Бегство в Эдем. Часть2
Часть вторая. Продолжение.
VII
- Здравствуйте, Мистер Х., - сказала Спэйс.
- Здравствуй, дорогуша,- прошелестел Мистер Х, не отрывая глаз от каких-то бумаг, томящихся среди пустых кофейных чашек и грязных тарелок, в неизменной голубой рубашке, ворот небрежно расстегнут. - Вот, - сказал он, явно гордясь собой, - я все приготовил. Здесь счета за все твои предыдущие рождения. Где, что, кому. Так что есть теперь над чем работать, красавица, следовательно, все хорошо.
- Я Вам больше ничего не должна, - спокойно сказала Спэйс, оставаясь стоять. Предложить присесть было не в его правилах.
Он откинулся на спинку стула, и стал рассматривать ногти на своих белых мягких руках, потом посмотрел на нее, куда-то насквозь и мимо. Встретиться в кафе под названием «Шоколадница», было его идеей, но не потому, что он был охотником за бабочками, а потому, что страстно любил мучное и сладкое. - Может, все же, присядешь? - раздраженно спросил он. Спэйс слегка улыбнулась, отодвинула кривляющийся стул, и присела.
- Не буду притворяться (в разговоре со Спэйс он называл вещи своими именами, то есть такими, какими, как ему казалось, он их знал), как Хронос? - спросил он, продемонстрировав свою осведомленность.
- Спасибо, хорошо, - не дрогнула Спэйс.
- Послушай, давай откровенно, мы (мы!) с тобой прекрасно понимаем, что он пробудет здесь один день. Это двадцать четыре часа. И все. А потом он превратится в тыкву, в крысу, в кабана, в ступеньки на набережной и ищи-свищи (он любил блеснуть знанием пословиц и простонародных выражений).
- Я не думаю, что стоит примерять на другого свои костюмы, - поправила его Спэйс, Разговор настораживал ее.
- Пожалуйста! Но то, что он сегодня улетает обратно - это тоже мои измышления? - торжествующе спросил он.
- Я улетаю вместе с ним, - не стала ничего скрывать Спэйс.
Этого Мистер Х. не ожидал. Это прозвучало, как гром среди «ясного» неба. Он неожиданно как-то поблек и вдруг свалился со стула. Раздался грохот. До конца не веря ее словам, он, осторожно, как, если бы двигался по тонким мосткам (его тучные размеры порой пугали Спэйс - сколько можно есть?) зашуршал откуда-то из-под стола:
- Слушай меня внимательно, - ты знаешь, как ты мне дорога (да, она знала: много лет он увивался за ней, чтобы увидеть, как она застилает его душную постель, и потом, отчаявшись, сошелся с какой-то девицей, радостно согласившейся разделить его ненасытную страсть к романтизму и пирогам, и с которой они теперь заправляли в его конторе «Умирайте с нами!», и которая во всем (похоже небезуспешно) стремилась отвечать его идеалу), как твой опекун, как сын и брат, как отец, наконец (это уж слишком!) я обязан тебя предупредить: то, что вольному - воля (иногда не попадал), другому - смерть. Помолчал минуты две-три. Поднялся. - И потом, если тебя не будет...
- Ora pro nobis, - задумчиво произнесла она. - Простите за нескромный вопрос, а что будет? - лукаво спросила Спэйс. Она успокоилась и вспомнила, как она впервые, увидев его вместе с той девицей, которую он пригласил покататься на лодке в парке, и начал разбрасывать коричневые в крапинку оперенья, она вдруг поняла, что это не Хронос. Она вдруг отчетливо увидела, что это - Личина, оболочка, за которой простирались коридоры и коридоры пустоты и обмана. (Зазеркальные отражения, если они не воплощались здесь и не становились сами персонами, становились личинами, и это было страшно. Она часто видела таких прозрачных «людей», но не у всех такое зрение, как у Спэйс.). В прошлом Мистер Х. был шахтером и проводил под землей ежедневно по 11-12 часов.
Вдруг ей стало неимоверно жалко его. Он опять упал, поднялся, и теперь сидел, жалкий, тучный, на плечах перхоть. - Не надо так переживать: будущего нет, сказал Хронос, - открылась она.
- Ему легко говорить! - взорвался Мистер Х. - Но ты, краса моя, ты - умрешь! Если ты пойдешь за ним туда, то ты, не пройдет и секунды... Ей не хотелось ни спорить, ни говорить с ним, впрочем, как и всегда. Раньше из-за ореола мучительной святости, с которым он не расставался, или из-за своей зазеркальности, потом она узнала, что это не Хронос (трубы возгласили Судный День, как понимающе прокомментировал Мистер Х.), и она потеряла к нему всякий интерес.
- Если у Вас все, то я пойду, - сказала Спэйс.
- Ну, ладно, ладно, - бормотал Мистер Х., все больше начинавший смахивать на помешанного, - посмотрим. Нет, это не все. Я хочу, чтобы ты просмотрела вот эти записи: здесь все мои «чуткие души» за последние три года. Ты обещала помочь.
- Да, и что же я должна делать? - спросила Спэйс, поднимаясь.
- Просто согласись с этим.... - прошептал он, - а Хронос поймет. Он, о, я как Никто Иной знаю его, - воодушевился Мистер Х., - он, собственно, обречен, так сказать, на одиночество, это его архетип - Отшельник и прочее в этом же роде, Башня, Solus Rex - вот другое дело - Трикстер! Ух! Сила, какой размах! (Спэйс поняла, что он уже седлал своего любимого конька, и ей захотелось поскорее уйти, тем более, что Хронос, наверняка волнуется). - Нет, - покачала головой Спэйс. - Кажется, Вы в принципе, не способны понять разницу. Я не знаю, для чего Вам эти «чуткие души», но только это все - как бы это выразить - некрасиво. Для отчета и проход в Зазеркалье? Вы хотите набрать, как можно больше душ здесь, чтобы заработать себе нормальное существование в Зазеркалье? Чтобы снова стать личностью, все равно где? Вы бесконечно уверены, что с таким богатством Вас пропустят. Откуда такая уверенность? Свои люди? Свои архетипы? И везде у Вас свои архетипы... Могут же некоторые разворачиваться во все направления и при этом уверять, что они-то и являются личностями в полном, то есть двухстороннем смысле этого слова. Но эти «чуткие души» ведь они тоже «умрут», как Вы говорите, при переходе? А? И потом, Вы же не сможете их вернуть. Как они потом будут жить здесь? Они станут такими же личинами, как и Вы. Отражениями отражений. Нет, и прощайте.
Она посмотрела на него долгим (океанический океан) взглядом, как если бы все еще что-то искала, повернулась и пошла к двери, по дороге уже набирая телефонный номер. Она не видела с какой, почти потусторонней болью смотрел ей вослед этот получеловек полу-личина, всю свою жизнь мечтавший стать Хроносом и тайно стремившийся к анти-идеалам (идеалам Зазеркалья). И вот теперь Спэйс, единственная реальная зазеркальная девушка (это было чудом!) уходила из его жизни, его душных «пространств» и концентрического абсурдного «времени»; это он не о Хроносе говорил, он говорил (боялся) о себе - одиночество.
На улице Спэйс посмотрела на часы. Было почти два. На метро или пешком? Пешком. Кажется, уже началось. Она чувствовала, как мало ее здесь остается, какими призрачными становятся монументальные вещи. Как начинает увеличивается скорость обращения полюсов. Как увеличивается одно - Хронос, заполняющий теперь собой все вокруг, как воздух, его слова о них и его слава - все начинало принимать иное положение в ее сознании, знакомое Я становилось все более отдаленным, принимая все больше и больше очертания горизонта, хотя она как никогда раньше глубоко чувствовала контуры своего тела. Они одновременно подошли к стеклянной двери, Хронос взял ее за руку. Она волновалась, и рука была прохладной и немного потерянной. «Я думал, что умру раньше Времени, пока тебя не было».
VIII
Они поднялись по ступенькам в зал. Спэйс молчала, но молчала ли? Сколько раз он видел эти глаза, во сне, днем, утром, ночью, на Уране, на Луне и всегда они поражали его своей тайной вселенной. Два огромных айсберга. Тот, кто однажды видел эти глаза, влюблялся во что-то, что только ему грезилось с детства, в первую же минуту становилось ясно, что эта волнующая красота перед вами способна открывать пространства, которые ваш чуткий нюх улавливал по мере развития своих дарований, и потом вы уже никогда не могли их забыть. Она сидела напротив него (вполне понятно) и в то же время она была в нем. Это раздвоение, искусственное разделение в пространстве было каким-то лишним. Как если бы на сцене во время действия в замке Эльсинор вдруг вместо отца Гамлета появился Король Лир и что-то принялся говорить о своих дочерях. Но если вы не очень хорошо знакомы с пьесой, то вы чувствуете, что что-то не так, но объяснить не можете. Так и здесь - он чувствовал, что сидит напротив, слышал ее радость и тепло, покой, и они вместе смотрят куда-то дальше, но почему эти две фигуры застыли напротив друг друга?
- Расскажи мне, о чем вы говорили, - двинулся первым Хронос, разворачивая ее руки ладонями вверх.
- Я сказала ему, что сегодня улетаю вместе с тобой, - ответила Спэйс (далекая флейта).
- Да, нас ждут, - радовался Хронос, - что ты будешь есть? Черешня с сахаром!
- Да, и копченое филе утки, салат и немного красного чилийского вина, - ответила Спэйс, но казалось, что думает она о чем-то о другом.
- Он тебя напугал. Пожалуйста, душа моя, успокойся. Он - это только оболочка, эти следы с легкостью смывает дождь, и он уже льется.... (Хронос все же мечтал расправиться с этим негодяем!)
- Мне его жалко, - вдруг сказала Спэйс, - он искал тебя всю жизнь, в Витгенштейне и Хайдеггере, в католической музыке и древних храмах, даже был влюблен в меня (здесь повсюду одни зеркала - куда ни посмотри, потому что и это тоже зеркальная история; потому что Мистер Х. к его чести будет сказано, с самого начала предупредил Спэйс, что он не тот за кого она его принимает, и всячески старался дать ей понять, что он кто-то совсем другой, и что она очень глубоко заблуждается, и она заблудилась - так глубоко, что выбираться им пришлось вместе; Мистер Х как бывший шахтер с легкостью ориентировался в темноте, и пока они выбирались наверх, им приходилось останавливаться то у одних его «друзей» - летучие мыши, крысы, кабаны, светло-голубая плесень, буйно пробивающаяся сквозь темные скользкие стены тоннеля, то еще у какой-нибудь ползучей выдры, но они везде должны были (им следовало) со всеми подружиться из сострадания, или хотя бы выпить какого-то жуткого напитка (уверяли, что чай!), после чего Мистер Х. двигался, как пьяный и натыкался на невидимые ей впереди предметы), потому что искал горячо и преданно, искал, насколько хватало сил дорогу в Зазеркалье. Он перенимал обычаи и привычки, писал стихи однажды, пел и умирал от тоски на ночном морском побережье - и везде, везде ему мерещился твой образ. Это не меня он истязал все эти годы, это была его боль от того, что он уже отчаялся с тобой встретиться. Ведь и его века и века мучило ваше с ним сходство, это правдоподобие. Этот его жалкий бизнес, на самом деле ни что иное, как подражание тебе, но, как бы это сказать, в каком-то противоположном направлении.
- Я бы хотел знать, была ли ты настолько близка с ним, как со мной? - опустив голову, спросил Хронос.
- Нет, но, признаюсь, хотела, - он очень напоминал тебя.... - и однажды я услышала, как он заговорил твоим голосом, и....
- Моим голосом говорят на всех континентах с разным успехом, - не выдержал Хронос, мне подражают с раннего утра до захода солнца, и я ничего не могу с этим поделать. Но все они разные.... Понимаешь, ангел мой? Выпей вина, съешь что-нибудь и поехали скорее.
- Скорее? - улыбнулась Спэйс, - ты говоришь, как Мистер Х. - Ой! - воскликнула Спэйс. Хронос?
Перед ней открылась и потекла океаном пустота, и все двинулось в какие-то невидимые, но упоминаемые ровными струящимися голосами направления, и «женщины», стоящие и наклоняющиеся попеременно друг к другу, в золотых и серебряных длинных платьях вдоль матово-белой стеклянной стены, обсуждали деликатно, но со знанием дела какие-то события в замке. В каком замке? Где она?