СПОСОБ ПУТЕШЕСТВИЯ
Свет мягко ложился на пол купе, на стенах дрожали солнечные зайчики. У окна в клетчатой рубашке, пузырящихся на коленях брюках и сандалиях на босу ногу сидел бритый парень с книгой Уитмена в руках. Лицо его светилось улыбкой.
Верхняя полка над головой была поднята, что позволяло сидеть, не пригибаясь. Рядом лежал небольшой рюкзачок, из которого выглядывало оранжевое горлышко пластиковой бутылки.
Он перелистнул страницу и посмотрел в окно. Залитые светом стены вокзала, крашенные в салатовый цвет, серый перрон с редкими пассажирами. Хотел вернуться к книге, но тут в купе зашел парень с дорожной сумкой.
- Добрый день, - проговорил входящий.
- Здравствуйте, - отозвался бритый.
Несколько мгновений оба разглядывали друг друга, потом сидящий улыбнулся и раскрыл заложенную пальцем книгу.
- В Питер?
- Что? - переспросил он, поднимая глаза.
- Говорю, до Питера едете?
- Нет, только до Минска.
- А я - в Питер. Решил еще раз съездить, посмотреть… Интересный такой город, навевающий… Дворцы, парки, мосты, белые ночи…
- Ну да, - кивнул бритый. - Мне тоже нравится. Хотя, если разобраться, в каждом уголке мира есть что-то свое… Взять тот же Брест...
- А мне Питер близок. Словно нас связывает какое-то общее прошлое…. Я там уже три раза был…
Он приподнял нижнюю полку и поставил сумку в нишу. Закрыл полку и сел сверху.
- Андрей, - протянул ладонь для рукопожатия.
- Николай, - отозвался бритый, пожимая протянутую руку. - И давай на «ты».
Поезд вздрогнул, передавая толчок по вагонам, и тронулся. Попутчики молча смотрели в окно на уплывающее здание вокзала, перрон с провожающими…
Минуты через две зашла проводница в мешковатой синей форме, деловито собрала билеты.
- Чай? кофе?
- Позже может быть, - ответил Андрей.
Она бросила недоверчивый взгляд и вышла, оставив открытой дверь. Заглянула в купе и пошла дальше по вагону женщина с большими, почти квадратными сумками.
- Что читаешь?
- «Листья травы» Уитмена…
- Интересно?
- Да. Искренно и хорошо. И знаешь, его стихотворения дарят свободу, свободу быть самим собой. Я почитаю…
Он отлистнул несколько страниц и прочел:
«Я выберу свой путь,
пусть другие провозглашают законы, мне нет никакого дела до законов,
пусть другие прославляют возвышенных людей и поддерживают спокойствие,
я поддерживаю только волнение и борьбу,
я не восхваляю возвышенного человека,
я противопоставляю ему просто стоящего…»
- Или еще:
«Не для того ты произведен на свет матерью и отцом, чтобы стать прахом,
но для того, чтобы стать Личностью,
не для того ты рожден, чтобы стать человеком нерешительным,
но чтобы принимать решения,
зерно личности долго созревало в тебе и, наконец, взошло и обрело форму,
отныне и навсегда ты в безопасности, что бы с тобой ни случилось…»
- И вся книга примерно о том же…
- Угу, - промычал Андрей, вытягивая ноги. - Знать бы, как это применить в реальной жизни…
- В смысле?
- Ну, я имею в виду, как жить, чтобы не было мучительно стыдно, и все такое прочее...
- А как живут другие? По-моему, есть только один способ быть на Пути - идти. Не мечтать, не рефлексировать о прошлом, но просто идти, просто выполнять свое предназначение и стараться быть лучше каждый день…. Начать же с того, что попробовать разобраться в самом себе: чего я на самом деле больше всего хочу и как этого можно достичь. Все остальное приложится...
- Не знаю. Как-то все слишком… просто, что ли.
- А почему жизнь должна быть сложной? Никто ведь и не требует невозможного…. Однажды я прочитал католическую сентенцию «Господь не требует от тебя побеждать. Он лишь ожидает, что ты будешь пытаться». Вот так и нам - нужно пытаться! И не переживать из-за того, что сразу не все получается. Всё будет хорошо. Знаешь, как говорил Лев Толстой: "Думай хорошо, и твои мысли созреют в добрые намерения"...
- Вопрос в том, не получится ли в результате совсем не то, чего мы ожидали? - пробормотал Андрей, задумчиво теребя занавеску. - Не зря же говорят про дорогу в ад, вымощенную благими намерениями… Опять же есть в жизни элемент случайности…
- Не думаю. Ничто в жизни не случайно, все - результат наших собственных усилий. И именно от нас зависит то, как будет развиваться судьба. Для того, кто ждет бурю, все станет предвосхищением бури, для того, кто ищет радость, все станет радостью. Все зависит от нас же самих…
Помолчали.
- Знаешь, - продолжил Николай, глядя куда-то внутрь себя, - однажды я сделал некий поступок, из-за которого почувствовал себя падшим. Нет, я не нарушал евангельских заповедей, не убивал и не обманывал, но сделал одну нехорошую, грязную вещь со своим телом. И тогда я понял, каково это - быть отступником, как мучительно от этого ощущения на душе… - он ненадолго задумался, словно вновь переживал отчаяние и уныние. - А потом вспомнил, что все в мире Сотворено по образу и подобию Творца, а значит, все - священно. Вспомнил просветление Гаутамы, вспомнил воскрешение Лазаря и освободился от давящих мыслей. И я осознал, что никто не отвержен. Все спасены, понимаешь! Нет ни низкого, ни высокого, ни грязного, ни чистого - все священно. Все создано Творцом, все имеет свое предназначение. И все священно!.. Нет никакого мирового зла, все - добро. Зло же происходит от наших собственных мыслей, слов и поступков; и это зло творим мы сами в первую очередь с самими же собой…. Когда я постиг и пережил это, все в мире стало светом и радостью, и проявлением бесконечной Любви Творца.
- Не знаю… - начал, было, Андрей, но был прерван появлением подвыпившего мужчины лет пятидесяти в помятой рубашке, потрепанных брюках и черных ботинках.
- Свободно? - спросил мужчина, плюхаясь на сидение рядом с Андреем.
Оборванный на полуслове, Андрей недоуменно посмотрел на вошедшего. Николай улыбнулся, глядя куда-то внутрь мужчины в черных ботинках.
Тот сидел, слегка покачиваясь. Для устойчивости даже оперся руками на сидение.
- Гляжу, скучаете, - с характерными «гэ» и «чэ» проговорил он, дохнув на Андрея запахом перегара, - или чо? Можа, в карты сгуляем?
Андрей вздохнул и, не желая разговаривать, демонстративно отвернулся к окну.
- Это. А чо ты лысы? - обратился мужчина к Николаю, словно припомнив что-то важное.- Я, вот, постарше буду, а волос у меня побольше будет… - Он кокетливо пригладил прядь волос, зачесанную на обширную плешь поперек головы.
- Лысый-то? - улыбнулся Николай. - Что бы загар лучше ложился.
Мужчина замолчал, обдумывая сказанное. Николай улыбнулся и раскрыл книгу.
- Я тоже люблю загорать, - проговорил подвыпивший минуты через две. Андрей посмотрел на него как на надоедливую муху и снова отвернулся к окну. - Если в деревне на сенокосе выйдешь…
Он хотел сказать еще что-то, но был прерван появлением растрепанной проводницы, постучавшей в открытую дверь:
- А вы что здесь делаете? - удивилась проводница. - Я же сказала: в соседний вагон! Вставайте! Давай-давай!
Он с трудом и видимой неохотой поднялся и взялся за ручку двери.
- Дык куда мне идти?
- Туда, - проводница махнула рукой в направлении тамбура. - Давай, не задерживайтесь!
Неуверенно, словно даже разочарованно тот отправился в указанную сторону.
Проводница повернулась к оставшимся:
- Ни у кого нет таблетки анальгина или цитрамона?
Переглянулись.
- Нет, - покачал головой Николай, - что-то случилось?
- У одной пассажирки голова разболелась, просто сил нет…
- В каком купе? - он отложил книгу и поднялся. - Думаю, что смогу помочь.
Проводница с сомнением покачала головой, но поманила рукой, приглашая Николая за собой.
Они прошли по вагону и купе через три остановились. Возле двери стояла молодая, хорошо одетая женщина с измученным лицом. К ней прижималась девочка лет пяти в розовом платьице с куклой Барби в руках.
- Здравствуйте, - мягко проговорил он, подходя к женщине. - Меня зовут Николай. Это у Вас голова болит?
Она кивнула.
- Я помогу Вам. Присаживайтесь.
Она опустилась на полку. Девочка прикорнула рядом.
- Разрешите? - спросил, протягивая ладонь к левой руке женщины.
Послушал пульс, едва касаясь запястья. Потом опустился на колени и стал легонько массировать некие точки на ее голове.
- Потерпите немного, - тихонько приговаривал он, - сейчас все пройдет. Расслабьтесь…
Женщина закрыла глаза.
Минуты через две лицо ее посветлело.
- Спасибо, - сказала она, открывая глаза, - мне уже лучше.
Николай кивнул, не поднимаясь с колен. Помассировал еще немного, потом опустился на пятки. Расстегнув ремешки, снял с женщины туфли на высоком каблуке и несколько минут массировал ее ступни. Когда закончил, поднялся и сел на сиденье напротив.
- Отдохните, посидите без туфель. Пусть восстановится кровообращение.
Прислоняясь спиной к стене, женщина послушно сидела с закрытыми глазами. Руки с красивым маникюром расслабленно лежали на коленях, босые ноги стояли на коврике купе.
Девочка что-то рассказывала своей Барби.
- Привет, - сказал Николай. - Какая у тебя хорошая кукла.
- Это мне мама купила, - важно ответила девочка, пытаясь открутить у Барби руку.
- Вот как?
- Да…. А мы собаку видели, - продолжала девочка, - она не кусается…
- Хорошая собака, правда?
Девочка кивнула и стала болтать ногами.
Женщина открыла глаза и как-то виновато посмотрела на Николая.
- Спасибо, все прошло.
- Не за что, - улыбнулся он, вставая. - Я во втором купе, обращайтесь…. До свидания. Пока-пока, - добавил, обращаясь к девочке.
И уже выходя, увидел, что девочка сняла с Барби крошечные туфельки и стала делать ей массаж.
Андрей размышлял о чем-то, рассеянно глядя в окно. Николай сел напротив.
- Ну, как? Что там было?
- Все прошло. Ей уже лучше…
- Я все думал, - вернулся Андрей к прерванному разговору, - почему с человеком случаются те или иные события. Скажем, как в аварию попадаешь - словно тянет тебя что-то…
- Думаю, все, что случается, происходит потому, что на то были свои причины. Причины, которые могут быть незаметны на первый взгляд ни тому, с кем это случилось, ни окружающим. Но на деле все происходит так или иначе только потому, что человек выбрал этот путь. Самостоятельно.
- Но ведь есть же какая-то неизбежность в жизни человека, судьба, от которой не убежишь. Карма, наконец…. Не зря же одни рождаются богатыми и знаменитыми, а другим приходится всю жизнь прогрызать себе дорогу…
- Конечно. Именно карма и определяет то место, условия, в каких мы начинаем жизнь. Но дальше… Знаешь, как сказал Реджинальд Блай: «Мы ограничены кармой точно так же, как скалой или автомобилем, который не заводится». От судьбы и не нужно убегать, ее нужно изменять! Своими мыслями, словами и поступками… В конце концов, и судим каждый будет по тому, что доброго он смог сделать на своем месте, а не по тому, какого положения достиг.
- Угу…. Знать бы еще, как это сделать…
- Да все так же: выбрать цель и идти потихоньку… Никто не может стать вторым Иисусом или Гаутамой, никто не может прожить чужую жизнь. Но это и не нужно: каждый должен прожить свою и именно свою жизнь. Для этого мы здесь и оказались. Изменяться, сберегая все лучшее накопленное душой. Импровизировать в потоке перемен и жить! Жить так, словно мы уже там, куда собираемся попасть…. В конце концов, наибольшее значение имеет даже не конечная цель, но то, как мы к этой цели идем, сам способ нашего путешествия!
Они замолчали. В наступившей тишине стало слышно, как стучат на стыках колеса.
Андрей открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков. Потом повернулся к деревьям, проносящимся за окном.
Николай вернулся к Уитмену. Раскрыл книгу, но читать не стал. Просто посидел немного, задумавшись...
В дверях купе остановилась девочка - та самая, с Барби.
- А мы выходим!
- Какие вы… молодцы! - улыбнулся Николай.
Девочка подумала и добавила:
- Нас папа встречает!
- Вот как! Здорово, правда?
Девочка кивнула.
Заглянула ее мама.
- Спасибо большое, даже не знаю, как бы я доехала…
- Не стоит, - поднимаясь, ответил Николай. - Берегите себя.
- Спасибо, - улыбнулась она в ответ и взяла девочку за руку: - Пойдем…
Они отправились в сторону тамбура. Николай опустился на место.
- Во всем нужно уметь находить плюсы, в том числе и в людях. Видеть их свет…. Ведь наши души вовсе не сами по себе, но только искорки Единой души, и, в конце концов, каждая искорка стремится вернуться домой. Туда, где нас всегда ждут, где нам всегда рады и встретят с любовью, чтобы с нами ни случилось…
Зашла проводница.
- Вы же до Петербурга? - обратилась к Андрею.
- Да.
- Хорошо, - она повернулась к Николаю и протянула билет: - Готовьтесь, минут через пять-десять будем.
- Спасибо, - улыбнулся он в ответ.
Проводница кивнула и вышла.
Некоторое время посидели молча. Потом Николай положил книжку в рюкзак и поднялся.
- Что ж, мне пора! - он протянул Андрею ладонь для рукопожатия и крепко стиснул поданную ладонь. - Будь здоров…
К выходу прошла женщина в темно-синей телогрейке с большими сумками.
- Давайте я помогу, - вызвался Николая, догоняя ее.
Андрей хотел посмотреть вслед, но столпившиеся в проходе пассажиры закрыли обзор. Он вздохнул и снова повернулся к окну. Оставаясь позади, медленно проплывали пристанционные строения, какие-то склады, разъезды…
Поезд остановился, и из вагона начали выходить люди. И тут, среди спешащих пассажиров он снова увидел Николая. Закинув на плечи рюкзачок с торчащим оранжевым горлышком пластиковой бутылки, он нес сумки той женщины в телогрейке. Они разговаривали.
Андрей смотрел вслед Николаю, пока тот не растворился в толпе. И в этот миг лицо Андрея озарилось улыбкой.
Верхняя полка над головой была поднята, что позволяло сидеть, не пригибаясь. Рядом лежал небольшой рюкзачок, из которого выглядывало оранжевое горлышко пластиковой бутылки.
Он перелистнул страницу и посмотрел в окно. Залитые светом стены вокзала, крашенные в салатовый цвет, серый перрон с редкими пассажирами. Хотел вернуться к книге, но тут в купе зашел парень с дорожной сумкой.
- Добрый день, - проговорил входящий.
- Здравствуйте, - отозвался бритый.
Несколько мгновений оба разглядывали друг друга, потом сидящий улыбнулся и раскрыл заложенную пальцем книгу.
- В Питер?
- Что? - переспросил он, поднимая глаза.
- Говорю, до Питера едете?
- Нет, только до Минска.
- А я - в Питер. Решил еще раз съездить, посмотреть… Интересный такой город, навевающий… Дворцы, парки, мосты, белые ночи…
- Ну да, - кивнул бритый. - Мне тоже нравится. Хотя, если разобраться, в каждом уголке мира есть что-то свое… Взять тот же Брест...
- А мне Питер близок. Словно нас связывает какое-то общее прошлое…. Я там уже три раза был…
Он приподнял нижнюю полку и поставил сумку в нишу. Закрыл полку и сел сверху.
- Андрей, - протянул ладонь для рукопожатия.
- Николай, - отозвался бритый, пожимая протянутую руку. - И давай на «ты».
Поезд вздрогнул, передавая толчок по вагонам, и тронулся. Попутчики молча смотрели в окно на уплывающее здание вокзала, перрон с провожающими…
Минуты через две зашла проводница в мешковатой синей форме, деловито собрала билеты.
- Чай? кофе?
- Позже может быть, - ответил Андрей.
Она бросила недоверчивый взгляд и вышла, оставив открытой дверь. Заглянула в купе и пошла дальше по вагону женщина с большими, почти квадратными сумками.
- Что читаешь?
- «Листья травы» Уитмена…
- Интересно?
- Да. Искренно и хорошо. И знаешь, его стихотворения дарят свободу, свободу быть самим собой. Я почитаю…
Он отлистнул несколько страниц и прочел:
«Я выберу свой путь,
пусть другие провозглашают законы, мне нет никакого дела до законов,
пусть другие прославляют возвышенных людей и поддерживают спокойствие,
я поддерживаю только волнение и борьбу,
я не восхваляю возвышенного человека,
я противопоставляю ему просто стоящего…»
- Или еще:
«Не для того ты произведен на свет матерью и отцом, чтобы стать прахом,
но для того, чтобы стать Личностью,
не для того ты рожден, чтобы стать человеком нерешительным,
но чтобы принимать решения,
зерно личности долго созревало в тебе и, наконец, взошло и обрело форму,
отныне и навсегда ты в безопасности, что бы с тобой ни случилось…»
- И вся книга примерно о том же…
- Угу, - промычал Андрей, вытягивая ноги. - Знать бы, как это применить в реальной жизни…
- В смысле?
- Ну, я имею в виду, как жить, чтобы не было мучительно стыдно, и все такое прочее...
- А как живут другие? По-моему, есть только один способ быть на Пути - идти. Не мечтать, не рефлексировать о прошлом, но просто идти, просто выполнять свое предназначение и стараться быть лучше каждый день…. Начать же с того, что попробовать разобраться в самом себе: чего я на самом деле больше всего хочу и как этого можно достичь. Все остальное приложится...
- Не знаю. Как-то все слишком… просто, что ли.
- А почему жизнь должна быть сложной? Никто ведь и не требует невозможного…. Однажды я прочитал католическую сентенцию «Господь не требует от тебя побеждать. Он лишь ожидает, что ты будешь пытаться». Вот так и нам - нужно пытаться! И не переживать из-за того, что сразу не все получается. Всё будет хорошо. Знаешь, как говорил Лев Толстой: "Думай хорошо, и твои мысли созреют в добрые намерения"...
- Вопрос в том, не получится ли в результате совсем не то, чего мы ожидали? - пробормотал Андрей, задумчиво теребя занавеску. - Не зря же говорят про дорогу в ад, вымощенную благими намерениями… Опять же есть в жизни элемент случайности…
- Не думаю. Ничто в жизни не случайно, все - результат наших собственных усилий. И именно от нас зависит то, как будет развиваться судьба. Для того, кто ждет бурю, все станет предвосхищением бури, для того, кто ищет радость, все станет радостью. Все зависит от нас же самих…
Помолчали.
- Знаешь, - продолжил Николай, глядя куда-то внутрь себя, - однажды я сделал некий поступок, из-за которого почувствовал себя падшим. Нет, я не нарушал евангельских заповедей, не убивал и не обманывал, но сделал одну нехорошую, грязную вещь со своим телом. И тогда я понял, каково это - быть отступником, как мучительно от этого ощущения на душе… - он ненадолго задумался, словно вновь переживал отчаяние и уныние. - А потом вспомнил, что все в мире Сотворено по образу и подобию Творца, а значит, все - священно. Вспомнил просветление Гаутамы, вспомнил воскрешение Лазаря и освободился от давящих мыслей. И я осознал, что никто не отвержен. Все спасены, понимаешь! Нет ни низкого, ни высокого, ни грязного, ни чистого - все священно. Все создано Творцом, все имеет свое предназначение. И все священно!.. Нет никакого мирового зла, все - добро. Зло же происходит от наших собственных мыслей, слов и поступков; и это зло творим мы сами в первую очередь с самими же собой…. Когда я постиг и пережил это, все в мире стало светом и радостью, и проявлением бесконечной Любви Творца.
- Не знаю… - начал, было, Андрей, но был прерван появлением подвыпившего мужчины лет пятидесяти в помятой рубашке, потрепанных брюках и черных ботинках.
- Свободно? - спросил мужчина, плюхаясь на сидение рядом с Андреем.
Оборванный на полуслове, Андрей недоуменно посмотрел на вошедшего. Николай улыбнулся, глядя куда-то внутрь мужчины в черных ботинках.
Тот сидел, слегка покачиваясь. Для устойчивости даже оперся руками на сидение.
- Гляжу, скучаете, - с характерными «гэ» и «чэ» проговорил он, дохнув на Андрея запахом перегара, - или чо? Можа, в карты сгуляем?
Андрей вздохнул и, не желая разговаривать, демонстративно отвернулся к окну.
- Это. А чо ты лысы? - обратился мужчина к Николаю, словно припомнив что-то важное.- Я, вот, постарше буду, а волос у меня побольше будет… - Он кокетливо пригладил прядь волос, зачесанную на обширную плешь поперек головы.
- Лысый-то? - улыбнулся Николай. - Что бы загар лучше ложился.
Мужчина замолчал, обдумывая сказанное. Николай улыбнулся и раскрыл книгу.
- Я тоже люблю загорать, - проговорил подвыпивший минуты через две. Андрей посмотрел на него как на надоедливую муху и снова отвернулся к окну. - Если в деревне на сенокосе выйдешь…
Он хотел сказать еще что-то, но был прерван появлением растрепанной проводницы, постучавшей в открытую дверь:
- А вы что здесь делаете? - удивилась проводница. - Я же сказала: в соседний вагон! Вставайте! Давай-давай!
Он с трудом и видимой неохотой поднялся и взялся за ручку двери.
- Дык куда мне идти?
- Туда, - проводница махнула рукой в направлении тамбура. - Давай, не задерживайтесь!
Неуверенно, словно даже разочарованно тот отправился в указанную сторону.
Проводница повернулась к оставшимся:
- Ни у кого нет таблетки анальгина или цитрамона?
Переглянулись.
- Нет, - покачал головой Николай, - что-то случилось?
- У одной пассажирки голова разболелась, просто сил нет…
- В каком купе? - он отложил книгу и поднялся. - Думаю, что смогу помочь.
Проводница с сомнением покачала головой, но поманила рукой, приглашая Николая за собой.
Они прошли по вагону и купе через три остановились. Возле двери стояла молодая, хорошо одетая женщина с измученным лицом. К ней прижималась девочка лет пяти в розовом платьице с куклой Барби в руках.
- Здравствуйте, - мягко проговорил он, подходя к женщине. - Меня зовут Николай. Это у Вас голова болит?
Она кивнула.
- Я помогу Вам. Присаживайтесь.
Она опустилась на полку. Девочка прикорнула рядом.
- Разрешите? - спросил, протягивая ладонь к левой руке женщины.
Послушал пульс, едва касаясь запястья. Потом опустился на колени и стал легонько массировать некие точки на ее голове.
- Потерпите немного, - тихонько приговаривал он, - сейчас все пройдет. Расслабьтесь…
Женщина закрыла глаза.
Минуты через две лицо ее посветлело.
- Спасибо, - сказала она, открывая глаза, - мне уже лучше.
Николай кивнул, не поднимаясь с колен. Помассировал еще немного, потом опустился на пятки. Расстегнув ремешки, снял с женщины туфли на высоком каблуке и несколько минут массировал ее ступни. Когда закончил, поднялся и сел на сиденье напротив.
- Отдохните, посидите без туфель. Пусть восстановится кровообращение.
Прислоняясь спиной к стене, женщина послушно сидела с закрытыми глазами. Руки с красивым маникюром расслабленно лежали на коленях, босые ноги стояли на коврике купе.
Девочка что-то рассказывала своей Барби.
- Привет, - сказал Николай. - Какая у тебя хорошая кукла.
- Это мне мама купила, - важно ответила девочка, пытаясь открутить у Барби руку.
- Вот как?
- Да…. А мы собаку видели, - продолжала девочка, - она не кусается…
- Хорошая собака, правда?
Девочка кивнула и стала болтать ногами.
Женщина открыла глаза и как-то виновато посмотрела на Николая.
- Спасибо, все прошло.
- Не за что, - улыбнулся он, вставая. - Я во втором купе, обращайтесь…. До свидания. Пока-пока, - добавил, обращаясь к девочке.
И уже выходя, увидел, что девочка сняла с Барби крошечные туфельки и стала делать ей массаж.
Андрей размышлял о чем-то, рассеянно глядя в окно. Николай сел напротив.
- Ну, как? Что там было?
- Все прошло. Ей уже лучше…
- Я все думал, - вернулся Андрей к прерванному разговору, - почему с человеком случаются те или иные события. Скажем, как в аварию попадаешь - словно тянет тебя что-то…
- Думаю, все, что случается, происходит потому, что на то были свои причины. Причины, которые могут быть незаметны на первый взгляд ни тому, с кем это случилось, ни окружающим. Но на деле все происходит так или иначе только потому, что человек выбрал этот путь. Самостоятельно.
- Но ведь есть же какая-то неизбежность в жизни человека, судьба, от которой не убежишь. Карма, наконец…. Не зря же одни рождаются богатыми и знаменитыми, а другим приходится всю жизнь прогрызать себе дорогу…
- Конечно. Именно карма и определяет то место, условия, в каких мы начинаем жизнь. Но дальше… Знаешь, как сказал Реджинальд Блай: «Мы ограничены кармой точно так же, как скалой или автомобилем, который не заводится». От судьбы и не нужно убегать, ее нужно изменять! Своими мыслями, словами и поступками… В конце концов, и судим каждый будет по тому, что доброго он смог сделать на своем месте, а не по тому, какого положения достиг.
- Угу…. Знать бы еще, как это сделать…
- Да все так же: выбрать цель и идти потихоньку… Никто не может стать вторым Иисусом или Гаутамой, никто не может прожить чужую жизнь. Но это и не нужно: каждый должен прожить свою и именно свою жизнь. Для этого мы здесь и оказались. Изменяться, сберегая все лучшее накопленное душой. Импровизировать в потоке перемен и жить! Жить так, словно мы уже там, куда собираемся попасть…. В конце концов, наибольшее значение имеет даже не конечная цель, но то, как мы к этой цели идем, сам способ нашего путешествия!
Они замолчали. В наступившей тишине стало слышно, как стучат на стыках колеса.
Андрей открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков. Потом повернулся к деревьям, проносящимся за окном.
Николай вернулся к Уитмену. Раскрыл книгу, но читать не стал. Просто посидел немного, задумавшись...
В дверях купе остановилась девочка - та самая, с Барби.
- А мы выходим!
- Какие вы… молодцы! - улыбнулся Николай.
Девочка подумала и добавила:
- Нас папа встречает!
- Вот как! Здорово, правда?
Девочка кивнула.
Заглянула ее мама.
- Спасибо большое, даже не знаю, как бы я доехала…
- Не стоит, - поднимаясь, ответил Николай. - Берегите себя.
- Спасибо, - улыбнулась она в ответ и взяла девочку за руку: - Пойдем…
Они отправились в сторону тамбура. Николай опустился на место.
- Во всем нужно уметь находить плюсы, в том числе и в людях. Видеть их свет…. Ведь наши души вовсе не сами по себе, но только искорки Единой души, и, в конце концов, каждая искорка стремится вернуться домой. Туда, где нас всегда ждут, где нам всегда рады и встретят с любовью, чтобы с нами ни случилось…
Зашла проводница.
- Вы же до Петербурга? - обратилась к Андрею.
- Да.
- Хорошо, - она повернулась к Николаю и протянула билет: - Готовьтесь, минут через пять-десять будем.
- Спасибо, - улыбнулся он в ответ.
Проводница кивнула и вышла.
Некоторое время посидели молча. Потом Николай положил книжку в рюкзак и поднялся.
- Что ж, мне пора! - он протянул Андрею ладонь для рукопожатия и крепко стиснул поданную ладонь. - Будь здоров…
К выходу прошла женщина в темно-синей телогрейке с большими сумками.
- Давайте я помогу, - вызвался Николая, догоняя ее.
Андрей хотел посмотреть вслед, но столпившиеся в проходе пассажиры закрыли обзор. Он вздохнул и снова повернулся к окну. Оставаясь позади, медленно проплывали пристанционные строения, какие-то склады, разъезды…
Поезд остановился, и из вагона начали выходить люди. И тут, среди спешащих пассажиров он снова увидел Николая. Закинув на плечи рюкзачок с торчащим оранжевым горлышком пластиковой бутылки, он нес сумки той женщины в телогрейке. Они разговаривали.
Андрей смотрел вслед Николаю, пока тот не растворился в толпе. И в этот миг лицо Андрея озарилось улыбкой.