Индия и Джавахарлал Неру. Опыт строительства государства-цивилизации (Часть 3)
Индуизм для подобных организаций нужен лишь как маркер идентичности индусов, противостоящих как внешним влияниям, так и - особенно - религиозным меньшинствам внутри самой Индии. Сам Саваркар, кстати, был атеистом и не особо это скрывал (как уже говорилось, для индуса важно родиться в определённой касте, верить в богов при этом хотя и желательно, но не обязательно), но он понимал, что для дискредитации идей Неру, ИНК и его сторонников, а также для борьбы против коммунистов необходима другая «большая идеология», способная увлечь массы. Коммунисты для своих почти «тёзок» коммуналистов особенно опасны, так как их политика, что мы видим на примере штата Западная Бенгалия, ведёт к снижению уровня межобщинных противоречий: с приходом здесь к власти правительства Объединённого демократического фронта (ОДФ) в 1977 году столкновения на религиозной почве на долгие десятилетия фактически прекратились (5, с. 231).
Саваркар писал в 1930-х годах: «Индусом зовётся тот, кто смотрит на территорию, протянувшуюся от Инда до морей, как на землю своих предков, тот, в чьих жилах течёт кровь этой расы, тот, чьи предки жили на берегах семи рек». И далее: «Индусы образуют нацию, которая сложилась на основе общей культуры, общей истории, общего языка, общей страны и общей религии» (5, с. 201). Здесь заметно явное влияние современников Саваркара из некоторых стран Центральной Европы, что даёт возможность А.Г. Дугину отнести его взгляды, в соответствии со своей терминологией, к «третьей политической теории», то есть национализму. Дугин при этом отмечает, что «левый и либеральный Индийский национальный конгресс в некоторых случаях стоял ближе к индийской метафизической идентичности, к индийскому Логосу, нежели правые антилиберальные и антизападные силы (такие, как “Хинду Махасабхи”), трактующие сварадж в духе европейского национализма и на практике стирающие все специфические черты подлинно индийской цивилизации» (4, с. 423).
Можно сказать, что «хиндутва» - в каком-то смысле аналог румынского «гвардизма», идеологии, по сути, близкой к фашизму и поэтому объективно прозападной (напомним определение, данное фашизму В. Шубартом - это «враждебное противопоставление Запада и Востока»), но использующей традиционную религию - индуизм в одном случае, православие в другом - для сплочения народа вокруг чуждых ему целей. Понятно, что и сегодня использование межрелигиозной, межнациональной розни внутри незападных стран, борьба между ними на внешнеполитической арене выгодны именно Западу, даже если ведутся под внешне антизападными лозунгами.
«Коммуналисты», в том числе сторонники «хиндутвы», как и М. Ганди, не разделяли религию и политику: «Политика, отделённая от религии, подобна трупу», - говорил Махатма (5, с. 148). Но для Ганди религия виделась силой, объединяющей общество. Он говорил: «все религии почти так же дороги мне, как мой индуизм. Я отношусь к другим верам с таким же благоговением, как к моей собственной» (9, т. 2, с. 130). Для «коммуналистов» же, напротив, религия нужна для разделения и противопоставления друг другу разных групп населения. Для традиционного общества Индии не были характерны масштабные межобщинные конфликты на религиозной почве: от Запада она отличалась гораздо больше терпимостью. Они начинают обостряться в колониальный период под влиянием политики англичан, которые искусственно раздували всевозможные противоречия в индийском обществе.
Однако и после достижения независимости конфликты между религиями и кастами не только не прекратились, но и усилились. Причину этого можно увидеть, прежде всего, в том, что в Индии сохранился капиталистический строй в экономике (следствием чего является ведущая роль экономических элит в политике) в сочетании с политическим плюрализмом и парламентской демократией. В этих условиях значительная часть политической и экономической элиты, как прежде колонизаторы, используют эти противоречия для побед на выборах (общенациональных и на уровне штатов), создавая «образ врага» и предотвращая сплочение народных масс вокруг левых сил. Это обычный приём, используемый практически во всех странах мира с более-менее сложным этническим и религиозным составом.
Заметим, что сам Неру писал о «национальном социализме», так что и его, если не вдумываться в суть, а судить только по словам, можно упрекнуть в «симпатиях к фашизму». Но он вкладывал в это словосочетание совершенно иной смысл: ещё в 1929 г. на сессии ИНК он говорил о «национальном пути к социалистическим преобразованиям» (2, с. 157), а вовсе не о социализме для «избранных наций». В «национальном социализме» должны быть слиты «духовность» и «коллективизм» Востока с «динамизмом» и «демократизмом» Запада (1, с. 238). Хотя, заметим попутно, в целом Неру отрицал противопоставление «Запада» и «Востока»: сегодня, по его мнению, Запад отличается тем, что он индустриализирован и стоит на вершине колониальной пирамиды, но в историческом отношении между современным Западом и эллинистической цивилизацией преемственности нет (9, т. 1, с. 232). Более того, он считал, что Индия по духу и мировоззрению «гораздо ближе к Древней Греции, чем современные нации Европы» (9, т. 1, с. 234).
В отношении любых форм фашизма Неру был настроен крайне негативно, прекрасно понимая, что фашизм как историческое явление (включая и итальянскую, и германскую, и испанскую, и все прочие его формы) является порождением западного империализма, единосущен ему. Как и то, что к социализму фашизм и нацизм не имеют никакого отношения - это слово использовалось ими лишь в целях пропаганды. Неру писал: «Нацизм и фашизм не были внезапным явлением или случайностью в истории. Они были естественным следствием прошлых событий, великодержавной политики и расовой дискриминации…» (9, т. 2, с. 333).
Ещё в 1933 г. Неру говорил: «сегодня мир стоит перед выбором, главным образом, между некой формой коммунизма и некой формой фашизма. Я целиком выступаю за первое, т.е. коммунизм» (1, с. 6). Находясь проездом в Риме в 1936 г., он отказался от встречи с Муссолини (2, с. 223), тем более что это было в разгар войны Италии против Абиссинии, которую он резко осуждал, как и вмешательство итало-германских интервентов в гражданскую войну в Испании. Республиканскую Испанию в 1936 г. он как раз посетил и выразил солидарность республиканцам в их борьбе. Позже, в 1939 г., он побывал в Китае (на территории, контролируемой Гоминьданом) и поддержал его противостояние японской экспансии.
В «Открытии Индии», написанном в тюрьме во время второй мировой войны, Неру писал, что среди своих собеседников из английских правящих кругов он сталкивался с явными симпатиями к нацизму, теперь же он находится в тюрьме, «а многие из тех, кто преклонялся перед Гитлером и Муссолини и одобрял японскую агрессию в Китае, выступают знаменосцами свободы, демократии и антифашизма» (9, т. 1, с. 19). Когда же Великобритания вступила в войну с Японией, Неру не поддержал позицию М. Ганди, который считал, что для индийцев это «не их война». Неру выступал за то, чтобы индийцы в случае японского вторжения в страну оказывали вооружённое сопротивление (2, с. 264), но также настаивал на том, что Великобритания должна в этом случае предоставить Индии независимость, получив тем самым союзника вместо ненадёжной колонии с враждебным населением.
В своей антифашистской позиции Неру оказался более прозорлив, чем его бывший соратник Субхас Чандра Бос, который надеялся одолеть одних империалистов (англичан), используя помощь других (немцев и японцев). Бос, представитель левого крыла ИНК, на определённом этапе довольно близкий к Неру, как известно, закончил тем, что встал на сторону стран «Оси», при их поддержке создал временное правительство «Азад Хинд» и «Национальную армию», участвующую в боевых действиях против англичан в Бирме, и погиб в авиакатастрофе перед самым окончанием войны. Бос считал, что «историческое развитие после падения буржуазной демократии приведёт к синтезу фашизма и коммунизма» (6, с. 26).
«Случай Боса, почитаемого индийцами наряду с Ганди и другими лидерами национально-освободительной борьбы, - пишет А. Дугин, - интересен тем, что он ищет идеологического обоснования индийского национализма как в национализме европейском (это сближает его с Саваркаром), так и в советском коммунизме, который он расшифровывает как национал-коммунизм» (4, с. 424). Таким образом, он, как и Неру, исходил из «национального социализма», но, в отличие от него, верил, что и фашизм (в широком смысле слова) ведёт к этому идеалу, а не является лишь орудием западного глобализма в борьбе против социализма и в порабощении незападного мира.
Национализм Неру - общеиндийский, который предполагал национальную интеграцию и противостоял ложному национализму, вырождавшемуся в сепаратизм (6, с. 128). У истоков объединительного понимания индийского национализма стоял Б. Тилак, который сначала стоял на позициях «индусского национализма», отождествляя его с религиозной принадлежностью, но постепенно включил в состав «индийской нации» также мусульман, сикхов, парсов и т.д. (16, с. 249).
В чём-то Неру даже выходил в своих рассуждениях за естественные пределы Индии как цивилизации. Так, он относил к индийцам афганцев-пуштунов (9, т. 1, сс. 90, 374), причём не только тех «патанов», которые в ходе мусульманских завоеваний расселились по всей стране и образовали своеобразную мусульманскую «касту», но и непосредственно живущих в Афганистане. Язык пушту (принадлежащий к иранской группе) он относил к индоарийским и выводил из санскрита, только подвергшегося сильному влиянию персидского (9, т. 1, с. 261), так что и период господства пуштунов в Индии он называет «индо-афганским» (9, т. 1, с. 379). Конечно, это объяснялось политическими соображениями - в частности, борьбой против влияния Мусульманской лиги, а значит, всего, что могло противопоставить друг другу индусов и мусульман. Однако, с другой стороны, Неру, как уже было сказано, не относил к Индии буддийские Цейлон, Бирму и даже индуистский Непал (то есть в данном случае признавал проведённые англичанами политические границы).
«Расширенное» понимание Джавахарлалом Неру национализма можно сопоставить с идеей «общеевразийского национализма», выдвигавшейся русскими евразийцами, и прежде всего Н.С. Трубецким. Теоретик евразийства писал: «…национальным субстратом того государства, которое называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом» (13, с. 500). И далее: «чтобы национализм данной этнической единицы не вырождался в чистый сепаратизм, необходимо, чтобы он комбинировался с национализмом более широкой этнической единицы, в которую данная этническая единица входит… Каждый гражданин евразийского государства должен сознавать не только то, что он принадлежит к такому-то народу (или к такой-то разновидности такого-то народа), но и то, что самый этот народ принадлежит к евразийской нации» (там же, с. 502). Нетрудно заметить, что в случае Индии такая «иерархия национализмов» предстаёт вполне объективной реальностью.
Отметим также, что понятие «национализма» и в советском обществоведении не рассматривалось как что-то однозначно негативное. Отношение было гораздо более сложным и объективным. Так, О.В. Мартышин с одобрением пишет, что Неру «избежал одностороннего отрицания национализма угнетённых наций, с которым ассоциировался марксизм у некоторых представителей мелкобуржуазной революционности, полагавших, что в эпоху социалистических революций национализм изжил себя и должен быть отброшен» (6, с. 120). Этот автор делает важный вывод, что революционным силам «нередко приходится вести борьбу не с национализмом, как таковым, а на почве национализма», выступая против ложных его форм, выгодных империализму (6, с. 122).
Этот вариант национализма - не «этнический» и не «гражданский» (а только эти два типа выделяет европейское обществоведение, на которое ориентируются и многие российские исследователи). Употребляя это слово, Неру никогда не имел в виду национализм хиндустанцев или любого другого отдельного народа. Это национализм цивилизационный. Впрочем, как уже было замечено, и противостоящая ему «хиндутва» не обращается к этническому национализму - настолько для него на субконтиненте нет почвы.
Ещё раз отметим, что отождествление правильно понятого, в нашем случае, русского национализма с национализмом общеевразийским как раз подчёркивает роль русских (великороссов) как народа-ядра и никак их не принижает. Напротив, их принижает позиция той части «русских националистов», которые считают Россию частью Европы, а русских - «одним из европейских народов». Это попытка вписаться в чужую цивилизацию (на любых ролях) абсолютно бесперспективна. К счастью для Индии, там нет таких «националистов», которые бы открыто ориентировались на Европу, хотя, как уже было сказано, «хиндутва» объективно играет ту же роль.
Дж. Неру, в отличие от идеологов «хиндутвы», не ставил знака равенства между понятиями «индуистское» и «индийское» (9, т. 1, с. 114). Индийцем для него был и мусульманин, и парс, и сикх, и джайн, и буддист, и атеист или агностик. К религии Неру, будучи всё же человеком «модерна», относился не как к божественному откровению, а как к мирской мудрости, оформленной в виде традиции. В индийской традиции его привлекало больше всего такое направление, как адвайта-веданта, основанная Шанкарой, в которой он выделял идею божественного элемента в человеке (1, с. 135). Заслугу этого мыслителя Неру видел в его стремлении «объединить различные течения, волнующие разум Индии его времени, и создать на почве этого разнообразия единство мировоззрения» (1, с. 68). Также он проявлял значительный интерес к буддизму и личности его основателя (9, т. 1, с. 195-196).
Неру, несмотря на свой «прогрессизм» (а скорее - благодаря его диалектическому пониманию), считал важной задачей сохранение и возрождение традиционных видов индийского искусства. Так, вместе с поэтом Н.М. Валлатхолом, писавшим на языке малаяли, он организовал учебный центр Кераламандалам для подготовки актёров национального театра катхакали, также уделял большое внимание реставрации памятников архитектуры, созданию музеев. Усиление самобытности индийской культуры он связывал с её демократизацией (7, с. 191).
В соответствии со своим излюбленным принципом синтеза, Неру отрицал противопоставление науки и религии: и та и другая, с его точки зрения, отстаивают единство всего сущего (1, с. 102). «Как вы знаете, - говорил мыслитель, - четыре великие религии оказали и продолжают оказывать влияние на Индию, между тем мы весьма преуспеваем в области техники и индустриализации и без какого-либо видимого конфликта между наукой и религией. Возможно, высшим назначением Индии остаётся выработка такого синтеза». К этому, считал он, подталкивает и историческая традиция: для Индии, в отличие от Европы, не была характерна борьба науки с религией (1, с. 106). Прошедшие после смерти Неру 60 лет подтвердили его правоту: в Индии развивается современная наука, в ряде отраслей она выходит на лидирующие позиции, но страна остаётся в высокой степени религиозной. Правда, сама религиозность в индуизме, как уже говорилось, носит особый характер и больше связана с принадлежностью к «общине», чем с личной верой.
В отличие от М. Ганди или от Сукарно в Индонезии, для которого «вера в Бога» являлась одним из пяти основных принципов («панча сила»), на которых он строил своё государство, Неру опирался на «светские» принципы. Однако «светское» для него ни в коей мере не было синонимом «атеистического». «Светское государство, - говорил он в 1963 г., - не значит нерелигиозное государство, оно лишь означает, что мы уважаем и почитаем все религии, давая им свободу действовать» (6, с. 272). То есть секуляризм - это равно покровительственное отношение государства ко всем религиозным общинам (6, с. 206).
При этом на практике признаётся ведущая роль индуизма как религии, которую исповедуют 80% населения, что является логичным выводом из политической демократии, если понимать её как власть большинства. Но за этой формальной стороной, несомненно, стоит понимание всеми основными политическими силами, прежде всего ИНК, а не только «общинной» БДП, роли индуизма как религиозного ядра Индии как самостоятельной цивилизации. Хотя, возможно, в дискурсе Конгресса это положение цивилизационного подхода не формулируется или формулируется недостаточно чётко.
В заключение сделаем вывод: опыт Джавахарлала Неру - это опыт строительства не просто государства, а государства-цивилизации, причём единственного в этой категории, освободившегося от колониальной зависимости и сохранившего своё единство. При выработке программы строительства новой России, которая также является государством-цивилизацией и может существовать только в этом качестве, изучение этого опыта (как и опыта другого гиганта - Китая) является не просто нужным, но и обязательным. Данная статья - только маленький шажок к раскрытию этой необъятной темы.
***
Список использованной литературы:
1. Вафа А.Х., Литман А.Д. Философские взгляды Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1987.
2. Горев А.В., Зимянин В.М. Неру. - 2-е изд. - М.: Мол. гвардия, 1988. (Жизнь замечательных людей).
3. Гусева Н.Р. Многоликая Индия. Изд. 3-е, испр. и доп. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1987.
4. Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Великая Индия. Цивилизация Абсолюта. - М.: Академический проект, 2018.
5. Клюев Б.И. Религия и конфликт в Индии. - М.: ИВ РАН, 2002.
6. Мартышин О.В. Политические взгляды Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1981.
7. Мировоззрение Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1973.
8. Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. В 3 тт. / Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1989.
9. Неру Дж. Открытие Индии. В 2 тт. / Пер. с англ. - М.: Изд-во политической литературы, 1989.
10. Ольденбург С.Ф. Культура Индии. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1991.
11. Петухов П.П. Арнольд Тойнби, Россия и цивилизационный подход // Российская цивилизация: история проблемы, перспективы. Материалы XXI Всероссийской молодёжной научно-практической конференции с международным участием (Иркутск, 13 апреля 2024 г.). - Иркутск, 2024. - С. 28-39.
12. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории: сборник / Пер. с англ. - 2-е изд. - М.: Айрис-пресс, 2003.
13. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М.: Аграф, 2000.
14. Хорос В.Г. Идейные течение народнического типа в развивающихся странах. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1980.
15. Чхеидзе К.А. Путник с Востока: Проза, литературно-критические статьи, публицистика, письма. - М.: Книжница: Русский путь, 2011.
16. Шампри А. Индия. Полная история страны / Амрит Каур. - М.: Изд-во АСТ, 2021.
17. Юрлова Е.С. Б.Р. Амбедкар. Жизнь, творчество, наследие. Создатель конституции Индии. Борец за свободу неприкасаемых. - М.: ИВ РАН, 2020.
Павел ПЕТУХОВ
Опубликовано:
https://rus-lad.ru/news/indiya-i-dzhavakharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-tsivilizatsii/
https://irkutsk-kprf.ru/world/9941-indiya-i-dzhavaharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-civilizacii.html
https://irkutsk-kprf.ru/world/9942-indiya-i-dzhavaharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-civilizacii-chast-2.html
Саваркар писал в 1930-х годах: «Индусом зовётся тот, кто смотрит на территорию, протянувшуюся от Инда до морей, как на землю своих предков, тот, в чьих жилах течёт кровь этой расы, тот, чьи предки жили на берегах семи рек». И далее: «Индусы образуют нацию, которая сложилась на основе общей культуры, общей истории, общего языка, общей страны и общей религии» (5, с. 201). Здесь заметно явное влияние современников Саваркара из некоторых стран Центральной Европы, что даёт возможность А.Г. Дугину отнести его взгляды, в соответствии со своей терминологией, к «третьей политической теории», то есть национализму. Дугин при этом отмечает, что «левый и либеральный Индийский национальный конгресс в некоторых случаях стоял ближе к индийской метафизической идентичности, к индийскому Логосу, нежели правые антилиберальные и антизападные силы (такие, как “Хинду Махасабхи”), трактующие сварадж в духе европейского национализма и на практике стирающие все специфические черты подлинно индийской цивилизации» (4, с. 423).
Можно сказать, что «хиндутва» - в каком-то смысле аналог румынского «гвардизма», идеологии, по сути, близкой к фашизму и поэтому объективно прозападной (напомним определение, данное фашизму В. Шубартом - это «враждебное противопоставление Запада и Востока»), но использующей традиционную религию - индуизм в одном случае, православие в другом - для сплочения народа вокруг чуждых ему целей. Понятно, что и сегодня использование межрелигиозной, межнациональной розни внутри незападных стран, борьба между ними на внешнеполитической арене выгодны именно Западу, даже если ведутся под внешне антизападными лозунгами.
«Коммуналисты», в том числе сторонники «хиндутвы», как и М. Ганди, не разделяли религию и политику: «Политика, отделённая от религии, подобна трупу», - говорил Махатма (5, с. 148). Но для Ганди религия виделась силой, объединяющей общество. Он говорил: «все религии почти так же дороги мне, как мой индуизм. Я отношусь к другим верам с таким же благоговением, как к моей собственной» (9, т. 2, с. 130). Для «коммуналистов» же, напротив, религия нужна для разделения и противопоставления друг другу разных групп населения. Для традиционного общества Индии не были характерны масштабные межобщинные конфликты на религиозной почве: от Запада она отличалась гораздо больше терпимостью. Они начинают обостряться в колониальный период под влиянием политики англичан, которые искусственно раздували всевозможные противоречия в индийском обществе.
Однако и после достижения независимости конфликты между религиями и кастами не только не прекратились, но и усилились. Причину этого можно увидеть, прежде всего, в том, что в Индии сохранился капиталистический строй в экономике (следствием чего является ведущая роль экономических элит в политике) в сочетании с политическим плюрализмом и парламентской демократией. В этих условиях значительная часть политической и экономической элиты, как прежде колонизаторы, используют эти противоречия для побед на выборах (общенациональных и на уровне штатов), создавая «образ врага» и предотвращая сплочение народных масс вокруг левых сил. Это обычный приём, используемый практически во всех странах мира с более-менее сложным этническим и религиозным составом.
Заметим, что сам Неру писал о «национальном социализме», так что и его, если не вдумываться в суть, а судить только по словам, можно упрекнуть в «симпатиях к фашизму». Но он вкладывал в это словосочетание совершенно иной смысл: ещё в 1929 г. на сессии ИНК он говорил о «национальном пути к социалистическим преобразованиям» (2, с. 157), а вовсе не о социализме для «избранных наций». В «национальном социализме» должны быть слиты «духовность» и «коллективизм» Востока с «динамизмом» и «демократизмом» Запада (1, с. 238). Хотя, заметим попутно, в целом Неру отрицал противопоставление «Запада» и «Востока»: сегодня, по его мнению, Запад отличается тем, что он индустриализирован и стоит на вершине колониальной пирамиды, но в историческом отношении между современным Западом и эллинистической цивилизацией преемственности нет (9, т. 1, с. 232). Более того, он считал, что Индия по духу и мировоззрению «гораздо ближе к Древней Греции, чем современные нации Европы» (9, т. 1, с. 234).
В отношении любых форм фашизма Неру был настроен крайне негативно, прекрасно понимая, что фашизм как историческое явление (включая и итальянскую, и германскую, и испанскую, и все прочие его формы) является порождением западного империализма, единосущен ему. Как и то, что к социализму фашизм и нацизм не имеют никакого отношения - это слово использовалось ими лишь в целях пропаганды. Неру писал: «Нацизм и фашизм не были внезапным явлением или случайностью в истории. Они были естественным следствием прошлых событий, великодержавной политики и расовой дискриминации…» (9, т. 2, с. 333).
Ещё в 1933 г. Неру говорил: «сегодня мир стоит перед выбором, главным образом, между некой формой коммунизма и некой формой фашизма. Я целиком выступаю за первое, т.е. коммунизм» (1, с. 6). Находясь проездом в Риме в 1936 г., он отказался от встречи с Муссолини (2, с. 223), тем более что это было в разгар войны Италии против Абиссинии, которую он резко осуждал, как и вмешательство итало-германских интервентов в гражданскую войну в Испании. Республиканскую Испанию в 1936 г. он как раз посетил и выразил солидарность республиканцам в их борьбе. Позже, в 1939 г., он побывал в Китае (на территории, контролируемой Гоминьданом) и поддержал его противостояние японской экспансии.
В «Открытии Индии», написанном в тюрьме во время второй мировой войны, Неру писал, что среди своих собеседников из английских правящих кругов он сталкивался с явными симпатиями к нацизму, теперь же он находится в тюрьме, «а многие из тех, кто преклонялся перед Гитлером и Муссолини и одобрял японскую агрессию в Китае, выступают знаменосцами свободы, демократии и антифашизма» (9, т. 1, с. 19). Когда же Великобритания вступила в войну с Японией, Неру не поддержал позицию М. Ганди, который считал, что для индийцев это «не их война». Неру выступал за то, чтобы индийцы в случае японского вторжения в страну оказывали вооружённое сопротивление (2, с. 264), но также настаивал на том, что Великобритания должна в этом случае предоставить Индии независимость, получив тем самым союзника вместо ненадёжной колонии с враждебным населением.
В своей антифашистской позиции Неру оказался более прозорлив, чем его бывший соратник Субхас Чандра Бос, который надеялся одолеть одних империалистов (англичан), используя помощь других (немцев и японцев). Бос, представитель левого крыла ИНК, на определённом этапе довольно близкий к Неру, как известно, закончил тем, что встал на сторону стран «Оси», при их поддержке создал временное правительство «Азад Хинд» и «Национальную армию», участвующую в боевых действиях против англичан в Бирме, и погиб в авиакатастрофе перед самым окончанием войны. Бос считал, что «историческое развитие после падения буржуазной демократии приведёт к синтезу фашизма и коммунизма» (6, с. 26).
«Случай Боса, почитаемого индийцами наряду с Ганди и другими лидерами национально-освободительной борьбы, - пишет А. Дугин, - интересен тем, что он ищет идеологического обоснования индийского национализма как в национализме европейском (это сближает его с Саваркаром), так и в советском коммунизме, который он расшифровывает как национал-коммунизм» (4, с. 424). Таким образом, он, как и Неру, исходил из «национального социализма», но, в отличие от него, верил, что и фашизм (в широком смысле слова) ведёт к этому идеалу, а не является лишь орудием западного глобализма в борьбе против социализма и в порабощении незападного мира.
Национализм Неру - общеиндийский, который предполагал национальную интеграцию и противостоял ложному национализму, вырождавшемуся в сепаратизм (6, с. 128). У истоков объединительного понимания индийского национализма стоял Б. Тилак, который сначала стоял на позициях «индусского национализма», отождествляя его с религиозной принадлежностью, но постепенно включил в состав «индийской нации» также мусульман, сикхов, парсов и т.д. (16, с. 249).
В чём-то Неру даже выходил в своих рассуждениях за естественные пределы Индии как цивилизации. Так, он относил к индийцам афганцев-пуштунов (9, т. 1, сс. 90, 374), причём не только тех «патанов», которые в ходе мусульманских завоеваний расселились по всей стране и образовали своеобразную мусульманскую «касту», но и непосредственно живущих в Афганистане. Язык пушту (принадлежащий к иранской группе) он относил к индоарийским и выводил из санскрита, только подвергшегося сильному влиянию персидского (9, т. 1, с. 261), так что и период господства пуштунов в Индии он называет «индо-афганским» (9, т. 1, с. 379). Конечно, это объяснялось политическими соображениями - в частности, борьбой против влияния Мусульманской лиги, а значит, всего, что могло противопоставить друг другу индусов и мусульман. Однако, с другой стороны, Неру, как уже было сказано, не относил к Индии буддийские Цейлон, Бирму и даже индуистский Непал (то есть в данном случае признавал проведённые англичанами политические границы).
«Расширенное» понимание Джавахарлалом Неру национализма можно сопоставить с идеей «общеевразийского национализма», выдвигавшейся русскими евразийцами, и прежде всего Н.С. Трубецким. Теоретик евразийства писал: «…национальным субстратом того государства, которое называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом» (13, с. 500). И далее: «чтобы национализм данной этнической единицы не вырождался в чистый сепаратизм, необходимо, чтобы он комбинировался с национализмом более широкой этнической единицы, в которую данная этническая единица входит… Каждый гражданин евразийского государства должен сознавать не только то, что он принадлежит к такому-то народу (или к такой-то разновидности такого-то народа), но и то, что самый этот народ принадлежит к евразийской нации» (там же, с. 502). Нетрудно заметить, что в случае Индии такая «иерархия национализмов» предстаёт вполне объективной реальностью.
Отметим также, что понятие «национализма» и в советском обществоведении не рассматривалось как что-то однозначно негативное. Отношение было гораздо более сложным и объективным. Так, О.В. Мартышин с одобрением пишет, что Неру «избежал одностороннего отрицания национализма угнетённых наций, с которым ассоциировался марксизм у некоторых представителей мелкобуржуазной революционности, полагавших, что в эпоху социалистических революций национализм изжил себя и должен быть отброшен» (6, с. 120). Этот автор делает важный вывод, что революционным силам «нередко приходится вести борьбу не с национализмом, как таковым, а на почве национализма», выступая против ложных его форм, выгодных империализму (6, с. 122).
Этот вариант национализма - не «этнический» и не «гражданский» (а только эти два типа выделяет европейское обществоведение, на которое ориентируются и многие российские исследователи). Употребляя это слово, Неру никогда не имел в виду национализм хиндустанцев или любого другого отдельного народа. Это национализм цивилизационный. Впрочем, как уже было замечено, и противостоящая ему «хиндутва» не обращается к этническому национализму - настолько для него на субконтиненте нет почвы.
Ещё раз отметим, что отождествление правильно понятого, в нашем случае, русского национализма с национализмом общеевразийским как раз подчёркивает роль русских (великороссов) как народа-ядра и никак их не принижает. Напротив, их принижает позиция той части «русских националистов», которые считают Россию частью Европы, а русских - «одним из европейских народов». Это попытка вписаться в чужую цивилизацию (на любых ролях) абсолютно бесперспективна. К счастью для Индии, там нет таких «националистов», которые бы открыто ориентировались на Европу, хотя, как уже было сказано, «хиндутва» объективно играет ту же роль.
Дж. Неру, в отличие от идеологов «хиндутвы», не ставил знака равенства между понятиями «индуистское» и «индийское» (9, т. 1, с. 114). Индийцем для него был и мусульманин, и парс, и сикх, и джайн, и буддист, и атеист или агностик. К религии Неру, будучи всё же человеком «модерна», относился не как к божественному откровению, а как к мирской мудрости, оформленной в виде традиции. В индийской традиции его привлекало больше всего такое направление, как адвайта-веданта, основанная Шанкарой, в которой он выделял идею божественного элемента в человеке (1, с. 135). Заслугу этого мыслителя Неру видел в его стремлении «объединить различные течения, волнующие разум Индии его времени, и создать на почве этого разнообразия единство мировоззрения» (1, с. 68). Также он проявлял значительный интерес к буддизму и личности его основателя (9, т. 1, с. 195-196).
Неру, несмотря на свой «прогрессизм» (а скорее - благодаря его диалектическому пониманию), считал важной задачей сохранение и возрождение традиционных видов индийского искусства. Так, вместе с поэтом Н.М. Валлатхолом, писавшим на языке малаяли, он организовал учебный центр Кераламандалам для подготовки актёров национального театра катхакали, также уделял большое внимание реставрации памятников архитектуры, созданию музеев. Усиление самобытности индийской культуры он связывал с её демократизацией (7, с. 191).
В соответствии со своим излюбленным принципом синтеза, Неру отрицал противопоставление науки и религии: и та и другая, с его точки зрения, отстаивают единство всего сущего (1, с. 102). «Как вы знаете, - говорил мыслитель, - четыре великие религии оказали и продолжают оказывать влияние на Индию, между тем мы весьма преуспеваем в области техники и индустриализации и без какого-либо видимого конфликта между наукой и религией. Возможно, высшим назначением Индии остаётся выработка такого синтеза». К этому, считал он, подталкивает и историческая традиция: для Индии, в отличие от Европы, не была характерна борьба науки с религией (1, с. 106). Прошедшие после смерти Неру 60 лет подтвердили его правоту: в Индии развивается современная наука, в ряде отраслей она выходит на лидирующие позиции, но страна остаётся в высокой степени религиозной. Правда, сама религиозность в индуизме, как уже говорилось, носит особый характер и больше связана с принадлежностью к «общине», чем с личной верой.
В отличие от М. Ганди или от Сукарно в Индонезии, для которого «вера в Бога» являлась одним из пяти основных принципов («панча сила»), на которых он строил своё государство, Неру опирался на «светские» принципы. Однако «светское» для него ни в коей мере не было синонимом «атеистического». «Светское государство, - говорил он в 1963 г., - не значит нерелигиозное государство, оно лишь означает, что мы уважаем и почитаем все религии, давая им свободу действовать» (6, с. 272). То есть секуляризм - это равно покровительственное отношение государства ко всем религиозным общинам (6, с. 206).
При этом на практике признаётся ведущая роль индуизма как религии, которую исповедуют 80% населения, что является логичным выводом из политической демократии, если понимать её как власть большинства. Но за этой формальной стороной, несомненно, стоит понимание всеми основными политическими силами, прежде всего ИНК, а не только «общинной» БДП, роли индуизма как религиозного ядра Индии как самостоятельной цивилизации. Хотя, возможно, в дискурсе Конгресса это положение цивилизационного подхода не формулируется или формулируется недостаточно чётко.
В заключение сделаем вывод: опыт Джавахарлала Неру - это опыт строительства не просто государства, а государства-цивилизации, причём единственного в этой категории, освободившегося от колониальной зависимости и сохранившего своё единство. При выработке программы строительства новой России, которая также является государством-цивилизацией и может существовать только в этом качестве, изучение этого опыта (как и опыта другого гиганта - Китая) является не просто нужным, но и обязательным. Данная статья - только маленький шажок к раскрытию этой необъятной темы.
***
Список использованной литературы:
1. Вафа А.Х., Литман А.Д. Философские взгляды Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1987.
2. Горев А.В., Зимянин В.М. Неру. - 2-е изд. - М.: Мол. гвардия, 1988. (Жизнь замечательных людей).
3. Гусева Н.Р. Многоликая Индия. Изд. 3-е, испр. и доп. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1987.
4. Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Великая Индия. Цивилизация Абсолюта. - М.: Академический проект, 2018.
5. Клюев Б.И. Религия и конфликт в Индии. - М.: ИВ РАН, 2002.
6. Мартышин О.В. Политические взгляды Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1981.
7. Мировоззрение Джавахарлала Неру. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1973.
8. Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. В 3 тт. / Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1989.
9. Неру Дж. Открытие Индии. В 2 тт. / Пер. с англ. - М.: Изд-во политической литературы, 1989.
10. Ольденбург С.Ф. Культура Индии. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1991.
11. Петухов П.П. Арнольд Тойнби, Россия и цивилизационный подход // Российская цивилизация: история проблемы, перспективы. Материалы XXI Всероссийской молодёжной научно-практической конференции с международным участием (Иркутск, 13 апреля 2024 г.). - Иркутск, 2024. - С. 28-39.
12. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории: сборник / Пер. с англ. - 2-е изд. - М.: Айрис-пресс, 2003.
13. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М.: Аграф, 2000.
14. Хорос В.Г. Идейные течение народнического типа в развивающихся странах. - М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1980.
15. Чхеидзе К.А. Путник с Востока: Проза, литературно-критические статьи, публицистика, письма. - М.: Книжница: Русский путь, 2011.
16. Шампри А. Индия. Полная история страны / Амрит Каур. - М.: Изд-во АСТ, 2021.
17. Юрлова Е.С. Б.Р. Амбедкар. Жизнь, творчество, наследие. Создатель конституции Индии. Борец за свободу неприкасаемых. - М.: ИВ РАН, 2020.
Павел ПЕТУХОВ
Опубликовано:
https://rus-lad.ru/news/indiya-i-dzhavakharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-tsivilizatsii/
https://irkutsk-kprf.ru/world/9941-indiya-i-dzhavaharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-civilizacii.html
https://irkutsk-kprf.ru/world/9942-indiya-i-dzhavaharlal-neru-opyt-stroitelstva-gosudarstva-civilizacii-chast-2.html