Саратов. О поэтиках - продолжение. Рембо и Поплавский
Всё-таки неправильный я какой-то урод - вечно мне обязательно надо до сути докопаться. «Закономерность, говорит, хочу выявить. Должна непременно быть закономерность». (с) Но вот я всё думаю, думаю - и никак, ничего не могу надумать. Зачем, спрашиваю я себя, о, зачем, зачем понадобился Наталии Кравченко Бодлер?.. Ну, ЗА-ЧЕМ??? Неужели ради вот этого фальшиво-восторженного взвизга:
Это грубое самообнажение отпугивало робких, словно их заставляли присутствовать при хирургической операции. Сколько крови, сколько гноя, но над этим, в вышине - сколько небесного света! (с)
Знаете, а это, пожалуй, моё любимое. Это можно смело отнести к «волшебному миру его поэзии» (кого именно ЕГО, это не столь важно) - некоему условному пространству абсолютно любого зарифмованного текста, представление о котором даётся, вероятно, специальным курсом в педагогических училищах. Абсолютный лидер среди формулировок учительниц младших классов - «когда мы погружаемся в волшебный мир его поэзии…» - о да, туда можно только целиком погружаться, иначе никак. Если существует, помимо этого «погружения», более действенный способ напрочь вытравить из хрупких детских мозгов любовь к какой бы то ни было поэзии, то я такого способа не знаю, разве что ежедневно избивать пациента томом Пушкина в наволочке. Я до сих пор помню, как тяжело было в третьем классе «погружаться в волшебный мир поэзии» Алексея Суркова и искать признаки волшебства в стихотворении «Под вечер в гестапо её привели, прикладами били сначала».
А если серьёзно. Вот ПОЧЕМУ определённая категория людей воспринимает как аксиому, что о поэзии (во всяком случае, той поэзии, которая авторитетно признана хорошей и годной) можно говорить ТОЛЬКО ВОТ ТАК??? Почему никак не обойтись без «волшебного мира» и «небесного света»?.. Им как будто стыдно вслух предположить, что поэт - ПОЭТ ЖЕ!.. - мог руководствоваться какими-то нехорошими мыслями и чувствами при написании стихов - СТИХИ ЖЕ!.. - они как будто считают, что он инструкции на день непосредственно от Господа Бога получает, а если и напишет о чём-нибудь некрасивом и не возвышенном, так это просто нам, презренным, такой урок, чтобы «небесный свет» нашли!.. Речь, повторяю, разумеется, идёт только о тех поэтах, которые авторитетно признаны таковыми; по отношению к Кековой и Шварц, например, мы можем выступить в роли «дерзких критиков», но у Бодлера обязаны искать «небесный свет», даже если он, Бодлер, трахается с Лушеттой, а мы (будем откровенны) за ним подглядываем. Вернее, искать не надо (зачем?.. всё уже найдено), а надо просто признавать, как данность, что «небесный свет» там есть. Тогда будет совершенно справедливо считаться, что мы тонко чувствуем поэзию.
Смелая метафора, да?.. Но какой, к чёрту, «небесный свет» в операционной?.. - Там только софиты безжалостно садят в разрезанный живот, там пыточные крючки, корцанги и зажимы, там, как в любом застенке, палач и жертва, как две ипостаси одного существа, одинаково тяжело дышат и обливаются потом, мучительно стараясь БЫТЬ. Там кафельный потолок, а не небо. Какой, к чёрту, «небесный свет» у Бодлера?.. - Свет-то небесный, положим, есть, только вот Бодлер его не видит и, уж во всяком случае, не генерирует!.. Он ведь как бы потому и страдает, Бодлер-то. Он потому и разорванный такой весь. Иначе он бы не "собирал Цветы Зла", а сеял Морковь Милосердия или выращивал Капусту Добродетели. Для Бодлера (будь он жив), по-моему, предпочтительнее было бы «негодование читательской массы, воспитанной на приторно-сладких стишках» (даже не буду спрашивать, на каких именно стишках - Наталия Кравченко, по всей видимости, настолько выше той самой «массы», что вряд ли удостоит ответом), чем сведение всего его «мятежа» к этой пошленькой и абсолютно бездумной формулировке. Это же всё равно, что нарисовать его профиль на конфетном фантике. Пушкин, вон, уже растиражирован на фантиках. Давайте и Бодлера туда же.
Обожемой. Как вы, наверное, можете догадаться, после всего вышеизложенного ни о Рембо, ни о Поплавском мне читать уже совершенно не хотелось. Но пришлось. Потому что очень уж я добросовестна. Только на подробный анализ меня уже не хватает. Это выше моих сил.
Ну, вот. Как и следовало ожидать, «ПрОклятый поэт» - это Рембо в изложении для младших школьников. Короче, так - родился в Шарлевилле, учился, а потом как начал бунтовать - так уж всё и бунтовал, всё бунтовал. Пока не добунтовался.
Рембо прожил недолгую жизнь - всего 37 лет, - классический возраст гения. (с)
Если это «классический возраст», будьте любезны, образцы гениев - в студию. А то у гениев, как я посмотрю, любой возраст - классический.
…он уже в школьные годы эпатировал окружающих презрением к общепринятому, ниспровержением основ и святынь. (с)
Видали?.. Школота, а уже вовсю святыни ниспровергал!..
Вообще, слово «эпатировать» Кравченко очень нравится:
Был ли он таким или лишь хотел выглядеть этаким сверхчеловеком, эпатируя окружающих? (с)
Эдакой, знаете ли, сверхчеловек!.. шалунишка!..
Однако автор, не привыкший принимать сверхчеловеков на веру, сомневается:
Возможно, это была маска, которая приросла к лицу. (с)
Вот к такому лицу - «пухлые щёчки, розовая кожа и глаза-незабудки» (с).
У талантливого ребёнка были странные привычки:
Артюр любил побарахтаться там (на набережной Мааса - П.Д.) в мокром песке, среди диких растений и остатков битой посуды. (с)
Видимо, таким образом он воспитывал в себе стойкость духа в предчувствии будущих свершений. И недаром:
Для любителей сладенького винца в поэзии эта полная горячечного бреда симфония («Пьяный корабль» - П.Д.) была как глоток чистого спирта. (с)
Опять эти «любители сладенького» в поэзии!.. Откуда только берутся эти поэтические кондитеры?.. Сначала Шарлю жизнь заедали, теперь - Артюру…
…обилие литературных реминисценций не мешает «Пьяному кораблю» быть оригинальным произведением по своей символике, по образно-ритмическому богатству. (с)
Ох, слава Богу!.. Было вот какое-то подозрение, что всё-таки мешает обилие реминисценций; вот конкретно чему мешает - сказать не могу, но мешает. Бывало, по целым дням сижу и думаю: «А не многовато ли реминисценций-то?.. не мешает ли их обилие?..» - и так у меня на сердце сосёт, прямо словами не выразить. Ан нет - не мешает!.. Молодец, Артурчик, умудрился-таки написать «оригинальное произведение»! Спи теперь спокойно, дорогой. Если кто и сомневался в твоей самобытности, Наталия Кравченко за тебя постоит. Больше-то особо некому.
И хотя речь идёт вроде бы о заблудившемся в бурю корабле, понимаешь, что всё же не корабль погружается в море, а душа - в океан бытия, где стихия впечатлений, необыкновенных ощущений нарастает мощными волнами, захлёстывая душу поэта. (с)
И опять-таки - слава Богу. Хорошо, что разъяснили!.. А я-то думала, что «Пьяный корабль» - это, в натуре, корабль. Только пьяный. Что он вот, такой, калдырил-калдырил и всё на хрен пропил - и руль, и команду. А теперь заблудился, такой, и не знает, как домой возвращаться. С калдырями такое случается. Мне ли не понимать. А теперь вот ясно вижу - да это ж на самом деле не корабль, граждане, это ж душа погружается в океан бытия!.. Как же это я раньше-то не просекла!..
Ещё несколько перлов, как будто позаимствованных из сочинений троечника:
Стихи Рембо отличает издевательский тон, богохульский, кощунственный характер. (с)
«Стихи/прозу %username% отличает *такой-то и такой-то* характер» - вот, узнаю, узнаю брата Колю!.. Вставляется в любое сочинение сразу после бесценных сведений о том, в каком году %username% родился (если помнишь) и что «%username% оказал огромное влияние на мировую литературу». Ещё доставляет слово «богохульский»:)
…всегда, до самой смерти он будет устремлён куда-то к чему-то, будет непрестанно перемещаться, чего-то искать. (с)
Даже без комментариев.
Это состояние раскрепощённости чувств и мыслей, что Рембо называл ясновидением, достигалось с помощью изнурения себя бессонницей, гашиша, опиума, алкоголя. Он взвинчивал себя, доводя до такого психического состояния. (с)
«До такого психического состояния»… «изнурения бессонницей, гашиша» - а что с согласованием, блджад?!? Не, это тоже без комментариев…
«Пьяный корабль» - это не только судьба самого поэта, картина предсказанной им своей скорой гибели, это философия жизни, образ человеческого бытия, познание собственной души. (с)
Во-во!.. «X - это не только Y, но ещё и Z» - тоже одна из беспроигрышных формулировок для «сочинения по…». Сама сколько раз, будучи школотой, на этом выезжала:)
Разумеется, не обошлось и без «очеловечивания». В рамках этого проекта нас просто стыдливо отсылают к фильму «Полное затмение». Ну что ж, этим всё сказано. Наталия Кравченко считает, что там всё «достаточно подробно поведано». Плюс помещает в качестве иллюстраций кадры из фильма. Что вызывает некоторое недоумение: читаешь про Рембо, а тут вдруг бац! - и физиономия Ди Каприо. Ну, правильно - школота же думает, что он и есть Рембо. Как Депп - Джек Воробей, а Шварценеггер - Терминатор.
Остальные иллюстрации, не считая видов Шарлевилля и крайне безвкусной картины Валентины Гюго, представляют собой, в основном, более или менее (чаще более) дешманские коллажи с использованием самой известной фотографии сабжа. Например - сидит мужик с газетой, над газетой (где должна быть голова мужика) торчит криво прифотошопленный Рембо. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это не просто себе мужик, а Дэвид Войнарович. Ну чё, круто. Правда, немного странно, что именно эта фотография выбрана в качестве иллюстрации к главе об образовании Рембо, где говорится, как юный Артюр тянулся к знаниям, ну чисто подсолнух к солнцу. Это выглядит несколько двусмысленно, учитывая к каким знаниям тянулся (и дотянулся) позаимствовавший его лицо Войнарович. А я бы сказала, что двусмысленностей в биографии Артюра и так хватает.
И, как заключительный аккорд, стихи Наталии Кравченко об Артюре Рембо, в которых, по её словам, «как бы сконцентрировано» всё вышеизложенное:
Родился в захолустном Шарлевиле.
Был в преисподней. Выходил в астрал.
Его боготворили и хулили.
Артюр Рембо. Бунтарь. Оригинал.
Как ненавидел он свою обитель,
Лелея в мыслях ярое «долой!»
«Он будет гений, - прорицал учитель, -
Да вот не знаю, добрый или злой».
В молитвах и трудах не видя прока,
Поэзии грядущая звезда
Предался вакханалии порока,
Невинность тела рано обуздав.
Долой гнильё, рутину, дряхлость плоти!
Эпоха сдохла. Затхлый мир смердит.
Корабль взмыл в дрейфующем полёте.
Он обречён. Он должен победить!
Свою погибель возлюбив, как Бога,
Презрев огни прибрежных маяков,
Летел в знамёнах гнева и восторга,
Куда хотел, теченьями влеком.
Неандерталец с голубиным взглядом,
В котором отражались небеса.
О, лишь у тех, кто видел пламя ада,
Бывают так невинны голоса!
Как рассказать историю паденья
И забытья, алхимию словес,
Ночные фантастические бденья,
Трагедию несбывшихся чудес?..
Сполна оплачен Люциферов вексель.
Проиграно жестокое пари.
В глухой пустыне, в эфиопском пекле
Ты к каторге себя приговорил.
Неприручённым и непримирённым
Ушёл, ни мир, ни Бога не простив.
Где был корабль - плывут по морю брёвна…
О, как же сам себе ты отомстил! (с)
Знаю, знаю, что обещала больше не приводить стихов полностью (во избежание наступления культурного шока у тех немногих людей, которые меня читают) но не сдержалась. Честно.
Оооо, СКОЛЬКО красоты!.. Нет, я просто не могу.
«Был в преисподней. Выходил в астрал», «лелея в мыслях ярое «долой!»», «ЗВЕЗДА ПРЕДАЛСЯ» - это чё за «я твой дом труба шатал»?.. - нет, дальше, дальше - «НЕВИННОСТЬ ТЕЛА РАНО ОБУЗДАВ» - о-о-о, нюхательных солей мне и лавровишневых капель!.. - «корабль взмыл в дрейфующем полёте», «летел в знамёнах гнева и восторга»!.. - о, нет, я не в силах продолжать. Всё это слишком… прекрасно.
Хотелось закончить на какой-то ликующе-воющей, какой-то восторженно-глумливой ноте, как-то особо изощрённо поёрничать напоследок, но не получается. Мешает Поплавский.
Статья о нём практически лишена перлов - вероятно, потому, что «очеловечить» его как-то совсем не удаётся. Практически ничего из этой тёмной личности не выцедишь, кроме тёмных очков, без которых его, будто бы, «даже девушки в постели не видели».
Но «иллюстрации»… Боже мой, иллюстрации к Поплавскому - «мерцающая» рождественская открытка и кадр из б-гомерзкого аниме!.. К Поплавскому!.. Вы что, издеваетесь?..
Савицкий бы за такое на дуэль вызвал. И не посмотрел бы, что дама.
А вот стихи о Поплавском (святые угодники, ещё и «из ранних»!..):
В любой среде казался чужестранцем он,
Сошедшим со страниц Эдгара По, -
Поэт Руси из царства эмигрантского
С прививкою Верлена и Рембо.
Не сноб и не эстет в перчатках лаечных -
Дикарь, повеса, словом, низший класс...
Далёкой скрипкой в хоре балалаечном
Была его поэзия для нас.
Стихи являлись в вещих снах не раз ему,
Они росли как волны и трава -
Не подотчётны логике и разуму,
Вернувшиеся в музыку слова.
Бесчувствен к шуму славы, к звону денег ли,
Себе лишь сам и раб, и господин,
Из сотен монпарнасских современников
Он слышал эту музыку один.
Он знал, что мир оправдан только музыкой -
Мерилом всех поступков и утех.
Она была наградой и обузою,
Преградою того, чем был успех.
Высокое его косноязычие
Творило пир печали и тщеты:
Ничтожества античное величие,
Поэзию роскошной нищеты.
Росинкой мака сыт был, с неба манною -
Бродяга, шантрапа, опиоман...
Надтреснутой мелодией шарманочной
Сочился в мир стихов его дурман.
Он нёсся в ночь планетой беззаконною,
Сжигая за собою все мосты,
Сходя с ума в пространство заоконное
От скорости, свободы, пустоты.
Фантазия бредовою заразою
Язвила мозг. Он ею был ведом,
Рождая Аполлонов Безобразовых
И чёрных ослепительных мадонн.
Сквозь снежный сумрак мне мерцала тень его,
Кларнета пение, лиловый дым...
Как это полагается у гениев,
Он умер своевольно молодым.
В двадцатом он ушёл за море с Врангелем,
А в тридцать два - шагнул в ночную тьму...
Мир флагов, снега, дев, матросов, ангелов
Навек замолк. Но вопреки всему
Мелодией, вобравшей всю истерику
Души, преодолев её предел,
Домой с небес к единственному берегу
Он через смерть и время долетел. (с)
«С прививкою Верлена и Рембо» - что за прививка такая?.. «Преградою того, чем был успех» - простите, кто на ком стоял?.. «Не сноб и не эстет в перчатках ЛАЕЧНЫХ»?.. - ну, слава Богу, что не в них. Как-то совсем не хотелось бы думать, что Поплавский обдирал на перчатки бедных собачек; кстати, странно, я не знала, что подобными непотребствами занимались «эстеты».
«Далёкой скрипкой в хоре балалаечном была его поэзия для нас» - для каких это «нас», позвольте спросить?.. Наверное, не для «нас», а всё-таки для Набокова; но дело даже не в этом. Дело в том, что кислотой и раскалённым железом надо выжигать из себя все вот эти вот мерзостные клише, от которых, как тлеющей помойкой, несёт совковой юбилейно-адресной «поэзией» - «ты/он был/есть для нас… тем-то и тем-то»; и даже этот размер - тра-ТА-та-та, тра-ТА-та-та, тра-ТА-та-та - кислотой и железом ВЫЖИГАТЬ! Тьфу, гнусность какая…
И как-то особенно гнусно от того, что это - о Поплавском. Которым Савицкий был буквально болен - о, стонал, о-о!.. мне никогда так не написать. Ты послушай, послушай, КАКИЕ стихи!.. - хватал за руку и не отпускал. И спал с трёхтомником в обнимку. Если бы Савицкий - нет, страшно даже подумать - если бы он - о, Боже!.. - прочитал о Поплавском: «высокое его косноязычие творило пир печали и тщеты», «дикарь, повеса, словом, низший класс…» (???), «бесчувствен к шуму славы, к звону денег ли» (мамоньки!.. вот где косноязычие!..), «мелодией, ВОБРАВШЕЙ ВСЮ ИСТЕРИКУ», - если бы Савицкий только услышал о подобном, он бы вышел из берегов. Буквально. В радиусе ста метров умерло бы всё живое, если бы он такое услышал.
Я вот думала, что самое противное - это когда быдло вроде Шимко начинает с учёным видом знатока, со снисходительной усмешечкой РУГАТЬ нечто бережно хранимое и неприкосновенное; а оказывается, бывают вещи попротивнее…
И потому мне совсем больше не хочется писать о Наталии Кравченко.
Я выдохлась.
Всё.
P.S. НАТАЛИИ КРАВЧЕНКО
Дерзай, Наталия! Воспой поэта!
Пускай с головоногих балюстрад
Осыплются печальные эстеты,
Шурша, как в заморозки листопад,
Падут, как нежный пал аристократ
Пред якобинским лезвием воздетым!
Твори, Наталия! Ведь это им не это!
Обрушь на них стремительный домкрат
Волшебной музыки, божественного света!
Пускай безумец будет сам не рад,
Что начал как-то встарь кропать сонеты.
Его найдёт твой васильковый взгляд
Во тьме веков! - И не надейся, гад!
Ещё никто не скрылся невоспетым!
Сей пыл за четверть века не угас…
Поплавский и Рембо, простите нас.
Это грубое самообнажение отпугивало робких, словно их заставляли присутствовать при хирургической операции. Сколько крови, сколько гноя, но над этим, в вышине - сколько небесного света! (с)
Знаете, а это, пожалуй, моё любимое. Это можно смело отнести к «волшебному миру его поэзии» (кого именно ЕГО, это не столь важно) - некоему условному пространству абсолютно любого зарифмованного текста, представление о котором даётся, вероятно, специальным курсом в педагогических училищах. Абсолютный лидер среди формулировок учительниц младших классов - «когда мы погружаемся в волшебный мир его поэзии…» - о да, туда можно только целиком погружаться, иначе никак. Если существует, помимо этого «погружения», более действенный способ напрочь вытравить из хрупких детских мозгов любовь к какой бы то ни было поэзии, то я такого способа не знаю, разве что ежедневно избивать пациента томом Пушкина в наволочке. Я до сих пор помню, как тяжело было в третьем классе «погружаться в волшебный мир поэзии» Алексея Суркова и искать признаки волшебства в стихотворении «Под вечер в гестапо её привели, прикладами били сначала».
А если серьёзно. Вот ПОЧЕМУ определённая категория людей воспринимает как аксиому, что о поэзии (во всяком случае, той поэзии, которая авторитетно признана хорошей и годной) можно говорить ТОЛЬКО ВОТ ТАК??? Почему никак не обойтись без «волшебного мира» и «небесного света»?.. Им как будто стыдно вслух предположить, что поэт - ПОЭТ ЖЕ!.. - мог руководствоваться какими-то нехорошими мыслями и чувствами при написании стихов - СТИХИ ЖЕ!.. - они как будто считают, что он инструкции на день непосредственно от Господа Бога получает, а если и напишет о чём-нибудь некрасивом и не возвышенном, так это просто нам, презренным, такой урок, чтобы «небесный свет» нашли!.. Речь, повторяю, разумеется, идёт только о тех поэтах, которые авторитетно признаны таковыми; по отношению к Кековой и Шварц, например, мы можем выступить в роли «дерзких критиков», но у Бодлера обязаны искать «небесный свет», даже если он, Бодлер, трахается с Лушеттой, а мы (будем откровенны) за ним подглядываем. Вернее, искать не надо (зачем?.. всё уже найдено), а надо просто признавать, как данность, что «небесный свет» там есть. Тогда будет совершенно справедливо считаться, что мы тонко чувствуем поэзию.
Смелая метафора, да?.. Но какой, к чёрту, «небесный свет» в операционной?.. - Там только софиты безжалостно садят в разрезанный живот, там пыточные крючки, корцанги и зажимы, там, как в любом застенке, палач и жертва, как две ипостаси одного существа, одинаково тяжело дышат и обливаются потом, мучительно стараясь БЫТЬ. Там кафельный потолок, а не небо. Какой, к чёрту, «небесный свет» у Бодлера?.. - Свет-то небесный, положим, есть, только вот Бодлер его не видит и, уж во всяком случае, не генерирует!.. Он ведь как бы потому и страдает, Бодлер-то. Он потому и разорванный такой весь. Иначе он бы не "собирал Цветы Зла", а сеял Морковь Милосердия или выращивал Капусту Добродетели. Для Бодлера (будь он жив), по-моему, предпочтительнее было бы «негодование читательской массы, воспитанной на приторно-сладких стишках» (даже не буду спрашивать, на каких именно стишках - Наталия Кравченко, по всей видимости, настолько выше той самой «массы», что вряд ли удостоит ответом), чем сведение всего его «мятежа» к этой пошленькой и абсолютно бездумной формулировке. Это же всё равно, что нарисовать его профиль на конфетном фантике. Пушкин, вон, уже растиражирован на фантиках. Давайте и Бодлера туда же.
Обожемой. Как вы, наверное, можете догадаться, после всего вышеизложенного ни о Рембо, ни о Поплавском мне читать уже совершенно не хотелось. Но пришлось. Потому что очень уж я добросовестна. Только на подробный анализ меня уже не хватает. Это выше моих сил.
Ну, вот. Как и следовало ожидать, «ПрОклятый поэт» - это Рембо в изложении для младших школьников. Короче, так - родился в Шарлевилле, учился, а потом как начал бунтовать - так уж всё и бунтовал, всё бунтовал. Пока не добунтовался.
Рембо прожил недолгую жизнь - всего 37 лет, - классический возраст гения. (с)
Если это «классический возраст», будьте любезны, образцы гениев - в студию. А то у гениев, как я посмотрю, любой возраст - классический.
…он уже в школьные годы эпатировал окружающих презрением к общепринятому, ниспровержением основ и святынь. (с)
Видали?.. Школота, а уже вовсю святыни ниспровергал!..
Вообще, слово «эпатировать» Кравченко очень нравится:
Был ли он таким или лишь хотел выглядеть этаким сверхчеловеком, эпатируя окружающих? (с)
Эдакой, знаете ли, сверхчеловек!.. шалунишка!..
Однако автор, не привыкший принимать сверхчеловеков на веру, сомневается:
Возможно, это была маска, которая приросла к лицу. (с)
Вот к такому лицу - «пухлые щёчки, розовая кожа и глаза-незабудки» (с).
У талантливого ребёнка были странные привычки:
Артюр любил побарахтаться там (на набережной Мааса - П.Д.) в мокром песке, среди диких растений и остатков битой посуды. (с)
Видимо, таким образом он воспитывал в себе стойкость духа в предчувствии будущих свершений. И недаром:
Для любителей сладенького винца в поэзии эта полная горячечного бреда симфония («Пьяный корабль» - П.Д.) была как глоток чистого спирта. (с)
Опять эти «любители сладенького» в поэзии!.. Откуда только берутся эти поэтические кондитеры?.. Сначала Шарлю жизнь заедали, теперь - Артюру…
…обилие литературных реминисценций не мешает «Пьяному кораблю» быть оригинальным произведением по своей символике, по образно-ритмическому богатству. (с)
Ох, слава Богу!.. Было вот какое-то подозрение, что всё-таки мешает обилие реминисценций; вот конкретно чему мешает - сказать не могу, но мешает. Бывало, по целым дням сижу и думаю: «А не многовато ли реминисценций-то?.. не мешает ли их обилие?..» - и так у меня на сердце сосёт, прямо словами не выразить. Ан нет - не мешает!.. Молодец, Артурчик, умудрился-таки написать «оригинальное произведение»! Спи теперь спокойно, дорогой. Если кто и сомневался в твоей самобытности, Наталия Кравченко за тебя постоит. Больше-то особо некому.
И хотя речь идёт вроде бы о заблудившемся в бурю корабле, понимаешь, что всё же не корабль погружается в море, а душа - в океан бытия, где стихия впечатлений, необыкновенных ощущений нарастает мощными волнами, захлёстывая душу поэта. (с)
И опять-таки - слава Богу. Хорошо, что разъяснили!.. А я-то думала, что «Пьяный корабль» - это, в натуре, корабль. Только пьяный. Что он вот, такой, калдырил-калдырил и всё на хрен пропил - и руль, и команду. А теперь заблудился, такой, и не знает, как домой возвращаться. С калдырями такое случается. Мне ли не понимать. А теперь вот ясно вижу - да это ж на самом деле не корабль, граждане, это ж душа погружается в океан бытия!.. Как же это я раньше-то не просекла!..
Ещё несколько перлов, как будто позаимствованных из сочинений троечника:
Стихи Рембо отличает издевательский тон, богохульский, кощунственный характер. (с)
«Стихи/прозу %username% отличает *такой-то и такой-то* характер» - вот, узнаю, узнаю брата Колю!.. Вставляется в любое сочинение сразу после бесценных сведений о том, в каком году %username% родился (если помнишь) и что «%username% оказал огромное влияние на мировую литературу». Ещё доставляет слово «богохульский»:)
…всегда, до самой смерти он будет устремлён куда-то к чему-то, будет непрестанно перемещаться, чего-то искать. (с)
Даже без комментариев.
Это состояние раскрепощённости чувств и мыслей, что Рембо называл ясновидением, достигалось с помощью изнурения себя бессонницей, гашиша, опиума, алкоголя. Он взвинчивал себя, доводя до такого психического состояния. (с)
«До такого психического состояния»… «изнурения бессонницей, гашиша» - а что с согласованием, блджад?!? Не, это тоже без комментариев…
«Пьяный корабль» - это не только судьба самого поэта, картина предсказанной им своей скорой гибели, это философия жизни, образ человеческого бытия, познание собственной души. (с)
Во-во!.. «X - это не только Y, но ещё и Z» - тоже одна из беспроигрышных формулировок для «сочинения по…». Сама сколько раз, будучи школотой, на этом выезжала:)
Разумеется, не обошлось и без «очеловечивания». В рамках этого проекта нас просто стыдливо отсылают к фильму «Полное затмение». Ну что ж, этим всё сказано. Наталия Кравченко считает, что там всё «достаточно подробно поведано». Плюс помещает в качестве иллюстраций кадры из фильма. Что вызывает некоторое недоумение: читаешь про Рембо, а тут вдруг бац! - и физиономия Ди Каприо. Ну, правильно - школота же думает, что он и есть Рембо. Как Депп - Джек Воробей, а Шварценеггер - Терминатор.
Остальные иллюстрации, не считая видов Шарлевилля и крайне безвкусной картины Валентины Гюго, представляют собой, в основном, более или менее (чаще более) дешманские коллажи с использованием самой известной фотографии сабжа. Например - сидит мужик с газетой, над газетой (где должна быть голова мужика) торчит криво прифотошопленный Рембо. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это не просто себе мужик, а Дэвид Войнарович. Ну чё, круто. Правда, немного странно, что именно эта фотография выбрана в качестве иллюстрации к главе об образовании Рембо, где говорится, как юный Артюр тянулся к знаниям, ну чисто подсолнух к солнцу. Это выглядит несколько двусмысленно, учитывая к каким знаниям тянулся (и дотянулся) позаимствовавший его лицо Войнарович. А я бы сказала, что двусмысленностей в биографии Артюра и так хватает.
И, как заключительный аккорд, стихи Наталии Кравченко об Артюре Рембо, в которых, по её словам, «как бы сконцентрировано» всё вышеизложенное:
Родился в захолустном Шарлевиле.
Был в преисподней. Выходил в астрал.
Его боготворили и хулили.
Артюр Рембо. Бунтарь. Оригинал.
Как ненавидел он свою обитель,
Лелея в мыслях ярое «долой!»
«Он будет гений, - прорицал учитель, -
Да вот не знаю, добрый или злой».
В молитвах и трудах не видя прока,
Поэзии грядущая звезда
Предался вакханалии порока,
Невинность тела рано обуздав.
Долой гнильё, рутину, дряхлость плоти!
Эпоха сдохла. Затхлый мир смердит.
Корабль взмыл в дрейфующем полёте.
Он обречён. Он должен победить!
Свою погибель возлюбив, как Бога,
Презрев огни прибрежных маяков,
Летел в знамёнах гнева и восторга,
Куда хотел, теченьями влеком.
Неандерталец с голубиным взглядом,
В котором отражались небеса.
О, лишь у тех, кто видел пламя ада,
Бывают так невинны голоса!
Как рассказать историю паденья
И забытья, алхимию словес,
Ночные фантастические бденья,
Трагедию несбывшихся чудес?..
Сполна оплачен Люциферов вексель.
Проиграно жестокое пари.
В глухой пустыне, в эфиопском пекле
Ты к каторге себя приговорил.
Неприручённым и непримирённым
Ушёл, ни мир, ни Бога не простив.
Где был корабль - плывут по морю брёвна…
О, как же сам себе ты отомстил! (с)
Знаю, знаю, что обещала больше не приводить стихов полностью (во избежание наступления культурного шока у тех немногих людей, которые меня читают) но не сдержалась. Честно.
Оооо, СКОЛЬКО красоты!.. Нет, я просто не могу.
«Был в преисподней. Выходил в астрал», «лелея в мыслях ярое «долой!»», «ЗВЕЗДА ПРЕДАЛСЯ» - это чё за «я твой дом труба шатал»?.. - нет, дальше, дальше - «НЕВИННОСТЬ ТЕЛА РАНО ОБУЗДАВ» - о-о-о, нюхательных солей мне и лавровишневых капель!.. - «корабль взмыл в дрейфующем полёте», «летел в знамёнах гнева и восторга»!.. - о, нет, я не в силах продолжать. Всё это слишком… прекрасно.
Хотелось закончить на какой-то ликующе-воющей, какой-то восторженно-глумливой ноте, как-то особо изощрённо поёрничать напоследок, но не получается. Мешает Поплавский.
Статья о нём практически лишена перлов - вероятно, потому, что «очеловечить» его как-то совсем не удаётся. Практически ничего из этой тёмной личности не выцедишь, кроме тёмных очков, без которых его, будто бы, «даже девушки в постели не видели».
Но «иллюстрации»… Боже мой, иллюстрации к Поплавскому - «мерцающая» рождественская открытка и кадр из б-гомерзкого аниме!.. К Поплавскому!.. Вы что, издеваетесь?..
Савицкий бы за такое на дуэль вызвал. И не посмотрел бы, что дама.
А вот стихи о Поплавском (святые угодники, ещё и «из ранних»!..):
В любой среде казался чужестранцем он,
Сошедшим со страниц Эдгара По, -
Поэт Руси из царства эмигрантского
С прививкою Верлена и Рембо.
Не сноб и не эстет в перчатках лаечных -
Дикарь, повеса, словом, низший класс...
Далёкой скрипкой в хоре балалаечном
Была его поэзия для нас.
Стихи являлись в вещих снах не раз ему,
Они росли как волны и трава -
Не подотчётны логике и разуму,
Вернувшиеся в музыку слова.
Бесчувствен к шуму славы, к звону денег ли,
Себе лишь сам и раб, и господин,
Из сотен монпарнасских современников
Он слышал эту музыку один.
Он знал, что мир оправдан только музыкой -
Мерилом всех поступков и утех.
Она была наградой и обузою,
Преградою того, чем был успех.
Высокое его косноязычие
Творило пир печали и тщеты:
Ничтожества античное величие,
Поэзию роскошной нищеты.
Росинкой мака сыт был, с неба манною -
Бродяга, шантрапа, опиоман...
Надтреснутой мелодией шарманочной
Сочился в мир стихов его дурман.
Он нёсся в ночь планетой беззаконною,
Сжигая за собою все мосты,
Сходя с ума в пространство заоконное
От скорости, свободы, пустоты.
Фантазия бредовою заразою
Язвила мозг. Он ею был ведом,
Рождая Аполлонов Безобразовых
И чёрных ослепительных мадонн.
Сквозь снежный сумрак мне мерцала тень его,
Кларнета пение, лиловый дым...
Как это полагается у гениев,
Он умер своевольно молодым.
В двадцатом он ушёл за море с Врангелем,
А в тридцать два - шагнул в ночную тьму...
Мир флагов, снега, дев, матросов, ангелов
Навек замолк. Но вопреки всему
Мелодией, вобравшей всю истерику
Души, преодолев её предел,
Домой с небес к единственному берегу
Он через смерть и время долетел. (с)
«С прививкою Верлена и Рембо» - что за прививка такая?.. «Преградою того, чем был успех» - простите, кто на ком стоял?.. «Не сноб и не эстет в перчатках ЛАЕЧНЫХ»?.. - ну, слава Богу, что не в них. Как-то совсем не хотелось бы думать, что Поплавский обдирал на перчатки бедных собачек; кстати, странно, я не знала, что подобными непотребствами занимались «эстеты».
«Далёкой скрипкой в хоре балалаечном была его поэзия для нас» - для каких это «нас», позвольте спросить?.. Наверное, не для «нас», а всё-таки для Набокова; но дело даже не в этом. Дело в том, что кислотой и раскалённым железом надо выжигать из себя все вот эти вот мерзостные клише, от которых, как тлеющей помойкой, несёт совковой юбилейно-адресной «поэзией» - «ты/он был/есть для нас… тем-то и тем-то»; и даже этот размер - тра-ТА-та-та, тра-ТА-та-та, тра-ТА-та-та - кислотой и железом ВЫЖИГАТЬ! Тьфу, гнусность какая…
И как-то особенно гнусно от того, что это - о Поплавском. Которым Савицкий был буквально болен - о, стонал, о-о!.. мне никогда так не написать. Ты послушай, послушай, КАКИЕ стихи!.. - хватал за руку и не отпускал. И спал с трёхтомником в обнимку. Если бы Савицкий - нет, страшно даже подумать - если бы он - о, Боже!.. - прочитал о Поплавском: «высокое его косноязычие творило пир печали и тщеты», «дикарь, повеса, словом, низший класс…» (???), «бесчувствен к шуму славы, к звону денег ли» (мамоньки!.. вот где косноязычие!..), «мелодией, ВОБРАВШЕЙ ВСЮ ИСТЕРИКУ», - если бы Савицкий только услышал о подобном, он бы вышел из берегов. Буквально. В радиусе ста метров умерло бы всё живое, если бы он такое услышал.
Я вот думала, что самое противное - это когда быдло вроде Шимко начинает с учёным видом знатока, со снисходительной усмешечкой РУГАТЬ нечто бережно хранимое и неприкосновенное; а оказывается, бывают вещи попротивнее…
И потому мне совсем больше не хочется писать о Наталии Кравченко.
Я выдохлась.
Всё.
P.S. НАТАЛИИ КРАВЧЕНКО
Дерзай, Наталия! Воспой поэта!
Пускай с головоногих балюстрад
Осыплются печальные эстеты,
Шурша, как в заморозки листопад,
Падут, как нежный пал аристократ
Пред якобинским лезвием воздетым!
Твори, Наталия! Ведь это им не это!
Обрушь на них стремительный домкрат
Волшебной музыки, божественного света!
Пускай безумец будет сам не рад,
Что начал как-то встарь кропать сонеты.
Его найдёт твой васильковый взгляд
Во тьме веков! - И не надейся, гад!
Ещё никто не скрылся невоспетым!
Сей пыл за четверть века не угас…
Поплавский и Рембо, простите нас.