Through Murano Glass
XII
Дома, на кофейном столике ее ждал еще один сюрприз: Хронос то ли забыл, то ли оставил ей свои часы. Они лежали на японской бамбуковой салфетке (о, все так неслучайно!). Часы были очень красивы, простой и благородной формы, казалось созданные согласно строгим вкусам начала девятнадцатого века. Единственным украшением был венок из роз, опоясывавший верхний край. От них, как когда-то из бабушкиного буфета веяло странно приятным и манящим ароматом. Прекрасные и странные часы, интересно, а что они показывают? Час, нет, конечно не час, они показывают год?! Она дотронулась до их гладкой поверхности - они показывают не только уходящее и приближающееся, они показывают тебя- твое летящее пространство - и вдруг она все вспомнила! Да, они сделаны, кажется из силицида железа, того же материала, что и наш корабль, который разбился сто лет назад... Тунгусский «метеорит». О, Хронос! Дождь льет, как из ведра. Мы с тобой с одного корабля... И, если к ней пока еще не вернулось ее Время, то по крайней мере, к ней вернулась память.... Теперь она знала, кто она. И ей больше не надо ни притворяться, ни быть непонятой. Всегда внимательный и заботливый, Хронос, чтобы, хоть как-то развеселить Спэйс, ах! крышка часов снаружи была покрыта белым золотом и на ней была надпись:
View of Arles with Irises by Vincent Van Gogh
Хронос, любовь моя, мое Утешение - она плакала и смеялась, кружилась по комнате, вот на столе тот самый маяк с магнитными свойствами, чудесный, настоящий параклитический подарок!
Радость моя, да, я не одна! Вот часы открываются - и ей улыбается - что это здесь написано? - The Glorious Prophet and Forerunner and Baptist of the Lord, John. Tuesday: The holy prophet and forerunner, John, the baptist. Как кино, но это было не кино, часы транслировали в эфире изображение человека c темно-синими крыльями (Ангел Пустыни) которого она знала, которого она помнит. Такое необыкновенное ощущение узнавания в незнакомом. Гостеприимные стрелки поют мелодично: O prophet and forerunner of the coming of the Lord, * how can we praise you as you rightly deserve? * Your birth enabled your father to speak once more, * and spared your mother the shame of being barren, * preparing the world for the incarnation of the word. 3
И потом другие чуть более умеренно: For years she bore the shame of being barren, * until she bore her son called John, * the last and the greatest of the prophets. * When the one foretold by all of them set foot in Jordan's flow, * on him John laid his hand and showed himself to all the world * a prophet, herald, and forerunner of the word 4.
Из глубины до боли знакомого (что-то такое, что было радужным флагом с самого детства) пространства Иоанн-человек обращается к ней: «Это время неповторимо. Сейчас, только вот в этот момент ты понимаешь истинное. И это время нескончаемо. Оно течет в тебя, из тебя. Ради тебя». Голос затих и икона погасла, оставив после себя пространство - ожившее, взбудораженное, ароматное. Часы, которые оставил Хронос показывали одновременно и время, и пространство. За внешне безмятежным, но волнующе изящным муранским стеклом 5, часы показывали момент бытия в момент экстаза - момент истины, каждый раз, не приблизительно, и ничего не утаивая, как это делают обычные часы, а показывали время «вот», не закамуфлированное случайностями и повторениями, они открывали неповторимый момент пространства, в котором время было не проходящим, не преходящим, а обращенным, адресованным Лично к тебе и отражающим твою настоящую жизнь и суть в его, Времени - Царстве. Не зеркало «судьбы», а это было идеальное зеркало твоей Жизни, из которого излучалось и звучало прошлое, настоящее, будущее в суммарном и едином эквиваленте, являющем в один миг все насущное, возможное и неповторимое. Это было Зеркало, откуда была родом Спэйс. Ее осенило! Наверное, каким-то образом, через это стекло, похожее, но только похожее на застывшие во времени и пространстве солнечные лучи, на океанскую волну, расступающуюся перед протянутой рукой Хроноса, на осколки неба, она может, она попадает к себе домой, потому что это ее эфирные лучи 6! О, Хронос, ты настоящий волшебник и всегда побеждаешь - ты только ничего не говоришь, потому что ты знаешь, что за личинами нет подлинной власти и силы, но они реагируют на звук. Они провели беднягу Мистера Х., который думал обойти их при помощи своих множащихся, повторяющихся матричных реальностей с двойниками и тройниками! И там в кафе, приняв облик Хроноса, он попытался заманить ее в свои владения, в которых все - чаши, слова, чувства, корабли - все было ненастоящим, поддельным и имело только оболочку (и ту очень сомнительную), но не было в этом дыхания вечной и новой жизни, той, которую она всегда помнила, да, теперь она все вспомнила. Эти часы всегда показывают неповторимость. Время ее Дома. И когда часы пробьют двенадцать, открывается виноградник - чаша тринадцатого часа - presence - время присутствия Kairos 7 и Psychai 8. Травы и деревья, птицы и воды соединяются в мелодичном звоне муранских колокольчиков - приди, приди, возлюбленная моя!
Red Vineyard by Vincent Van Gogh, 1888
2 Силицид железа - это соединение железа с кремнием - своего рода аномальное вещество, которое само собой на Земле возникнуть не может. Ведь здесь железо предпочитает реагировать с кислородом и образовывать окислы. Силицид железа может возникнуть в среде, лишенной кислорода. Например, где-нибудь в космосе. Но и такое событие ученые считают экстраординарным. Не верят даже в то, что на Землю могут иной раз падать метеориты из силицида железа. Несмотря на увеличивающуюся с ростом рН раствора растворимость Si, силициды железа обнаруживают высокую анодную стойкость.
3Troparion, Tone IV
4Kondakion, Tone III
5«История чудесного, почти культового муранского стекла полна драматизма. А начиналось все за глухими стенами монастыря, где бенедиктинские монахи тысячу лет тому назад решили делать стеклянные фляги для своего знаменитого ликера. Их опыты по выплавке стекла, обогащенные секретами беглых византийских стеклоделов, привели к невиданному расцвету ремесла. Приютив стеклоделов, Венеция не прогадала. Изделия венецианских мастеров ценились на вес золота и приносили немалый доход в казну.
Вначале мастерские находились в самой Венеции, но так как в городе было много деревянных построек, то всякое производство,
связанное с огнем, постоянно угрожало ему пожаром. Поэтому в XIII веке правительство решило перенести стекольные мастерские на отдельный остров - Мурано. С тех пор венецианское стеклоделие неразрывно связано с этим островком, а стекло называется муранским. Дыхание - вот тот компонент, который его оживляет, придает ощущение воздушности и легкости. Мастер вооружается железной трубкой, на треть покрытой деревом (чтобы не обжигать руки) и снабженной на одном конце мундштуком, а на другом - грушевидным утолщением для набирания стекла. Нагретый на огне конец выдувальной трубки окунается в расплавленную стеклянную массу, которая легко пристает к трубке, образуя горячий ком. Быстро вынимая трубку из печи, мастер мгновенно начинает дуть в нее с противоположного конца. В стеклянном коме образуется полое пространство, увеличивающееся по мере того, как в него вдувается воздух... Таким способом изготовляются любые вещи: и мелкая стеклянная посуда, и большие зеркальные стекла. За две тысячи лет железная трубка стеклодела не претерпела никаких изменений и не подвергалась никаким усовершенствованиям. Возможно, потому так притягательны, так эмоциональны творения муранских художников, что в каждом предмете - след живого человеческого дыхания». И значит с той стороны, Кто-то тоже всегда стоит и ждет.
6«Ампер, Вольта, Декарт, Кеплер, Лебедев, Эйлер, Ньютон, Гюйгенс, да почти все великие провидцы естественных наук интуитивно осознавали присутствие эфира в пространстве. Это подтверждают их попытки описать устройство эфира. Но все они представляли эфир статичным, потому не было найдено объяснения его свойств и устройства. В действительности эфир состоит из изотропных потоков растворенного вещества, мчащегося со скоростью света...
Описание характеристик пространства подозрительно схоже с описанием Бога. Оно одно, и оно едино. Безгранично велико, но его не возможно увидеть. Все сущее пребывает в нем, но ни что не может изменить его. У него нет лицеприятия, что бы ни было, полноправно пребывает в нем. Это единственная, объективно существующая не материальная субстанция. Только о пространстве грамотно говорить в единственном числе. Все остальное имеет себе подобие. Только оно неуничтожимо, даже в воображении. Оно наполнено светом, и дух святой, я имею в виду эфир, пребывает в нем. Это я говорю о пространстве. Что бы не путаться в физическом понимании свойств пространства, надо читать святое писание, где Бог и есть Пространство. Народы крайнего севера всегда молились великой пустоте. Не грамотный пастух оленей никогда не сказал бы такой глупости, как - пространство времени. Пространство - пустота, в пустоте не может быть другой пустоты. Физический вакуум наполнен эфирными потоками. Если создать эфирный вакуум, то в нем будут разрушаться химические элементы и составляющие их структурированные частицы до прото вещества, при этом вся их энергия, сдерживаемая до этого эфиром, выделится в виде излучения». Из статьи Лалетина А. П. «Гравитация».
7Kairos (καιρός) is an ancient Greek word meaning the "right or opportune moment". The ancient Greeks had two words for time, chronos and kairos. While the former refers to chronological or sequential time, the latter signifies "a time in between", a moment of undetermined period of time in which "something" special happens. What the special something is depends on who is using the word. While chronos is quantitative, kairos has a qualitative nature. In the New Testament Kairos means "the appointed time in the purpose of God", the time when God acts (e.g. Mark 1.15, the kairos is fulfilled). It differs from the more usual word for time which is chronos (kronos). In the Eastern Orthodox and Eastern Catholic churches, before the Divine Liturgy begins, the Deacon exclaims to the Priest, "Kairos tou poiesai to Kyrio" ("It is time [kairos] for the Lord to act"); indicating that the time of the Liturgy is an intersection with Eternity.
8Psychai are the butterfly-winged goddesses/nymphs that are the progeny of Psyche