Наше время любит нас
На этой неделе в Питер приезжал Эдуард Лимонов. Сначала он собрал аншлаг в “Буквоеде” на презентации своей новой книги “Дед”, вызвав небывалый интерес публики, бравшей автографы более часа. На следующий день было открытое собрание петербургской “Другой России” с его участием. Вновь с успехом.
Мероприятие прошло под знаменем Новороссии, поэтому первым выступал историк-сталинист Игорь Пыхалов - его, провоевавшего полтора месяца в Луганской республике , занесло в Питер на боевой отпуск, чем мы и воспользовались, затащив его на собрание. Еще выступал товарищ Дмитриев, собственно я, ну и, само собой, Лимонов.
Последние несколько лет нам приходилось заниматься, в основном, попытками превратить российскую оппозицию во что-то более-менее приличное. Привить нацбольскую смелость, последовательность, честность. Не вышло. В оппозиционном движении взяли вожжи в руки либералы, превратив общегражданское сопротивление в клуб калек имени самих себя.
Поняв, что протестным движением завладели политические инвалиды, Лимонов нещадно бил болотно-сахаровскую тусовку. Бил метко, сбил в итоге нескольких дутых королей с пьедесталов. Теперь уже никто не верит, что какой-нибудь Илья Яшин (господи, прости!) или Ольга Романова (чур-чур-чур) представляют из себя нечто, имеющее хоть какую-то серьезную репутацию. Окончательно сахарные убились Крымом и Донбассом, став национал-предателями. Даже тяжеловес Навальный важно надул щеки, да и лопнул.
“Другая Россия”, потратив пару лет на борьбы с несостоятельными фигурами за лидерство в гражданском протесте, доказала всем вменяемым гражданам свою правоту, однако истасканный, измученный креаклами народный протест самоубился тоже.
Образовавшийся вакуум НБ-движение решило заполнить борьбой за пересмотр итогов приватизации, однако неожиданно разгорелся майдан, а за ним и антимайдан. Все усилия партия бросила на вступающую в свои права Русскую Весну, устремив взоры на Украину. Произошло колоссальное пробуждение, воодушевление.
Теперь у нацболов все совсем не так, чем пару лет назад. Вместо митингов - газели с гуманитарной помощью. Вместо розданных гневных прокламаций - собранные деньги на Донбасс. Вместо акций прямого действия - автомат в руках и "муха" за спиной. Происходящее чрезвычайно интересно. И страшно, конечно. Вместо политзаключенных - 200-е и 300-е. Война всегда страшна.
Наше время любит нас. И губит.
