Принцип фальсифицируемости - всё? Или, по-прежнему, он - „наше всё“?
Интересная публикация появилась в начале сентября на сайте авторитетного научного журнала Scientific American
--------------------------
Идея, что научная теория может быть „опровергнута“ - это миф
Пора отказаться от этой идеи
Мано Сингхэм, 7 сентября 2020
Прохождение Меркурия по диску Солнца; теория тяготения Ньютона считалась "опровергнутой", так как она не учитывала прецессию орбиты планеты.Фото: Getty Images
Говорят, Холдейна, одного из основателей современной теории эволюционной биологии, как-то спросили, что ему нужно, чтобы потерять веру в теорию эволюции, и он ответил: «Ископаемые кролики в докембрии». Поскольку так называемый „кембрийский взрыв” 500 миллионов лет назад знаменует собой самое раннее появление в окаменелостях сложных животных, обнаружение предшествовавших им ископаемых млекопитающих, опровергло бы эту теорию.
Но так ли будет на самом деле?
История Холдейна, хотя и апокрифическая, - одна из многих подобных в научном фольклоре, в которых подразумевается, что фальсифицируемость является определяющей характеристикой науки. Как выразился астрофизик Марио Ливио в своей книге «Brilliant Blunders» (на русском языке книга издана под названием «От Дарвина до Эйнштейна. Величайшие ошибки гениальных ученых, которые изменили наше понимание жизни и вселенной»): «Со времен основополагающей работы философа науки Карла Поппер, научная теория имеет право считаться таковой, только если она фальсифицируема по данным экспериментов или наблюдений. Это требование легло в основу „научного метода”».
Однако область, известная как научные исследования (включающая историю, философию и социологию науки), показала, что фальсифицируемость не может работать даже в принципе. Это происходит потому, что экспериментальный результат не является простым фактом, полученным непосредственно от природы. Идентификация и датировка кости холдейновского „докембрийского кролика“ предполагает использование многих других теорий из различных областей, включая физику, химию и геологию. Точно так же теоретическое предсказание никогда не является продуктом одной теории, но также требует использования многих других теорий. Когда „теоретическое“ предсказание не согласуется с „экспериментальными“ данными, это говорит нам о расхождении между двумя наборами теорий, поэтому мы не можем сказать, что какая-либо конкретная теория фальсифицирована.
К счастью, фальсифицируемость - или любая другая философия науки - не является необходимой для реальной научной практики. Физик Поль Дирак был прав, когда сказал: «Философия никогда не приведет к важным открытиям. Это просто способ говорить об открытиях, которые уже были сделаны». Реальная история науки показывает, что ученые постоянно нарушают все правила, в том числе и фальсифицируемости. Как заметил философ науки Томас Кун, законы Ньютона сохранялись, несмотря на то, что им на протяжении десятилетий противоречили движения перигелия Меркурия и перигея Луны. Сила науки заключается в сосредоточенности на поиске того, что работает, а не на какой-либо философии. Альберт Эйнштейн сказал, что ученые не руководствуются и не должны руководствоваться какой-то одной точкой зрения, но должны быть готовы идти туда, куда диктует эксперимент, и принимать все, что работает.
К сожалению, некоторые ученые пренебрежительно относятся ко всей области научных исследований, утверждая, что отрицание объективной истинности научных теорий подрывает доверие общества к науке. Это ошибка, поскольку научные исследования играют жизненно важную роль в двух областях. Во-первых, это дает ученым более глубокое понимание своей дисциплины. Как сказал Эйнштейн: «Сегодня так много людей - и даже профессиональных ученых - кажутся мне кем-то, кто видел тысячи деревьев, но никогда не видел леса. Знание исторических и философских предпосылок дает ту независимость от предрассудков своего поколения, от которой страдает большинство ученых. Эта независимость, созданная философским пониманием, является, на мой взгляд, знаком различия между простым ремесленником или специалистом и настоящим искателем истины». Реальный рассказ о том, как наука развивается, внушает больше доверия в науку, а не меньше.
Во-вторых, это знание позволяет людям лучше выступать против антинаучных сил, которые снова и снова используют одну и ту же стратегию, идет ли речь об опасности табака, изменении климата, вакцинации или эволюции. Их цель - использовать крупицы сомнений и противоречивых результатов, которые всегда существуют в науке, для того, чтобы бросить вызов единому мнению научных экспертов. Они финансируют свои собственные исследования и сообщают об их результатах, которые противоречат научному консенсусу в той или иной узкой области, а затем утверждают, что они опровергли консенсус. В своей книге «Торговцы сомнениями» историки Наоми Орескес и Эрик М. Конвей говорят, что для этих групп «целью была борьба науки с наукой или, по крайней мере, с пробелами и неопределенностями в существующей науке, а также с научными исследованиями, которые можно было бы использовать, чтобы отвлечь внимание от главного события».
Научные исследования предоставляют сторонникам науки более веские аргументы для борьбы с этими критиками, показывая, что сила научных выводов возникает из-за того, что заслуживающие доверия эксперты используют исчерпывающие доказательства для достижения консенсуса в том, следует ли сохранять теорию или отвергать ее в пользу новой. Это единодушие позволило достичь поразительных успехов, которые изменили нашу жизнь к лучшему. Именно преобладание доказательств имеет значение для вынесения таких суждений, а не один или даже несколько результатов.
Итак, когда антипрививочники, или антиэволюционисты, или отрицатели изменения климата указывают на тот или иной результат, чтобы доказать, что они опровергли научный консенсус, они делают бессмысленное заявление. Что им нужно было сделать, так это предоставить преобладающее количество доказательств в поддержку своей версии, но они этого не сделали.
Фальсифицируемость привлекательна, потому что она рассказывает простую и оптимистичную историю научного прогресса, что, неуклонно устраняя ложные теории, мы можем в конечном итоге прийти к истинным. Как сказал Шерлок Холмс: «Когда вы устранили невозможное, все, что остается, каким бы невероятным оно ни было, должно быть правдой». Такие простые, но неверные рассказы в изобилии есть и в научном фольклоре и в учебниках. Ричард Фейнман в своей книге QED (на русском языке она вышла под названием «КЭД - странная теория света и вещества») сразу после „объяснения“ того, как возникла теория квантовой электродинамики, сказал: «все, что я вам сейчас рассказал, представляет собой пример того, что я называю „история физики глазами физика“, - а она всегда неправильна. Я передаю вам весьма условный миф, который физики рассказывают своим студентам, а эти студенты - своим студентам, и все это совсем не обязательно имеет отношение к реальному историческому развитию, которого я в действительности не знаю!»
Но если вы рассказываете миф достаточно много раз и передаете его из поколения в поколение, он может превратиться в факт, и фальсифицируемость - один из таких мифов.
Пора нам от него отказаться.
-------
ОБ АВТОРЕ
Мано Сингхэм - физик-теоретик, член Американского Физического Общества. Его последняя книга - «The Great Paradox of Science: Why Its Conclusions Can Be Relied Upon Even Though They Cannot Be Proven» [«Великий парадокс науки: почему на ее выводы можно положиться, даже если они не могут быть доказаны»] (Oxford University Press)
Оригинал статьи: https://www.scientificamerican.com/article/the-idea-that-a-scientific-theory-can-be-falsified-is-a-myth/