Германия эпохи Берлинского кризиса глазами советского солдата (1961-64). Интервью, часть 1
Так сложилось, что младший брат моей мамы, Владимир Павлович Сигачев (1942 г. рождения), призывался в армию в 1961 году и это совпало с масштабным Берлинским кризисом и строительством Стены. Молодых призывников из Забайкалья неожиданно отправили в Германию - в ГСВГ, где Владимир Павлович и прослужил до 1964 года. Он был автомобилистом и поэтому проехал довольно обширный путь по дорогам и гарнизонам Восточной Германии, но и не только: их часть перебрасывали и в ракетный полигон Капустин Яр, где испытывали ракеты.
Словом, исключительно интересная судьба: простого забайкальского паренька Большая История внезапно забросила в самую гущу геополитического кризиса и он мог наблюдать его изнутри, как участник и современник. Обо всём этом мы и поговорили подробно и не спеша с Владимиром Павловичем 10-12 мая 2023 года у него в доме - в посёлке Новопавловка Забайкальского края, что находится на Транссибе недалеко от Петровского Завода. Первую часть нашего разговора выкладываю тут, с некоторыми его снимками того времени. Владимир Павлович - исключительно интересный собеседник и помнит очень много ценных и нестандартных деталей из того времени, надо только его суметь разговорить. А всего будет четыре части - интервью большое.
Сегодня Владимиру Павловичу Сигачёву исполняется 82 года.
Солдат Советской Армии Владимир Сигачев на ГАЗ-51. 1961 г.
(часть 1 интервью)
Сергей: Дядя Вова, давайте начнём вот с чего. Вы где призывались? Откуда вас вообще забирали из Забайкалья?
Владимир Павлович: Призывался в Петровск-Забайкальском горвоенкомате, 19 августа 1961 года. Довезли нас до Читы на пересыльном пункте. Потом забрали нас и повезли на запад. В Баде (станция Бада) наш эшелон остановили, и мы думали, что привезли почти домой. Из дома - домой. И попали мы в школу ШМАС. Это была войсковая часть 74984 - Школа младших авиационных специалистов. Мы там должны были пройти курс молодого бойца. Нас там раздели и выдали новое обмундирование: хромовые сапоги, кожаные сапоги, кожаные ремни. (!!! - молодым бойцам. ССГ)
Допризывник Володя Сигачев в Забайкалье, 1960 г.
С.: То есть это уровень лучше, чем был одет обычный боец?
В. П.: Да, конечно. Это такое более элитное подразделение. Да, одели уже нас там, и сразу же сказали, что вы поедете служить за границу. Приняли мы присягу там, курс молодого бойца прошли. Там у нас был призыв - Бурятия, Иркутская область и забайкальцы. Порядка 600 человек нас там было.
С.: А сколько вы там пробыли, когда вот этот курс молодого бойца кончился?
В. П.: Три месяца примерно. В августе призвали, а в ноябре 1961 года, где-то 8 ноября, нас эшелоном в этих вагонах пассажирских заселили - по 11 человек в отсек - и повезли в Германию. Ехали мы с остановками; помню, в каком-то городе была у нас остановка, делали нам там дезактивацию, баню устроили, станция - в Тамбове, вроде.
С.: А, то есть уже там, в европейской части, далеко уже?
В. П.: Да. А потом до Германии ехали. В общей сложности 14 дней где-то ехали до Германии.
С.: Это две недели вы ехали в пассажирских вагонах?
В. П.: Нет, мы до Бреста ехали в пассажирских. В Бресте нас пересадили на пересыльном пункте, сформировали команды и дальше посадили в теплушки уже.
С.: То есть через Польшу, получается, вы в теплушках ехали?
В. П.: В теплушках ехали, но теплушки были уже западного габарита, небольшие вагоны. Не трёхэтажные нары, а двухэтажные, внутри. И так уже поехали дальше. Нас там два дня по Польше таскали, назад-вперёд: вроде, туда едем, потом назад едем, встанем, затем опять направление меняем. И так же по Германии. Потом, когда в Германию прибыли - встали мы во Франкфурте-на-Одере.
С.: Первый пункт ваш в Германии - это Франкфурт-на-Одере? Это прямо граница?
В. П.: Да, на границе. И это был поздний вечер - мы впервые увидели там эти неоновые лампы в то время в Германии, на вокзале.
С.: (шутливо) Это для вас были элементы сладкой жизни?
В. П.: Да, это некое чудо было, непривычное. И главное, что вот так три эшелона стояли: наш стоял эшелон, подходит еще один эшелон и третий эшелон подходит - и вдруг в эшелоне нашем запевают «По диким степям Забайкалья», а рядом стоит эшелон москвичей, они поют «Подмосковные вечера». А третий эшелон с Поволжья был, они «На Волге широкой» поют песню. Представляешь, Сергей? В Германии ночью, на пограничной станции, поют три русских эшелона!!
С.: Три эшелона?
В. П.: Три эшелона, да, где-то полторы-две тысячи человек в них в сумме. И каждый свою песню поёт. И эшелоны, представляешь? Вообще весь эшелон поёт! Пели просто все! На следующий день нас дальше протащили, и потом привозят нас в город Финов. Там Эберсвальде рядом. И только там пересыльный пункт был. Утром прибываем мы, прямо в 5 утра, в этих теплушках, вагоны открываем - и перед нами кладбище! Вид был такой, что на кладбище привезли. А кладбища у них там другие - не как наши кладбища. Там же они ухоженные, красивые, ровные.
С.: Без оградок там они.
В. П.: Ага. И растительность там красивая. Нас разгрузили, и мы пошли на пересыльный пункт. И там давай нас офицеры «покупать», распределять по частям. Я должен был попасть в морскую авиацию, как водитель, и нас осталось 11 человек.
Нас сразу не забрали. Мы день, второй прожили там, третий - на пересылке, и только потом нас направили в лётную часть, полевая почта 25620: бомбардировочный авиационный полк. И вот нас туда определили, и мы увидели там самолёты эти, ИЛ-28, что были на вооружении в полку. Мы как шофера были, был спецнабор шоферов. Вот именно весь наш забайкальский состав такой. А в основном, остальные, механизаторы были.
С.: Получается, вас когда забирали, брали как автомобилистов?
В. П.: Как автомобилистов, да.
С.: То есть уже специализация была?
В. П.: Да. Но шофера там сразу в полку не востребованы были - там укомплектовано всё было, и нас должны были забрать в морскую авиацию в Росток. Однако за нами не приехали, и нас оставили в этой части, в бомбардировочном полку. Ну а потом нас зачислили мастерами по вооружению, а мастер по вооружению - это обязанность обслуживать полёты этих самолетов, то есть готовить авиационные практические бомбы для бомбометания. Эти бомбы мы кантовали, перевозили.
С.: А, на тележках там возили?
В. П.: Они были по 70 килограмм, бомбы эти, так что их надо было распаковать и потом подвешивать в бомболюки на самолёт.
С.: На самолёты ИЛ-28?
В. П.: Да, на ИЛ-28. Но там были механики по вооружению, это уже должность повыше была. Это уже ребята, которые прошли ШМАС - школы младших офицеров. Они по 8 месяцев в Союзе учились, потом туда попадали. А мы у них как подручные были. Но в основном служба проходила как? Примерно так - день на кухне, день в карауле, день на разгрузке угля и так далее. Круговорот. А потом уже аэродром. Интересная служба была. Мы привыкли уже к этой службе.
Был у нас командир части, Герой Советского Союза полковник Гуляев. Как сейчас помню, утром построение…
С.: (перебивает) Мы говорим сейчас про этот бомбардировочный полк, который был вооружён этими ИЛ-28, куда вас «покупатели» распределили?
В. П.: Да, это куда нас сдали, полевая почта 25620. Я был во второй эскадрилье. Ребята там - кто-то в третью эскадрилью попал, а кто-то в первую, кто-то в ТЭЧ попал.
С.: А ТЭЧ - это что?
В. П.: Технико-эксплуатационная часть, где ремонтируют эти самолёты. Там, конечно, были старослужащие ребята, которые служили по 4-му году службу, потому что была задержка в связи с перекрытием границы в Берлине. И они служили уже много. Они должны были демобилизоваться, а их демобилизовали только в феврале месяце 1962-го. Их задержали из-за Стены. И вот они служили почти по четвёртому году.
С.: Так, мы сейчас тогда уточним, что это мы говорим про те года, когда в армии служили три года, а на флоте четыре года. И только позже уже это стало по-другому.
В. П.: И вот эти ребята служили по четвертому году, и в отпуске они никто не бывали. Тогда отпусков не было таких краткосрочных, как позже. Ну и вот, когда на утреннем построении знамя полка выносят, на каждое утреннее построение, командир полка, полковник Гуляев спрашивает: «Вопросы есть?». А у меня был друг, и нас несколько было таких матёрых автомобилистов, он говорит ему: «Мы хотим быть шоферами». А в ГСВГ, чтобы быть действующим шофёром, надо было пройти обучение на немецкие правила движения.
С.: А права вы получали?
В. П.: Я уже с правами был, с гражданскими ещё, советского образца. Ну ладно, нас записали туда. Когда мы приехали в часть, мы одеты были с иголочки, по элитному фасону. Нас, конечно, старослужащие там быстренько раздели, а на нас надели всё, которое было с фронтовых времён ещё. Шапки там, ремни и прочее, старенькое всё. Шинели все позабрали.
В полку нас сразу в караул стали назначать. А в караул попасть - это значит, что самолёты ИЛ-28 были рассредоточены по рулёжной дорожке в боевой готовности. Каждая эскадрилья отдельно стоит. И вот помню, мне достался пост. Надо было охранять самолёты на стоянке. Зима уже, холод (это конец 1961 года). На шинель надеваешь плащ. И, помню, ветер и ночь, а тут между рулёжной дорожкой и взлётно-посадочной полосой проходит трава - такая резервная зона - а в этом промежутке стоят палатки, в которых находятся взрыватели для бомб. Такая вот непосредственная боевая готовность. Можно было приготовить полк к взлёту за минимальное время.
С.: Они отдельно?
В. П.: Взрыватели отдельно, да. Практические бомбы возле самолётов уже сложенные, а боевые бомбы, которые по 3 тонны - те были рядом тоже, возле каждого самолёта. Вот так вот попал я в караул. Конечно, дрожишь стоишь, рядом с этими всеми бомбами.
С.: Дрожишь от страха или от холода?
В. П.: И от того, и от другого. Потому что ответственность такая. Мой пост был на краю аэродрома. И за колючей проволокой. Двойная колючая проволока, а между ними бегают две овчарки. И за колючей проволокой буквально метров в 300 была деревня. Немецкая деревня. Слышно разговоры немцев и прочее. В левую сторону смотришь - и видишь вдали огни Берлина. Аэродром был в 26 километрах от Берлина.
С.: Финов этот недалеко совсем.
В. П.: Да, Финов близко был к столице Германии.
Восточная Германия, начало 1962 г. Молодые солдаты 2-й авиаэскадрильи, призванные из Сибири, в полку Финов, ГСВГ: Володя Щапов (Иркутская обл., пос. Качуг), Коля Болданов (Читинская обл., пос. Кыра), Володя Баранов (Иркутск), Щербаков Лёша (Читинская обл., г. Балей), Володя Сигачев (Читинская обл., г. Петровский Завод), Гена Юсупов (Читинская обл., Могоча).
С.: А вот такой вопрос, чуть-чуть назад вернёмся. К общей ситуации. Я так понимаю, когда вас призвали, это было время, когда Хрущёв и Ульбрихт задумали строить стену в Германии?
В. П.: Стену в августе строили. Как раз нас туда и везли по этому кризису. Везли как «пушечное мясо», говорили. Но мы-то приехали уже туда осенью и нам сказали, что после перекрытия границы между Берлином, Западным и Восточным, танки стояли вплотную 25 часов. Ствол в ствол почти, на расстоянии 10 метров стояли.
С.: Имеется в виду - американские?
В. П.: И американские, и советские. И потом американцы не выдержали, выскочили, напряжение такое было - и рассосалось. И разошлись. А Берлинскую стену построили буквально за какие-то дни, было всё подготовлено заранее. Но она, стена какая была тогда? В начале? Где-то была стена бетонная низенькая, а где-то была просто колючая проволока натянута.
С.: То есть это ещё начальная стадия.
В. П.: Да. Потом Стену достраивали, обустраивали. Постепенно.
С.: А внутри вашей солдатской массы, с офицерами, такое тревожное ощущение было, чувствовалось в разговорах?
В. П.: Да, напряжение было, ответственность. Все были, как говорится. И бдительность была. Политработа проводилась капитальная, с разъяснением, что делается в Германии. Ну и учёба проводилась по специализации, и физподготовка. Скучать не давали.
С.: А политическая работа в чём заключалась? Вам читали какие-то политинформации?
В. П.: Политинформации читали, положение вообще в мире, международное положение и кратко рассказывали, как здесь тут жизнь устроена, какой уклад у немцев. И вот потом, когда мы 4 месяца прослужили, бомбы быстро вешать научились на Илы, и приспособились уже… нормально вроде пошло: когда и на кухню попадёшь, там сытый будешь. А кормили там в целом, ну так, не особо, потому что численность полка большая была, одна столовая. А у нас ведь полк развернут по боевому полному комплекту, а ещё батальон обслуживания (БАО), автобат, техслужба, ну и специальные формирования.
И вот потом нас, по приказу комполка Гуляева, 11 человек забайкальцев, отправили в город Бранденбург учиться на военных водителей - и на немецкие правила дорожного движения. У меня до сих пор водительские права целые, где штамп стоит «Правила ГДР сдал», в мае месяце 1962 года. И вот с этого момента я уже мог спокойно ездить по всем дорогам Германии без ограничений. Но ездили мы строго с офицерами, старший офицер всегда был. То есть ты за рулём и он рядом.
Первые права Вл. Сигачева 1961 года, со штампом "ПДТ ГДР сдал" от 9 мая 1962 г.
Конечно, мы службой дорожили все: попасть на эту службу было престижно, чтобы быть военным водителем, ездить по Германии, а не торчать в гарнизоне внутри. Тем более на транспортной машине было престижно. Это не так просто было. Держались за свою службу, машины мы содержали в идеальном состоянии. Там, не дай Бог, где-то капелька масла - и не отдраишь!
С.: У них, получается, стандарты чистоты были другие, чем в Советском Союзе?
В. П.: Ну конечно! Там, ты что, с рейса, допустим, потом уже... Я хочу сказать, когда в автошколу-то попали, там как-то дали нам дрозда!
С.: За что?
В. П.: Такого дрозда дали, что… Старшина роты был Карпов. Он перешёл на сверхсрочную службу, мастер спорта по лёгкой атлетике. И вот он ежедневно 5 километров гонял нас в кросс. Там был старый аэродром в Браденбурге, вот по нему. И вот прибежишь с этого кросса, уже весь мокрый, и под холодную воду затем вот так, плещешься - и ни одна зараза тебя не берёт! А жили мы в казармах ещё немецких. Казармы были немецкие, добротные, тёплые.
С.: Довоенные ещё?
В. П.: Конечно, довоенные. Ещё от рейха остались. И они были не как у нас, огромное помещение - а комнатная система там, по 6-8 человек.
С.: Как небольшой кубрик получается?
В. П.: По 6-8 человек. Это не советская казарма, тут по-другому. И паркетные полы были - которые натирались мастикой, блестело всё. Сперва нас удивляло, потом привыкли к такому стандарту.
С.: А-а-а, ну это в общем да, такой высокий стандарт.
В. П.: Стандарт помещения высокий. Всё по комнатам. А коридоры были выложены плиткой. Причем плитка была не простая, не гладкая - а ребристая такая, жёлтого цвета. И вот у нас была рота, 220 человек, поддерживали порядок.
С.: Большая рота - 220 человек.
В. П.: Да, большая. Увеличенная учебная рота.
Продолжение следует
Словом, исключительно интересная судьба: простого забайкальского паренька Большая История внезапно забросила в самую гущу геополитического кризиса и он мог наблюдать его изнутри, как участник и современник. Обо всём этом мы и поговорили подробно и не спеша с Владимиром Павловичем 10-12 мая 2023 года у него в доме - в посёлке Новопавловка Забайкальского края, что находится на Транссибе недалеко от Петровского Завода. Первую часть нашего разговора выкладываю тут, с некоторыми его снимками того времени. Владимир Павлович - исключительно интересный собеседник и помнит очень много ценных и нестандартных деталей из того времени, надо только его суметь разговорить. А всего будет четыре части - интервью большое.
Сегодня Владимиру Павловичу Сигачёву исполняется 82 года.
Солдат Советской Армии Владимир Сигачев на ГАЗ-51. 1961 г.
(часть 1 интервью)
Сергей: Дядя Вова, давайте начнём вот с чего. Вы где призывались? Откуда вас вообще забирали из Забайкалья?
Владимир Павлович: Призывался в Петровск-Забайкальском горвоенкомате, 19 августа 1961 года. Довезли нас до Читы на пересыльном пункте. Потом забрали нас и повезли на запад. В Баде (станция Бада) наш эшелон остановили, и мы думали, что привезли почти домой. Из дома - домой. И попали мы в школу ШМАС. Это была войсковая часть 74984 - Школа младших авиационных специалистов. Мы там должны были пройти курс молодого бойца. Нас там раздели и выдали новое обмундирование: хромовые сапоги, кожаные сапоги, кожаные ремни. (!!! - молодым бойцам. ССГ)
Допризывник Володя Сигачев в Забайкалье, 1960 г.
С.: То есть это уровень лучше, чем был одет обычный боец?
В. П.: Да, конечно. Это такое более элитное подразделение. Да, одели уже нас там, и сразу же сказали, что вы поедете служить за границу. Приняли мы присягу там, курс молодого бойца прошли. Там у нас был призыв - Бурятия, Иркутская область и забайкальцы. Порядка 600 человек нас там было.
С.: А сколько вы там пробыли, когда вот этот курс молодого бойца кончился?
В. П.: Три месяца примерно. В августе призвали, а в ноябре 1961 года, где-то 8 ноября, нас эшелоном в этих вагонах пассажирских заселили - по 11 человек в отсек - и повезли в Германию. Ехали мы с остановками; помню, в каком-то городе была у нас остановка, делали нам там дезактивацию, баню устроили, станция - в Тамбове, вроде.
С.: А, то есть уже там, в европейской части, далеко уже?
В. П.: Да. А потом до Германии ехали. В общей сложности 14 дней где-то ехали до Германии.
С.: Это две недели вы ехали в пассажирских вагонах?
В. П.: Нет, мы до Бреста ехали в пассажирских. В Бресте нас пересадили на пересыльном пункте, сформировали команды и дальше посадили в теплушки уже.
С.: То есть через Польшу, получается, вы в теплушках ехали?
В. П.: В теплушках ехали, но теплушки были уже западного габарита, небольшие вагоны. Не трёхэтажные нары, а двухэтажные, внутри. И так уже поехали дальше. Нас там два дня по Польше таскали, назад-вперёд: вроде, туда едем, потом назад едем, встанем, затем опять направление меняем. И так же по Германии. Потом, когда в Германию прибыли - встали мы во Франкфурте-на-Одере.
С.: Первый пункт ваш в Германии - это Франкфурт-на-Одере? Это прямо граница?
В. П.: Да, на границе. И это был поздний вечер - мы впервые увидели там эти неоновые лампы в то время в Германии, на вокзале.
С.: (шутливо) Это для вас были элементы сладкой жизни?
В. П.: Да, это некое чудо было, непривычное. И главное, что вот так три эшелона стояли: наш стоял эшелон, подходит еще один эшелон и третий эшелон подходит - и вдруг в эшелоне нашем запевают «По диким степям Забайкалья», а рядом стоит эшелон москвичей, они поют «Подмосковные вечера». А третий эшелон с Поволжья был, они «На Волге широкой» поют песню. Представляешь, Сергей? В Германии ночью, на пограничной станции, поют три русских эшелона!!
С.: Три эшелона?
В. П.: Три эшелона, да, где-то полторы-две тысячи человек в них в сумме. И каждый свою песню поёт. И эшелоны, представляешь? Вообще весь эшелон поёт! Пели просто все! На следующий день нас дальше протащили, и потом привозят нас в город Финов. Там Эберсвальде рядом. И только там пересыльный пункт был. Утром прибываем мы, прямо в 5 утра, в этих теплушках, вагоны открываем - и перед нами кладбище! Вид был такой, что на кладбище привезли. А кладбища у них там другие - не как наши кладбища. Там же они ухоженные, красивые, ровные.
С.: Без оградок там они.
В. П.: Ага. И растительность там красивая. Нас разгрузили, и мы пошли на пересыльный пункт. И там давай нас офицеры «покупать», распределять по частям. Я должен был попасть в морскую авиацию, как водитель, и нас осталось 11 человек.
Нас сразу не забрали. Мы день, второй прожили там, третий - на пересылке, и только потом нас направили в лётную часть, полевая почта 25620: бомбардировочный авиационный полк. И вот нас туда определили, и мы увидели там самолёты эти, ИЛ-28, что были на вооружении в полку. Мы как шофера были, был спецнабор шоферов. Вот именно весь наш забайкальский состав такой. А в основном, остальные, механизаторы были.
С.: Получается, вас когда забирали, брали как автомобилистов?
В. П.: Как автомобилистов, да.
С.: То есть уже специализация была?
В. П.: Да. Но шофера там сразу в полку не востребованы были - там укомплектовано всё было, и нас должны были забрать в морскую авиацию в Росток. Однако за нами не приехали, и нас оставили в этой части, в бомбардировочном полку. Ну а потом нас зачислили мастерами по вооружению, а мастер по вооружению - это обязанность обслуживать полёты этих самолетов, то есть готовить авиационные практические бомбы для бомбометания. Эти бомбы мы кантовали, перевозили.
С.: А, на тележках там возили?
В. П.: Они были по 70 килограмм, бомбы эти, так что их надо было распаковать и потом подвешивать в бомболюки на самолёт.
С.: На самолёты ИЛ-28?
В. П.: Да, на ИЛ-28. Но там были механики по вооружению, это уже должность повыше была. Это уже ребята, которые прошли ШМАС - школы младших офицеров. Они по 8 месяцев в Союзе учились, потом туда попадали. А мы у них как подручные были. Но в основном служба проходила как? Примерно так - день на кухне, день в карауле, день на разгрузке угля и так далее. Круговорот. А потом уже аэродром. Интересная служба была. Мы привыкли уже к этой службе.
Был у нас командир части, Герой Советского Союза полковник Гуляев. Как сейчас помню, утром построение…
С.: (перебивает) Мы говорим сейчас про этот бомбардировочный полк, который был вооружён этими ИЛ-28, куда вас «покупатели» распределили?
В. П.: Да, это куда нас сдали, полевая почта 25620. Я был во второй эскадрилье. Ребята там - кто-то в третью эскадрилью попал, а кто-то в первую, кто-то в ТЭЧ попал.
С.: А ТЭЧ - это что?
В. П.: Технико-эксплуатационная часть, где ремонтируют эти самолёты. Там, конечно, были старослужащие ребята, которые служили по 4-му году службу, потому что была задержка в связи с перекрытием границы в Берлине. И они служили уже много. Они должны были демобилизоваться, а их демобилизовали только в феврале месяце 1962-го. Их задержали из-за Стены. И вот они служили почти по четвёртому году.
С.: Так, мы сейчас тогда уточним, что это мы говорим про те года, когда в армии служили три года, а на флоте четыре года. И только позже уже это стало по-другому.
В. П.: И вот эти ребята служили по четвертому году, и в отпуске они никто не бывали. Тогда отпусков не было таких краткосрочных, как позже. Ну и вот, когда на утреннем построении знамя полка выносят, на каждое утреннее построение, командир полка, полковник Гуляев спрашивает: «Вопросы есть?». А у меня был друг, и нас несколько было таких матёрых автомобилистов, он говорит ему: «Мы хотим быть шоферами». А в ГСВГ, чтобы быть действующим шофёром, надо было пройти обучение на немецкие правила движения.
С.: А права вы получали?
В. П.: Я уже с правами был, с гражданскими ещё, советского образца. Ну ладно, нас записали туда. Когда мы приехали в часть, мы одеты были с иголочки, по элитному фасону. Нас, конечно, старослужащие там быстренько раздели, а на нас надели всё, которое было с фронтовых времён ещё. Шапки там, ремни и прочее, старенькое всё. Шинели все позабрали.
В полку нас сразу в караул стали назначать. А в караул попасть - это значит, что самолёты ИЛ-28 были рассредоточены по рулёжной дорожке в боевой готовности. Каждая эскадрилья отдельно стоит. И вот помню, мне достался пост. Надо было охранять самолёты на стоянке. Зима уже, холод (это конец 1961 года). На шинель надеваешь плащ. И, помню, ветер и ночь, а тут между рулёжной дорожкой и взлётно-посадочной полосой проходит трава - такая резервная зона - а в этом промежутке стоят палатки, в которых находятся взрыватели для бомб. Такая вот непосредственная боевая готовность. Можно было приготовить полк к взлёту за минимальное время.
С.: Они отдельно?
В. П.: Взрыватели отдельно, да. Практические бомбы возле самолётов уже сложенные, а боевые бомбы, которые по 3 тонны - те были рядом тоже, возле каждого самолёта. Вот так вот попал я в караул. Конечно, дрожишь стоишь, рядом с этими всеми бомбами.
С.: Дрожишь от страха или от холода?
В. П.: И от того, и от другого. Потому что ответственность такая. Мой пост был на краю аэродрома. И за колючей проволокой. Двойная колючая проволока, а между ними бегают две овчарки. И за колючей проволокой буквально метров в 300 была деревня. Немецкая деревня. Слышно разговоры немцев и прочее. В левую сторону смотришь - и видишь вдали огни Берлина. Аэродром был в 26 километрах от Берлина.
С.: Финов этот недалеко совсем.
В. П.: Да, Финов близко был к столице Германии.
Восточная Германия, начало 1962 г. Молодые солдаты 2-й авиаэскадрильи, призванные из Сибири, в полку Финов, ГСВГ: Володя Щапов (Иркутская обл., пос. Качуг), Коля Болданов (Читинская обл., пос. Кыра), Володя Баранов (Иркутск), Щербаков Лёша (Читинская обл., г. Балей), Володя Сигачев (Читинская обл., г. Петровский Завод), Гена Юсупов (Читинская обл., Могоча).
С.: А вот такой вопрос, чуть-чуть назад вернёмся. К общей ситуации. Я так понимаю, когда вас призвали, это было время, когда Хрущёв и Ульбрихт задумали строить стену в Германии?
В. П.: Стену в августе строили. Как раз нас туда и везли по этому кризису. Везли как «пушечное мясо», говорили. Но мы-то приехали уже туда осенью и нам сказали, что после перекрытия границы между Берлином, Западным и Восточным, танки стояли вплотную 25 часов. Ствол в ствол почти, на расстоянии 10 метров стояли.
С.: Имеется в виду - американские?
В. П.: И американские, и советские. И потом американцы не выдержали, выскочили, напряжение такое было - и рассосалось. И разошлись. А Берлинскую стену построили буквально за какие-то дни, было всё подготовлено заранее. Но она, стена какая была тогда? В начале? Где-то была стена бетонная низенькая, а где-то была просто колючая проволока натянута.
С.: То есть это ещё начальная стадия.
В. П.: Да. Потом Стену достраивали, обустраивали. Постепенно.
С.: А внутри вашей солдатской массы, с офицерами, такое тревожное ощущение было, чувствовалось в разговорах?
В. П.: Да, напряжение было, ответственность. Все были, как говорится. И бдительность была. Политработа проводилась капитальная, с разъяснением, что делается в Германии. Ну и учёба проводилась по специализации, и физподготовка. Скучать не давали.
С.: А политическая работа в чём заключалась? Вам читали какие-то политинформации?
В. П.: Политинформации читали, положение вообще в мире, международное положение и кратко рассказывали, как здесь тут жизнь устроена, какой уклад у немцев. И вот потом, когда мы 4 месяца прослужили, бомбы быстро вешать научились на Илы, и приспособились уже… нормально вроде пошло: когда и на кухню попадёшь, там сытый будешь. А кормили там в целом, ну так, не особо, потому что численность полка большая была, одна столовая. А у нас ведь полк развернут по боевому полному комплекту, а ещё батальон обслуживания (БАО), автобат, техслужба, ну и специальные формирования.
И вот потом нас, по приказу комполка Гуляева, 11 человек забайкальцев, отправили в город Бранденбург учиться на военных водителей - и на немецкие правила дорожного движения. У меня до сих пор водительские права целые, где штамп стоит «Правила ГДР сдал», в мае месяце 1962 года. И вот с этого момента я уже мог спокойно ездить по всем дорогам Германии без ограничений. Но ездили мы строго с офицерами, старший офицер всегда был. То есть ты за рулём и он рядом.
Первые права Вл. Сигачева 1961 года, со штампом "ПДТ ГДР сдал" от 9 мая 1962 г.
Конечно, мы службой дорожили все: попасть на эту службу было престижно, чтобы быть военным водителем, ездить по Германии, а не торчать в гарнизоне внутри. Тем более на транспортной машине было престижно. Это не так просто было. Держались за свою службу, машины мы содержали в идеальном состоянии. Там, не дай Бог, где-то капелька масла - и не отдраишь!
С.: У них, получается, стандарты чистоты были другие, чем в Советском Союзе?
В. П.: Ну конечно! Там, ты что, с рейса, допустим, потом уже... Я хочу сказать, когда в автошколу-то попали, там как-то дали нам дрозда!
С.: За что?
В. П.: Такого дрозда дали, что… Старшина роты был Карпов. Он перешёл на сверхсрочную службу, мастер спорта по лёгкой атлетике. И вот он ежедневно 5 километров гонял нас в кросс. Там был старый аэродром в Браденбурге, вот по нему. И вот прибежишь с этого кросса, уже весь мокрый, и под холодную воду затем вот так, плещешься - и ни одна зараза тебя не берёт! А жили мы в казармах ещё немецких. Казармы были немецкие, добротные, тёплые.
С.: Довоенные ещё?
В. П.: Конечно, довоенные. Ещё от рейха остались. И они были не как у нас, огромное помещение - а комнатная система там, по 6-8 человек.
С.: Как небольшой кубрик получается?
В. П.: По 6-8 человек. Это не советская казарма, тут по-другому. И паркетные полы были - которые натирались мастикой, блестело всё. Сперва нас удивляло, потом привыкли к такому стандарту.
С.: А-а-а, ну это в общем да, такой высокий стандарт.
В. П.: Стандарт помещения высокий. Всё по комнатам. А коридоры были выложены плиткой. Причем плитка была не простая, не гладкая - а ребристая такая, жёлтого цвета. И вот у нас была рота, 220 человек, поддерживали порядок.
С.: Большая рота - 220 человек.
В. П.: Да, большая. Увеличенная учебная рота.
Продолжение следует