Символика черепа
Чаю воскрешения из мертвых и пусть враг трепещет!
Еще лихие скифы и свирепые гунны возили у седел своих боевых коней головы убитых врагов. Во всех армиях мира доброй традицией было забросить катапультой в лагерь врага чью-нибудь отрезанную голову: мол, с вами, ребята, то же самое будет. А каждый уважающий себя военачальник пил вино из чаши, сделанной из вражеского черепа. Чтобы боялись.
Изображение черепа с костями вошло в моду в армиях Европы одновременно с возникновением моды на романтизм в литературе, живописи и архитектуре - в XVIII веке. Причем сначала это была именно мода. Военные сами заказывали себе значки с черепами и вешали их на свои мундиры. Официально эти знаки были закреплены в военной форме позднее. Первыми из регулярных частей подобную форму при Фридрихе Великом надели прусские «гусары смерти» - на их черных киверах стал красоваться серебряный череп с костями.
В русской армии символика смерти появляется в 1812 году в одном из конных полков Петербургского ополчения, называвшемся Смертоносным или Бессмертным. На головных уборах чинов этой ополченческой части крепился все тот же серебряный череп над скрещенными костями. В заграничном походе против Наполеона русские гусары Александрийского полка стали подражать своим прусским товарищам, с которыми сражались бок о бок, и тоже с ног до головы увешались серебряными черепами. Но официально этот символ был закреплен в форме полка только в начале XX века императором Николаем Вторым.
Командиру 17-го Донского казачьего полка генералу Бакланову черный шелковый значок с вышитой серебром «адамовой головой» и надписью «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь» прислали в подарок монахини Новоиерусалимского монастыря. Генерал с удовольствием прикрепил значок к своему мундиру: он понимал, что на незнакомых с христианской символикой горцев Кавказа, которым противостоял его полк, этот значок будет наводить ужас.
В 30-40-е годы XX века самыми известными воинскими формированиями, использовавшими символ «мертвой головы», были части СС.
Славящиеся верностью традициям войска Ее Величества королевы Великобритании используют символ «мертвой головы» до сих пор. Например, он является одним из знаков отличия кавалеристов Королевского уланского полка.
Отметим, что в основе этой воинской символики все тот же страх смерти. Украшая себя черепами, воины как бы берут смерть в союзники: пугают смертью врага, чтобы не бояться самим.
Memento mori - memento vivere
Череп на столе - один из самых распространенных сюжетов европейской живописи. Трудно найти художника, не отметившегося в сюжете «Натюрморт с черепом».
Рядом с черепом часто изображали… еду. Фрукты, овощи, мясо, другие скоропортящиеся продукты. Вместе эти предметы должны были напоминать зрителю о быстротечности жизни. «Спешите творить добро, - говорят нам авторы таких натюрмортов, - ведь жизнь проходит так же быстро, как гниет груша». Также популярны были песочные часы, цветы, напитки, недолгоживущие бабочки и символы человеческих занятий, отнимающих жизнь. Искусств и наук, как правило.
В России мода на символику смерти процветала в литературе символистов. Не очень отставали архитекторы-неоромантики. Но пиковое выражение эта мода получила опять же в армии. Череп с костями нашивали на свои знамёна, погоны и нарукавные знаки бойцы офицерских полков добровольческой армии - как символ готовности бороться до конца «за белое дело».
Бойцы красной армии использовали символику смерти исключительно как обещание смерти врагу - сложный многоэтажный символизм этим людям был чужд.
Победившая советская власть не жаловала ни символистов, ни офицеров, ни вообще «память смертную». Советский человек должен был думать о жизни. И не столько о своей, сколько о жизни будущих поколений, в которой был смысл его жизни. Смерть каждого отдельного человека была лишь моментом в жизни страны, в движении к всеобщему счастью. Символика смерти оказалась под полуофициальным запретом. Стоило какому-нибудь молодому человеку нацепить на себя череп с костями, иначе как играя пирата на пионерском «празднике Нептуна», и он рисковал получить ярлык фашиста: наши люди о смерти не думают, а если и думают, то без использования «вражеских» значков.
Да, смерть!
Когда же советская власть ушла, страх смерти вернулся. И вернулся окрепшим. Не стало единой жизни народа, в которой единичные смерти теряются, но и от христианства, обещающего жизнь вечную, людей успели отучить. Что в остатке? Живем непонятно зачем, а потом умираем. Все. Неминуемо. Страшно. На государственном уровне со страхом смерти никто не борется. Каждый - один на один со своим смертным ужасом. И культурная память потянулась к испытанному тысячелетиями оберегу - «мертвой голове». Сперва осторожно, с почтением и раздумьями, с пышной торжественностью, как в субкультуре готов. А потом, почувствовав, что смысла так и не появилось, а страх не уходит, - к веселым разукрашенным задобренным черепам, как в дремучей языческой древности: «Смотри, смерть, какая ты на моей сумочке красивая и веселая! Смотри, с какой любовью я украшаю тебя бантиками и блестками! Не трогай меня, пожалуйста!..» И она, конечно, не тронет. Никогда. Сумочку.
Взято у vasily_sergeev
Предыдущий пост
статья полностью
Еще лихие скифы и свирепые гунны возили у седел своих боевых коней головы убитых врагов. Во всех армиях мира доброй традицией было забросить катапультой в лагерь врага чью-нибудь отрезанную голову: мол, с вами, ребята, то же самое будет. А каждый уважающий себя военачальник пил вино из чаши, сделанной из вражеского черепа. Чтобы боялись.
Изображение черепа с костями вошло в моду в армиях Европы одновременно с возникновением моды на романтизм в литературе, живописи и архитектуре - в XVIII веке. Причем сначала это была именно мода. Военные сами заказывали себе значки с черепами и вешали их на свои мундиры. Официально эти знаки были закреплены в военной форме позднее. Первыми из регулярных частей подобную форму при Фридрихе Великом надели прусские «гусары смерти» - на их черных киверах стал красоваться серебряный череп с костями.
В русской армии символика смерти появляется в 1812 году в одном из конных полков Петербургского ополчения, называвшемся Смертоносным или Бессмертным. На головных уборах чинов этой ополченческой части крепился все тот же серебряный череп над скрещенными костями. В заграничном походе против Наполеона русские гусары Александрийского полка стали подражать своим прусским товарищам, с которыми сражались бок о бок, и тоже с ног до головы увешались серебряными черепами. Но официально этот символ был закреплен в форме полка только в начале XX века императором Николаем Вторым.
Командиру 17-го Донского казачьего полка генералу Бакланову черный шелковый значок с вышитой серебром «адамовой головой» и надписью «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь» прислали в подарок монахини Новоиерусалимского монастыря. Генерал с удовольствием прикрепил значок к своему мундиру: он понимал, что на незнакомых с христианской символикой горцев Кавказа, которым противостоял его полк, этот значок будет наводить ужас.
В 30-40-е годы XX века самыми известными воинскими формированиями, использовавшими символ «мертвой головы», были части СС.
Славящиеся верностью традициям войска Ее Величества королевы Великобритании используют символ «мертвой головы» до сих пор. Например, он является одним из знаков отличия кавалеристов Королевского уланского полка.
Отметим, что в основе этой воинской символики все тот же страх смерти. Украшая себя черепами, воины как бы берут смерть в союзники: пугают смертью врага, чтобы не бояться самим.
Memento mori - memento vivere
Череп на столе - один из самых распространенных сюжетов европейской живописи. Трудно найти художника, не отметившегося в сюжете «Натюрморт с черепом».
Рядом с черепом часто изображали… еду. Фрукты, овощи, мясо, другие скоропортящиеся продукты. Вместе эти предметы должны были напоминать зрителю о быстротечности жизни. «Спешите творить добро, - говорят нам авторы таких натюрмортов, - ведь жизнь проходит так же быстро, как гниет груша». Также популярны были песочные часы, цветы, напитки, недолгоживущие бабочки и символы человеческих занятий, отнимающих жизнь. Искусств и наук, как правило.
В России мода на символику смерти процветала в литературе символистов. Не очень отставали архитекторы-неоромантики. Но пиковое выражение эта мода получила опять же в армии. Череп с костями нашивали на свои знамёна, погоны и нарукавные знаки бойцы офицерских полков добровольческой армии - как символ готовности бороться до конца «за белое дело».
Бойцы красной армии использовали символику смерти исключительно как обещание смерти врагу - сложный многоэтажный символизм этим людям был чужд.
Победившая советская власть не жаловала ни символистов, ни офицеров, ни вообще «память смертную». Советский человек должен был думать о жизни. И не столько о своей, сколько о жизни будущих поколений, в которой был смысл его жизни. Смерть каждого отдельного человека была лишь моментом в жизни страны, в движении к всеобщему счастью. Символика смерти оказалась под полуофициальным запретом. Стоило какому-нибудь молодому человеку нацепить на себя череп с костями, иначе как играя пирата на пионерском «празднике Нептуна», и он рисковал получить ярлык фашиста: наши люди о смерти не думают, а если и думают, то без использования «вражеских» значков.
Да, смерть!
Когда же советская власть ушла, страх смерти вернулся. И вернулся окрепшим. Не стало единой жизни народа, в которой единичные смерти теряются, но и от христианства, обещающего жизнь вечную, людей успели отучить. Что в остатке? Живем непонятно зачем, а потом умираем. Все. Неминуемо. Страшно. На государственном уровне со страхом смерти никто не борется. Каждый - один на один со своим смертным ужасом. И культурная память потянулась к испытанному тысячелетиями оберегу - «мертвой голове». Сперва осторожно, с почтением и раздумьями, с пышной торжественностью, как в субкультуре готов. А потом, почувствовав, что смысла так и не появилось, а страх не уходит, - к веселым разукрашенным задобренным черепам, как в дремучей языческой древности: «Смотри, смерть, какая ты на моей сумочке красивая и веселая! Смотри, с какой любовью я украшаю тебя бантиками и блестками! Не трогай меня, пожалуйста!..» И она, конечно, не тронет. Никогда. Сумочку.
Взято у vasily_sergeev
Предыдущий пост
статья полностью