На реках Вавилонских...
На реках Вавилонских...
Каждый год как-будто внезапно.
На реках Вавилонских...
Снова и снова эти слова, снова и снова знакомые распевы.
Я помню, как первый раз услышал этот псалом. Может быть и прежде этого слышал, но не обращал внимания. Никольская церковь в Зеленограде, обычное каждение на полиелее. Я знал, что на этой службе будет необычное песнопение, потому что приближается Пост. Отец Василий Скоробогатов стоит перед отверзтыми вратами, а хор поёт псалом и припевает "Аллилуия".
Потом были другие зеленоградские храмы, Черкизово, Кузнецы, Дубровский.
Много говорят теперь о церковности, правильности богослужебного пения. Конечно, слова важнее того, как они поются. Конечно, я тоже не люблю "жестокий партес". Но есть песнопения, которые в нашей действительности поют двумя-тремя распевами, всем известными, родными, настраивающими на определенный лад, возвращающими в прошлое (или даже в "постоянное").
Недавно, совсем "некстати" услышал по радио в качестве заставки преблагословенно-субботнее "Воскресни Боже...". Не валаамское, не знаменное, а самое такое обычное, партесное, всегда и везде в приходских храмах поемое. И пронеслось перед глазами: храмы, вёсны, люди, "пременение риз". Дохнуло весной, светом, радостью предпасхальной.
И это февральской-то полночью.
И сегодня в маленьком подмосковном храме унесло меня под нестройное пение хора вдаль, в детство, в начало юности, в Иерусалим, в какую-то вечную постную весну в глубины памяти.
Свет из окон, лампады на семисвечнике...
Там сидели мы и плакали....
Каждый год как-будто внезапно.
На реках Вавилонских...
Снова и снова эти слова, снова и снова знакомые распевы.
Я помню, как первый раз услышал этот псалом. Может быть и прежде этого слышал, но не обращал внимания. Никольская церковь в Зеленограде, обычное каждение на полиелее. Я знал, что на этой службе будет необычное песнопение, потому что приближается Пост. Отец Василий Скоробогатов стоит перед отверзтыми вратами, а хор поёт псалом и припевает "Аллилуия".
Потом были другие зеленоградские храмы, Черкизово, Кузнецы, Дубровский.
Много говорят теперь о церковности, правильности богослужебного пения. Конечно, слова важнее того, как они поются. Конечно, я тоже не люблю "жестокий партес". Но есть песнопения, которые в нашей действительности поют двумя-тремя распевами, всем известными, родными, настраивающими на определенный лад, возвращающими в прошлое (или даже в "постоянное").
Недавно, совсем "некстати" услышал по радио в качестве заставки преблагословенно-субботнее "Воскресни Боже...". Не валаамское, не знаменное, а самое такое обычное, партесное, всегда и везде в приходских храмах поемое. И пронеслось перед глазами: храмы, вёсны, люди, "пременение риз". Дохнуло весной, светом, радостью предпасхальной.
И это февральской-то полночью.
И сегодня в маленьком подмосковном храме унесло меня под нестройное пение хора вдаль, в детство, в начало юности, в Иерусалим, в какую-то вечную постную весну в глубины памяти.
Свет из окон, лампады на семисвечнике...
Там сидели мы и плакали....