"Шаман Чочукус" (якутская легенда)
Текст приводится по изданию: Якутский фольклор / Тексты и переводы А.А. Попова. Литературная обработка Е.М. Тагер. Общая редакция М.А. Сергеева. Вступительная статья акад. А.Н. Самойловича. - Ленинград: Советский писатель, 1936.
ШАМАН ЧОЧУКУС
Жил в старину в Кулятском наслеге знаменитый шаман Чочукус. Когда камлал, умел себе голову срезать и отдельно на полку ее положить. Когда отправлял на небо жертвенную скотину, люди, жившие в ста и в двухстах верстах, видели шамана по небу летающего. Узнавали Чочукуса по джалбыру-березке, бубен заменяющей, на которой он имел обычай целый конский хвост, вместо пучков волоса, вешать. В Жарханском наслеге жил тогда известный князец Джалагай, па трех женах женатый. Четвертую жену князец вне время искал, непременно хотел жениться на дочери верхнего мира. На помощь многих шаманов звал, только помочь, никак не могли, и Джалагай сильно их бил. Не раз Чочукуса приглашал, но тот всегда князьца избегал и в дом его не являлся.
Вот заболела сестра Джалагая; она отдельно от брата жила. Позвали Чочукуса, и, когда уж камлать кончил, в юрту вошел извещенный тайно князец: в волчьей шубе был и в руке восьмиременную плеть держал. Когда камлание кончилось, Джалагай шамана спросил:
- Ты ли грозный и знаменитый Чочукус?
- Нет, господин, не слыву знаменитым, но все же голосом пропитанье себе нахожу.
Джалагай:
- Врешь, все тебя зовут знаменитым, и хочу узнать, правда ли это. Не откажи и мне.
- Догадываюсь, просьба твоя будет необычайна, я же над малыми болезнями только тружусь, - попытался шаман возразить.
Князев, слов этих будто не слыша, шаману седлать коня приказал. Шаман, хотя и сказал, что конь его молод и слаб и с быстрым конем князьца не сравнится, все же в дорогу собрался. Было все это в ноябре. Джалагай ехал в юреди на знаменитом коне яблочной масти, шаман позади, далеко отставая. Увидав, что князец от него далеко уехал, стал Чочукус чмокать губами; тогда от духов, в верхнем мире живущих, спустился конь и в клячу его воплотился. Шаман коня быстрее пустил и мигом князьца догнал. Оставалось еще тридцать верст. Шаман выехал впереди князьца, и конь его шагом шел. Конь князьца шел рысцой и, несмотря на то, далеко отстал от шамана. Джалагай, досадуя, своего коня во весь опор погонял, - напрасно, конь шамана не поддавался. Джалагай, взмылив коня своего, наконец упросил шамана, чтоб ехал сзади.
На место приехали. Конь шамана через забор перескочил, конь князьца не смог и сломал две верхних жердинки. Жилая юрта очень была обширна; внутри в трех помещениях крытых сидели жены князьца. В юрту войдя, Джалагай велел расстелить на скамейку медвежью шкуру. На ужин шаману на медном блюде восемь жирных лошадиных ребер принесли; деревянную миску налили молока. Чочукус из ножен нож достал и ребра разрезал вместе с медной тарелкой; как бы удивившись, сказал:
- Какое некрепкое!
Взял четыре ребра, говоря:
- Грозный медведь, возьми-ка кровавое! - вперед протянул. Из-за камелька вышел медведь, сгреб подарок и скрылся. Чочукус четыре оставшихся взял и, протягивая вперед, сказал:
- Посмотри-ка, мой волк, возьми-ка вот это кровавое!
Вышел волк из-за камелька, подарок схватил и скрылся.
Чочукус губы вытер и стал дрожать, надев шаманскую одежду; перед огнем уселся, спросил:
- Над чем мне следует потрудиться?
Джалагай:
- Вот говорят, что есть наверху Кэкэ-Чуран-господин; одну из его дочерей в жены мне приведи.
Шаман почесал затылок:
- Страшную мысль ты задумал, князь! Они нас, ничтожных, не замечают. Невозможного просишь, - но что же делать, гнева твоего избегая, попробую.
Во время камлания шаман показал медведя, волка и своих птиц. Увидев это, красивейшая из жен Джалагая, насмехаясь, сказала:
- Оказывается, бедняжка с диковинками!
В это время шаман обходил камелек и, услышав Эти слова, губами почмокал. Неизвестно откуда, в руках его тунгусская пальма появилась. Концом пальмы провел жене князьца по ноге, и как мертвая та упала.
Ни на что не глядя, камлать продолжал. Камлание длилось целую ночь и целый день, и только к вечеру Чочукус Джалагаю сказал:
- Та, которую просишь, как будто твоею женою стать согласилась.
Князец похвалил:
- Вот это друг! наконец-то мне угодить пожелал!
Шаман:
- Заметить тебя соизволили. Найди скорее девять молодых парней-провожатых, с их стороны девять уже готовы. Ставь же скорее людей, невесту встречающих и за повод коня принимающих. - Сказав, погрозил Джалагаю копьем. - Если спросишь, которая из дочерей, - младшая. Скорее подарки готовь, с нетерпением ожидают. Для мужчин, провожатых невестина поезда, припаси лошадей, при камланьи служивших; рыжих с белыми мордами; еще шкуру медведя с белым пятном на шее и для угощения крепкой водки. Для женщин, поезд сопровождающих, рыжей масти коров приготовь, крестовые монеты, рыжие колонковые шкуры с пятном на груди и с четырьмя белыми лапками.
Сказав, шаман концом своей колотушки по самой середине юрту обвел и надвое юрта распалась. Шаман каждую половину юрты вывернул: внутреннее сделал наружным. Камелек головою вниз обернул, и огонь, несмотря на то, все так же горел. Через трещину, посредине возникшую, выпал снег; и внутренность юрты вся заиндевела, так что в шубы пришлось одеться. Шаман, подойдя к жене Джалагая, неподвижно лежавшей, в лидо ей плюнул, и женщина та очнулась.
- Где твои подарки? - обратился шаман к Джалагаю.- Они уже выехали со двора. Где же люди, поезд встречающие и коней принимающие за повод?
Дальше шаман узнал, что невеста, ранее забеременев, дорогою на краю облака родила. Князец испугался: не ждал, что желанье исполнится; шамана упрашивать начал:
- Вот так беда! Друг мой, не можешь ли ты их назад отослать?
- Плут, о чем ты думал, когда камлать заставлял, если даже теперь страшишься, когда еще и не прибыли! Сколько подарков припас? Сколько яств приготовил? Скорей выставляй! - Шаман князьца пальмой ударял, настаивал.
Джалагай, еще больше пугаясь:
- Постой, остановись, отошли их обратно!
Этим словам не внимая, шаман продолжал требовать:
- В одном из помещений для женщин устрой поскорее ложе для твоей невесты, сейчас ляжете спать. Из медвежьей шкуры и колонковых шкур постель постели. Беда приключилась, - вот сейчас они в дом зайдут. Находи же скорее повод привязывающих, друг у друга ковер отнимающих, дверь отворяющих и невесту в дом вводящих. Если не веришь, в окно посмотри. Раз нет никого, придется уж нам с тобой самим повода принять, - и шаман с князьцом на улицу вышли. На дворе без числа копошились огненные люди, видом как рыбные ерши. Мужчины их ехали верхом на рыжих с белыми мордами лошадях, женщины - на черных с белыми мордами. Прибывшие, теснясь и давя друг друга, визжа голосами горностаев и колонков, начали в юрту входить.
Послышались необычайные звуки - это, сказали новорожденный плачет. По всей юрте забегало много горностаев и колонков. Невеста через шамана у жениха спросила:
- Господин муж, где наша постель?
И вот сама появилась, - встала слева огненным дрожащим столбом. Вошла в помещенье для женщин и говорит:
- Давайте мне мужа!
Князец со слезами шамана упрашивать стал - отправить прибывшиv обратно. Чочукус к просьбам прислушался, наконец, и к духам так обратился:
Плоской стопою ходящий,
Поперек препоясанный,
С робкой душой, косоглазый
Жених урянхаец-якут;
Вашего приближения,
Чистого мира дыхания
Вижу - ему ие снести!
Можно ли вам без обиды
К верхнему миру вернуться
После больших даров?
Вот - дары простирая,
Вот - цестрый шнур натянувши,-
Упрашиваю: вернитесь!
Черных коней беломордых
Девять я вам дарю;
Рыжих коров беломордых
Девять я вам дарю.
Вот - одарив дарами.
Упрашиваю: вернитесь!
Вверх отсылаю вас!
Духи, громко зарыдав, голосили:
О досада, горе, беда!
Обидел нас урянхаец-якут!
Мы, поддавшись обману его,
Напрасно прибыли в чуждый край,
Столько терпя лишений в п\ти!
И, пе услыша приветных слов,
Не удостоясь почетных встреч,
Добрых обычаев не узнав,
Тут же обратно изгнаны мы!
Чем настойчивее просил шаман, тем жалобнее причитали духи:
О досада, горе мое! -
плакала невеста: -
Обидел меня урянхаец-якут!
Я поддалась на хитрость его,
Из верхнего мира спустилась сюда,
И, ногой еще не вступив,
Уже обратно изгнана я!
Девять черных и девять рыжих лошадей привели. Лошадей отдавая в подарок, шаман упрашивал духов вернуться. Наконец духи вняли его мольбам. Невеста, выходя из юрты, князьцу сказала:
- Осенью, когда подмерзнет грязь, я сама явлюсь и тебя уведу; тогда же и все богатство свое возьму.
После, ухода духов шаман три дня и три ночи камлал, чтобы юргу обратно перевернуть. Закончив камлание, Чочукус сказал Джалагаю, что осенью жена возьмет его к себе. Всего камлание длилось семь дней и семь ночей. Осенью, с первыми заморозками, князец поехал осматривать свои табуны и, прислонившись к дереву, умер: его душа сквозь макушку вылетела. После Джалагая осталась мать; она заколоть велела весь оставшийся конный скот и сложить в амбар заставила. Из амбара божество, покровительница лошадей, под видом трясогузки, на небо вылетела. Так некогда прославился шаман Чочукус.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
ШАМАН ЧОЧУКУС
Жил в старину в Кулятском наслеге знаменитый шаман Чочукус. Когда камлал, умел себе голову срезать и отдельно на полку ее положить. Когда отправлял на небо жертвенную скотину, люди, жившие в ста и в двухстах верстах, видели шамана по небу летающего. Узнавали Чочукуса по джалбыру-березке, бубен заменяющей, на которой он имел обычай целый конский хвост, вместо пучков волоса, вешать. В Жарханском наслеге жил тогда известный князец Джалагай, па трех женах женатый. Четвертую жену князец вне время искал, непременно хотел жениться на дочери верхнего мира. На помощь многих шаманов звал, только помочь, никак не могли, и Джалагай сильно их бил. Не раз Чочукуса приглашал, но тот всегда князьца избегал и в дом его не являлся.
Вот заболела сестра Джалагая; она отдельно от брата жила. Позвали Чочукуса, и, когда уж камлать кончил, в юрту вошел извещенный тайно князец: в волчьей шубе был и в руке восьмиременную плеть держал. Когда камлание кончилось, Джалагай шамана спросил:
- Ты ли грозный и знаменитый Чочукус?
- Нет, господин, не слыву знаменитым, но все же голосом пропитанье себе нахожу.
Джалагай:
- Врешь, все тебя зовут знаменитым, и хочу узнать, правда ли это. Не откажи и мне.
- Догадываюсь, просьба твоя будет необычайна, я же над малыми болезнями только тружусь, - попытался шаман возразить.
Князев, слов этих будто не слыша, шаману седлать коня приказал. Шаман, хотя и сказал, что конь его молод и слаб и с быстрым конем князьца не сравнится, все же в дорогу собрался. Было все это в ноябре. Джалагай ехал в юреди на знаменитом коне яблочной масти, шаман позади, далеко отставая. Увидав, что князец от него далеко уехал, стал Чочукус чмокать губами; тогда от духов, в верхнем мире живущих, спустился конь и в клячу его воплотился. Шаман коня быстрее пустил и мигом князьца догнал. Оставалось еще тридцать верст. Шаман выехал впереди князьца, и конь его шагом шел. Конь князьца шел рысцой и, несмотря на то, далеко отстал от шамана. Джалагай, досадуя, своего коня во весь опор погонял, - напрасно, конь шамана не поддавался. Джалагай, взмылив коня своего, наконец упросил шамана, чтоб ехал сзади.
На место приехали. Конь шамана через забор перескочил, конь князьца не смог и сломал две верхних жердинки. Жилая юрта очень была обширна; внутри в трех помещениях крытых сидели жены князьца. В юрту войдя, Джалагай велел расстелить на скамейку медвежью шкуру. На ужин шаману на медном блюде восемь жирных лошадиных ребер принесли; деревянную миску налили молока. Чочукус из ножен нож достал и ребра разрезал вместе с медной тарелкой; как бы удивившись, сказал:
- Какое некрепкое!
Взял четыре ребра, говоря:
- Грозный медведь, возьми-ка кровавое! - вперед протянул. Из-за камелька вышел медведь, сгреб подарок и скрылся. Чочукус четыре оставшихся взял и, протягивая вперед, сказал:
- Посмотри-ка, мой волк, возьми-ка вот это кровавое!
Вышел волк из-за камелька, подарок схватил и скрылся.
Чочукус губы вытер и стал дрожать, надев шаманскую одежду; перед огнем уселся, спросил:
- Над чем мне следует потрудиться?
Джалагай:
- Вот говорят, что есть наверху Кэкэ-Чуран-господин; одну из его дочерей в жены мне приведи.
Шаман почесал затылок:
- Страшную мысль ты задумал, князь! Они нас, ничтожных, не замечают. Невозможного просишь, - но что же делать, гнева твоего избегая, попробую.
Во время камлания шаман показал медведя, волка и своих птиц. Увидев это, красивейшая из жен Джалагая, насмехаясь, сказала:
- Оказывается, бедняжка с диковинками!
В это время шаман обходил камелек и, услышав Эти слова, губами почмокал. Неизвестно откуда, в руках его тунгусская пальма появилась. Концом пальмы провел жене князьца по ноге, и как мертвая та упала.
Ни на что не глядя, камлать продолжал. Камлание длилось целую ночь и целый день, и только к вечеру Чочукус Джалагаю сказал:
- Та, которую просишь, как будто твоею женою стать согласилась.
Князец похвалил:
- Вот это друг! наконец-то мне угодить пожелал!
Шаман:
- Заметить тебя соизволили. Найди скорее девять молодых парней-провожатых, с их стороны девять уже готовы. Ставь же скорее людей, невесту встречающих и за повод коня принимающих. - Сказав, погрозил Джалагаю копьем. - Если спросишь, которая из дочерей, - младшая. Скорее подарки готовь, с нетерпением ожидают. Для мужчин, провожатых невестина поезда, припаси лошадей, при камланьи служивших; рыжих с белыми мордами; еще шкуру медведя с белым пятном на шее и для угощения крепкой водки. Для женщин, поезд сопровождающих, рыжей масти коров приготовь, крестовые монеты, рыжие колонковые шкуры с пятном на груди и с четырьмя белыми лапками.
Сказав, шаман концом своей колотушки по самой середине юрту обвел и надвое юрта распалась. Шаман каждую половину юрты вывернул: внутреннее сделал наружным. Камелек головою вниз обернул, и огонь, несмотря на то, все так же горел. Через трещину, посредине возникшую, выпал снег; и внутренность юрты вся заиндевела, так что в шубы пришлось одеться. Шаман, подойдя к жене Джалагая, неподвижно лежавшей, в лидо ей плюнул, и женщина та очнулась.
- Где твои подарки? - обратился шаман к Джалагаю.- Они уже выехали со двора. Где же люди, поезд встречающие и коней принимающие за повод?
Дальше шаман узнал, что невеста, ранее забеременев, дорогою на краю облака родила. Князец испугался: не ждал, что желанье исполнится; шамана упрашивать начал:
- Вот так беда! Друг мой, не можешь ли ты их назад отослать?
- Плут, о чем ты думал, когда камлать заставлял, если даже теперь страшишься, когда еще и не прибыли! Сколько подарков припас? Сколько яств приготовил? Скорей выставляй! - Шаман князьца пальмой ударял, настаивал.
Джалагай, еще больше пугаясь:
- Постой, остановись, отошли их обратно!
Этим словам не внимая, шаман продолжал требовать:
- В одном из помещений для женщин устрой поскорее ложе для твоей невесты, сейчас ляжете спать. Из медвежьей шкуры и колонковых шкур постель постели. Беда приключилась, - вот сейчас они в дом зайдут. Находи же скорее повод привязывающих, друг у друга ковер отнимающих, дверь отворяющих и невесту в дом вводящих. Если не веришь, в окно посмотри. Раз нет никого, придется уж нам с тобой самим повода принять, - и шаман с князьцом на улицу вышли. На дворе без числа копошились огненные люди, видом как рыбные ерши. Мужчины их ехали верхом на рыжих с белыми мордами лошадях, женщины - на черных с белыми мордами. Прибывшие, теснясь и давя друг друга, визжа голосами горностаев и колонков, начали в юрту входить.
Послышались необычайные звуки - это, сказали новорожденный плачет. По всей юрте забегало много горностаев и колонков. Невеста через шамана у жениха спросила:
- Господин муж, где наша постель?
И вот сама появилась, - встала слева огненным дрожащим столбом. Вошла в помещенье для женщин и говорит:
- Давайте мне мужа!
Князец со слезами шамана упрашивать стал - отправить прибывшиv обратно. Чочукус к просьбам прислушался, наконец, и к духам так обратился:
Плоской стопою ходящий,
Поперек препоясанный,
С робкой душой, косоглазый
Жених урянхаец-якут;
Вашего приближения,
Чистого мира дыхания
Вижу - ему ие снести!
Можно ли вам без обиды
К верхнему миру вернуться
После больших даров?
Вот - дары простирая,
Вот - цестрый шнур натянувши,-
Упрашиваю: вернитесь!
Черных коней беломордых
Девять я вам дарю;
Рыжих коров беломордых
Девять я вам дарю.
Вот - одарив дарами.
Упрашиваю: вернитесь!
Вверх отсылаю вас!
Духи, громко зарыдав, голосили:
О досада, горе, беда!
Обидел нас урянхаец-якут!
Мы, поддавшись обману его,
Напрасно прибыли в чуждый край,
Столько терпя лишений в п\ти!
И, пе услыша приветных слов,
Не удостоясь почетных встреч,
Добрых обычаев не узнав,
Тут же обратно изгнаны мы!
Чем настойчивее просил шаман, тем жалобнее причитали духи:
О досада, горе мое! -
плакала невеста: -
Обидел меня урянхаец-якут!
Я поддалась на хитрость его,
Из верхнего мира спустилась сюда,
И, ногой еще не вступив,
Уже обратно изгнана я!
Девять черных и девять рыжих лошадей привели. Лошадей отдавая в подарок, шаман упрашивал духов вернуться. Наконец духи вняли его мольбам. Невеста, выходя из юрты, князьцу сказала:
- Осенью, когда подмерзнет грязь, я сама явлюсь и тебя уведу; тогда же и все богатство свое возьму.
После, ухода духов шаман три дня и три ночи камлал, чтобы юргу обратно перевернуть. Закончив камлание, Чочукус сказал Джалагаю, что осенью жена возьмет его к себе. Всего камлание длилось семь дней и семь ночей. Осенью, с первыми заморозками, князец поехал осматривать свои табуны и, прислонившись к дереву, умер: его душа сквозь макушку вылетела. После Джалагая осталась мать; она заколоть велела весь оставшийся конный скот и сложить в амбар заставила. Из амбара божество, покровительница лошадей, под видом трясогузки, на небо вылетела. Так некогда прославился шаман Чочукус.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky