Брошюра про библиотеку Г. К. Жукова, часть 2
Г. К. Жуков читал и комментировал статью Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова «Капитуляция гитлеровской Германии» (Новая и новейшая история. 1965. № 2. С. 3-25). Эта статья заинтересовала Жукова потому, что в ней утверждалось, будто Берлин мог быть взят еще в феврале, а не весной 1945 г.
В то время Жуков командовал 1-м Белорусским фронтом, войска которого штурмовали Берлин. В состав фронта входила и 8-я гвардейская армия генерал-полковника В. И. Чуйкова. Утверждение бывшего командарма было категорично, но, с точки зрения Жукова, неверно, и потому он, внимательно читая статью, сделал много помет и оставил несколько примечаний.
В. И. Чуйков писал о совещании 4 февраля 1945 г. в штабе 69-й армии, проводившимся Жуковым при планировании наступления на Берлин, и о телефонном разговоре по ВЧ командующего 1-м Белорусским фронтом со Сталиным. По словам Чуйкова, Сталин «совершенно неожиданно, как я понял, для командующего фронтом потребовал прекратить это планирование и заняться разработкой операции по разгрому гитлеровских войск группы армий «Висла», находившихся в Померании...» (Новая и новейшая история, 1965. № 2. С. 6-7).
При прочтении статьи Чуйкова Жуков волнистой линией выделил фразу «4 февраля», прямой линией спецтермин «ВЧ», некоторые фразы очеркнул вертикальными линиями и слева на полях написал: «Такого совещания не было». Не удовлетворившись сделанным, маршал внизу под текстом добавил: «Такое совещание было на Пуловском плацдарме перед В. О. операцией»{3}.
В книге «Воспоминания и размышления» Жуков вернулся к утверждению В. И. Чуйкова и к своим комментариям. Довольно полно процитировав генерала, маршал пишет «Но такого совещания 4 февраля в штабе 69-й армии не было. Поэтому и разговора по ВЧ с И. В. Сталиным, о котором пишет В. И. Чуйков, также не было.
4-5 февраля я был в штабе 61-й армии, которая развертывалась на правом крыле фронта в Померании для действии против померанской группировки противника. Не мог быть на этом мифическом совещании командующий 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катуков, так как согласно директиве фронта от 2 февраля 1945 года за № 00244 он производил с утра 3 февраля перегруппировку войск с Одера в район Фридеберг-Берлинхен-Ландсберг».
Далее Жуков продолжает: «Командующий 2-й гвардейской танковой армией генерал С. И. Богданов также не мог быть на совещании по причине болезни (в это время исполнял обязанности командарма генерал А. И. Радзиевский). Да и сам В. И. Чуйков 3 февраля находился в городе Познани, откуда он доносил мне о ходе борьбы за крепость и город».
Резюмируя свое разъяснение, маршал Жуков заключает: «Видимо, память подвела В. И. Чуйкова» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышлении. М., 1992. Т. 3. С. 208).
В этом же разделе книги, но несколько ниже, Жуков коснулся и другого важного утверждения в статье В. И. Чуйкова. Автор «Воспоминаний и размышлений» пишет: «В. И. Чуйков утверждает, что вопрос о возможности взятия Берлина еще в феврале 1945 года поднимался им впервые на военно-научной конференции в Берлине в 1945 году, но тогда он не получил широком освещения, поскольку был, по существу, связан с критикой действий И. В. Сталина». Здесь Жуков ссылается на журнал «Новая и новейшая история» (1965. № 2. С. 7), который, как теперь установлено, был у него в Сосновке, а ныне хранится в Государственном музее Г. К. Жукова, Калужской области.
Далее Г. К. Жуков продолжает: «Действительно, этот вопрос ставился на конференции, но не В. И. Чуйковым, а представителем Генерального штаба генерал-майором С. М. Енюковым. В. И. Чуйков, как мне помнится и как видно из стенограммы (здесь у маршала ссылка: Архив МО СССР. Оп. 1160. Д. 162. Л. 73-95) его выступления, по данному вопросу ни словом не обмолвился» (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М. 1992. Т. 3. С. 210).
Г. К. Жуков в своей книге довольно подробно рассматривал и мнение маршала В. И. Чуйкова о возможности взятия Берлина еще в феврале 1945 г. Высказывая свое мнение, Георгий Константинович несколько раз цитирует Чуйкова по его статье в журнале «Новая и новейшая история» (1965. № 2). При этом Жуков решительно высказывается против утверждения Чуйкова, приводя обоснованные выводы.
И хотя Жуков обильно цитирует работу Чуйкова, все же следует отметить следующее. При чтении статьи Чуйкова полководец сделал лишь два кратких комментария. А в целом Жуков ограничился лишь подчеркиванием и выделением на полях знаками вопроса и галочками слов, фраз, абзацев, в тех местах, которые привлекли его особое внимание.
Однако, при ознакомлении с книгой Жукова видно, что ее автор использовал в ней первые предварительные пометы, сделанные в 1965 г. в журнале «Новая и новейшая история». Позже все это подробно изложено в книге Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления» (М.: Новости, 1992. Т. 3. С. 201-207).
Статья генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина была прочитана Г. К. Жуковым с большим вниманием. Да это и понятно. Во-первых, ее тема была близка маршалу как непосредственному участнику событий, как командующему всеми силами в Берлинской операции. Во-вторых, в ходе этой битвы генерал Телегин был видной фигурой в руководстве 1-го Белорусского фронта. Он занимал пост члена Военного совета фронта, его подпись ставилась на многих важнейших документах в ходе Берлинской операции. Он же возглавлял всю партийно-политическую работу в войсках фронта. Генерал постоянно находился рядом с Г. К. Жуковым в ходе разработки и осуществления Берлинской операции, участвовал во многих событиях и, после окончания сражения за столицу Германии, активно руководил всеми мероприятиями по обустройству жизни и быта берлинцев.
Насколько внимательно Жуков читал и осмысливал работу Телегина свидетельствует то, что из 17 страниц статьи только на одной нет помет. Общее число их - 145 единиц и 10 маргиналий.
Некоторые комментарии представляют особый интерес. Так, на странице 60 к тексту генерала Телегина: «Нужно было сделать в короткие сроки то, что планировалось на более длительное время, и вместе с тем не выдать тайну врагу. Военный совет принял ряд организационных мер, чтобы усилить политическую работу по повышению бдительности, сохранению военной тайны в эти последние дни перед началом наступления». Маршал Жуков все подчеркнул, в конце фразы поставил крестик со скобкой, вынес это обозначение на поля и прокомментировал: «Это не соответствует действительности». В другом месте, на странице 61, Жуков уточнил дату открытия артиллерийского огня по врагу. Телегин назвал дату 14 января, а Жуков на полях поправляет «13/I». Ниже следует текст Телегина о пошедших в атаку передовых батальонах, частей 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова. Генерал Телегин писал: «Опыт применения передовых батальонов был заложен еще на Донском фронте при уничтожении окруженной группировки Паулюса, преумножен в последующих операциях и давал хорошие результаты». Жуков все подчеркнул и на полях поставил крестик со скобкой, написал возмущенно: «Что за чепуха!» Еще одно место в середине текста Телегина вызвало скептический комментарий полководца. «Войска фронта, - писал Телегин, - стремительно пошли на запад. Разряд энергии народа, аккумулированный партией в моральных и материальных силах Советской Армии, был настолько велик, что привел к катастрофе немецко-фашистскую группировку на берлинском направлении». Полководец все подчеркнул и выделил на полях скобкой, кратко написан: «Набор слов» (С. 61).
Генерал Телегин коснулся (С. 62-64) утверждения маршала В. И. Чуйкова, сделанного спустя 20 лет после войны, о том, что по окончании Висло-Одерской операции можно было и даже нужно продолжить наступление прямо на Берлин и овладеть им в феврале 1945 г. Это позволило бы окончить войну еще в зимний период. Сам Телегин высказался прямо противоположно: «... с подобной точкой зрения, мне думается, никак нельзя согласиться». Это суждение генерала отмечено Жуковым вертикальной скобкой на полях. Ознакомившись далее с аргументацией Телегина и с его заключительной фразой: «Поэтому критика этого плана в воспоминаниях В. И. Чуйкова кажется запоздалой и необоснованной», маршал подчеркнул это важное, мягко высказанное резюме, и отметил его галочкой на полях. Как маршал все это прокомментировал, подробно сказано выше и здесь нет необходимости повторять.
Касаясь вопроса о сроках завершения подготовки Берлинской операции, Телегин утверждал: «Полностью завершить подготовку к Берлинской операции можно было ко второй половине мая». Жуков, подчеркнув фразу о сроках, написал на полях: «Нет, не верно. 15/IV» (С.67). На этой же странице Жуков не согласился с еще одним суждением бывшего члена Военном совета 1-го Белорусского фронта: «Если в прошлых наступательных операциях на подготовку давалось 2-3 месяца, то на подготовку этой операции, несмотря на особую ее значимость и ответственность, Ставка отводила всего 13-15 дней». Маршал Жуков отметил количество дней и на полях решительно написал: «Не верно, она готовилась 2 месяца», дважды подчеркнул свое резюме (С. 67).
Наконец, еще об одном принципиально важном выводе Г. К. Жукова по суждению генерала Телегина относительно роли танковых сил в ходе ожесточенных боев в столице Германии: «В сражение за Берлин включились танковые армии и корпуса, стихия которых - оперативный простор. Здесь же они вынуждены были действовать разобщенно, в узких каменных коридорах, под ударами грозного для них противотанкового оружия - фаустпатронов». Маршал подчеркнул всю фразу, охватил ее скобкой и на полях решительно заключил: «Если бы не ТА, Берлин был бы взят на месяц позже» (С. 69). Таким образом, полководец сделал принципиально важный вывод не только о роли танков в уличных боях большого города, но и о значимости вообще танковых сил в современной войне, в боевых экстремальных условиях действий в городе-крепости, каким был Берлин весной 1945 г.
Из всех упомянутых статей по Берлинской операции наиболее высокую оценку Г. К. Жукова получила работа генерал-полковника В. И. Кузнецова «Операция, завершившая разгром фашистской Германии» (ВИЖ. 1960. № 5. С. 27-41).
Статью В. И. Кузнецова Жуков читал очень внимательно, сделал 190 помет и 7 примечаний. Все нанесено простым карандашом и чернилами. Из 15 страниц только на двух нет помет. Прежде всего полководец подчеркнул сам заголовок статьи. Далее пометы в виде подчеркиваний фамилий, количественных показателей соединений и вооружений. Есть овальные закругления мест, важных для Жукова, вертикальные линии, скобы и знаки вопроса на полях к отдельным абзацам, предложениям, которые во многих случаях еще и полностью подчеркнуты.
Большой интерес представляют маргиналии на полях, примечательны и выводы в конце статьи. Некоторые примечания представляют как бы заметку на будущее с целью более полного освещения вопроса в своих мемуарах, хотя до их непосредственного написания было еще далеко. Ведь читалась маршалом летом 1960 года. На странице 35 сразу две такие рабочие записи на полях против рассуждений генерала В. И. Кузнецова о действиях сил и о том, что характерно при прорыве обороны противника войсками 1-го Белорусского фронта. У автора статьи: «...Прорыв … был характерен последовательным преодолением каждой позиции». Жуков по этим абзацам сделал пометы и соответственно написал: «Танк. армии»; «Верно»; «Что характерно» (С. 35). То же и на странице 37, где речь опять идет о действиях танковых сил. На полях полководец замечает для себя: «О применении танковых армий». Далее при ознакомлении с текстом статьи Жуков отметил в примечании и то, что было упущено генералом: «Автор не упоминает о 8 гв. ар. (В. И. Чуйкова) и 1 гв. танков. арм.».
По двум моментам суждений В. И. Кузнецова Жуков дал высокую оценку. Приведем эти абзацы полностью, чтобы была ясна суть оценки полководца.
Автор статьи пишет: «Берлинская операция обогатила советское военное искусство опытом быстрой ликвидации крупных окруженных группировок противника. Если в Сталинградской операции на ликвидацию 330-тысчной группировки немцев было затрачено два с лишним месяца, в Корсунь-Шевченковекой операции ликвидация 75-тысячной группировки длилась 20 дней, в Минской операции 100-тысячная группировка была уничтожена за 9 дней, то в Берлинской операции были одновременно ликвидированы две группировки, насчитывающие свыше 400 тыс. человек в течение 9 дней». Маршал все подчеркнул, отметил скобкой и на полях с удовольствием подытожил: «Очень хорошо дано сравнение».
При работе над мемуарами Жуков вернулся к этому сравнению и ввел его, но в иной редакции, с существенным уточнением количества дней (суток), отведенных историей на ликвидацию группировки немцев - с 9 до 16: «Если в районе Сталинграда Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам потребовалось почти два с половиной месяца для полного разгрома армии Паулюса, то в завершающей Берлинской операции, как уже говорилось, более чем 400-тысячная группировка немецких войск была разгромлена за 16 суток» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.; Новости. 1992. Т. 3. С. 301). Таким образом, выясняется еще раз прямая связь между рабочей записью Жукова при прочтении материала и процессом создания полководцем мемуаров.
На странице 41 маршалу понравились вывод и общее замечание В. И. Кузнецова: «Характер задач, стоявших перед Советской Армией в Берлинской операции, предопределил применение наиболее решительных форм и методов ее ведения. Она заслуженно считается наиболее крупной операцией на окружение. То положение, что развитие боевых действий как по срокам ее осуществления, так и по направлениям наступления основных группировок фронтов, в основном, соответствовало разработанному плану, служит ярким показателем высокого воинского мастерства, достигнутого командованием и штабами всех инстанций как при планировании, так и в осуществлении операции.
Таким образом, Берлинская операция представляет значительный интерес с точки зрения изучения опыта Великой Отечественной войны. Рассмотренные в настоящей статье вопросы раскрывают лишь некоторые особенности советского военного искусства в Берлинской операции, которые не утратили своей ценности и требуют дальнейшего исследования».
Г. К. Жуков значительную часть приведенного текста подчеркнул, а напротив большого подчеркнутого абзаца на полях кратко резюмировал: «Хорошо сказано». Весь текст он отметил на полях большой угловой скобкой. Далее под статьей Жуков написал свое заключение по всему материалу статьи В. И. Кузнецова: «Первая статья правильно и оперативно грамотно излагает Берлинскую операцию - что особо важно - объективно всесторонне охватывает подготовку, ход операции, основные выводы для военного искусства. Автор не оглядывается. На него не влияет текущая конъюнктура. Это очень замечательно. 1 июня 1960 г.».
Далее полководец не удержался и под чертой отметите «8 гв. армия не показана? Автор заявил - она отстала на Зееловских высотах, подойдя к Берлину с опозданием. В штурме Берлина по существу решающей роли не играла».
Г. К. Жуков просматривал и вспомогательный, информационный материал по Берлинской операции, публикуемый в «Военно-историческом журнале» в разделе «Документы и материалы». Так, например, он ознакомился со статистической информацией «Берлинская операция в цифрах» (ВИЖ. 1965. № 4. С. 79-88), подготовленной В. В. Гуркиным и К. А. Маланьиным (их имена, указанные во вступлении, маршал подчеркнул). По всему введению сделано 10 помет и на полях сверху под заголовком им прокомментировано: «2-й Б. ф. не брал Берлина» (С. 79). Это было уточнение относительно следующей информации составителей в самом начале вступления: «В результате этой операции войска 1-го и 2-го Белорусских и правого крыла 1-го Украинского фронтов разгромили крупную группировку немецко-фашистских войск, насчитывавшую более 80 дивизий, и овладели столицей фашистской Германии - Берлином». Георгий Константинович часть текста подчеркнул, его концовку заключил в прямоугольную рамку и поставил вопросительный знак. Дело в том, что, действительно, исторически сложилось так, что непосредственно в штурме и овладении самого Берлина участвовали 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Г. К. Жукова и 1-й Украинский фронт под командованием маршала И. С. Конева, а 2-й Белорусский фронт под командованием маршала К. К. Рокоссовского отвлекал на себя значительные силы немцев севернее Берлина и в боях в столице Германии не участвовал.
В приложении к данной публикации были приведены 12 таблиц о численном составе войск и вооружении трех советских фронтов и противника. Естественно, что Жукова особо заинтересовали сведения по 1-му Белорусскому фронту, командующим которого он был на протяжении всей Берлинской операции. Эти данные он отмечал кружочком, квадратиком или подчеркивал. Так, в таблице № 1 «Боевой состав фронтов...» отмечены следующие данные: об общевойсковых армиях - 9; о стрелковых корпусах - 24; о стрелковых дивизиях - 77; о кавалерийских корпусах - 2; об отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полках - 42; об артиллерийских дивизиях - 8; об отдельных артиллерийских бригадах - 14; об отдельных артиллерийских полках - 5; об истребительно-противотанковых артиллерийских бригадах - 12 (С. 80); в таблице № 2 «Численный состав...» по 1-му Белорусскому фронту - 768100 (С. 81). То же и по данным некоторых других показателей: в таблице №4 «Боевой состав войск противника к началу Берлинской операции» - 3 я танковая армия - 12; 9-я полевая армия - 16, итого - 47 (с. 82); по таблице № 5 «Количество соединений противника, дополнительно направленных против советских войск в ходе Берлинской операции»: Резерв группы армий «Висла» - 12; 4-я танковая армия (группа армий « Центр») - 32 (С. 82); в таблице № 7 «Обеспеченность войск фронтов материальными средствами к началу Берлинской операции» - по 1-му Белорусскому фронту количеством вагонов с боеприпасами 1669 (С. 92); в таблице № 8 «Сосредоточение и плотность советских войск к началу Берлинской операции» 1-й Б. фр. - общевойсковых и танковых армий фронта - 11 (С. 92).
Маршала Жукова интересовали не только цифровые данные о противнике. Столь же внимательно ознакомился он с публикацией под заголовком «С отчаянием обреченных (как готовилась оборона Берлина)». В ней содержался один из последних важных документов, разработанных немцами «Приказ о подготовке имперской столицы к обороне», подписанный к действию 9 марта 1945 г. генерал-лейтенантом Рейманом, командующим оборонительным районом Берлина (объем документа 35 страниц). В журнале (ВИЖ. 1965. № 4. С. 89-94) были опубликованы только выдержки с комментариями исследователей, которые все же заинтересовали полководца. На всех 6 страницах публикации 40 помет в виде подчеркиваний, галочки, вертикальных, прямых и волнистых линий на полях.
Летом 1945 г. в Германии произошел примечательный факт, свидетельствующий об уважении Г. К. Жукова к книге. О нем рассказал знаменитый художник П. Д. Корин. Во время пребывания в Потсдаме он писал портрет маршала. По дороге художник увидел, как солдаты выкидывают из окон «какой-то бумажный хлам» - старые книги и бумаги. Корин «поднял несколько листов, тонкую книгу большого формата. В книге как будто английский язык, а на листах, по-видимому, - восточный какой-то». Художник подошел к парадной двери дома и увидел на ней бронзовую дощечку, из которой узнал, что в доме жил ученый, профессор, специалист по Востоку. Корин понял, какую ценную библиотеку выбрасывали солдаты в этот момент.
Во время сеанса мастер рассказал об увиденном Г. К. Жукову. Через некоторое время полководец, извинившись, вышел из помещения и вскоре вернулся. Работа была продолжена. После сеанса Корин вышел на улицу и увидел, что солдаты «собирают книги и листы, разнесенные ветром, складывают в стопки, уносят в дом. Спросил одного, что это они делают. Маршал, говорит, приказал собрать и запереть в доме». «Так вот для чего он уходил с сеанса», - догадался художник.
На следующем сеансе возник разговор об этом случае. Георгий Константинович сказал: «... я навел справки, что за человек жил в этом доме. Оказалось - член Берлинской академии, крупный специалист по Индии. Хорошо, Павел Андреевич, что вы позаботились. Миллионы-то гибнут, а добро, народом созданное, надо беречь. Надо!» (Как я рисовал Жукова. Из воспоминаний П. Т. Кориной // Слово. 1989. № 5. С. 31).
Второй факт о книгочее Жукове послевоенного времени не менее примечателен. В своем усердии перед Сталиным министр МГБ Абакумов в докладной записке от 10 января 1948 г. об обыске на квартире и даче Жукова, памятуя о его пребывании в Германии в 1945-1946 годах, поставил полководцу в вину то, что «на даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке» (Военные архивы России. 1993. Вып. 1. С. 190). Такой акцент в записке звучит явно ложно, так как в действительности в библиотеке маршала Жукова имелось множество советских, довольно дешево оформленных книг 20-х - 40-х годов на серой, грубоватой, толстой бумаге, какие во множестве издавались в те годы. О них министр госбезопасности лукаво умолчал. Уже по пункту о книгах можно представить, насколько необъективно был составлен документ по результатам обыска.
Что касается дешевых изданий на серой бумаге, имевшихся в большом количестве в библиотеке Жукова, то это объясняется рядом обстоятельств. Дело в том, что в конце 20-х годов начальником Генерального штаба РККА стал Б. М. Шапошников. Вскоре он пришел к выводу (в том числе и на основании мнения библиографов), что «относительное количество военно-исторических трудов в общей массе военной литературы в СССР неизмеримо отстает от такого же в зарубежных странах. Это было видно из следующих данных: во Франции военно-исторические труды в общей массе литературы по военной тематике составляли - 29,8%, в Германии - 28,2%, в Польше - 17,8%, а в СССР всего 1,8%. Б. М Шапошников добился от Реввоенсовета СССР изменения положения дел в этом вопросе. Был усилен выпуск военной литературы, в том числе переводной, по истории войн и военного искусства, особенно по периоду Первой мировой войны 1914-1918 гг. (Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984. С. 532). Но полиграфическая база была слаба. Этим и объясняется наличие в стране военной литературы на серой, грубой, толстой бумаге. Именно эти книги Жуков усиленно покупал в то время и обстоятельно их изучал. Об этом свидетельствуют его товарищи по учебе на курсах высшего командного составы, где преподавали лучшие военные светила дореволюционного времени.
Интересно отметить, что, пожалуй, лучшее издание, имевшееся в библиотеке Г. К. Жукова, - это многотомное сочинение немецкого историка Г. Дельбрука «История военного искусства в рамках политической истории». (Т. VI. Новое время. М., Воениздат, 1939) (тоже на серой, толстой бумаге). Примечательно, что эта книга недавно переиздана в нашей стране.
Все это написано в укор тем, кто говорит, что Г. К. Жуков был необразованным человеком. Это утверждение недавно прозвучало, например, в телевизионном выступлении А. Н. Мерцалова, который и раньше делал упор на то, что Жуков овладевал военной теорией «на ходу», «через практику и гибель миллионов людей» (Мерцaлов А. Н., Мерцалова Л. А. Г. К. Жуков: новое прочтение или старый миф. М., 1994. С. 25). На самом деле необразованными были те, кто выбрасывал книги на улицу, не разобравшись в них. А вот такие образованные люди, как Жуков и Корин, во всем разобрались и приняли меры к спасению книг.
Маргиналии Г. К. Жукова встречаются также на статьях М. Чередниченко «О начальном периоде Великой Отечественной войны» (ВИЖ. 1961. № 4); Н. Диденко «Историческая роль КПСС в создании военно-экономического могущества СССР» (ВИЖ. 1967. № 8); В. Домникова «Великий Октябрь и создание советских военных кадров»; В. Иванова, Н. Павленко, Н. Фокина «Классическая операция на окружение (К 25-летию разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом)» (ВИЖ. 1967. № 11); Л. Безыменского «К вопросу о конечных целях гитлеровской Германии в войне» (ВИЖ. 1966. № 2); Г. А. Деборина и Б. С Тельпуховского «В идейном плену у фальсификаторов истории» (Вопросы истории КПСС. 1967. № 9).
Георгий Константинович читал и комментировал статьи биографического содержания, публиковавшиеся в связи с юбилейными датами, например: «Путь советского полководца (К 70-летию Маршала Советского Союза И. Х. Баграмяна)» Л. С. Сандалова (ВИЖ. 1967. № 11); «Полвека в строю (К 70-летию со дня рождения Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского)» М. Чередниченко (ВИЖ. 1967. № 7). В последней из них Г. К. Жуков отметил подчеркиванием факт работы Соколовского на кожевенном заводе. Это не случайно - маршал и сам был скорняком, хорошо знал, что такое работа с кожей. Далее следует большое число помет по фактам военной службы В. Д. Соколовского, в том числе под непосредственным командованием Жукова. Таких помет в публикации 153 (в форме подчеркиваний, знаков восклицания, фигурных скоб, вертикальных линий на полях).
Имеются на полях статьи и комментарии маршала Жукова. В частности, его внимание привлек текст, где речь идет о действиях войск Западного фронта под командованием генерал-полковника В. Д. Соколовского по предотвращению отхода немцев из котла в результате успешного проведения операции по ликвидации ржевско-вяземского плацдарма в феврале-марте 1943 г.: «О подготовке немцев к отходу с плацдарма нашему командованию было известно. Правильно оценив обстановку, генерал Соколовский поставил перед армиями фронта задачу не допустить отрыва противника, смело выходить на его пути отхода, не давать ему возможности организовать работу обороны на промежуточных рубежах». Жуков справа заключил весь текст скобкой, поставил рядом вопрос, а слева написал: «Что же делало к-ние (командование. - В. А.) фронта?» (С. 47).
Другой пример комментирования Жуковым статьи генерала Чередниченко, в которой умалчивались данные о неудачах В. Д. Соколовского. Автор констатирует: «Зимой 1944 года Западный фронт проводил частые операции, в ходе которых наши войска, хотя и не добились значительных территориальных успехов, но зато сковали крупную группировку немецко-фашистских войск, что способствовало успешным действиям под Ленинградом и на Правобережной Украине.
В апреле 1944 года генерал армии Соколовский назначается начальником штаба 1-го Украинского фронта». Г. К. Жуков подчеркнул некоторые места и слева на полях, отметив фигурной скобкой этот текст, прокомментировал: «Был снят с должности за неудачи и назначен с понижением» (С. 48).
Третий пример того, как Жуков комментировал факты, события, ошибочно приписываемые В. Д. Соколовскому. Так, М. Чередниченко, рассказывая о В. Д. Соколовском, утверждал, что он «участвовал в переговорах в Потсдаме, в Московских и Лондонских переговорах, на совещании глав правительств в Женеве, в Ташкентских переговорах». Жуков подчеркнул текст в двух местах, на полях вывел стрелки и написал соответственно: «Нет, не участвовал», «Нет».
В 60-е годы в стране впервые стало широко известно имя советского разведчика Рихарда Зорге. Маршал Жуков пишет в мемуарах: «Я не могу сказать точно, правдиво ли был информирован И. В. Сталин, действительно ли сообщалось ему о дне начала войны. Важные данные подобного рода, которые И. В. Сталин, быть может, получал лично, он мне не сообщал. Правда, однажды он мне сказал: - Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения... Возможно речь шла о Р. Зорге, о котором я узнал после войны».
Знакомство с материалами книжном собрания маршала в Сосновке позволяет утверждать, что в 1966 г. он очень внимательно прочитал биографический очерк о разведчике. В библиотеке полководца был экземпляр «Военно-исторического журнала» (1966. № 12), в котором опубликована небольшая статья доктора исторических наук Ф. Волкова «Легенды и действительность о Рихарде Зорге». На ней много помет Георгия Константиновича. Против некоторых абзацев поставлены знаки вопроса и сделаны отметки вертикальными линиями. Рядам с фамилией Ф. Волкова поставлена характерная галочка, вероятно, как знак необходимости установить с ним контакт. В тексте, где автор пишет о подготовке Гитлера к войне против СССР, о сообщаемых разведчиком данных начала войны, есть подчеркнутые места.
Вероятно, сведения, полученные из этой статьи, Жуков использовал в работе над «Воспоминаниями и размышлениями».
До сих пор мы приводили примеры чтения и комментирования Жуковым статей в журналах. Но маршал оставлял свои пометы, комментарии и на книгах. В частности, Георгий Константинович проявлял интерес к иностранной литературе, в том числе к мемуарам немецких генералов и офицеров.
Так, в библиотеке Жукова имелся сборник воспоминаний немецких генералов и офицеров, воевавших против СССР в 1941-1945 гг.: «Мировая война. 1939-1945 годы» (Сб. статей. Пер. с нем. А. А. Высоковского и А. И. Дьяконова. М., 1957). В этом сборнике внимание полководца привлекли две статьи - генерал-полковника к отставке фон Рендулича (С. 498-503) и особенно генерал-майора фон Бутлара «Война в России» (С. 148-279).
В статье фон Рендулича маршал Жуков лишь отметил на скобкой полях следующий абзац, никак его не комментируя: «С начала войны против России возник второй фронт - Восточный. Роковая недооценка немцами военного потенциала Советского Союза и несвоевременная мобилизация всех сил
заставили их вести на этом театре гигантские сражения без всякой перспективы на достижение решающем успеха. Количество занятых здесь сил (люди и техника) было недостаточным. С начала 1943 года первый фронт стал оказывать определенное влияние на войну в России и даже в значительной мере определять решения немецкого командования, касающиеся проведения там тех или иных операций» (С. 499).
Из 131 страницы статьи генерал-майора фон Бутлара «Война в России» 36 заполнены подчеркиваниями, пометами, комментариями. Здесь встречаются горизонтальные и вертикальные линии, скобки, галочки, вопросительные и восклицательные знаки, овалы, стрелочки, цифровые выкладки, краткие и развернутые комментарии на полях. Некоторые высказывания генерал-майора об успехах и неудачах группы армий «Центр» (С. 159-160, 163-164) Жуков процитировал в книге «Воспоминания и размышления» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1992. Т. 2. С. 155-156).
Главное, что заинтересовало маршала в этой статье, - это сведения о битве под Москвой. Поэтому большинство помет и комментарий относятся именно к данной главе. На с. 158 простым карандашом подчеркнута фраза: «22 июля 1941 года немецкая Восточная армия начала военные действия, имея следующие группировки и состав...». Далее у Бутлара идет характеристика групп армий «Юг», «Центр», «Север», резерва Верховного главного командования Германии, оперативных команд СД. На полях против описания каждой группировки Жуков составил цифровые выкладки - общее число дивизий по каждой группировке. Здесь же, на полях, маршал перечислил страны - союзницы Германии, поставив после каждой вопросительный знак - «Итал.?», «Венгр.?», «Исп.?», «Хорваты?», «1) Финляндия?» , «2) немцы, в Финд.?». Можно предположить, что Георгий Константинович хотел уточнить число войск, выступавших в войне против СССР на стороне Германии.
Приведу другой пример критического осмысления Жуковым информации генерала фон Бутлара. В разделе «Окружение войск противника в районе Белостока и Минска» он подчеркнул абзац: «В ходе этого большого двойного сражения было захвачено свыше 300 тыс. пленных, более 3 тыс. танков и около 2 тыс. орудий», слева на полях отметил его скобкой, а справа поставил вопросительный знак, тем самым подчеркивая необходимость уточнения этих сведений. Следует отметить, что эти цифровые данные не отражены в книге «Воспоминания и размышления».
Раздел «Борьба за овладение последними базами русских на Балтийском море и соединение с финнами» генерал фон Бутлар заканчивает фразой: «Все сильнее давали себя чувствовать необъятные пространства России и огромные людские и материальные ресурсы исполинского Советского государства, которое с величайшей энергией мобилизовало все свои силы для ведения тотальной войны в масштабах, в то время еще не известных Германии». Жуков подчеркнул весь абзац, поставил на полях фигурную скобку и сделал резюме: «Это очень важное признание» (С. 177). Против некоторых абзацев на полях написаны имена командующих фронтами и армиями: «Павлов» (С. 160); «Тимошенко» (С. 167); «Конев», «Рокоссовский» (С. 169); «г-л Качалов» (С. 171).
При чтении разделов «Наступление на Москву» и «Двойное сражение у Брянска и Вязьмы» Жуков обратил внимание на текст: «2 октября группа армий «Центр», получив подкрепление, перешла силами трех полевых и трех танковых армий в наступление на Москву» (С. 177, 178). Эти данные немецкого генерала маршал использовал в книге «Воспоминания и размышления» при описании событий под Вязьмой (С. 320).
Во втором разделе статьи фон Бутлара Жуков сконцентрировал внимание на следующем тексте, где подводились итоги действий немцев под Вязьмой: «Войскам, повернувшим на север, удалось во взаимодействии с войсками 9-й армии, сковывавшими противника с фронта, и наступавшими с севера войсками 3-й танковой армии окружить крупную группировку противника в районе западнее Вязьмы. 7 октября кольцо окружения было полностью замкнуто, когда передовые части 3-й и 4-й танковых армий вышли глубоко в тыл русских войск и соединились восточнее Вязьмы. К 13 октября «котел» под Вязьмой был очищен. В оперативной сводке немецкого Верховного главнокомандования, сообщавшей о6 итогах этого двойного сражения, говорилось, что в результате боев было уничтожено 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий противника. Немцы захватили 663 тыс. пленных, 1242 танка и 5412 орудий». Весь этот абзац Жуков подчеркнул, справа на полях отметил вертикальной волнистой линией и написал: «Искусство Конева и Буденного, Соколовского» (С. 179).
Причиной неудачного наступления под Москвой генерал фон Бутлар называет плохие погодные условия, туман, дождь, снег, мороз (раздел «Фронт приближается к Москве»). Маршал Жуков жирной чертой выделил слова «снег», «туман» и на полях так прокомментировал этот текст: «То дождь, то мороз, и все внезапно». Здесь же поставлен особый значок «Z» (С. 179, 180).
В разделе «Действия группы армий «Центр» зимой 1941-1942 года», где описываются обстановка северо-западнее Москвы, тяжелое положение немецких войск и успехи наших войск в начале января 1942 г., Жуков подчеркнул слова «Ржев», «Холм», «Великие Луки», а справа на полях сделал приписку: «Положение Конева» (С. 183).
Материал генерала фон Бутлара Жуков читал скорее всего уже в то время, когда работал над книгой «Воспоминания и размышления». Все пометы и комментарии сделаны чернилами.
ПРИМЕЧАНИЯ:
3. В. О. - Висло-Одерская операция.
Часть 1
Часть 3
В то время Жуков командовал 1-м Белорусским фронтом, войска которого штурмовали Берлин. В состав фронта входила и 8-я гвардейская армия генерал-полковника В. И. Чуйкова. Утверждение бывшего командарма было категорично, но, с точки зрения Жукова, неверно, и потому он, внимательно читая статью, сделал много помет и оставил несколько примечаний.
В. И. Чуйков писал о совещании 4 февраля 1945 г. в штабе 69-й армии, проводившимся Жуковым при планировании наступления на Берлин, и о телефонном разговоре по ВЧ командующего 1-м Белорусским фронтом со Сталиным. По словам Чуйкова, Сталин «совершенно неожиданно, как я понял, для командующего фронтом потребовал прекратить это планирование и заняться разработкой операции по разгрому гитлеровских войск группы армий «Висла», находившихся в Померании...» (Новая и новейшая история, 1965. № 2. С. 6-7).
При прочтении статьи Чуйкова Жуков волнистой линией выделил фразу «4 февраля», прямой линией спецтермин «ВЧ», некоторые фразы очеркнул вертикальными линиями и слева на полях написал: «Такого совещания не было». Не удовлетворившись сделанным, маршал внизу под текстом добавил: «Такое совещание было на Пуловском плацдарме перед В. О. операцией»{3}.
В книге «Воспоминания и размышления» Жуков вернулся к утверждению В. И. Чуйкова и к своим комментариям. Довольно полно процитировав генерала, маршал пишет «Но такого совещания 4 февраля в штабе 69-й армии не было. Поэтому и разговора по ВЧ с И. В. Сталиным, о котором пишет В. И. Чуйков, также не было.
4-5 февраля я был в штабе 61-й армии, которая развертывалась на правом крыле фронта в Померании для действии против померанской группировки противника. Не мог быть на этом мифическом совещании командующий 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катуков, так как согласно директиве фронта от 2 февраля 1945 года за № 00244 он производил с утра 3 февраля перегруппировку войск с Одера в район Фридеберг-Берлинхен-Ландсберг».
Далее Жуков продолжает: «Командующий 2-й гвардейской танковой армией генерал С. И. Богданов также не мог быть на совещании по причине болезни (в это время исполнял обязанности командарма генерал А. И. Радзиевский). Да и сам В. И. Чуйков 3 февраля находился в городе Познани, откуда он доносил мне о ходе борьбы за крепость и город».
Резюмируя свое разъяснение, маршал Жуков заключает: «Видимо, память подвела В. И. Чуйкова» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышлении. М., 1992. Т. 3. С. 208).
В этом же разделе книги, но несколько ниже, Жуков коснулся и другого важного утверждения в статье В. И. Чуйкова. Автор «Воспоминаний и размышлений» пишет: «В. И. Чуйков утверждает, что вопрос о возможности взятия Берлина еще в феврале 1945 года поднимался им впервые на военно-научной конференции в Берлине в 1945 году, но тогда он не получил широком освещения, поскольку был, по существу, связан с критикой действий И. В. Сталина». Здесь Жуков ссылается на журнал «Новая и новейшая история» (1965. № 2. С. 7), который, как теперь установлено, был у него в Сосновке, а ныне хранится в Государственном музее Г. К. Жукова, Калужской области.
Далее Г. К. Жуков продолжает: «Действительно, этот вопрос ставился на конференции, но не В. И. Чуйковым, а представителем Генерального штаба генерал-майором С. М. Енюковым. В. И. Чуйков, как мне помнится и как видно из стенограммы (здесь у маршала ссылка: Архив МО СССР. Оп. 1160. Д. 162. Л. 73-95) его выступления, по данному вопросу ни словом не обмолвился» (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М. 1992. Т. 3. С. 210).
Г. К. Жуков в своей книге довольно подробно рассматривал и мнение маршала В. И. Чуйкова о возможности взятия Берлина еще в феврале 1945 г. Высказывая свое мнение, Георгий Константинович несколько раз цитирует Чуйкова по его статье в журнале «Новая и новейшая история» (1965. № 2). При этом Жуков решительно высказывается против утверждения Чуйкова, приводя обоснованные выводы.
И хотя Жуков обильно цитирует работу Чуйкова, все же следует отметить следующее. При чтении статьи Чуйкова полководец сделал лишь два кратких комментария. А в целом Жуков ограничился лишь подчеркиванием и выделением на полях знаками вопроса и галочками слов, фраз, абзацев, в тех местах, которые привлекли его особое внимание.
Однако, при ознакомлении с книгой Жукова видно, что ее автор использовал в ней первые предварительные пометы, сделанные в 1965 г. в журнале «Новая и новейшая история». Позже все это подробно изложено в книге Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления» (М.: Новости, 1992. Т. 3. С. 201-207).
Статья генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина была прочитана Г. К. Жуковым с большим вниманием. Да это и понятно. Во-первых, ее тема была близка маршалу как непосредственному участнику событий, как командующему всеми силами в Берлинской операции. Во-вторых, в ходе этой битвы генерал Телегин был видной фигурой в руководстве 1-го Белорусского фронта. Он занимал пост члена Военного совета фронта, его подпись ставилась на многих важнейших документах в ходе Берлинской операции. Он же возглавлял всю партийно-политическую работу в войсках фронта. Генерал постоянно находился рядом с Г. К. Жуковым в ходе разработки и осуществления Берлинской операции, участвовал во многих событиях и, после окончания сражения за столицу Германии, активно руководил всеми мероприятиями по обустройству жизни и быта берлинцев.
Насколько внимательно Жуков читал и осмысливал работу Телегина свидетельствует то, что из 17 страниц статьи только на одной нет помет. Общее число их - 145 единиц и 10 маргиналий.
Некоторые комментарии представляют особый интерес. Так, на странице 60 к тексту генерала Телегина: «Нужно было сделать в короткие сроки то, что планировалось на более длительное время, и вместе с тем не выдать тайну врагу. Военный совет принял ряд организационных мер, чтобы усилить политическую работу по повышению бдительности, сохранению военной тайны в эти последние дни перед началом наступления». Маршал Жуков все подчеркнул, в конце фразы поставил крестик со скобкой, вынес это обозначение на поля и прокомментировал: «Это не соответствует действительности». В другом месте, на странице 61, Жуков уточнил дату открытия артиллерийского огня по врагу. Телегин назвал дату 14 января, а Жуков на полях поправляет «13/I». Ниже следует текст Телегина о пошедших в атаку передовых батальонах, частей 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова. Генерал Телегин писал: «Опыт применения передовых батальонов был заложен еще на Донском фронте при уничтожении окруженной группировки Паулюса, преумножен в последующих операциях и давал хорошие результаты». Жуков все подчеркнул и на полях поставил крестик со скобкой, написал возмущенно: «Что за чепуха!» Еще одно место в середине текста Телегина вызвало скептический комментарий полководца. «Войска фронта, - писал Телегин, - стремительно пошли на запад. Разряд энергии народа, аккумулированный партией в моральных и материальных силах Советской Армии, был настолько велик, что привел к катастрофе немецко-фашистскую группировку на берлинском направлении». Полководец все подчеркнул и выделил на полях скобкой, кратко написан: «Набор слов» (С. 61).
Генерал Телегин коснулся (С. 62-64) утверждения маршала В. И. Чуйкова, сделанного спустя 20 лет после войны, о том, что по окончании Висло-Одерской операции можно было и даже нужно продолжить наступление прямо на Берлин и овладеть им в феврале 1945 г. Это позволило бы окончить войну еще в зимний период. Сам Телегин высказался прямо противоположно: «... с подобной точкой зрения, мне думается, никак нельзя согласиться». Это суждение генерала отмечено Жуковым вертикальной скобкой на полях. Ознакомившись далее с аргументацией Телегина и с его заключительной фразой: «Поэтому критика этого плана в воспоминаниях В. И. Чуйкова кажется запоздалой и необоснованной», маршал подчеркнул это важное, мягко высказанное резюме, и отметил его галочкой на полях. Как маршал все это прокомментировал, подробно сказано выше и здесь нет необходимости повторять.
Касаясь вопроса о сроках завершения подготовки Берлинской операции, Телегин утверждал: «Полностью завершить подготовку к Берлинской операции можно было ко второй половине мая». Жуков, подчеркнув фразу о сроках, написал на полях: «Нет, не верно. 15/IV» (С.67). На этой же странице Жуков не согласился с еще одним суждением бывшего члена Военном совета 1-го Белорусского фронта: «Если в прошлых наступательных операциях на подготовку давалось 2-3 месяца, то на подготовку этой операции, несмотря на особую ее значимость и ответственность, Ставка отводила всего 13-15 дней». Маршал Жуков отметил количество дней и на полях решительно написал: «Не верно, она готовилась 2 месяца», дважды подчеркнул свое резюме (С. 67).
Наконец, еще об одном принципиально важном выводе Г. К. Жукова по суждению генерала Телегина относительно роли танковых сил в ходе ожесточенных боев в столице Германии: «В сражение за Берлин включились танковые армии и корпуса, стихия которых - оперативный простор. Здесь же они вынуждены были действовать разобщенно, в узких каменных коридорах, под ударами грозного для них противотанкового оружия - фаустпатронов». Маршал подчеркнул всю фразу, охватил ее скобкой и на полях решительно заключил: «Если бы не ТА, Берлин был бы взят на месяц позже» (С. 69). Таким образом, полководец сделал принципиально важный вывод не только о роли танков в уличных боях большого города, но и о значимости вообще танковых сил в современной войне, в боевых экстремальных условиях действий в городе-крепости, каким был Берлин весной 1945 г.
Из всех упомянутых статей по Берлинской операции наиболее высокую оценку Г. К. Жукова получила работа генерал-полковника В. И. Кузнецова «Операция, завершившая разгром фашистской Германии» (ВИЖ. 1960. № 5. С. 27-41).
Статью В. И. Кузнецова Жуков читал очень внимательно, сделал 190 помет и 7 примечаний. Все нанесено простым карандашом и чернилами. Из 15 страниц только на двух нет помет. Прежде всего полководец подчеркнул сам заголовок статьи. Далее пометы в виде подчеркиваний фамилий, количественных показателей соединений и вооружений. Есть овальные закругления мест, важных для Жукова, вертикальные линии, скобы и знаки вопроса на полях к отдельным абзацам, предложениям, которые во многих случаях еще и полностью подчеркнуты.
Большой интерес представляют маргиналии на полях, примечательны и выводы в конце статьи. Некоторые примечания представляют как бы заметку на будущее с целью более полного освещения вопроса в своих мемуарах, хотя до их непосредственного написания было еще далеко. Ведь читалась маршалом летом 1960 года. На странице 35 сразу две такие рабочие записи на полях против рассуждений генерала В. И. Кузнецова о действиях сил и о том, что характерно при прорыве обороны противника войсками 1-го Белорусского фронта. У автора статьи: «...Прорыв … был характерен последовательным преодолением каждой позиции». Жуков по этим абзацам сделал пометы и соответственно написал: «Танк. армии»; «Верно»; «Что характерно» (С. 35). То же и на странице 37, где речь опять идет о действиях танковых сил. На полях полководец замечает для себя: «О применении танковых армий». Далее при ознакомлении с текстом статьи Жуков отметил в примечании и то, что было упущено генералом: «Автор не упоминает о 8 гв. ар. (В. И. Чуйкова) и 1 гв. танков. арм.».
По двум моментам суждений В. И. Кузнецова Жуков дал высокую оценку. Приведем эти абзацы полностью, чтобы была ясна суть оценки полководца.
Автор статьи пишет: «Берлинская операция обогатила советское военное искусство опытом быстрой ликвидации крупных окруженных группировок противника. Если в Сталинградской операции на ликвидацию 330-тысчной группировки немцев было затрачено два с лишним месяца, в Корсунь-Шевченковекой операции ликвидация 75-тысячной группировки длилась 20 дней, в Минской операции 100-тысячная группировка была уничтожена за 9 дней, то в Берлинской операции были одновременно ликвидированы две группировки, насчитывающие свыше 400 тыс. человек в течение 9 дней». Маршал все подчеркнул, отметил скобкой и на полях с удовольствием подытожил: «Очень хорошо дано сравнение».
При работе над мемуарами Жуков вернулся к этому сравнению и ввел его, но в иной редакции, с существенным уточнением количества дней (суток), отведенных историей на ликвидацию группировки немцев - с 9 до 16: «Если в районе Сталинграда Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам потребовалось почти два с половиной месяца для полного разгрома армии Паулюса, то в завершающей Берлинской операции, как уже говорилось, более чем 400-тысячная группировка немецких войск была разгромлена за 16 суток» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.; Новости. 1992. Т. 3. С. 301). Таким образом, выясняется еще раз прямая связь между рабочей записью Жукова при прочтении материала и процессом создания полководцем мемуаров.
На странице 41 маршалу понравились вывод и общее замечание В. И. Кузнецова: «Характер задач, стоявших перед Советской Армией в Берлинской операции, предопределил применение наиболее решительных форм и методов ее ведения. Она заслуженно считается наиболее крупной операцией на окружение. То положение, что развитие боевых действий как по срокам ее осуществления, так и по направлениям наступления основных группировок фронтов, в основном, соответствовало разработанному плану, служит ярким показателем высокого воинского мастерства, достигнутого командованием и штабами всех инстанций как при планировании, так и в осуществлении операции.
Таким образом, Берлинская операция представляет значительный интерес с точки зрения изучения опыта Великой Отечественной войны. Рассмотренные в настоящей статье вопросы раскрывают лишь некоторые особенности советского военного искусства в Берлинской операции, которые не утратили своей ценности и требуют дальнейшего исследования».
Г. К. Жуков значительную часть приведенного текста подчеркнул, а напротив большого подчеркнутого абзаца на полях кратко резюмировал: «Хорошо сказано». Весь текст он отметил на полях большой угловой скобкой. Далее под статьей Жуков написал свое заключение по всему материалу статьи В. И. Кузнецова: «Первая статья правильно и оперативно грамотно излагает Берлинскую операцию - что особо важно - объективно всесторонне охватывает подготовку, ход операции, основные выводы для военного искусства. Автор не оглядывается. На него не влияет текущая конъюнктура. Это очень замечательно. 1 июня 1960 г.».
Далее полководец не удержался и под чертой отметите «8 гв. армия не показана? Автор заявил - она отстала на Зееловских высотах, подойдя к Берлину с опозданием. В штурме Берлина по существу решающей роли не играла».
Г. К. Жуков просматривал и вспомогательный, информационный материал по Берлинской операции, публикуемый в «Военно-историческом журнале» в разделе «Документы и материалы». Так, например, он ознакомился со статистической информацией «Берлинская операция в цифрах» (ВИЖ. 1965. № 4. С. 79-88), подготовленной В. В. Гуркиным и К. А. Маланьиным (их имена, указанные во вступлении, маршал подчеркнул). По всему введению сделано 10 помет и на полях сверху под заголовком им прокомментировано: «2-й Б. ф. не брал Берлина» (С. 79). Это было уточнение относительно следующей информации составителей в самом начале вступления: «В результате этой операции войска 1-го и 2-го Белорусских и правого крыла 1-го Украинского фронтов разгромили крупную группировку немецко-фашистских войск, насчитывавшую более 80 дивизий, и овладели столицей фашистской Германии - Берлином». Георгий Константинович часть текста подчеркнул, его концовку заключил в прямоугольную рамку и поставил вопросительный знак. Дело в том, что, действительно, исторически сложилось так, что непосредственно в штурме и овладении самого Берлина участвовали 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Г. К. Жукова и 1-й Украинский фронт под командованием маршала И. С. Конева, а 2-й Белорусский фронт под командованием маршала К. К. Рокоссовского отвлекал на себя значительные силы немцев севернее Берлина и в боях в столице Германии не участвовал.
В приложении к данной публикации были приведены 12 таблиц о численном составе войск и вооружении трех советских фронтов и противника. Естественно, что Жукова особо заинтересовали сведения по 1-му Белорусскому фронту, командующим которого он был на протяжении всей Берлинской операции. Эти данные он отмечал кружочком, квадратиком или подчеркивал. Так, в таблице № 1 «Боевой состав фронтов...» отмечены следующие данные: об общевойсковых армиях - 9; о стрелковых корпусах - 24; о стрелковых дивизиях - 77; о кавалерийских корпусах - 2; об отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полках - 42; об артиллерийских дивизиях - 8; об отдельных артиллерийских бригадах - 14; об отдельных артиллерийских полках - 5; об истребительно-противотанковых артиллерийских бригадах - 12 (С. 80); в таблице № 2 «Численный состав...» по 1-му Белорусскому фронту - 768100 (С. 81). То же и по данным некоторых других показателей: в таблице №4 «Боевой состав войск противника к началу Берлинской операции» - 3 я танковая армия - 12; 9-я полевая армия - 16, итого - 47 (с. 82); по таблице № 5 «Количество соединений противника, дополнительно направленных против советских войск в ходе Берлинской операции»: Резерв группы армий «Висла» - 12; 4-я танковая армия (группа армий « Центр») - 32 (С. 82); в таблице № 7 «Обеспеченность войск фронтов материальными средствами к началу Берлинской операции» - по 1-му Белорусскому фронту количеством вагонов с боеприпасами 1669 (С. 92); в таблице № 8 «Сосредоточение и плотность советских войск к началу Берлинской операции» 1-й Б. фр. - общевойсковых и танковых армий фронта - 11 (С. 92).
Маршала Жукова интересовали не только цифровые данные о противнике. Столь же внимательно ознакомился он с публикацией под заголовком «С отчаянием обреченных (как готовилась оборона Берлина)». В ней содержался один из последних важных документов, разработанных немцами «Приказ о подготовке имперской столицы к обороне», подписанный к действию 9 марта 1945 г. генерал-лейтенантом Рейманом, командующим оборонительным районом Берлина (объем документа 35 страниц). В журнале (ВИЖ. 1965. № 4. С. 89-94) были опубликованы только выдержки с комментариями исследователей, которые все же заинтересовали полководца. На всех 6 страницах публикации 40 помет в виде подчеркиваний, галочки, вертикальных, прямых и волнистых линий на полях.
Летом 1945 г. в Германии произошел примечательный факт, свидетельствующий об уважении Г. К. Жукова к книге. О нем рассказал знаменитый художник П. Д. Корин. Во время пребывания в Потсдаме он писал портрет маршала. По дороге художник увидел, как солдаты выкидывают из окон «какой-то бумажный хлам» - старые книги и бумаги. Корин «поднял несколько листов, тонкую книгу большого формата. В книге как будто английский язык, а на листах, по-видимому, - восточный какой-то». Художник подошел к парадной двери дома и увидел на ней бронзовую дощечку, из которой узнал, что в доме жил ученый, профессор, специалист по Востоку. Корин понял, какую ценную библиотеку выбрасывали солдаты в этот момент.
Во время сеанса мастер рассказал об увиденном Г. К. Жукову. Через некоторое время полководец, извинившись, вышел из помещения и вскоре вернулся. Работа была продолжена. После сеанса Корин вышел на улицу и увидел, что солдаты «собирают книги и листы, разнесенные ветром, складывают в стопки, уносят в дом. Спросил одного, что это они делают. Маршал, говорит, приказал собрать и запереть в доме». «Так вот для чего он уходил с сеанса», - догадался художник.
На следующем сеансе возник разговор об этом случае. Георгий Константинович сказал: «... я навел справки, что за человек жил в этом доме. Оказалось - член Берлинской академии, крупный специалист по Индии. Хорошо, Павел Андреевич, что вы позаботились. Миллионы-то гибнут, а добро, народом созданное, надо беречь. Надо!» (Как я рисовал Жукова. Из воспоминаний П. Т. Кориной // Слово. 1989. № 5. С. 31).
Второй факт о книгочее Жукове послевоенного времени не менее примечателен. В своем усердии перед Сталиным министр МГБ Абакумов в докладной записке от 10 января 1948 г. об обыске на квартире и даче Жукова, памятуя о его пребывании в Германии в 1945-1946 годах, поставил полководцу в вину то, что «на даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке» (Военные архивы России. 1993. Вып. 1. С. 190). Такой акцент в записке звучит явно ложно, так как в действительности в библиотеке маршала Жукова имелось множество советских, довольно дешево оформленных книг 20-х - 40-х годов на серой, грубоватой, толстой бумаге, какие во множестве издавались в те годы. О них министр госбезопасности лукаво умолчал. Уже по пункту о книгах можно представить, насколько необъективно был составлен документ по результатам обыска.
Что касается дешевых изданий на серой бумаге, имевшихся в большом количестве в библиотеке Жукова, то это объясняется рядом обстоятельств. Дело в том, что в конце 20-х годов начальником Генерального штаба РККА стал Б. М. Шапошников. Вскоре он пришел к выводу (в том числе и на основании мнения библиографов), что «относительное количество военно-исторических трудов в общей массе военной литературы в СССР неизмеримо отстает от такого же в зарубежных странах. Это было видно из следующих данных: во Франции военно-исторические труды в общей массе литературы по военной тематике составляли - 29,8%, в Германии - 28,2%, в Польше - 17,8%, а в СССР всего 1,8%. Б. М Шапошников добился от Реввоенсовета СССР изменения положения дел в этом вопросе. Был усилен выпуск военной литературы, в том числе переводной, по истории войн и военного искусства, особенно по периоду Первой мировой войны 1914-1918 гг. (Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984. С. 532). Но полиграфическая база была слаба. Этим и объясняется наличие в стране военной литературы на серой, грубой, толстой бумаге. Именно эти книги Жуков усиленно покупал в то время и обстоятельно их изучал. Об этом свидетельствуют его товарищи по учебе на курсах высшего командного составы, где преподавали лучшие военные светила дореволюционного времени.
Интересно отметить, что, пожалуй, лучшее издание, имевшееся в библиотеке Г. К. Жукова, - это многотомное сочинение немецкого историка Г. Дельбрука «История военного искусства в рамках политической истории». (Т. VI. Новое время. М., Воениздат, 1939) (тоже на серой, толстой бумаге). Примечательно, что эта книга недавно переиздана в нашей стране.
Все это написано в укор тем, кто говорит, что Г. К. Жуков был необразованным человеком. Это утверждение недавно прозвучало, например, в телевизионном выступлении А. Н. Мерцалова, который и раньше делал упор на то, что Жуков овладевал военной теорией «на ходу», «через практику и гибель миллионов людей» (Мерцaлов А. Н., Мерцалова Л. А. Г. К. Жуков: новое прочтение или старый миф. М., 1994. С. 25). На самом деле необразованными были те, кто выбрасывал книги на улицу, не разобравшись в них. А вот такие образованные люди, как Жуков и Корин, во всем разобрались и приняли меры к спасению книг.
Маргиналии Г. К. Жукова встречаются также на статьях М. Чередниченко «О начальном периоде Великой Отечественной войны» (ВИЖ. 1961. № 4); Н. Диденко «Историческая роль КПСС в создании военно-экономического могущества СССР» (ВИЖ. 1967. № 8); В. Домникова «Великий Октябрь и создание советских военных кадров»; В. Иванова, Н. Павленко, Н. Фокина «Классическая операция на окружение (К 25-летию разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом)» (ВИЖ. 1967. № 11); Л. Безыменского «К вопросу о конечных целях гитлеровской Германии в войне» (ВИЖ. 1966. № 2); Г. А. Деборина и Б. С Тельпуховского «В идейном плену у фальсификаторов истории» (Вопросы истории КПСС. 1967. № 9).
Георгий Константинович читал и комментировал статьи биографического содержания, публиковавшиеся в связи с юбилейными датами, например: «Путь советского полководца (К 70-летию Маршала Советского Союза И. Х. Баграмяна)» Л. С. Сандалова (ВИЖ. 1967. № 11); «Полвека в строю (К 70-летию со дня рождения Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского)» М. Чередниченко (ВИЖ. 1967. № 7). В последней из них Г. К. Жуков отметил подчеркиванием факт работы Соколовского на кожевенном заводе. Это не случайно - маршал и сам был скорняком, хорошо знал, что такое работа с кожей. Далее следует большое число помет по фактам военной службы В. Д. Соколовского, в том числе под непосредственным командованием Жукова. Таких помет в публикации 153 (в форме подчеркиваний, знаков восклицания, фигурных скоб, вертикальных линий на полях).
Имеются на полях статьи и комментарии маршала Жукова. В частности, его внимание привлек текст, где речь идет о действиях войск Западного фронта под командованием генерал-полковника В. Д. Соколовского по предотвращению отхода немцев из котла в результате успешного проведения операции по ликвидации ржевско-вяземского плацдарма в феврале-марте 1943 г.: «О подготовке немцев к отходу с плацдарма нашему командованию было известно. Правильно оценив обстановку, генерал Соколовский поставил перед армиями фронта задачу не допустить отрыва противника, смело выходить на его пути отхода, не давать ему возможности организовать работу обороны на промежуточных рубежах». Жуков справа заключил весь текст скобкой, поставил рядом вопрос, а слева написал: «Что же делало к-ние (командование. - В. А.) фронта?» (С. 47).
Другой пример комментирования Жуковым статьи генерала Чередниченко, в которой умалчивались данные о неудачах В. Д. Соколовского. Автор констатирует: «Зимой 1944 года Западный фронт проводил частые операции, в ходе которых наши войска, хотя и не добились значительных территориальных успехов, но зато сковали крупную группировку немецко-фашистских войск, что способствовало успешным действиям под Ленинградом и на Правобережной Украине.
В апреле 1944 года генерал армии Соколовский назначается начальником штаба 1-го Украинского фронта». Г. К. Жуков подчеркнул некоторые места и слева на полях, отметив фигурной скобкой этот текст, прокомментировал: «Был снят с должности за неудачи и назначен с понижением» (С. 48).
Третий пример того, как Жуков комментировал факты, события, ошибочно приписываемые В. Д. Соколовскому. Так, М. Чередниченко, рассказывая о В. Д. Соколовском, утверждал, что он «участвовал в переговорах в Потсдаме, в Московских и Лондонских переговорах, на совещании глав правительств в Женеве, в Ташкентских переговорах». Жуков подчеркнул текст в двух местах, на полях вывел стрелки и написал соответственно: «Нет, не участвовал», «Нет».
В 60-е годы в стране впервые стало широко известно имя советского разведчика Рихарда Зорге. Маршал Жуков пишет в мемуарах: «Я не могу сказать точно, правдиво ли был информирован И. В. Сталин, действительно ли сообщалось ему о дне начала войны. Важные данные подобного рода, которые И. В. Сталин, быть может, получал лично, он мне не сообщал. Правда, однажды он мне сказал: - Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения... Возможно речь шла о Р. Зорге, о котором я узнал после войны».
Знакомство с материалами книжном собрания маршала в Сосновке позволяет утверждать, что в 1966 г. он очень внимательно прочитал биографический очерк о разведчике. В библиотеке полководца был экземпляр «Военно-исторического журнала» (1966. № 12), в котором опубликована небольшая статья доктора исторических наук Ф. Волкова «Легенды и действительность о Рихарде Зорге». На ней много помет Георгия Константиновича. Против некоторых абзацев поставлены знаки вопроса и сделаны отметки вертикальными линиями. Рядам с фамилией Ф. Волкова поставлена характерная галочка, вероятно, как знак необходимости установить с ним контакт. В тексте, где автор пишет о подготовке Гитлера к войне против СССР, о сообщаемых разведчиком данных начала войны, есть подчеркнутые места.
Вероятно, сведения, полученные из этой статьи, Жуков использовал в работе над «Воспоминаниями и размышлениями».
До сих пор мы приводили примеры чтения и комментирования Жуковым статей в журналах. Но маршал оставлял свои пометы, комментарии и на книгах. В частности, Георгий Константинович проявлял интерес к иностранной литературе, в том числе к мемуарам немецких генералов и офицеров.
Так, в библиотеке Жукова имелся сборник воспоминаний немецких генералов и офицеров, воевавших против СССР в 1941-1945 гг.: «Мировая война. 1939-1945 годы» (Сб. статей. Пер. с нем. А. А. Высоковского и А. И. Дьяконова. М., 1957). В этом сборнике внимание полководца привлекли две статьи - генерал-полковника к отставке фон Рендулича (С. 498-503) и особенно генерал-майора фон Бутлара «Война в России» (С. 148-279).
В статье фон Рендулича маршал Жуков лишь отметил на скобкой полях следующий абзац, никак его не комментируя: «С начала войны против России возник второй фронт - Восточный. Роковая недооценка немцами военного потенциала Советского Союза и несвоевременная мобилизация всех сил
заставили их вести на этом театре гигантские сражения без всякой перспективы на достижение решающем успеха. Количество занятых здесь сил (люди и техника) было недостаточным. С начала 1943 года первый фронт стал оказывать определенное влияние на войну в России и даже в значительной мере определять решения немецкого командования, касающиеся проведения там тех или иных операций» (С. 499).
Из 131 страницы статьи генерал-майора фон Бутлара «Война в России» 36 заполнены подчеркиваниями, пометами, комментариями. Здесь встречаются горизонтальные и вертикальные линии, скобки, галочки, вопросительные и восклицательные знаки, овалы, стрелочки, цифровые выкладки, краткие и развернутые комментарии на полях. Некоторые высказывания генерал-майора об успехах и неудачах группы армий «Центр» (С. 159-160, 163-164) Жуков процитировал в книге «Воспоминания и размышления» (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1992. Т. 2. С. 155-156).
Главное, что заинтересовало маршала в этой статье, - это сведения о битве под Москвой. Поэтому большинство помет и комментарий относятся именно к данной главе. На с. 158 простым карандашом подчеркнута фраза: «22 июля 1941 года немецкая Восточная армия начала военные действия, имея следующие группировки и состав...». Далее у Бутлара идет характеристика групп армий «Юг», «Центр», «Север», резерва Верховного главного командования Германии, оперативных команд СД. На полях против описания каждой группировки Жуков составил цифровые выкладки - общее число дивизий по каждой группировке. Здесь же, на полях, маршал перечислил страны - союзницы Германии, поставив после каждой вопросительный знак - «Итал.?», «Венгр.?», «Исп.?», «Хорваты?», «1) Финляндия?» , «2) немцы, в Финд.?». Можно предположить, что Георгий Константинович хотел уточнить число войск, выступавших в войне против СССР на стороне Германии.
Приведу другой пример критического осмысления Жуковым информации генерала фон Бутлара. В разделе «Окружение войск противника в районе Белостока и Минска» он подчеркнул абзац: «В ходе этого большого двойного сражения было захвачено свыше 300 тыс. пленных, более 3 тыс. танков и около 2 тыс. орудий», слева на полях отметил его скобкой, а справа поставил вопросительный знак, тем самым подчеркивая необходимость уточнения этих сведений. Следует отметить, что эти цифровые данные не отражены в книге «Воспоминания и размышления».
Раздел «Борьба за овладение последними базами русских на Балтийском море и соединение с финнами» генерал фон Бутлар заканчивает фразой: «Все сильнее давали себя чувствовать необъятные пространства России и огромные людские и материальные ресурсы исполинского Советского государства, которое с величайшей энергией мобилизовало все свои силы для ведения тотальной войны в масштабах, в то время еще не известных Германии». Жуков подчеркнул весь абзац, поставил на полях фигурную скобку и сделал резюме: «Это очень важное признание» (С. 177). Против некоторых абзацев на полях написаны имена командующих фронтами и армиями: «Павлов» (С. 160); «Тимошенко» (С. 167); «Конев», «Рокоссовский» (С. 169); «г-л Качалов» (С. 171).
При чтении разделов «Наступление на Москву» и «Двойное сражение у Брянска и Вязьмы» Жуков обратил внимание на текст: «2 октября группа армий «Центр», получив подкрепление, перешла силами трех полевых и трех танковых армий в наступление на Москву» (С. 177, 178). Эти данные немецкого генерала маршал использовал в книге «Воспоминания и размышления» при описании событий под Вязьмой (С. 320).
Во втором разделе статьи фон Бутлара Жуков сконцентрировал внимание на следующем тексте, где подводились итоги действий немцев под Вязьмой: «Войскам, повернувшим на север, удалось во взаимодействии с войсками 9-й армии, сковывавшими противника с фронта, и наступавшими с севера войсками 3-й танковой армии окружить крупную группировку противника в районе западнее Вязьмы. 7 октября кольцо окружения было полностью замкнуто, когда передовые части 3-й и 4-й танковых армий вышли глубоко в тыл русских войск и соединились восточнее Вязьмы. К 13 октября «котел» под Вязьмой был очищен. В оперативной сводке немецкого Верховного главнокомандования, сообщавшей о6 итогах этого двойного сражения, говорилось, что в результате боев было уничтожено 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий противника. Немцы захватили 663 тыс. пленных, 1242 танка и 5412 орудий». Весь этот абзац Жуков подчеркнул, справа на полях отметил вертикальной волнистой линией и написал: «Искусство Конева и Буденного, Соколовского» (С. 179).
Причиной неудачного наступления под Москвой генерал фон Бутлар называет плохие погодные условия, туман, дождь, снег, мороз (раздел «Фронт приближается к Москве»). Маршал Жуков жирной чертой выделил слова «снег», «туман» и на полях так прокомментировал этот текст: «То дождь, то мороз, и все внезапно». Здесь же поставлен особый значок «Z» (С. 179, 180).
В разделе «Действия группы армий «Центр» зимой 1941-1942 года», где описываются обстановка северо-западнее Москвы, тяжелое положение немецких войск и успехи наших войск в начале января 1942 г., Жуков подчеркнул слова «Ржев», «Холм», «Великие Луки», а справа на полях сделал приписку: «Положение Конева» (С. 183).
Материал генерала фон Бутлара Жуков читал скорее всего уже в то время, когда работал над книгой «Воспоминания и размышления». Все пометы и комментарии сделаны чернилами.
ПРИМЕЧАНИЯ:
3. В. О. - Висло-Одерская операция.
Часть 1
Часть 3