Из Рихтера
Иногда организовывал пешие походы, забираясь на добрую сотню километров в глубину Подмосковья. Я обожал ходить пешком, и много раз мне случалось покрывать за день до пятидесяти километров. Во-первых, я совершенно не выношу ожидания, это свойство моего характера. Когда долго не было трамвая или он приходил набитый битком, я предпочитал идти пешком. До войны успешно занимался альпинизмом на Кавказе. Теперь об этом, разумеется, не могло быть и речи, отныне я обследовал Москву и ее окрестности. Помнится, однажды я в полном одиночестве скитался по лесам и вдруг поймал себя на том, что вою, подобно дикому зверю, повинуясь какому-то древнему инстинкту. Один как перст, и вдруг: «Р-р-р! У-у-у!» Точно тигр, лев или волк. Это случилось внезапно, и я сразу понял, что со мной происходит что-то необычное, словно я превратился в животное, блуждающее в лесных дебрях. Никакого особого значения это происшествие не имеет, не считая того, что оно случилось со мной и порою всплывает из глубин памяти.
И хотя мне еще многое остается простить Ростроповичу, я останусь вечно признателен ему за то, что он помог мне встретиться с Бенджамином Бриттеном. Мы нашли с Ростроповичем общий язык. В те годы у нас с ним было прекрасное взаимопо¬нимание не только в музыке, но и по части всяческих дурачеств. Вспо¬минается вечер, когда мы были званы на костюмированный бал в небольшой квартирке вдовы Булгакова, его дорогой подруги Елены Сергеевны (точный портрет Маргариты в романе). Мы с Ростроповичем решили вырядиться крокодилами. Пришлось изрядно потрудиться: заказали одному театральному реквизитору смастерить костюмы, маски и когти. Замешкавшись с приготовлениями, мы явились с запозданием, не к десяти часам вечера, а к двум ночи. Ехали в такси, водитель которого в те суровые годы заподозрил в нас злоумышленников. Вползли в квартиру через две разные двери, встреченные воплями вос¬торга и ужаса.
Святослав Рихтер