Челябинские старообрядцы
Гороховские чтения №4
Г. Х. Самигулов
МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ СТАРООБРЯДЧЕСТВА В ЗАУРАЛЬЕ
Тема истории русского населения неразрывно связана с историей православия.
А одной из самых значительных линий в истории православия на Урале и в Зауралье
XVIII века была линия старообрядческая, или, если угодно, борьба официального пра-
вославия и государства со старообрядчеством. Так получилось, что работ, посвящен-
ных истории раскола в наших краях, немного, и мы очень мало знаем об этом. Я по-
стараюсь на нескольких примерах показать, как же обстояло дело собственно в Челя-
бинске и в близлежащих местах, хотя картина будет очень фрагментарной…
Собственно, когда начинаешь читать документы, а также работы исследователей
(в первую очередь Н. Н. Покровского), начинаешь понимать, что деление на старооб-
рядцев и прихожан официальной церкви для Зауралья XVIII века зачастую было
условным: многие люди числились приверженцами официального православия не по
убеждению, а потому что «записным» старообрядцам жилось тяжелее. Староверы пла-
тили двойную подушную подать (основной налог того времени), им нельзя было зани-
мать официальные, в том числе выборные посты. Поэтому было очень велико число
«скрытых» старообрядцев - тех, кто формально был прихожанином официальной
церкви, оставаясь приверженцем старой веры. Но во время «ревизии», то есть перепи-
си населения 1743-1747 годов, а также и после нее количество старообрядцев на терри-
тории Исетской провинции, центром которой был Челябинск, стало неуклонно увели-
чиваться. Причиной стал неверно понятый указ, предварявший проведение ревизии:
население поняло его так, что можно записываться старообрядцем, и за это ничего не
будет. Духовные власти в Тобольске были встревожены образовавшейся тенденцией
и требовали от светских властей арестовывать и «увещевать» «новозаписанных расколь-
ников», чтобы убедить их вернуться в «истинное православие».
В 1749 году в числе группы раскольников был взят для «увещевания» челябин-
ский казак Иван Варзин. Он оказался одним из довольно много знающих «раскольни-
ков», но при этом не очень твердым в вере: сидя в тюрьме, он регулярно писал подроб-
ные «доношения», где рассказывал об известных ему старообрядцах, проповедниках
и пр. В одном из таких доношений (1750) он сообщил митрополиту Тобольскому и Си-
бирскому Сильвестру, что челябинские казаки-раскольники поставили деревню на
реке Увелке специально для того, чтобы иметь укромное место вдали от властей, и что
в этой деревне проводятся тайные службы по старому обряду. Жители деревни были
допрошены, и один из них, Андрей Домнин, показал, что «построена оная деревня на-
зад тому года с три по прошению его, Домнина с товарищи… от крепости (Челябин-
ской.- Г. С.) деревня отстоит в шестидесяти шести верстах и называется Увелскою».
В деревне было 72 или 73 двора, из которых двадцать пять - старообрядческих,
а в остальных жили «православные» казаки и крестьяне. Основатель деревни утверж-
дал, что они поставили ее «для того чтоб населить тамошнее пустое место и ради бли-
зости к поставке в Чилябинскую крепость провианта». Андрей Домнин объяснял, что
никаких тайников для укрывательства тайных «раскольничьих попов и лжеучителей»
в деревне нет, а у него на дворе прятать никого невозможно, поскольку он стоит на
большой проезжей дороге. Аргументация Домнина была не очень убедительна: про-
виант в Челябинск возили со стороны Сибири, через Увелку могли поставлять прови-
ант в крепости Уйской линии, да и то, что двор стоит на дороге, вовсе не гарантирует
«прозрачности» его обитателей. Но жители деревни, в том числе и прихожане офици-
альной церкви, упорно отрицали наличие тайников и самих фактов приезда старооб-
рядческих учителей. При этом в избушке на дворе того же Домнина были найдены
причастие, потир, ложечка для причастия и богослужебные дореформенные книги -
предметы, использовавшиеся в богослужении.
В связи с этой историей возникает вопрос: а не эта ли деревня стала позже назы-
ваться Нижнеувельской слободой, которую мы сегодня знаем как город Южноуральск?
Но для того чтобы ответить на этот вопрос, надо точнее представлять себе, где же имен-
но находилась Увельская деревня. Будем надеяться, что со временем у нас будет боль-
ше данных. В любом случае это самая ранняя дата для русских поселений по Увелке:
П. И. Рычков писал, что Нижне-Увельская слобода основана в 1749 году, а Верхне-
Увельская - в 1751-м.
В том же 1750 году руководитель Челябинского заказа6 священник Петр Флоров-
ский жаловался митрополиту Тобольскому и Сибирскому Сильвестру на одного из жи-
телей Челябинска - Сергея Хохлова. Хохлов занимал должность таможенного откуп-
щика и бургомистра (руководителя) Челябинской таможни. Встретив в канцелярии
Исетской провинции Флоровского, откупщик заявил ему, чтобы он не присылал боль-
ше своего дьячка к приказчику Хохлова, Ивану Дружинину. Дружинин незадолго до
этого крестился из раскола в православие и теперь должен был ходить в церковь на
каждую службу, но ни разу там не появился. Хохлов заявил Флоровскому, что его при-
казчик в церковь не ходил и ходить не будет и что с того времени, как людей стали
заставлять ходить в церковь, у них скот пал и люди начали голодать. Дело в том, что
«Духовным регламентом» 1721 года православному населению были вменены в обязан-
ность посещение церкви, исповедь и причастие. Если кто-то не был в течение года
у исповеди, его как минимум штрафовали, а если такое повторялось подряд два-три
года,- устраивали допрос, чтобы выяснить: уж не старообрядец ли он? Священники
ежегодно составляли отчеты о «небывших у исповеди и святаго причастия». Именно
это и имел в виду Сергей Хохлов, когда выговаривал Флоровскому. А поскольку по
должности своей Хохлов и его приказчик Дружинин подчинялись не Исетской про-
винциальной канцелярии, а Оренбургскому губернскому правлению, то способов воз-
действовать на них у Челябинского духовного заказчика не было, и он апеллировал
к митрополиту Сильвестру. Петр Флоровский объяснял: «…аще ж оной Хохлов оста-
нется в ненаказании то впредь от него… может произойтить церкви святей презрение
и уничижение», а казаки, перешедшие из раскола в православие, могут обратиться об-
ратно, да и «правоверные» прихожане могут свернуть «к погибельному пути». Чем за-
кончилось это дело - неизвестно, но Сергей Хохлов здравствовал и через несколько
лет после описанных событий.
И еще один небольшой сюжет. В 1769 году челябинские горожане выбрали на
службу «у приема соли» посадского (купца) Ивана Егорова. Поскольку тот был старооб-
рядцем, то Челябинское заказное духовное правление отказалось привести его к при-
сяге. Из Челябинской ратуши послали письмо в Тобольскую духовную консисторию,
объясняя, что при приеме в челябинское купечество 7 ноября 1763 года Иван Егоров
был приведен к присяге в Свято-Никольском соборе (Никольской церкви), поэтому со-
вершенно непонятно, почему нельзя привести его к присяге сейчас? Тобольская конс-
история, опираясь на тот же «Духовный регламент», ответила, «что раскольников яко
неприятелей к делам определять не следует, а надлежит быть православным»10.
Лишь в 1785 году вышел указ Екатерины II, разрешавший старообрядцам (и то
не всем) занимать выборные должности. И только в 1906 году старообрядчество было
официально признано и уравнено в правах с прочими конфессиями. Что характерно,
долгий период гонений и репрессий старообрядческой церкви получил свое продол-
жение в советское время. В результате многовековой пропагандистской обработки
у большинства людей сложилось устойчивое убеждение, что старообрядцы - это мрако-
бесы, темные, невежественные люди. А то, что к старообрядцам принадлежали многие
выдающиеся представители купечества, промышленники, меценаты, обычно остается
Г. Х. Самигулов. Материалы к истории старообрядчества в Зауралье
в тени… Сейчас о старообрядчестве вообще мало кто знает, и это тем печальнее,
что в истории нашего края они сыграли большую роль. Уже хотя бы потому, что среди
тех, кто здесь жил, работал, бунтовал и т. д., представителей «древлего православия»
было немало. Выставки, посвященные старообрядчеству, статьи, книги - все это не-
обходимо для того, чтобы восстановить даже не страницу, а большую главу российской
истории.
Г. Х. Самигулов
МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ СТАРООБРЯДЧЕСТВА В ЗАУРАЛЬЕ
Тема истории русского населения неразрывно связана с историей православия.
А одной из самых значительных линий в истории православия на Урале и в Зауралье
XVIII века была линия старообрядческая, или, если угодно, борьба официального пра-
вославия и государства со старообрядчеством. Так получилось, что работ, посвящен-
ных истории раскола в наших краях, немного, и мы очень мало знаем об этом. Я по-
стараюсь на нескольких примерах показать, как же обстояло дело собственно в Челя-
бинске и в близлежащих местах, хотя картина будет очень фрагментарной…
Собственно, когда начинаешь читать документы, а также работы исследователей
(в первую очередь Н. Н. Покровского), начинаешь понимать, что деление на старооб-
рядцев и прихожан официальной церкви для Зауралья XVIII века зачастую было
условным: многие люди числились приверженцами официального православия не по
убеждению, а потому что «записным» старообрядцам жилось тяжелее. Староверы пла-
тили двойную подушную подать (основной налог того времени), им нельзя было зани-
мать официальные, в том числе выборные посты. Поэтому было очень велико число
«скрытых» старообрядцев - тех, кто формально был прихожанином официальной
церкви, оставаясь приверженцем старой веры. Но во время «ревизии», то есть перепи-
си населения 1743-1747 годов, а также и после нее количество старообрядцев на терри-
тории Исетской провинции, центром которой был Челябинск, стало неуклонно увели-
чиваться. Причиной стал неверно понятый указ, предварявший проведение ревизии:
население поняло его так, что можно записываться старообрядцем, и за это ничего не
будет. Духовные власти в Тобольске были встревожены образовавшейся тенденцией
и требовали от светских властей арестовывать и «увещевать» «новозаписанных расколь-
ников», чтобы убедить их вернуться в «истинное православие».
В 1749 году в числе группы раскольников был взят для «увещевания» челябин-
ский казак Иван Варзин. Он оказался одним из довольно много знающих «раскольни-
ков», но при этом не очень твердым в вере: сидя в тюрьме, он регулярно писал подроб-
ные «доношения», где рассказывал об известных ему старообрядцах, проповедниках
и пр. В одном из таких доношений (1750) он сообщил митрополиту Тобольскому и Си-
бирскому Сильвестру, что челябинские казаки-раскольники поставили деревню на
реке Увелке специально для того, чтобы иметь укромное место вдали от властей, и что
в этой деревне проводятся тайные службы по старому обряду. Жители деревни были
допрошены, и один из них, Андрей Домнин, показал, что «построена оная деревня на-
зад тому года с три по прошению его, Домнина с товарищи… от крепости (Челябин-
ской.- Г. С.) деревня отстоит в шестидесяти шести верстах и называется Увелскою».
В деревне было 72 или 73 двора, из которых двадцать пять - старообрядческих,
а в остальных жили «православные» казаки и крестьяне. Основатель деревни утверж-
дал, что они поставили ее «для того чтоб населить тамошнее пустое место и ради бли-
зости к поставке в Чилябинскую крепость провианта». Андрей Домнин объяснял, что
никаких тайников для укрывательства тайных «раскольничьих попов и лжеучителей»
в деревне нет, а у него на дворе прятать никого невозможно, поскольку он стоит на
большой проезжей дороге. Аргументация Домнина была не очень убедительна: про-
виант в Челябинск возили со стороны Сибири, через Увелку могли поставлять прови-
ант в крепости Уйской линии, да и то, что двор стоит на дороге, вовсе не гарантирует
«прозрачности» его обитателей. Но жители деревни, в том числе и прихожане офици-
альной церкви, упорно отрицали наличие тайников и самих фактов приезда старооб-
рядческих учителей. При этом в избушке на дворе того же Домнина были найдены
причастие, потир, ложечка для причастия и богослужебные дореформенные книги -
предметы, использовавшиеся в богослужении.
В связи с этой историей возникает вопрос: а не эта ли деревня стала позже назы-
ваться Нижнеувельской слободой, которую мы сегодня знаем как город Южноуральск?
Но для того чтобы ответить на этот вопрос, надо точнее представлять себе, где же имен-
но находилась Увельская деревня. Будем надеяться, что со временем у нас будет боль-
ше данных. В любом случае это самая ранняя дата для русских поселений по Увелке:
П. И. Рычков писал, что Нижне-Увельская слобода основана в 1749 году, а Верхне-
Увельская - в 1751-м.
В том же 1750 году руководитель Челябинского заказа6 священник Петр Флоров-
ский жаловался митрополиту Тобольскому и Сибирскому Сильвестру на одного из жи-
телей Челябинска - Сергея Хохлова. Хохлов занимал должность таможенного откуп-
щика и бургомистра (руководителя) Челябинской таможни. Встретив в канцелярии
Исетской провинции Флоровского, откупщик заявил ему, чтобы он не присылал боль-
ше своего дьячка к приказчику Хохлова, Ивану Дружинину. Дружинин незадолго до
этого крестился из раскола в православие и теперь должен был ходить в церковь на
каждую службу, но ни разу там не появился. Хохлов заявил Флоровскому, что его при-
казчик в церковь не ходил и ходить не будет и что с того времени, как людей стали
заставлять ходить в церковь, у них скот пал и люди начали голодать. Дело в том, что
«Духовным регламентом» 1721 года православному населению были вменены в обязан-
ность посещение церкви, исповедь и причастие. Если кто-то не был в течение года
у исповеди, его как минимум штрафовали, а если такое повторялось подряд два-три
года,- устраивали допрос, чтобы выяснить: уж не старообрядец ли он? Священники
ежегодно составляли отчеты о «небывших у исповеди и святаго причастия». Именно
это и имел в виду Сергей Хохлов, когда выговаривал Флоровскому. А поскольку по
должности своей Хохлов и его приказчик Дружинин подчинялись не Исетской про-
винциальной канцелярии, а Оренбургскому губернскому правлению, то способов воз-
действовать на них у Челябинского духовного заказчика не было, и он апеллировал
к митрополиту Сильвестру. Петр Флоровский объяснял: «…аще ж оной Хохлов оста-
нется в ненаказании то впредь от него… может произойтить церкви святей презрение
и уничижение», а казаки, перешедшие из раскола в православие, могут обратиться об-
ратно, да и «правоверные» прихожане могут свернуть «к погибельному пути». Чем за-
кончилось это дело - неизвестно, но Сергей Хохлов здравствовал и через несколько
лет после описанных событий.
И еще один небольшой сюжет. В 1769 году челябинские горожане выбрали на
службу «у приема соли» посадского (купца) Ивана Егорова. Поскольку тот был старооб-
рядцем, то Челябинское заказное духовное правление отказалось привести его к при-
сяге. Из Челябинской ратуши послали письмо в Тобольскую духовную консисторию,
объясняя, что при приеме в челябинское купечество 7 ноября 1763 года Иван Егоров
был приведен к присяге в Свято-Никольском соборе (Никольской церкви), поэтому со-
вершенно непонятно, почему нельзя привести его к присяге сейчас? Тобольская конс-
история, опираясь на тот же «Духовный регламент», ответила, «что раскольников яко
неприятелей к делам определять не следует, а надлежит быть православным»10.
Лишь в 1785 году вышел указ Екатерины II, разрешавший старообрядцам (и то
не всем) занимать выборные должности. И только в 1906 году старообрядчество было
официально признано и уравнено в правах с прочими конфессиями. Что характерно,
долгий период гонений и репрессий старообрядческой церкви получил свое продол-
жение в советское время. В результате многовековой пропагандистской обработки
у большинства людей сложилось устойчивое убеждение, что старообрядцы - это мрако-
бесы, темные, невежественные люди. А то, что к старообрядцам принадлежали многие
выдающиеся представители купечества, промышленники, меценаты, обычно остается
Г. Х. Самигулов. Материалы к истории старообрядчества в Зауралье
в тени… Сейчас о старообрядчестве вообще мало кто знает, и это тем печальнее,
что в истории нашего края они сыграли большую роль. Уже хотя бы потому, что среди
тех, кто здесь жил, работал, бунтовал и т. д., представителей «древлего православия»
было немало. Выставки, посвященные старообрядчеству, статьи, книги - все это не-
обходимо для того, чтобы восстановить даже не страницу, а большую главу российской
истории.