Свадебка
Мне, вообще-то, хотелось бы написать, что я не понимаю московские свадьбы, хотя сегодняшняя была моей первой московской свадьбой. Тем более, что она была не совсем настоящая свадьба - литературная, хотя ну как ненастоящая, если невеста с женихом приехали из загса и невеста была в платье и с букетом, который, в конечном счёте, поймала Юлюшка Рахаева, с которой мы встретились случайно в метро. Я, значит, сижу в вагоне, читаю книжную газету и она меня трогает, мол, тоже туда же? Ага, ну, конечно, куда ещё?! Москва - город маленький. Вчера, прогуливаясь с Манцовым по Соколу, столкнулся с Володей Кукушкиным из "ОГИ", не говоря уже о Вишневецком и Рогове, которых я столкнул у метро, назначив одновременную встречу.
Ненастоящая, так как Верушка совместила её с презентацией своей новой книги (шедевр полиграфического искусства, изданный "АСТом", толстый томик, где нет ни одной набранной строки - все только от руки), после того как отзвучал товарищ Мендельсон и верушкина доча отпела арию мадам Баттерфляй (она её поёт на всех Верушкиных празнествах, спросите Воденникова, он знает), Варушка начала читать свои стихотворный цыкл под названием "Уж замуж не втерпеж" (на что Дмитрий Александрович, немедленно встрепенулся и выкрикнул - "замуж надо выходить не по лжи!").
Верка, вообще-то, осуществляет, надо сказать, радикальный (один из самых, на моей памяти) радикальных экспериментов по смешению жизни и искусства. Проникновенные лирические строки (физиологическая, по сути, лирика) провоцируют или что, но Вера каждый свой личный шаг обставляет в духе литературного церемониала. На дне рождения Стива в галерее "Кино" было что-то подобное - писатели, читатели, кино на стенке, чтение текстов, домашнее музицирование. Другое дело, что вот это всё домашнее музицирование осуществляется отнюдь не в домашних декорациях - вот и свадебку провели в дизайн-центре "Арт-Плей", но дело даже не в образе места, а в том, что странен и непонятен (непривычен) жанр - для салона и тусовки слишком уж личные события, с другой стороны, когда у тебя Светлана Сорокина с новым бф отплясывает, скинув туфли, босиком, а Петрушевская, превратившаяся в старческую фотографию Цветаевой, поёт романсы, ощущая себя именно Петрушевской, именно Сорокиной, на которую все смотрят как на ВИП-персону, то всё это выходит как сочетание кипячёной и некипяченой воды. Впрочем, толерантнейшая Рахаева подвела итог: Если бы было более заорганизованно - было бы плохо, если бы менее - пошли бы разброд и шатание, а Верушке удалось на грани, меж Сциллой светскости и Харибдой интима. Впрочем, у неё всё получается именно так - на грани и не переступая.
Верка просто очень светлый человек, пишет как дышет и живёт легко. Превращая (сопрягая) обременительные светские обязанности с дружескими, подбирает человека и уже более не отпускает его от себя. Именно поэтому на её праздниках встречаются самые разные люди, из разных опер, от Костырко и Салимона до Сорокина и Пригова. Обычно на таких мероприятиях мы долго разговариваем с Сорокиным немного в стороне, а тут Верка его постоянно втягивала в игру. Во-первых, она его заставила петь, ибо Володя обещал спеть на её свадьбе, если что (Вера же со Стивом давно живут, пять лет что ли), а потом подвыпивший Костырко подошёл и стал говорить Володе, что, мол, он его не любит, как сильно он его не любит, но вот фильм "Копейка" замечательный фильм, а вот "День опричника" замечательный роман. "Повесть" сказал Сорокин с выражением зубной боли на лице. Он, почему-то не любит, когда "ДО" называют романом. Потом Костырко отвел Иру Сорокину в сторону и начал ей что-то эмоционально втирать.
А надо сказать, что пропуском на церемонию была бутылка вина, которую обменивали на книжку (пока пели романсы, Вера подписала каждому экземпляр), а Костырко и его друг поэт Гена пришли с водкой, но на входе не отдали её привратнику, как это сделали мы с Рахаевой и другое достойные люди, а стали пить её тесным мужским кругом. Потому что водки, и правда, на столах не было.
Я первый раз видел милейшего своего товарища Сергея Павловича К. в подобной ажиотации, танцующего, папарацтвующего и говорящего резкости. На что я сказал, что, мол, ну какая же свадьба без драки, возможно, для литературной свадьбы такая перепалка и есть нечто напоминающее драку, на что Владимир Георгиевич выразился в том духе, что мордобоя не будет, так как нет общего стола и никто не сможет тянуть скатерть на себя. Потом мы стали рассуждать, что драка (до первой крови) имеет для свадебной церемонии символическое значение, символизируя кровь новой сродственности и потерю невестиной невинности (иногда именно такая кровь и является главной и единственной кровью, пролитой во время свадебки), потом Владимир Георгиевич стал рассказывать о своих поездках вглубь России, что вот недавно был в Казани (Дмитрий Александрович завтра же отбывают в Ижевск) и как там хорошо и как плохо ставят его пьесы на Западе, вот и режиссёр Могучий с деконструкцией деконструкции "Деморфомании" туда же... Короче, отвели душу. Литературная свадьба - это когда говорят не о погоде, а о прочитанном (чудеса ещё случаются). Я прикололся, когда мой друг Сергей Павлович К. выстрелил Владимиру Георгиевичу С. в лицо, что его, Костырко, реакция - это реакция на Сорокина обычного интеллигентного читателя. На что пришлось урезонить своего дружку, мол, это ты то, просто читатель, Сергей Павлович? Редктор отдела критики из "Нового мира"? А, между тем, КОстырко проговорился: он ведь присутствовал здесь не как критик и не как писатель, но как частное лицо. Значит, всё-таки, свадебка, а не литературный салон? Ведь разве телезвёзды в здравом уме и твёрдой памяти ходят на литературные чтения?
Кстати, про проговорки. После датского фильма "Мыло", рассказывающего историю любви хозяйки косметического салона к соседу-трансвеститу, мы зашли с Олей в кафе. Сидели рядом с шумной компанией одноклассников, отмечавших 30-летие окончания школы. Заполночь. Тверская. И я, разговаривая про СМИ, допустил такую фразу, она вылетела из меня неконтролируемо, в потоке: "Ну, если бы редактором был я..." А Оля и говорит: "А ты кто". Гы, и, правда, кто я?
Ненастоящая, так как Верушка совместила её с презентацией своей новой книги (шедевр полиграфического искусства, изданный "АСТом", толстый томик, где нет ни одной набранной строки - все только от руки), после того как отзвучал товарищ Мендельсон и верушкина доча отпела арию мадам Баттерфляй (она её поёт на всех Верушкиных празнествах, спросите Воденникова, он знает), Варушка начала читать свои стихотворный цыкл под названием "Уж замуж не втерпеж" (на что Дмитрий Александрович, немедленно встрепенулся и выкрикнул - "замуж надо выходить не по лжи!").
Верка, вообще-то, осуществляет, надо сказать, радикальный (один из самых, на моей памяти) радикальных экспериментов по смешению жизни и искусства. Проникновенные лирические строки (физиологическая, по сути, лирика) провоцируют или что, но Вера каждый свой личный шаг обставляет в духе литературного церемониала. На дне рождения Стива в галерее "Кино" было что-то подобное - писатели, читатели, кино на стенке, чтение текстов, домашнее музицирование. Другое дело, что вот это всё домашнее музицирование осуществляется отнюдь не в домашних декорациях - вот и свадебку провели в дизайн-центре "Арт-Плей", но дело даже не в образе места, а в том, что странен и непонятен (непривычен) жанр - для салона и тусовки слишком уж личные события, с другой стороны, когда у тебя Светлана Сорокина с новым бф отплясывает, скинув туфли, босиком, а Петрушевская, превратившаяся в старческую фотографию Цветаевой, поёт романсы, ощущая себя именно Петрушевской, именно Сорокиной, на которую все смотрят как на ВИП-персону, то всё это выходит как сочетание кипячёной и некипяченой воды. Впрочем, толерантнейшая Рахаева подвела итог: Если бы было более заорганизованно - было бы плохо, если бы менее - пошли бы разброд и шатание, а Верушке удалось на грани, меж Сциллой светскости и Харибдой интима. Впрочем, у неё всё получается именно так - на грани и не переступая.
Верка просто очень светлый человек, пишет как дышет и живёт легко. Превращая (сопрягая) обременительные светские обязанности с дружескими, подбирает человека и уже более не отпускает его от себя. Именно поэтому на её праздниках встречаются самые разные люди, из разных опер, от Костырко и Салимона до Сорокина и Пригова. Обычно на таких мероприятиях мы долго разговариваем с Сорокиным немного в стороне, а тут Верка его постоянно втягивала в игру. Во-первых, она его заставила петь, ибо Володя обещал спеть на её свадьбе, если что (Вера же со Стивом давно живут, пять лет что ли), а потом подвыпивший Костырко подошёл и стал говорить Володе, что, мол, он его не любит, как сильно он его не любит, но вот фильм "Копейка" замечательный фильм, а вот "День опричника" замечательный роман. "Повесть" сказал Сорокин с выражением зубной боли на лице. Он, почему-то не любит, когда "ДО" называют романом. Потом Костырко отвел Иру Сорокину в сторону и начал ей что-то эмоционально втирать.
А надо сказать, что пропуском на церемонию была бутылка вина, которую обменивали на книжку (пока пели романсы, Вера подписала каждому экземпляр), а Костырко и его друг поэт Гена пришли с водкой, но на входе не отдали её привратнику, как это сделали мы с Рахаевой и другое достойные люди, а стали пить её тесным мужским кругом. Потому что водки, и правда, на столах не было.
Я первый раз видел милейшего своего товарища Сергея Павловича К. в подобной ажиотации, танцующего, папарацтвующего и говорящего резкости. На что я сказал, что, мол, ну какая же свадьба без драки, возможно, для литературной свадьбы такая перепалка и есть нечто напоминающее драку, на что Владимир Георгиевич выразился в том духе, что мордобоя не будет, так как нет общего стола и никто не сможет тянуть скатерть на себя. Потом мы стали рассуждать, что драка (до первой крови) имеет для свадебной церемонии символическое значение, символизируя кровь новой сродственности и потерю невестиной невинности (иногда именно такая кровь и является главной и единственной кровью, пролитой во время свадебки), потом Владимир Георгиевич стал рассказывать о своих поездках вглубь России, что вот недавно был в Казани (Дмитрий Александрович завтра же отбывают в Ижевск) и как там хорошо и как плохо ставят его пьесы на Западе, вот и режиссёр Могучий с деконструкцией деконструкции "Деморфомании" туда же... Короче, отвели душу. Литературная свадьба - это когда говорят не о погоде, а о прочитанном (чудеса ещё случаются). Я прикололся, когда мой друг Сергей Павлович К. выстрелил Владимиру Георгиевичу С. в лицо, что его, Костырко, реакция - это реакция на Сорокина обычного интеллигентного читателя. На что пришлось урезонить своего дружку, мол, это ты то, просто читатель, Сергей Павлович? Редктор отдела критики из "Нового мира"? А, между тем, КОстырко проговорился: он ведь присутствовал здесь не как критик и не как писатель, но как частное лицо. Значит, всё-таки, свадебка, а не литературный салон? Ведь разве телезвёзды в здравом уме и твёрдой памяти ходят на литературные чтения?
Кстати, про проговорки. После датского фильма "Мыло", рассказывающего историю любви хозяйки косметического салона к соседу-трансвеститу, мы зашли с Олей в кафе. Сидели рядом с шумной компанией одноклассников, отмечавших 30-летие окончания школы. Заполночь. Тверская. И я, разговаривая про СМИ, допустил такую фразу, она вылетела из меня неконтролируемо, в потоке: "Ну, если бы редактором был я..." А Оля и говорит: "А ты кто". Гы, и, правда, кто я?