Улан-Батор. Часть Первая. Полусоветский город
В конце 80-х Улан-Батор показался английскому писателю Пол Терру русской военной базой посреди Азии. Чужеродным пятном колонизации посреди исконной Монгольской степи. В начале второй декады 21 века у меня сложилось совершенно противоположное мнение о столице Монголии: типичный русский город, который недавно был захвачен монголо-татарами.
Как ни крути, суть Улан-Батора неизменна. Город, основанный на юртово-монгольском фундаменте, построенный из бетонно-советских материалов и недавно оштукатуренный какой-то невообразимой смесью и западного неона и исконного войлока. Немного дико, немного гротескно, немного смешно, но очень даже бодро и как-то искренне, что ли.
Улан-Батор сегодня напомнил Россию начала 90-х. За этими годами у нас прочно закрепился эпитет «лихие». Время было тяжелое, спору нет. Но «лихой» также значит «живой», «энергичный». И вот уж в чем нельзя обвинить монгольскую столицу, так это в скуке жизни.
От Урги, досоветского города, в Улан-Баторе почти ничего не осталось. Единственный район города, сохранивший традиционнную планировку хурэ (т.е. кругом от центрального объекта: монастыря или военной ставки) находится немного к западу от центра. Он называется Гандан, в честь расположенного в его центре монастыря Гандантэгчинлин ("Большая колесница полной радости").
Монастырь, где сто с лишним лет назад прятался от англичан далай-лама, до сих пор расположен в сердце квартала. Он действовал и в советские годы. Теперь у его ворот ярко блестит на солнце киоск фаст-фуда,
а на фоне храма Мижид Жанрайсиг паркуются мощные джипы.
У каждого временного периода свои отметки.
Прогулявшись по улочкам Гандана, различающихся лишь порядковыми номерами, можно вплотную ознакомиться с бытом современной одноэтажной Монголии. За шаткими заборами скрываются хашаны - дворы с юртами. Но на заднем плане уже высятся многоэтажные дома. Городская застройка окружила Гандан.
Впрочем, любителям юрт не надо отчаиваться. Подобный частный сектор занимает всю периферию города, более половины его территории.
Основная застройка центра - советская, 70-80-х. На центральных улицах дома с ухоженными фасадами, с этническими узорами под крышей.
А чуть дальше - безликие 5-16-этажки. Чем дальше от центра - тем ниже застройка. На первый план выходят «хрущебы».
Советский след в городе повсюду.
На центральной площади (площади Сухэ-Батора) выделяется типично-русское здание театра оперы и балета.
За углом - памятник Ленину
Напротив - здание МИДа, выглядящее как речной вокзал.
Недалеко - здание Государственной библиотеки.
Побродив по городу, можно найти и другие призраки соцреализма
Но это все прошлое, увядшее, покинутое. Через старые символы уже пробиваются новые.
Самый характерный пример - здание правительства на площади Сухэ-Батора.
Раньше в его центре располагался мавзолей лидера Монгольской революции 1921 года, но после отказа от соцкурса его убрали и заменили памятником Чингизхану.
Памятник Сухэ-Батору в центре площади оставили. Сегодня он с недоумением показывает на стеклобетонные новостройки, а молодежь качается на цепях, окружающих статую.
Многие ключевые здания советского периода переиначены на современно-монгольский лад. ЦУМ «оброс» символами на старомонгольском (с 1941 г. Монголия использует кириллицу, но с 90-х старомонгольское письмо приобретает все большее значение как основа идентичности страны) и рекламой мировых брендов.
Рекламы в городе вообще много. В ней часто мешается кириллица и латиница.
Английские надписи обычно поясняют монгольские
А вот эта надпись требует пояснения на русском.
В Монголию первыми пришли копировальные машины Canon, а не Xerox, как в Россию. Поэтому здесь не ксерокопируют, а канонят.
Центр города - улица Мира - набита ресторанами и дорогими магазинами. В первых сидят экспаты. Во вторых толкутся туристы. Иностранцев в центре города очень много. В любом дворе есть указание на гестхауз.
На самом деле гестхауз (за редким исключением) - это не дешевый отель, а частная квартира, переделанная под прием от двух до шести человек. Многие обитатели таких «отелей» не туристы, а молодежь, приехавшая волонтерами или поучаствовать в каком-нибудь студенческом проекте. Август - пиковое время как для туризма, так и для всяких проектов, поэтому все гестхаузы забиты. Мы часа три искали себе пристанище на ночь. Лучше бронировать проживание в Улан-Баторе заранее.
Центр Улан-Батора отчаянно хочет казаться деловым и туристическим. А еще современным, креативным.
Даже светофоры сделали с символикой монгольских народных видов спорта.
Но вот патрулирование улиц на сигвеях - это уже перебор.
То есть сам факт подобного патрулирования - это, возможно, и хорошо. Если бы это было повсеместной практикой. Но такой регулировщик в стране один - рядом с центральной площадью. А в остальном городе регулировщиков нет вообще. Это уже не инновация. Это пыль в глаза.
…Недалеко от вокзала на оживленной городской улице красуется новенький бесплатный общественный туалет с гордыми надписями на английском. Вот только он со всех сторон заколочен заборами…
К сожалению, во многих странах Третьего Мира, особенно зависящих о иностранной помощи, любят похвалиться темпами роста, плодами демократии, отсутствием препятствий для ведения бизнеса. Обязательно пустить рекламу на CNN о своих успехах. Но на деле коротким видеорядом ролика все достижения и ограничиваются.
Дело не только в правительстве (которое, как раз, правильно делает, что тратит деньги на маркетинг). Просто менталитет меняется куда медленнее, чем основные фонды.
Я люблю рассказывать иностранцам о московских урнах с раздельным сбором мусора. У которых три входных отделения для разного типа отходов, но общее нутро. И даже если поставить три разные урны - все равно приедет одна машина и без разбора загрузит все в кузов. Казалось бы - бред. Но такие урны постепенно приучают москвичей кидать мусор в нужную полость. И когда службу мусоросбора, наконец, реформируют, менталитет уже будет подкован.
Про монгольских водителей этого не скажешь. Может они и сменили коня на трепетный джип, но менталитет остался на уровне всадника. Который, безусловно, имеет преимущество перед пешеходом.
Машина - признак статуса, власти, силы. И те, кто ее не имеют, должны уважительно уступать дорогу. В Улан-Баторе не только не тормозят на «зебре», но и сердито сигналят, а иногда и просто матерят пешеходов, не успевших убраться с дороги. До ступени развития, когда водитель осознает свою ответственность перед пешеходами, здесь еще очень далеко.
А ведь в жизни то же самое. Когда политик или чиновник понимает, что власть - это, прежде всего не, сила, а ответственность - общество становится цивилизованным. Так что у меня еще есть надежды насчет будущего Родины - на московских дорогах все чаще пропускают пешеходов.
Продолжение будет...
Предыдущие серии:
Пешком вдоль западного берега оз. Хубсугул. Часть первая
Пешком вдоль западного берега оз. Хубсугул. Часть вторая
Монгольские дороги: автостопом от Хатгала до Улан-Батора
Как ни крути, суть Улан-Батора неизменна. Город, основанный на юртово-монгольском фундаменте, построенный из бетонно-советских материалов и недавно оштукатуренный какой-то невообразимой смесью и западного неона и исконного войлока. Немного дико, немного гротескно, немного смешно, но очень даже бодро и как-то искренне, что ли.
Улан-Батор сегодня напомнил Россию начала 90-х. За этими годами у нас прочно закрепился эпитет «лихие». Время было тяжелое, спору нет. Но «лихой» также значит «живой», «энергичный». И вот уж в чем нельзя обвинить монгольскую столицу, так это в скуке жизни.
От Урги, досоветского города, в Улан-Баторе почти ничего не осталось. Единственный район города, сохранивший традиционнную планировку хурэ (т.е. кругом от центрального объекта: монастыря или военной ставки) находится немного к западу от центра. Он называется Гандан, в честь расположенного в его центре монастыря Гандантэгчинлин ("Большая колесница полной радости").
Монастырь, где сто с лишним лет назад прятался от англичан далай-лама, до сих пор расположен в сердце квартала. Он действовал и в советские годы. Теперь у его ворот ярко блестит на солнце киоск фаст-фуда,
а на фоне храма Мижид Жанрайсиг паркуются мощные джипы.
У каждого временного периода свои отметки.
Прогулявшись по улочкам Гандана, различающихся лишь порядковыми номерами, можно вплотную ознакомиться с бытом современной одноэтажной Монголии. За шаткими заборами скрываются хашаны - дворы с юртами. Но на заднем плане уже высятся многоэтажные дома. Городская застройка окружила Гандан.
Впрочем, любителям юрт не надо отчаиваться. Подобный частный сектор занимает всю периферию города, более половины его территории.
Основная застройка центра - советская, 70-80-х. На центральных улицах дома с ухоженными фасадами, с этническими узорами под крышей.
А чуть дальше - безликие 5-16-этажки. Чем дальше от центра - тем ниже застройка. На первый план выходят «хрущебы».
Советский след в городе повсюду.
На центральной площади (площади Сухэ-Батора) выделяется типично-русское здание театра оперы и балета.
За углом - памятник Ленину
Напротив - здание МИДа, выглядящее как речной вокзал.
Недалеко - здание Государственной библиотеки.
Побродив по городу, можно найти и другие призраки соцреализма
Но это все прошлое, увядшее, покинутое. Через старые символы уже пробиваются новые.
Самый характерный пример - здание правительства на площади Сухэ-Батора.
Раньше в его центре располагался мавзолей лидера Монгольской революции 1921 года, но после отказа от соцкурса его убрали и заменили памятником Чингизхану.
Памятник Сухэ-Батору в центре площади оставили. Сегодня он с недоумением показывает на стеклобетонные новостройки, а молодежь качается на цепях, окружающих статую.
Многие ключевые здания советского периода переиначены на современно-монгольский лад. ЦУМ «оброс» символами на старомонгольском (с 1941 г. Монголия использует кириллицу, но с 90-х старомонгольское письмо приобретает все большее значение как основа идентичности страны) и рекламой мировых брендов.
Рекламы в городе вообще много. В ней часто мешается кириллица и латиница.
Английские надписи обычно поясняют монгольские
А вот эта надпись требует пояснения на русском.
В Монголию первыми пришли копировальные машины Canon, а не Xerox, как в Россию. Поэтому здесь не ксерокопируют, а канонят.
Центр города - улица Мира - набита ресторанами и дорогими магазинами. В первых сидят экспаты. Во вторых толкутся туристы. Иностранцев в центре города очень много. В любом дворе есть указание на гестхауз.
На самом деле гестхауз (за редким исключением) - это не дешевый отель, а частная квартира, переделанная под прием от двух до шести человек. Многие обитатели таких «отелей» не туристы, а молодежь, приехавшая волонтерами или поучаствовать в каком-нибудь студенческом проекте. Август - пиковое время как для туризма, так и для всяких проектов, поэтому все гестхаузы забиты. Мы часа три искали себе пристанище на ночь. Лучше бронировать проживание в Улан-Баторе заранее.
Центр Улан-Батора отчаянно хочет казаться деловым и туристическим. А еще современным, креативным.
Даже светофоры сделали с символикой монгольских народных видов спорта.
Но вот патрулирование улиц на сигвеях - это уже перебор.
То есть сам факт подобного патрулирования - это, возможно, и хорошо. Если бы это было повсеместной практикой. Но такой регулировщик в стране один - рядом с центральной площадью. А в остальном городе регулировщиков нет вообще. Это уже не инновация. Это пыль в глаза.
…Недалеко от вокзала на оживленной городской улице красуется новенький бесплатный общественный туалет с гордыми надписями на английском. Вот только он со всех сторон заколочен заборами…
К сожалению, во многих странах Третьего Мира, особенно зависящих о иностранной помощи, любят похвалиться темпами роста, плодами демократии, отсутствием препятствий для ведения бизнеса. Обязательно пустить рекламу на CNN о своих успехах. Но на деле коротким видеорядом ролика все достижения и ограничиваются.
Дело не только в правительстве (которое, как раз, правильно делает, что тратит деньги на маркетинг). Просто менталитет меняется куда медленнее, чем основные фонды.
Я люблю рассказывать иностранцам о московских урнах с раздельным сбором мусора. У которых три входных отделения для разного типа отходов, но общее нутро. И даже если поставить три разные урны - все равно приедет одна машина и без разбора загрузит все в кузов. Казалось бы - бред. Но такие урны постепенно приучают москвичей кидать мусор в нужную полость. И когда службу мусоросбора, наконец, реформируют, менталитет уже будет подкован.
Про монгольских водителей этого не скажешь. Может они и сменили коня на трепетный джип, но менталитет остался на уровне всадника. Который, безусловно, имеет преимущество перед пешеходом.
Машина - признак статуса, власти, силы. И те, кто ее не имеют, должны уважительно уступать дорогу. В Улан-Баторе не только не тормозят на «зебре», но и сердито сигналят, а иногда и просто матерят пешеходов, не успевших убраться с дороги. До ступени развития, когда водитель осознает свою ответственность перед пешеходами, здесь еще очень далеко.
А ведь в жизни то же самое. Когда политик или чиновник понимает, что власть - это, прежде всего не, сила, а ответственность - общество становится цивилизованным. Так что у меня еще есть надежды насчет будущего Родины - на московских дорогах все чаще пропускают пешеходов.
Продолжение будет...
Предыдущие серии:
Пешком вдоль западного берега оз. Хубсугул. Часть первая
Пешком вдоль западного берега оз. Хубсугул. Часть вторая
Монгольские дороги: автостопом от Хатгала до Улан-Батора