Ефим Курганов. "И.И. Дмитриев и Хвостовиана"
Ефим Курганов - доцент русской литературы Хельсинкского университета. Автор книг: “Литературный анекдот пушкинской эпохи” (Хельсинки , 1995), “Анекдот как жанр” (СПб., 1997), “Опояз и Арзамас” (СПб., 1998), “Сравнительные жизнеописания. Попытка истории русской литературы” (2 тома; Таллин, 1999), “Василий Розанов и евреи” (СПб., 2000),и “Лолита и Ада” (СПб., 2001), “Похвальное слово анекдоту” (СПб., 2001), “Роман Достоевского “Идиот”. Опыт прочтения” (СПб., 2001), “Анекдот-символ-миф” (СПб., 2002), ""Русский Мюнхгаузен": Реконструкция одной книги, которая была в свое время создана, но так и не была записана" (М., 2017), "Анекдот и литературно-придворный быт (на материале русской жизни пушкинского времени)" (М., 2018) и др.
Портрет И.И. Дмитриева работы В.А. Тропинина. 1835.
И.И. ДМИТРИЕВ И ХВОСТОВИАНА
Поэт И. И. Дмитриев принял активнейшее участие в «заговоре баснописцев» против графа Хвостова. Он писал эпиграммы на него (изящные, но злые), распространял анекдоты о нем (а он был неподражаемый рассказчик и великолепный острослов). По свидетельству его племянника, «над стихами графа Хвостова... от души смеялся и с каким-то особенным добродушным наслаждением» (М.А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти, М., 1869, с. 121). М.А. Дмитриев тут явно покрывает прославленного дядюшку: добродушия там было мало, И.И. Дмитриев был беспощаден к горе-баснописцу. Вадим Вацуро, кстати, предположил, что едва ли Дмитриев непосредственно стоял у самых истоков хвостовского анекдотического эпоса: «Биография Хвостова-графомана строилась последовательно и целенаправленно; из всей его необозримой поэтической продукции отбирались и передавались из уст в уста именно примеры «галиматьи», как предсказывал в своей эпиграмме Дмитриев; от него ждали стихотворных нелепостей и читали с этой установкой. Едва ли не Дмитриев дал тут первые стимулы» (В.Э. Вацуро. Пушкинская пора. СПб., 2000, с. 47-48).
Думаю, что все же вовсе не Дмитриев тут был инициатором. В каком-то смысле он был даже жертвой Хвостова, страшно обидевшегося, что Дмитриева стали величать «российским Лафонтеном». Вот что вспоминал С.П. Жихарев: «Рассказывают об остроумном ответе главнокомандующего графу Хвостову, который в разговоре очень негодовал, что Ив.Ив. Дмитриеву присвоили в Москве название русского Лафонтена. Чтобы утешить графа, Александр Андреевич сказал ему: “Ну так что ж? Пусть Дмитриев будет нашим Лафонтеном, а мы - нашим Езопом”» (С.П. Жихарев. Записки современника. М., 1955, с. 22).
Так что почин войне баснописцев, возможно, принадлежал самому графу, а заговор против него составился потом. Дмитриев реагировал с присущим ему остроумием, но не мог задать высокий градус абсурдизма и гиперболизма, пока не подоспел на помощь Иван Андреевич Крылов. И вообще бывали случаи, когда граф Хвостов совершенно выводил Дмитриева из того терпения, которым тот всегда гордился. Вот как однажды было нарушено олимпийское спокойствие Ивана Ивановича:
«Однажды только сочинения графа Хвостова вывели из терпения Дмитриева. Вот по какому случаю. Он ожидал из Петербурга книги, которые обещал ему прислать из чужих краев Д.П. Северин <русский дипломат и литератор, состоял при графе Нессельроде, сопровождал в нескольких зарубежных вояжах императора Александра Первого. - Е. К.>. Получается с почты огромный ящик. Иван Иванович чрезвычайно обрадовался давно ожидаемой посылке. Открывает с нетерпением. И что же? - множество экземпляров полного издания сочинений графа Дмитрия Ивановича Хвостова, и к нему, и с поручением раздать другим! Чрезвычайно смешно было видеть эту неудачу!» (М. А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти, с. 122).
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
Портрет И.И. Дмитриева работы В.А. Тропинина. 1835.
И.И. ДМИТРИЕВ И ХВОСТОВИАНА
Поэт И. И. Дмитриев принял активнейшее участие в «заговоре баснописцев» против графа Хвостова. Он писал эпиграммы на него (изящные, но злые), распространял анекдоты о нем (а он был неподражаемый рассказчик и великолепный острослов). По свидетельству его племянника, «над стихами графа Хвостова... от души смеялся и с каким-то особенным добродушным наслаждением» (М.А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти, М., 1869, с. 121). М.А. Дмитриев тут явно покрывает прославленного дядюшку: добродушия там было мало, И.И. Дмитриев был беспощаден к горе-баснописцу. Вадим Вацуро, кстати, предположил, что едва ли Дмитриев непосредственно стоял у самых истоков хвостовского анекдотического эпоса: «Биография Хвостова-графомана строилась последовательно и целенаправленно; из всей его необозримой поэтической продукции отбирались и передавались из уст в уста именно примеры «галиматьи», как предсказывал в своей эпиграмме Дмитриев; от него ждали стихотворных нелепостей и читали с этой установкой. Едва ли не Дмитриев дал тут первые стимулы» (В.Э. Вацуро. Пушкинская пора. СПб., 2000, с. 47-48).
Думаю, что все же вовсе не Дмитриев тут был инициатором. В каком-то смысле он был даже жертвой Хвостова, страшно обидевшегося, что Дмитриева стали величать «российским Лафонтеном». Вот что вспоминал С.П. Жихарев: «Рассказывают об остроумном ответе главнокомандующего графу Хвостову, который в разговоре очень негодовал, что Ив.Ив. Дмитриеву присвоили в Москве название русского Лафонтена. Чтобы утешить графа, Александр Андреевич сказал ему: “Ну так что ж? Пусть Дмитриев будет нашим Лафонтеном, а мы - нашим Езопом”» (С.П. Жихарев. Записки современника. М., 1955, с. 22).
Так что почин войне баснописцев, возможно, принадлежал самому графу, а заговор против него составился потом. Дмитриев реагировал с присущим ему остроумием, но не мог задать высокий градус абсурдизма и гиперболизма, пока не подоспел на помощь Иван Андреевич Крылов. И вообще бывали случаи, когда граф Хвостов совершенно выводил Дмитриева из того терпения, которым тот всегда гордился. Вот как однажды было нарушено олимпийское спокойствие Ивана Ивановича:
«Однажды только сочинения графа Хвостова вывели из терпения Дмитриева. Вот по какому случаю. Он ожидал из Петербурга книги, которые обещал ему прислать из чужих краев Д.П. Северин <русский дипломат и литератор, состоял при графе Нессельроде, сопровождал в нескольких зарубежных вояжах императора Александра Первого. - Е. К.>. Получается с почты огромный ящик. Иван Иванович чрезвычайно обрадовался давно ожидаемой посылке. Открывает с нетерпением. И что же? - множество экземпляров полного издания сочинений графа Дмитрия Ивановича Хвостова, и к нему, и с поручением раздать другим! Чрезвычайно смешно было видеть эту неудачу!» (М. А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти, с. 122).
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky