О Сталине моего детства
Предисловие Сталина моего детства я любил, потому что и в фильмах, и в песнях, и по радио его хвалили. Хвалили умело, ничего порочащего его имя известно не было и считал я поэтому, что он всех любит и денно и нощно обо всех заботится. И когда 5-го марта 1953-го года мой кумир умер, я воспринял его смерть как личное горе, с трудом сдерживал слёзы.
Ну, а после обнародования преступлений Сталина я его возненавидел и с тех пор моё отношение к нему не меняется; воспринимаю его как морального урода и злодея. Я ему верил, а он... кем оказался?!
Нижеописанное имело место, примерно, в 1950-ом году.
Письмо Сталину В детстве семьи моих родственников по папиной и маминой линии жили в одном черниговском дворе на ул. Куйбышева 8. Я жил с мамой, а двоюродные: брат Изя и сестра Вера жили со своими мамами( = сёстрами отца).
Я в их семье бывал часто и у них увидел нашего ровесника Эдика Высоцкого. А запомнился он из-за удивившей меня истории. И её я и хочу рассказать.
Семья Эдика бедствовала и все об их бедственном, горестном положении знали и помогали Эдику. А чем можно помочь? Накормить и посоветовать. Это и делали. Первое я видел, а что советовали - не запомнилось. Но знаю, что материальное положение семьи не улучшалось, и однажды ему посоветовали обратиться за помощью к Сталину; написать ему письмо. Думаю, что инициатива эта исходила от моей тёти Жени (Вериной мамы). Она была убеждённой коммунисткой и считала, что Сталин сможет помочь.
В общем, предложили написать ему письмо и Эдик с готовностью согласился. Вырвал лист бумаги из тетради, и я увидел, что лист был чист только с одной стороны. А на другой его стороне было что-то написано! Это он так решил сэкономить бумагу!
И это меня поразило! Представляете? Для такого важного письма, для письма Сталину у Эдика не нашлось даже чистого листа! Вот насколько он был беден! И ещё. Эдика ничуть не смутило то, что меня поразило! Одна сторона листа исписана. Ну и что? Напишу на чистой стороне!
И стал писать. Помню, что текст обсуждался; ему помогали советами. Но не помню, чтобы кто-то ему сказал, что некрасиво, нехорошо писать столь важное письмо на листе, одна сторона которого исписана! Удивительная история!
Ну а письмо начиналось примерно так: «Дорогой Иосиф Виссарионович. Пишет Вам...». А далее о бедственном положении семьи...
Письмо он вроде написал, но продолжение этой истории мне неизвестно.
Добавляют ли почёта кошки и собаки Вспоминаю ещё и курьёзный(?) случай. И скажу для понимания тем, кто не в курсе, что то время было временем страха быть услышанным; страха перед возможным доносом, страха перед возможным суровым наказанием за неосторожно сказанное слово! Добродушная, неудачная шутка о вожде могла обойтись шутнику или его родителям очень дорого.
А теперь о шутке(?).
Я был у Изи в гостях, сидели, разговаривали, и речь не помню в какой связи зашла о Сталине. И кто-то из взрослых, кажется тётя Аня (Изина мама), говорила о вожде с оттенком назидания добрые слова. Говорила, рассказывала и, кажется, завершая тему, добавила, что этого хорошего человека знают все в нашей стране и не только в ней, но и во всём мире.
И тут Изя добавил: «Да его не только все люди знают, но и каждая кошка знает и каждая собака знает». Сказал и заулыбался! Я поначалу, кажется, не почувствовал всей крамольности этих слов; был ещё глуп. А вот на лицах взрослых сразу появились смятение и испуг. Не услышали ли эти слова во дворе через наполовину открытое окно?
В общем, слова прозвучали и несколько секунд взрослые переглядывались, с испугом смотрели на окно и приходили в себя. А потом кто-то срочно окно закрыл, а тётя Аня стала ругать сына за крамольные слова. И тётя Женя к ней присоединилась. И для Изи такая реакция была, конечно, неожиданной!
Ведь все и везде приучали любить вождя. Так он и любил! И сказал о кошке и собаке искренне! Ведь с ними количество тех, кто знает Сталина увеличилось! И что ж тут плохого? Разве его слова не добавили вождю почёта?
Но по реакции взрослых он понял, что нет, не добавили! А ещё понял, что сказал что-то явное не то. И потому, когда стали его укорять, стал оправдываться. Сказал, что его побуждения были добрыми, и он не хотел вождя обидеть.
Долго ещё в тот день все были возбуждены и долго успокаивались. И в моей семье вроде бы об этой истории узнали! А завершилось всё наставлением: «Нигде, никогда и никому не говори таких слов»!
Других последствий, к счастью, эта история не имела. И, возможно, только потому, что никто тех слов не услышал, и никто не донёс!