Каталка - первые два дня
Единственный ориентир - ветер, все остальное ложно и сбивает с толку.
Север-юг, берег, ориентиры, положение доски, мачты-паруса не дают никакого знания для движения, движение получается только от переменчивого ветра.
Да, через парус, корпус, ноги, доску, но лишь как следствие ветра.
Серф - не машина, где определенное положение рычагов означает определенное движение, перво-наперво нужно научиться воспринимать внешнюю стихию. И отдаваться ей.
Это такое известное, но необычайно заново-чистое и потому такое волнующее меня сейчас пере-открытие.
Почти физически ощущаю как тонна страха покидает меня, стоит только выпрямиться и отдаться - буквально повиснуть на парусе, наполненном ветром.
И даже если через секунду ты летишь вверх тормашками в воду от своей наглости, это уже приумножает не страх, а лишь мальчишеский задор :)
Мне пока везет (везет ли?), ветер необычно сильный, порывистый, после обеда даже рекомендуют новичкам (это я) не выходить, катаются только профи с парусами от 5 метров (это пока не я). Из-за силы ветра чувствовать его достаточно легко и инерция минимальна, все движения сразу же отзываются на доске.
Первые два дня подводила байдарочная привычка выстраивать курс, встречаться с волнами, выстраивать галсы под определенным углом к волнам.
И уверенность в спасительном усилии при необходимости - если что, достаточно увеличить угол галса и выгребем, справимся веслами.
А весел-то и нет, какая незадача, усилие только вредит - с кем спорить, с ветром, основным двигателем?
Нужно не усилие, а лишь сила - держать, не отпускать, даже когда порыв выбивает парус, подстраивать, ловить порывы (или сбрасывать их, что сейчас актуальнее).
Доска - перевертыш, вертится волчком на каждое отклонение, а волны не важны совсем.
Ну, вроде от этого предрассудка я к концу второго дня избавился - во всяком случае, могу ходить и возвращаться куда хочу вдоль берега, хоть и жутко неоптимальными галсами :)
Еще, наблюдая сегодня с берега хождение разноцветных серфов при штормовом ветре, жутко романтическое настроение накатило про времена парусных судов.
Какое ж это искусство было - мореходство через моря и океаны, и работа с многими-многими парусами целой командой, и прокладка курса по всяким ориентирам в условиях неизвестного ветра, и тем более маневры в бою.
С какой ясностью штурман или боцман тех времен должен был видеть цель, чувствовать ее - как далекую, скрытую неделями плаванья с неизвестной погодой, ветрами, штормами, так и близкую, скрывающуюся в хитром положении парусов, в их комбинации, но которую нужно было достичь в считанные минуты, пока вражеский корабль не успел перезарядить свой борт - чтобы иметь мужество все-таки двигаться к ней, что-то планировать, отдавать команды, брать ответственность. Как он должен был чувствовать себя, свою команду, переменчивые стихии, чтобы все-таки иногда - а ведь чаще всего! - приводить эти деревянные суденышки к намеченной цели.
И какой практикой смирения, принятия и бунта была вся жизнь этих людей - наверное, в одном этом тезисе кроется немалая часть секрета такого феномена исторической науки, как "средневековое сознание".
Все-таки мы живем в слишком защищенном мире и потому слишком самоуверены, не умея при этом, в общем-то, решать элементарных вопросов взаимоотношений с миром не через механическую силу наших машин.
Север-юг, берег, ориентиры, положение доски, мачты-паруса не дают никакого знания для движения, движение получается только от переменчивого ветра.
Да, через парус, корпус, ноги, доску, но лишь как следствие ветра.
Серф - не машина, где определенное положение рычагов означает определенное движение, перво-наперво нужно научиться воспринимать внешнюю стихию. И отдаваться ей.
Это такое известное, но необычайно заново-чистое и потому такое волнующее меня сейчас пере-открытие.
Почти физически ощущаю как тонна страха покидает меня, стоит только выпрямиться и отдаться - буквально повиснуть на парусе, наполненном ветром.
И даже если через секунду ты летишь вверх тормашками в воду от своей наглости, это уже приумножает не страх, а лишь мальчишеский задор :)
Мне пока везет (везет ли?), ветер необычно сильный, порывистый, после обеда даже рекомендуют новичкам (это я) не выходить, катаются только профи с парусами от 5 метров (это пока не я). Из-за силы ветра чувствовать его достаточно легко и инерция минимальна, все движения сразу же отзываются на доске.
Первые два дня подводила байдарочная привычка выстраивать курс, встречаться с волнами, выстраивать галсы под определенным углом к волнам.
И уверенность в спасительном усилии при необходимости - если что, достаточно увеличить угол галса и выгребем, справимся веслами.
А весел-то и нет, какая незадача, усилие только вредит - с кем спорить, с ветром, основным двигателем?
Нужно не усилие, а лишь сила - держать, не отпускать, даже когда порыв выбивает парус, подстраивать, ловить порывы (или сбрасывать их, что сейчас актуальнее).
Доска - перевертыш, вертится волчком на каждое отклонение, а волны не важны совсем.
Ну, вроде от этого предрассудка я к концу второго дня избавился - во всяком случае, могу ходить и возвращаться куда хочу вдоль берега, хоть и жутко неоптимальными галсами :)
Еще, наблюдая сегодня с берега хождение разноцветных серфов при штормовом ветре, жутко романтическое настроение накатило про времена парусных судов.
Какое ж это искусство было - мореходство через моря и океаны, и работа с многими-многими парусами целой командой, и прокладка курса по всяким ориентирам в условиях неизвестного ветра, и тем более маневры в бою.
С какой ясностью штурман или боцман тех времен должен был видеть цель, чувствовать ее - как далекую, скрытую неделями плаванья с неизвестной погодой, ветрами, штормами, так и близкую, скрывающуюся в хитром положении парусов, в их комбинации, но которую нужно было достичь в считанные минуты, пока вражеский корабль не успел перезарядить свой борт - чтобы иметь мужество все-таки двигаться к ней, что-то планировать, отдавать команды, брать ответственность. Как он должен был чувствовать себя, свою команду, переменчивые стихии, чтобы все-таки иногда - а ведь чаще всего! - приводить эти деревянные суденышки к намеченной цели.
И какой практикой смирения, принятия и бунта была вся жизнь этих людей - наверное, в одном этом тезисе кроется немалая часть секрета такого феномена исторической науки, как "средневековое сознание".
Все-таки мы живем в слишком защищенном мире и потому слишком самоуверены, не умея при этом, в общем-то, решать элементарных вопросов взаимоотношений с миром не через механическую силу наших машин.