Страда или страдание за урожай.
Говорят сельское хозяйство на гране краха, врут! У нас всё отлично, особенно если смотреть новости по официальным каналам. Иногда возникает ощущение, что время повернуло назад, и мы опять слушаем советские, красивые рассказы о трудовых подвигах товарищей колхозников и счастливой жизни сознательных коммунистов...
Днём жара под сорок в тени, пыль и соломенная крошка. Старая, сто раз отремонтированная техника, рано постаревшие, пропитые лица односельчан и монотонная, плохо оплачиваемая работа - вот реальность людей добывающих наш хлеб.
Всё так же существуют соревнование: кто больше намолотит зерна, существуют и передовики, вот только стимулы поменялись, теперь вездесущие деньги. Чем больше набрал, тем больше получил. А уборка - единственный в году способ заработать. Зарплата составляет около четырёх тысяч рублей в месяц, а на уборке можно поднять до двадцати.
А вот колхоза больше нет… Село поделилось на работников ООО (наследники колхоза) и фермеров.
Фермеры, в 90-х выкупившие свои паи земли, поначалу неплохо раскручивались, кто-то прикупил технику, кто-то построил дом, сейчас несут убытки. По словам сельчан это связано со снизившейся урожайностью. Земля, простаивавшая несколько лет после развала, и дававшая обильные урожаи поначалу, постепенно истощилась, а вести севооборот по науке не получается из-за небольших размеров фермерских наделов.
Те же, кто выбрал стабильность попали в другую западню - эксплуатация. Всё выращиваемое зерно сдаётся местному сельскохозяйственному монополисту, в данном случае фирма «Юг Руси», которая контролирует практически всю Ростовскую область. Она забирает зерно, устанавливая на него фиксированную цену.
Продавать его даже за более выгодную цену в тот же Ставропольский край запрещено. Что остаётся колхозникам? Мои провокационные вопросы «почему не возмущаетесь, что планируете с этим делать» проваливались в пропасть непонимания и неверия в возможность перемен: «да развеж это можно поменять… так всегда было…».
А ведь парк машин уже еле-еле работает, здания обветшали и требуют капитального ремонта, людям не к чему и некуда стремиться….
«А здесь у нас первичная обработка зерна!» - сообщили мне. И была в их словах гордость не за деньги, престиж или крутизну, а за свою тяжёлую и нужную работу. Дышать там, кстати, практически невозможно из-за пыли.
Современные технологии видимо ещё пару столетий будут ползти до деревни. Зато инструменты для «наладки» - все на месте.
А дома веселье с подрастающим бычком, который через год ежедневного ухода и выращивания принесёт в семью около восемнадцати тысяч, хроническая неблагоустроенность и всё те же, не меняющиеся столетиями, работы: покормить, подоить, убрать.
И так из года в год… из поколения в поколение. Живая сила природы в бесконечном возрождении, смирение и доброжелательность простых людей, эксплуатируемая борзыми и наглыми. Обидно...
Днём жара под сорок в тени, пыль и соломенная крошка. Старая, сто раз отремонтированная техника, рано постаревшие, пропитые лица односельчан и монотонная, плохо оплачиваемая работа - вот реальность людей добывающих наш хлеб.
Всё так же существуют соревнование: кто больше намолотит зерна, существуют и передовики, вот только стимулы поменялись, теперь вездесущие деньги. Чем больше набрал, тем больше получил. А уборка - единственный в году способ заработать. Зарплата составляет около четырёх тысяч рублей в месяц, а на уборке можно поднять до двадцати.
А вот колхоза больше нет… Село поделилось на работников ООО (наследники колхоза) и фермеров.
Фермеры, в 90-х выкупившие свои паи земли, поначалу неплохо раскручивались, кто-то прикупил технику, кто-то построил дом, сейчас несут убытки. По словам сельчан это связано со снизившейся урожайностью. Земля, простаивавшая несколько лет после развала, и дававшая обильные урожаи поначалу, постепенно истощилась, а вести севооборот по науке не получается из-за небольших размеров фермерских наделов.
Те же, кто выбрал стабильность попали в другую западню - эксплуатация. Всё выращиваемое зерно сдаётся местному сельскохозяйственному монополисту, в данном случае фирма «Юг Руси», которая контролирует практически всю Ростовскую область. Она забирает зерно, устанавливая на него фиксированную цену.
Продавать его даже за более выгодную цену в тот же Ставропольский край запрещено. Что остаётся колхозникам? Мои провокационные вопросы «почему не возмущаетесь, что планируете с этим делать» проваливались в пропасть непонимания и неверия в возможность перемен: «да развеж это можно поменять… так всегда было…».
А ведь парк машин уже еле-еле работает, здания обветшали и требуют капитального ремонта, людям не к чему и некуда стремиться….
«А здесь у нас первичная обработка зерна!» - сообщили мне. И была в их словах гордость не за деньги, престиж или крутизну, а за свою тяжёлую и нужную работу. Дышать там, кстати, практически невозможно из-за пыли.
Современные технологии видимо ещё пару столетий будут ползти до деревни. Зато инструменты для «наладки» - все на месте.
А дома веселье с подрастающим бычком, который через год ежедневного ухода и выращивания принесёт в семью около восемнадцати тысяч, хроническая неблагоустроенность и всё те же, не меняющиеся столетиями, работы: покормить, подоить, убрать.
И так из года в год… из поколения в поколение. Живая сила природы в бесконечном возрождении, смирение и доброжелательность простых людей, эксплуатируемая борзыми и наглыми. Обидно...