Привычка
Нас долго приучали к насилию - фильмами, играми, новостями по ящику. Насилие девальвировалось, оно нам уже не страшно, благо мы привыкли, что оно далеко, виртуально, с экрана. Настоящее с экрана и ненастоящее тоже с экрана, и уже трудно отличить одно от другого. Главное, что между нами и насилием всегда стоит экран или монитор, и хоть наш разум все равно оказывается инфицированным, но параллельно учится невосприимчивости.
Обывателя фильмы про насилие лишь бодрят (поэтому появились снаффы). Жизнь его тускла (признает он), но зато в ней нет таких ужасов, как на экране. Можно попереживать об экранных жертвах, даже на полчаса почувствовать себя в роли этой жертвы - и испытать своеобразный катарсис. Ничего не меняя в своей жизни.
В новостях мы видим, что у кого-то хуже и страшнее, ну и отлично! У нас-то не так, хоть, может быть, по-своему тухло. Мы живем в спокойном мире, а где-то до сих пор еще воюют, устраивают перевороты и революции, режут соседей и взрывают врагов - в силу своей дикости и фанатизма.
Одновременно нас приучали и подсаживали на всякие «красоты»: красивые страны, пляжи, горы, города, интерьеры. Как правило, к нашей жизни это тоже не имеет отношения, а нужно лишь для того, чтобы развести нас на бабло. Ибо в реальности все, разумеется, не так «красиво».
Все это должно нас отвлечь и развлечь. Чтобы не было жестокого ощущения конечности и краткости оставшейся жизни и времени...
Насилие и сейчас весьма виртуально, хотя слышишь «прилеты» и «отлеты», и звук воздушной тревоги (привычный теперь в Севастополе). Это уже не кино и не учения, но отказываться от парадигмы не хочется. Мы не хотим признавать войну своей реальностью. Ну, а кто хотел бы?
Это - интересное время, которое потом войдет в учебники, будет тысячу раз описано и интерпретировано, но, как известно, «чем столетье интересней для историка, тем для современника печальней». К тому же теперешние немолодые люди в нашей стране уже пережили массу «интересных времен», и хотелось бы отдохнуть, пожить неинтересно, но спокойно.
В целом экран развращает, отупляет, ложно возбуждает и ложно успокаивает. И еще убивает твое время. Он создает чужие настроения. После экрана и компа жизнь кажется вообще ненастоящей, нелепой и придуманной. А, может, она такая и есть?
Обывателя фильмы про насилие лишь бодрят (поэтому появились снаффы). Жизнь его тускла (признает он), но зато в ней нет таких ужасов, как на экране. Можно попереживать об экранных жертвах, даже на полчаса почувствовать себя в роли этой жертвы - и испытать своеобразный катарсис. Ничего не меняя в своей жизни.
В новостях мы видим, что у кого-то хуже и страшнее, ну и отлично! У нас-то не так, хоть, может быть, по-своему тухло. Мы живем в спокойном мире, а где-то до сих пор еще воюют, устраивают перевороты и революции, режут соседей и взрывают врагов - в силу своей дикости и фанатизма.
Одновременно нас приучали и подсаживали на всякие «красоты»: красивые страны, пляжи, горы, города, интерьеры. Как правило, к нашей жизни это тоже не имеет отношения, а нужно лишь для того, чтобы развести нас на бабло. Ибо в реальности все, разумеется, не так «красиво».
Все это должно нас отвлечь и развлечь. Чтобы не было жестокого ощущения конечности и краткости оставшейся жизни и времени...
Насилие и сейчас весьма виртуально, хотя слышишь «прилеты» и «отлеты», и звук воздушной тревоги (привычный теперь в Севастополе). Это уже не кино и не учения, но отказываться от парадигмы не хочется. Мы не хотим признавать войну своей реальностью. Ну, а кто хотел бы?
Это - интересное время, которое потом войдет в учебники, будет тысячу раз описано и интерпретировано, но, как известно, «чем столетье интересней для историка, тем для современника печальней». К тому же теперешние немолодые люди в нашей стране уже пережили массу «интересных времен», и хотелось бы отдохнуть, пожить неинтересно, но спокойно.
В целом экран развращает, отупляет, ложно возбуждает и ложно успокаивает. И еще убивает твое время. Он создает чужие настроения. После экрана и компа жизнь кажется вообще ненастоящей, нелепой и придуманной. А, может, она такая и есть?