РУССКИЕ ЕВРЕИ В НАГАСАКИ.
К концу 1870-х гг. Нагасаки мог похвастать большой, едва ли не в тысячу жителей, иностранной колонией. Порт занимал стратегически важное положение, находясь в юго-западной части Японии и связывая ее с остальным миром, наряда,' с Йокогамой в центре страны и Хакодатэ на севере. Деловые люди из разных концов Старого и Нового Света устремились на дотоле закрытый японский рынок; среди них, как водится, были евреи, а еще один негр.
От многих остались только имена на кладбище. Некий Гриша Рубинштейн из Бриска пожил в Маниле на Филиппинах, заготовляя знаменитую тамошнюю пеньку, переехал в начале XX в. в Нагасаки да и умер там 25 лет от роду «Американец» (по паспорту) Джузеппе Шиллер (так он почему-то значится на памятнике) родился когда-то в местечковом Луцке, ничего не приобрел в Америке кроме паспорта, подался в Японию, где владел портновской лавочкой и умер «от переутомления» (официальная запись) 60 лет от роду.
С некоторыми русскими евреями в Нагасаки связаны трогательные истории. Яков и Мария Фельдштейны были выходцами из Одессы, как и многие другие еврейские жители Нагасаки. В этом нет ничего удивительного - Одессу и Нагасаки связывали с конца XIX в. морские линии. Одесситы играли заметную роль в развитии иностранной колонии японского города, строя гостиницы, рестораны и бары для моряков, всякого рода магазины и конторы. Селились они преимущественно в западной части иностранного сеттльмента, которая называлась Умэгасаки («Мыс сливового аромата»). Фельдштейны сдавали дешевые комнаты приезжающим, а разбогатев, перестроили дом и назвали его «Villa Hotel». Яков умер в 42 года, а Мария вела гостиницу сама и весьма успешно; она даже выписала к себе из Одессы племянницу и племянника, что и послужило причиной ее безвременной гибели в 36 лет от роду.
В те времена основным источником освещения в Нагасаки служили керосиновые лампы. Малолетние племянники из Одессы залезли в кладовку с керосином и запалили спичку. Пламя поднялось столбом. Проходивший мимо сапожник Гофман спас девочку, а Мария Фельдштейн бесстрашно бросилась в огонь за четырехлетним мальчиком. Вынести живым его не удалось, а сама она скончалась от ожогов на следующий день. Сейчас от нее остался лишь старый камень на кладбище да заметка в англоязычной газете столетней давности.
Еще одно семейство выходцев из России занимало центральное место в иностранной общине Нагасаки: Лев и Анна Лесснеры и сын их Зигмунд. Их торговля процветала, и молодой Зигмунд стал на рубеже веков богатейшим евреем города и одним из самых влиятельных иностранцев Нагасаки. Отец его был габаем в синагоге. В конце XIX в. Лесснеры построили в Умэгасаки огромное здание с элементами мавританского стиля, который тогда повсеместно считали еврейским. Во время Первой мировой войны для Лесснеров настали тяжкие времена. У них было приобретенное перед приездом австрийское гражданство, и на все их имущество японцы наложили арест - как на принадлежавшее подданным враждебной державы. После войны положение немного выправилось, но Зигмунд Лесснер от переживаний умер в 1920 г., 60 лет от роду. Единственный из всех иностранцев он удостоен скульптурного бюста на могиле.
Смерть Лесснера ознаменовала начало заката еврейской общины Нагасаки. Люди стали разъезжаться. Синагога вскоре была закрыта. Сейчас кроме нескольких временных жителей (американских бизнесменов) евреи остались разве что на кладбище, в еврейском секторе кладбища Сакамото. Последний русский еврей, родившийся в Нагасаки во время Русско-японской войны (в 1906-м) жил до недавнего времени около Сан-Франциско. Это Роберт Люри, сын знаменитого на всем Дальнем Востоке рыбопромышленника Мейера Люри из Николаевска-на-Амуре. А может, Роберт и сейчас жив, - последний раз я разговаривал с ним по телефон)' в конце 1990-х; он был жизнерадостен и весел.
РУССКИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ В НАГАСАКИ
От многих остались только имена на кладбище. Некий Гриша Рубинштейн из Бриска пожил в Маниле на Филиппинах, заготовляя знаменитую тамошнюю пеньку, переехал в начале XX в. в Нагасаки да и умер там 25 лет от роду «Американец» (по паспорту) Джузеппе Шиллер (так он почему-то значится на памятнике) родился когда-то в местечковом Луцке, ничего не приобрел в Америке кроме паспорта, подался в Японию, где владел портновской лавочкой и умер «от переутомления» (официальная запись) 60 лет от роду.
С некоторыми русскими евреями в Нагасаки связаны трогательные истории. Яков и Мария Фельдштейны были выходцами из Одессы, как и многие другие еврейские жители Нагасаки. В этом нет ничего удивительного - Одессу и Нагасаки связывали с конца XIX в. морские линии. Одесситы играли заметную роль в развитии иностранной колонии японского города, строя гостиницы, рестораны и бары для моряков, всякого рода магазины и конторы. Селились они преимущественно в западной части иностранного сеттльмента, которая называлась Умэгасаки («Мыс сливового аромата»). Фельдштейны сдавали дешевые комнаты приезжающим, а разбогатев, перестроили дом и назвали его «Villa Hotel». Яков умер в 42 года, а Мария вела гостиницу сама и весьма успешно; она даже выписала к себе из Одессы племянницу и племянника, что и послужило причиной ее безвременной гибели в 36 лет от роду.
В те времена основным источником освещения в Нагасаки служили керосиновые лампы. Малолетние племянники из Одессы залезли в кладовку с керосином и запалили спичку. Пламя поднялось столбом. Проходивший мимо сапожник Гофман спас девочку, а Мария Фельдштейн бесстрашно бросилась в огонь за четырехлетним мальчиком. Вынести живым его не удалось, а сама она скончалась от ожогов на следующий день. Сейчас от нее остался лишь старый камень на кладбище да заметка в англоязычной газете столетней давности.
Еще одно семейство выходцев из России занимало центральное место в иностранной общине Нагасаки: Лев и Анна Лесснеры и сын их Зигмунд. Их торговля процветала, и молодой Зигмунд стал на рубеже веков богатейшим евреем города и одним из самых влиятельных иностранцев Нагасаки. Отец его был габаем в синагоге. В конце XIX в. Лесснеры построили в Умэгасаки огромное здание с элементами мавританского стиля, который тогда повсеместно считали еврейским. Во время Первой мировой войны для Лесснеров настали тяжкие времена. У них было приобретенное перед приездом австрийское гражданство, и на все их имущество японцы наложили арест - как на принадлежавшее подданным враждебной державы. После войны положение немного выправилось, но Зигмунд Лесснер от переживаний умер в 1920 г., 60 лет от роду. Единственный из всех иностранцев он удостоен скульптурного бюста на могиле.
Смерть Лесснера ознаменовала начало заката еврейской общины Нагасаки. Люди стали разъезжаться. Синагога вскоре была закрыта. Сейчас кроме нескольких временных жителей (американских бизнесменов) евреи остались разве что на кладбище, в еврейском секторе кладбища Сакамото. Последний русский еврей, родившийся в Нагасаки во время Русско-японской войны (в 1906-м) жил до недавнего времени около Сан-Франциско. Это Роберт Люри, сын знаменитого на всем Дальнем Востоке рыбопромышленника Мейера Люри из Николаевска-на-Амуре. А может, Роберт и сейчас жив, - последний раз я разговаривал с ним по телефон)' в конце 1990-х; он был жизнерадостен и весел.
РУССКИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ В НАГАСАКИ