Club Talks All Around
Диалоги пригодятся: когда все на разных своих языках говорят, так изящно звучит, будто на пляже в пещере под водой. Булькает всё разноцветно, как на флагах в Еврейской автономии после 1991, ближе к зиме пу-зыри-тся. Размахивают сломанным древком, перевязали: считается так и было.
>>>
- Марк, кто этот господин в красной рубашке, вот там?
- Художник. Помнишь, Диего нам рассказывал про него? У него была безумная страсть к этой красавице-сумасшедшей. Побоище и безнравственный развод. Все газеты пестрели.
- О, боже!
- Его зовут Хуан-Антонио Гонзало, и это он пережил тот темпераментный развод, а она пыталась убить его. Или он её... В кругах богемы это стало громкой новостью. Не вспомню подробности... Мы не вхожи в общество людей искусства, поэтому я не в курсе.
- На кого ты смотришь?
- Не тот ли это художник, которого мы видели в галерее?
- Верно, тот. Художник с бедовым разводом. Марк что-то рассказывал. Но я слушала вполуха. Он смотрит и смотрит прямо на нас.
- Потому что ты провоцируешь его на знакомство.
- Не провоцирую я никого.
- Весь вечер ты только и делаешь, что бросаешь на него мельком взгляды!
- Да я попиваю себе вино, вот и всё.
- Как бы не так! Сделай что-то, потому что он направляется к нам.
- Американки?
- Я Кристина, а это - моя подруга Вики.
- Какого цвета ваши глаза?
- Голубые.
- Я хотел бы пригласить вас обеих поехать со мной в Овьедо.
- Поехать куда?
- В Овьедо. На выходные. Отправляемся через час.
- Овьедо? Это ж где?
- Очень близкий перелёт.
- На самолёте? А что такого особенного в Овьедо?
- Скульптура, которая очень вдохновляет меня. Очень красивая скульптура. Вам понравится.
- Вы просите нас слетать в Овьедо и обратно?
- Нет, мы проведём там выходные. Покажу вам город. Попируем, выпьем доброго вина, займемся любовью.
- Кто конкретно собирается заниматься любовью?
- Надеюсь, мы втроём.
- С ума сойти.
- Этот парень не ходит вокруг да около. Послушайте, сеньор, может быть в другой жизни.
- Почему нет? Жизнь коротка. Скучна. Полна боли. Это шанс для чего-то особенного.
- Хорошо, а кто вы, собственно, такой?
- Меня зовут Хуан-Антонио. Вы - Вики, а вы - Кристина. Верно? Или наоборот?
- Может, и наоборот, потому что, честно говоря, я понимаю, что вы изо всех сил стараетесь сохранить постель тёплой. Это ясно.
- Ну... вы обе так красивы и привлекательны.
- Знаете, благодарим покорно, но мы не летаем заниматься любовью с первым встречным в очаровательные испанские городки.
- Она всегда так безжалостно анализирует вдохновение, пока не выжмет из него все очарование?
- Кажется, мне следует сказать, что, по правде, глаза мои - зелёные.
- Предложу не подвергать анализу наше нежелание ухватиться за ваше сексуальное предложение. Если жаждете нашего общества в общепринятой форме социального диалога, например, выпить вместе по глоточку, мы не против. Но в ином случае, думаю, вам стоит повторить свое предложение за другим столиком.
- Что же оскорбило вас в моём предложении? Конечно, не тот факт, что я нахожу вас обеих красивыми и желанными?
- Оскорбило меня? Да что вы! Это весьма забавное раздражение, положа руку на сердце, но это моё воображение или действительно уже так поздно?
- Я с удовольствием слетаю в Овьедо.
- Что? Ты смеёшься?
- Думаю, будет занимательно. Пожалуй, нам стоить слетать. Я - так с удовольствием!
- Кристина, давай-ка обсудим это в другой раз?
- Когда я смотрел на тебя из того угла в галерее, я подметил какие у тебя прекрасные губы. Пухлые. Чувственные.
- Благодарю.
- Ладно. ладно. Смотрите, если хотите.
- Занятий любовью не гарантирую. потому что я в подавленном настроении.
- Не будем обсуждать это как контракт. Я подошёл сюда и без всяких уловок предложил лучшее, чем обладаю. Смею надеяться, вы обсудите предложение и доставите мне удовольствие взять вас с собой в Овьедо.
У меня есть возможность взять самолёт друга. Он достаточно вместителен для нас троих, и пилот я замечательный.
- Звучит безопасно.
- Обдумайте.<<
В США, тем временем, считают штаты: хотят добавить. Или поменяться "дашь-на-дашь" с Канадой и Мексикой. А то и Пуэртой-Рикой.
>>> Вести разговоры больше было некому, он начал вести их сам и обнаружил, что у него к этому большие способности. Оказалось, что он обладает даром убеждения и может убеждать своей логикой других. Он стал подолгу беседовать с неграми.
- И чего ты не возвращаешься в Африку? - спросил он однажды у Салка, когда они вместе чистили силосную яму. - Ведь это же ваша родина.
- Я туда не поеду. Меня там съедят, - отвечал негр.
- Ну, если ты будешь себя хорошо вести, то можешь оставаться и тут, - добродушно заметил мистер Шортли. - Ты ведь ниоткуда не убегал. Твоего деда привезли. Он вовсе не хотел сюда ехать. А вот которые сбежали оттуда, где жили, тех я не терплю.
- Чего мне ездить, - сказал негр.
- Если б мне снова пришлось куда-нибудь ехать, - заметил мистер Шортли, - я бы поехал в Китай либо в Африку. Приезжаешь туда и сразу видишь: мы - одно, а они - другое.
А в прочие страны приедешь, так там ничего и не разберёшь, покуда они говорить не начнут. Да ещё не всегда и узнаешь, потому что там половина народа по-английски говорить умеет. Вот в чем беда-то наша - зачем мы им всем позволили английский выучить.
Было б куда лучше, если б каждый только свой один язык знал. Моя супруга, она всегда говорила: кто два языка знает, у того вроде бы глаза на затылке выросли. Она, брат, все как есть понимала!
- Да уж что правда, то правда, - пробурчал молодой неф. - Она была хорошая женщина. Я другой такой хорошей белой женщины сроду не видывал.
Мистер Шортли отвернулся и некоторое время работал молча. Потом он выпрямился и постучал по плечу негра рукояткой лопаты.
Секунду он молча на него смотрел, и в его влажных глазах формировалась какая-то глубокая мысль. Наконец он тихо произнес: "Мне отмщение, сказал Господь".<<<
Cтанислав Гроф, между тем, достиг бессмертия, почти как Карлос Кастанеда уже:
"По мере того, как учёные проникают всё глубже в структуру материи, понятие твёрдой субстанции постепенно исчезает из картины мира, оставляя только архетипические паттерны, абстрактные математические формулы и универсальный порядок.
Связующим принципом в космической сети является сознание как первичный и нередуцируемый атрибут существования.
Современные исследования сознания: они несовместимы с ньютоно-картезианской парадигмой механистической науки. Революционный потенциал данных меняется вместе с уровнем наблюдения.
Так, переживания биографической природы не оказывают серьёзного давления на установившиеся способы мышления и могут требовать лишь небольших поправок в существующих теориях.
Существование трансперсональных переживаний наносит смертельный удар механистическому мышлению и требует изменений в самом базисе научного мировоззрения. Неизбежный резкий пересмотр особенно затронет те дисциплины, которые остались под заклятием ньютоно-картезианской парадигмы и до сих пор принимают принципы этой модели, созданной в XVII веке, за принципы науки.
Мировоззрение современной физики приближается к мистическому мировоззрению. В ещё большей степени это относится к современным исследованиям сознания, поскольку они непосредственно имеют дело с состояниями сознания, как и мистические школы.
Эйнштейновская теория относительности, заменившая трёхмерное пространство и линейное время концепцией четырёхмерного континуума пространства-времени, даёт интересную возможность для понимания некоторых трансперсональных переживаний, касающихся других исторических периодов.
Специальная теория относительности при определённых обстоятельствах допускает обратный ход времени.
В современной физике всё более привычным становится рассматривать время как двунаправленную - вперёд и назад - сущность. Так, например, в физике высоких энергий при интерпретации пространственно-временных диаграмм (диаграмм Фейнмана) движение частиц во времени вперёд равносильно движению соответствующих античастиц в обратном направлении.
Конвергенция физики и мистицизма не означает их тождественности или возможности их слияния.
>>>- Я всегда думала, что точно знаю чего хочу... Но не знала... Нет же. Я встретила другого и не хочу повторять всё.
- И что это за парень?
- Он живёт с моей лучшей подругой. О чём я говорю? Послушать меня, звучит бредово! Я только что вышла замуж за парня, который мне нужен. Нужен? Думала - нужен...
- И? Что произошло?
- Всего одни чёртовы выходные в Овьедо"...<<<
>>>
- Марк, кто этот господин в красной рубашке, вот там?
- Художник. Помнишь, Диего нам рассказывал про него? У него была безумная страсть к этой красавице-сумасшедшей. Побоище и безнравственный развод. Все газеты пестрели.
- О, боже!
- Его зовут Хуан-Антонио Гонзало, и это он пережил тот темпераментный развод, а она пыталась убить его. Или он её... В кругах богемы это стало громкой новостью. Не вспомню подробности... Мы не вхожи в общество людей искусства, поэтому я не в курсе.
- На кого ты смотришь?
- Не тот ли это художник, которого мы видели в галерее?
- Верно, тот. Художник с бедовым разводом. Марк что-то рассказывал. Но я слушала вполуха. Он смотрит и смотрит прямо на нас.
- Потому что ты провоцируешь его на знакомство.
- Не провоцирую я никого.
- Весь вечер ты только и делаешь, что бросаешь на него мельком взгляды!
- Да я попиваю себе вино, вот и всё.
- Как бы не так! Сделай что-то, потому что он направляется к нам.
- Американки?
- Я Кристина, а это - моя подруга Вики.
- Какого цвета ваши глаза?
- Голубые.
- Я хотел бы пригласить вас обеих поехать со мной в Овьедо.
- Поехать куда?
- В Овьедо. На выходные. Отправляемся через час.
- Овьедо? Это ж где?
- Очень близкий перелёт.
- На самолёте? А что такого особенного в Овьедо?
- Скульптура, которая очень вдохновляет меня. Очень красивая скульптура. Вам понравится.
- Вы просите нас слетать в Овьедо и обратно?
- Нет, мы проведём там выходные. Покажу вам город. Попируем, выпьем доброго вина, займемся любовью.
- Кто конкретно собирается заниматься любовью?
- Надеюсь, мы втроём.
- С ума сойти.
- Этот парень не ходит вокруг да около. Послушайте, сеньор, может быть в другой жизни.
- Почему нет? Жизнь коротка. Скучна. Полна боли. Это шанс для чего-то особенного.
- Хорошо, а кто вы, собственно, такой?
- Меня зовут Хуан-Антонио. Вы - Вики, а вы - Кристина. Верно? Или наоборот?
- Может, и наоборот, потому что, честно говоря, я понимаю, что вы изо всех сил стараетесь сохранить постель тёплой. Это ясно.
- Ну... вы обе так красивы и привлекательны.
- Знаете, благодарим покорно, но мы не летаем заниматься любовью с первым встречным в очаровательные испанские городки.
- Она всегда так безжалостно анализирует вдохновение, пока не выжмет из него все очарование?
- Кажется, мне следует сказать, что, по правде, глаза мои - зелёные.
- Предложу не подвергать анализу наше нежелание ухватиться за ваше сексуальное предложение. Если жаждете нашего общества в общепринятой форме социального диалога, например, выпить вместе по глоточку, мы не против. Но в ином случае, думаю, вам стоит повторить свое предложение за другим столиком.
- Что же оскорбило вас в моём предложении? Конечно, не тот факт, что я нахожу вас обеих красивыми и желанными?
- Оскорбило меня? Да что вы! Это весьма забавное раздражение, положа руку на сердце, но это моё воображение или действительно уже так поздно?
- Я с удовольствием слетаю в Овьедо.
- Что? Ты смеёшься?
- Думаю, будет занимательно. Пожалуй, нам стоить слетать. Я - так с удовольствием!
- Кристина, давай-ка обсудим это в другой раз?
- Когда я смотрел на тебя из того угла в галерее, я подметил какие у тебя прекрасные губы. Пухлые. Чувственные.
- Благодарю.
- Ладно. ладно. Смотрите, если хотите.
- Занятий любовью не гарантирую. потому что я в подавленном настроении.
- Не будем обсуждать это как контракт. Я подошёл сюда и без всяких уловок предложил лучшее, чем обладаю. Смею надеяться, вы обсудите предложение и доставите мне удовольствие взять вас с собой в Овьедо.
У меня есть возможность взять самолёт друга. Он достаточно вместителен для нас троих, и пилот я замечательный.
- Звучит безопасно.
- Обдумайте.<<
В США, тем временем, считают штаты: хотят добавить. Или поменяться "дашь-на-дашь" с Канадой и Мексикой. А то и Пуэртой-Рикой.
>>> Вести разговоры больше было некому, он начал вести их сам и обнаружил, что у него к этому большие способности. Оказалось, что он обладает даром убеждения и может убеждать своей логикой других. Он стал подолгу беседовать с неграми.
- И чего ты не возвращаешься в Африку? - спросил он однажды у Салка, когда они вместе чистили силосную яму. - Ведь это же ваша родина.
- Я туда не поеду. Меня там съедят, - отвечал негр.
- Ну, если ты будешь себя хорошо вести, то можешь оставаться и тут, - добродушно заметил мистер Шортли. - Ты ведь ниоткуда не убегал. Твоего деда привезли. Он вовсе не хотел сюда ехать. А вот которые сбежали оттуда, где жили, тех я не терплю.
- Чего мне ездить, - сказал негр.
- Если б мне снова пришлось куда-нибудь ехать, - заметил мистер Шортли, - я бы поехал в Китай либо в Африку. Приезжаешь туда и сразу видишь: мы - одно, а они - другое.
А в прочие страны приедешь, так там ничего и не разберёшь, покуда они говорить не начнут. Да ещё не всегда и узнаешь, потому что там половина народа по-английски говорить умеет. Вот в чем беда-то наша - зачем мы им всем позволили английский выучить.
Было б куда лучше, если б каждый только свой один язык знал. Моя супруга, она всегда говорила: кто два языка знает, у того вроде бы глаза на затылке выросли. Она, брат, все как есть понимала!
- Да уж что правда, то правда, - пробурчал молодой неф. - Она была хорошая женщина. Я другой такой хорошей белой женщины сроду не видывал.
Мистер Шортли отвернулся и некоторое время работал молча. Потом он выпрямился и постучал по плечу негра рукояткой лопаты.
Секунду он молча на него смотрел, и в его влажных глазах формировалась какая-то глубокая мысль. Наконец он тихо произнес: "Мне отмщение, сказал Господь".<<<
Cтанислав Гроф, между тем, достиг бессмертия, почти как Карлос Кастанеда уже:
"По мере того, как учёные проникают всё глубже в структуру материи, понятие твёрдой субстанции постепенно исчезает из картины мира, оставляя только архетипические паттерны, абстрактные математические формулы и универсальный порядок.
Связующим принципом в космической сети является сознание как первичный и нередуцируемый атрибут существования.
Современные исследования сознания: они несовместимы с ньютоно-картезианской парадигмой механистической науки. Революционный потенциал данных меняется вместе с уровнем наблюдения.
Так, переживания биографической природы не оказывают серьёзного давления на установившиеся способы мышления и могут требовать лишь небольших поправок в существующих теориях.
Существование трансперсональных переживаний наносит смертельный удар механистическому мышлению и требует изменений в самом базисе научного мировоззрения. Неизбежный резкий пересмотр особенно затронет те дисциплины, которые остались под заклятием ньютоно-картезианской парадигмы и до сих пор принимают принципы этой модели, созданной в XVII веке, за принципы науки.
Мировоззрение современной физики приближается к мистическому мировоззрению. В ещё большей степени это относится к современным исследованиям сознания, поскольку они непосредственно имеют дело с состояниями сознания, как и мистические школы.
Эйнштейновская теория относительности, заменившая трёхмерное пространство и линейное время концепцией четырёхмерного континуума пространства-времени, даёт интересную возможность для понимания некоторых трансперсональных переживаний, касающихся других исторических периодов.
Специальная теория относительности при определённых обстоятельствах допускает обратный ход времени.
В современной физике всё более привычным становится рассматривать время как двунаправленную - вперёд и назад - сущность. Так, например, в физике высоких энергий при интерпретации пространственно-временных диаграмм (диаграмм Фейнмана) движение частиц во времени вперёд равносильно движению соответствующих античастиц в обратном направлении.
Конвергенция физики и мистицизма не означает их тождественности или возможности их слияния.
Click to view>>>- Я всегда думала, что точно знаю чего хочу... Но не знала... Нет же. Я встретила другого и не хочу повторять всё.
- И что это за парень?
- Он живёт с моей лучшей подругой. О чём я говорю? Послушать меня, звучит бредово! Я только что вышла замуж за парня, который мне нужен. Нужен? Думала - нужен...
- И? Что произошло?
- Всего одни чёртовы выходные в Овьедо"...<<<