(no subject)
Дорогое мироздание и дорогие друзья, Господь Бог (как там было в "זוהי סדום"? - "אדון...? - אדונאי.") и другие заинтересованные лица! Я только что закончил первый проход книжки Терри Пратчетта "The Reaper Man".
Я не знаю, кому сейчас нужен этот перевод на этот язык. Я как тот жонглер перед алтарем Богородицы - славлю то, что мне дорого и жизненно важно, тем немногим, чем умею.
Я знаю, что переводить Пратчетта может либо невероятный гений, либо самонадеянный глупец; я считаю, что я где-то посередине, а значит, чем-то похож на обоих, и это, я считаю, решает для меня вопрос правомочности.
Я очень хотел, чтобы эту книгу прочитала моя мама, и, кажется, я успел.
Я не профессионал в переводе, не получил специального образования и не знаком с азами профессии. (То, что я зарабатывал этим деньги, ничего не значит: профессия - да, профессионал - нет. Это вот как я умею играть на бас-гитаре, но играть на бас-гитаре я пока не умею.) Я просто старался нарисовать героев книги так, как я их увидел, работая до седьмого пота именно над точностью передачи этого своего видения. Это не совсем красиво по отношению к автору, но залезть к нему в голову не смог бы даже Самуил Яковлевич Маршак; кстати, он и не пытался. Я старался, чтобы текст вышел живой и яркий, но литературный, остроумный, но не пошлый, понятный, но не плоский, в реалиях, близких читателю, но на почве, близкой читателям оригинала - в общем, соблюдал все десять парадоксов перевода, о которых прочитал в молодости в одной умной книжке.
Я получил огромное удовольствие и великолепную терапию, занимаясь этим переводом на протяжении примерно десяти лет с большим перерывом.
Первый проход - это еще очень сыро. Показывать посторонним, не допущенным в творческую кухню, можно только результат третьего-четвертого прохода; число таких проходов бесконечно - я до сих пор иногда просыпаюсь с каким-нибудь удачным вариантом фразы для книжки, которую выложил на сайт двадцать лет назад. И переправляю, и порой много.
Я решил выкладывать по кусочкам этот перевод в своем уютномбложике на всеобщую критику, по двум причинам: во-первых, мне стало казаться, что время поджимает, и если сначала сделать все, как следует, то можно опоздать (рассказывал ли я вам уже историю про рок-группу "Приют Обреченных"? напомните, если хотите послушать); а, во-вторых, попросить о корректуре тех, кого я собирался об этом попросить, я, кажется, уже не могу - непреодолимые внешние обстоятельства делают наше сотрудничество невозможным. Я хочу попробовать поиграть в коллективного корректора. Понимая все риски этой игры. Ну, мне кажется, что понимая. Что скажете?
Пойду, немножко отмечу эту веху в моей истории.
Я не знаю, кому сейчас нужен этот перевод на этот язык. Я как тот жонглер перед алтарем Богородицы - славлю то, что мне дорого и жизненно важно, тем немногим, чем умею.
Я знаю, что переводить Пратчетта может либо невероятный гений, либо самонадеянный глупец; я считаю, что я где-то посередине, а значит, чем-то похож на обоих, и это, я считаю, решает для меня вопрос правомочности.
Я очень хотел, чтобы эту книгу прочитала моя мама, и, кажется, я успел.
Я не профессионал в переводе, не получил специального образования и не знаком с азами профессии. (То, что я зарабатывал этим деньги, ничего не значит: профессия - да, профессионал - нет. Это вот как я умею играть на бас-гитаре, но играть на бас-гитаре я пока не умею.) Я просто старался нарисовать героев книги так, как я их увидел, работая до седьмого пота именно над точностью передачи этого своего видения. Это не совсем красиво по отношению к автору, но залезть к нему в голову не смог бы даже Самуил Яковлевич Маршак; кстати, он и не пытался. Я старался, чтобы текст вышел живой и яркий, но литературный, остроумный, но не пошлый, понятный, но не плоский, в реалиях, близких читателю, но на почве, близкой читателям оригинала - в общем, соблюдал все десять парадоксов перевода, о которых прочитал в молодости в одной умной книжке.
Я получил огромное удовольствие и великолепную терапию, занимаясь этим переводом на протяжении примерно десяти лет с большим перерывом.
Первый проход - это еще очень сыро. Показывать посторонним, не допущенным в творческую кухню, можно только результат третьего-четвертого прохода; число таких проходов бесконечно - я до сих пор иногда просыпаюсь с каким-нибудь удачным вариантом фразы для книжки, которую выложил на сайт двадцать лет назад. И переправляю, и порой много.
Я решил выкладывать по кусочкам этот перевод в своем уютномбложике на всеобщую критику, по двум причинам: во-первых, мне стало казаться, что время поджимает, и если сначала сделать все, как следует, то можно опоздать (рассказывал ли я вам уже историю про рок-группу "Приют Обреченных"? напомните, если хотите послушать); а, во-вторых, попросить о корректуре тех, кого я собирался об этом попросить, я, кажется, уже не могу - непреодолимые внешние обстоятельства делают наше сотрудничество невозможным. Я хочу попробовать поиграть в коллективного корректора. Понимая все риски этой игры. Ну, мне кажется, что понимая. Что скажете?
Пойду, немножко отмечу эту веху в моей истории.