.
Так Йося и попал в хозвзвод вместе с такими же представителями мирных профессий как портные и сапожники. Потому что даже, а может быть и тем более, на войне человеку нужно чинить одежду и обувь. А еще бриться и стричься.
Они пришли за два дня до свадьбы - девчушка-связистка и старающийся казаться старше своих лет молоденький старший лейтенант с орденом Красной звезды. Получалось, правда, не очень. Жених это знал, от того беспощадно теребил свои и без того хлипкие усы. Невеста с двумя подружками договорились о прическах с Йосей, о чем-то хитро пошептались с портным и уже уходили, когда невеста спросила: «Говорят у вас есть скрипка? Вы не сыграете нам?». Она смотрела с такой надеждой, что Йося не решился ей отказать. Ведь жизнь для этой девочки и ее жениха только начиналась.
И Йося сыграл. И скрипка его сына смеялась и плакала, а вместе с ней смеялись и грустили гости. Потому что даже на свадьбе есть место для грусти. Йося сыграл так, как никогда не играл в своей жизни. Как сыграл бы на свадьбе собственного сына если бы не, если бы не…
Через три дня Юго-Западный фронт перешел в наступление. А через три недели остатки их 57-й армии в районе с. Лозовенька пошли на прорыв «Барвенковского котла». Там Йося снова увидел молодых. На его глазах разорвавшийся близко снаряд осколками распорол девочке-связистке живот, а ее мужу посек ноги и левую руку. Затиснув зубами рвущуюся боль, девушка обхватила мужа обеими руками, а он достал ТТ и прислонил его к спине жены напротив ее сердца.
Оглушенный этой страшной сценой Йося замер на месте, но плотный поток отступающих захватил его и потянул вперед.
Йосе удалось и в этот раз выйти из окружения. Его часть отправили на переформировку, и на фронт он вернулся уже весной 43-го. Йося по-прежнему служил в хозвзводе и так же стриг и брил. Вот только на скрипке он уже не играл - малейший звук вызывал в нем дрожь, а перед глазами вставала девочка-связистка и ее старший лейтенант. Поэтому, когда в его землянку заглянула молодая пара, он вздрогнул и по началу не смог произнести ни одного слова. Она была так же юна и красива, только санитарка. А он так же молод и преисполнен важности рано повзрослевшего мальчишки, мужчину в котором выдавал только орден Отечественной войны II-й степени на колодке.
«Говорят у вас есть скрипка? Вы не сыграете нам?». От этих слов Йосю тряхнуло как от удара, и внезапно даже для себя он заплакал. Но глядя в быстро меняющее с надежды на испуг выражение лица невесты, выпалил: «Обязательно!». Ведь жизнь для этой девочки и ее жениха только начиналась. И эта жизнь должна была победить смерть. Иначе быть не могло.
И Йося сыграл. А потом на еще одной свадьбе и на следующих. Потому что Красная Армия шла на Запад, а значит Йося был прав, и Жизнь побеждала Смерть.
Йося не был героем на войне. Йося делал то, что умел лучше всего - стриг и брил. Но без таких как он на войне было бы тяжелее.