Казак: туда и обратно
Сегодня Казак рукоположился во диакона, и теперь он отец Алексей (на самом деле все равно Казак)... Про это уже писал Швепс.
На самом деле, это было уже почти позавчера. Швепс сперва хотел написать свои размышления на эту тему, но не смог, потому что устал и написал про Тверь. А Давыч проснулся и написал свои. А я написал новость на сайт, в которой постарался показать, каким замечательным студентом был (и в какой-то мере еще остается) наш дорогой Казак.
Но есть вещи, которые не напишешь на сайте. Я хотел бы написать о них здесь.
Всякий близкий нам человек приносит в нашу жизнь что-то свое. Что-то «от своих сокровищ». Казак показал мне «дивный новый мир», в который я так и не рискнул войти (к сожалению). Но он показал мне, что можно мыслить иначе, чем тебя учили, иначе, чем «модно» мыслить в твоей среде. Он показал мне, что богословие может быть разным.
Он научил меня не бояться. И это самое важное.
Прошло наше студенчество. Мы учили английский в «богадельне», сидели в «Граблях» на Пятницкой, ловили интернет в заснеженном захолустье и пели казацкие песни в пустыне с видом на Мертвое море.
Чтобы дать что-то «от своих сокровищ», надо это «что-то» иметь.
Казак - пример на удивление успешного студента. Успешного именно в плане личного интеллектуального развития. Ему было, чем делиться.
Как хорошо, что этот человек теперь, спустя много лет после поступления в Варницы, после пяти с половиной лет обучения в ПСТГУ… вернулся в родной город и принял дьяконский сан.
Не забыл первую любовь свою.
Аксиос! Аксиос! Аксиос!
На самом деле, это было уже почти позавчера. Швепс сперва хотел написать свои размышления на эту тему, но не смог, потому что устал и написал про Тверь. А Давыч проснулся и написал свои. А я написал новость на сайт, в которой постарался показать, каким замечательным студентом был (и в какой-то мере еще остается) наш дорогой Казак.
Но есть вещи, которые не напишешь на сайте. Я хотел бы написать о них здесь.
Всякий близкий нам человек приносит в нашу жизнь что-то свое. Что-то «от своих сокровищ». Казак показал мне «дивный новый мир», в который я так и не рискнул войти (к сожалению). Но он показал мне, что можно мыслить иначе, чем тебя учили, иначе, чем «модно» мыслить в твоей среде. Он показал мне, что богословие может быть разным.
Он научил меня не бояться. И это самое важное.
Прошло наше студенчество. Мы учили английский в «богадельне», сидели в «Граблях» на Пятницкой, ловили интернет в заснеженном захолустье и пели казацкие песни в пустыне с видом на Мертвое море.
Чтобы дать что-то «от своих сокровищ», надо это «что-то» иметь.
Казак - пример на удивление успешного студента. Успешного именно в плане личного интеллектуального развития. Ему было, чем делиться.
Как хорошо, что этот человек теперь, спустя много лет после поступления в Варницы, после пяти с половиной лет обучения в ПСТГУ… вернулся в родной город и принял дьяконский сан.
Не забыл первую любовь свою.
Аксиос! Аксиос! Аксиос!