Даня и Мика внутри гуманитарного потока. Незнайки на Луне, в музее и библиотеке: финал 13-го сезона
Видимо, действительно, какая-то серьезная смена поколений намечается: до «Незнайки на Луне» баба Нина читала мальчикам вслух «Хрестоматию по детской литературе», чье скромное влияние из-под линялой обложки, веяло на меня все первое десятилетие сознательной жизни. Не сказать, что притчи Льва Толстого и педагога Ушинского находили в Мике и в Дане живой, непосредственный отклик. Разве что если про «сливовую косточку»: «Беда не в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрет».
«Ваня побледнел и сказал: «Нет, я косточку бросил за окошко». И все засмеялись, а Ваня заплакал».
Может быть, конечно, не сразу, а через паузу, но, конечно же, какая-то реакция у людей, слушающих Осееву и Гайдара (да-да, вот такой странный, нелинейный выбор), тем не менее, возникала. Когда в произведениях материи не просто понятные, но еще и переживательные. За Филипка из одноименного рассказа Льва Николаевича, впрягаться Мике и Дане не хотелось, на Гайдаре тоже застряли, но ситуацию вновь спас Носов с рассказом про огурцы, которые Павлик и Котька в колхозном огороде воровали.
«Мама посмотрела, а у него полные карманы огурцов, и за пазухой огурцы лежат, и в руках еще два больших огурца: “Где ж ты их взял?”»
У нас в этом году, несмотря на всю непогоду, уродился роскошный урожай огурцов сорта «Шоша», поэтому притча об огуречном огороде очень даже хорошо ребятам зашла. Но в общем и целом хрестоматийный строй великой литературы выглядит теперь отчаянно устаревшим. Не детским каким-то: он, видимо, способен умилять лишь старичков, вроде меня. Вспоминающих свое ламповое детство. Так что вовремя Яна с Софией подбросили нам самое совершенное сочинение Носова: не сразу, но Даня с Микой им очень даже увлеклись. Ну, и лето почти закончилось, дни до их отъезда теперь на пересчёт. Папа Тига уже точно по сыночкам соскучился.
IMG_7934.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Просто поймал мысль, решил дополнить ей «гуманитарный аспект», ведь когда-то в детстве Константин Дмитриевич Ушинский казался мне главным русским писателем. Возможно, важнее Толстого и Достоевского, которых я тогда совсем не знал, тогда как открытия и прозрения Ушинского меня потрясали. В Микином, примерно, возрасте или чуть пораньше.
Возможно, дело в той самой тусклой хрестоматии под облезлой обложкой (мама специально для Мики с Даней из подвала принесла, с корешка сдунув пыль), где его безыскусные, казалось бы, рассказы размещались среди самых топовых авторов своего времени - Майкова и Плещеева, Никитина и Сурикова, Жуковского и Некрасова, Фета и Тютчева, а также обоих Толстых - Алексея Константиновича и Льва Николаевича.
Я к тому, что впервые ощущения от культурного, литературного канона я подхватил именно в детстве, из-за таких вот хрестоматий и общего ассортимента книг в книжных магазинах (на самом деле, в детстве его не было) или в библиотеках, школьной и юношеской. Потом, правда, распогодилось: удивляешься, что, оказывается, Плещеев или Майков - не такие уж и распространенные в природе авторы, хотя мне-то они с раннего детства известны как самые что ни на есть классики. Какое-то вышло несовпадение с этим: жизнь оказалась подвижней хрестоматии и, что ли, разнообразней.
Вот с Передвижниками такого не случилось. Когда я первый раз в Лаврушинский переулок попал, то там все великие русские реалисты, весь отечественный бидермейер представлен совсем как на почтовых открытках и в художественных альбомах, практически в том же самом порядке: что ни зал - то очередной и полный комплект. Все на своих местах, практически как в истории русского искусства, а вот к пониманию устройства классической литературы и культурного канона с ней связанного, пришлось приноравливаться наново.
Так вот и приноравливаюсь всю свою сознательную жизнь, раз за разом, наблюдая вот уже пятую или даже шестую подряд смену литературных мод и поколений. Каждое из них имеет собственный взгляд на классику и на канон. С темой этой, впрочем, можно далеко идти и зайти совсем не туда, лучше я вспомню самый главный текст Ушинского, который мысленно часто себе цитирую. Таких влияний, растущих прямо из детства, несмотря на все психоанализы и гештальты, не так, чтобы много, а «принцип настоящего настоящего», сформулированный тут Ушинским так и вовсе один. А ведь многих философских томов стоит. Митя накатался на саночках с ледяной горы и на коньках по замерзшей реке, прибежал домой румяный, веселый и говорит отцу:
- Уж как весело зимой! Я бы хотел, чтобы все зима была!
- Запиши твое желание в мою карманную книжку, - сказал отец.
Митя записал.
Пришла весна. Митя вволю набегался за пестрыми бабочками по зеленому лугу, нарвал цветов, прибежал к отцу и говорит:
- Что за прелесть эта весна! Я бы желал, чтобы все весна была.
Отец опять вынул книжку и приказал Мите записать свое желание.
Настало лето. Митя с отцом отправились на сенокос. Весь длинный день веселился мальчик: ловил рыбу, набрал ягод, кувыркался в душистом сене и вечером сказал отцу:
- Вот уж сегодня я повеселился вволю! Я бы желал, чтобы лету конца не было!
И это желание Мити было записано в ту же книжку.
Наступила осень. В саду собирали плоды - румяные яблоки и желтые груши. Митя был в восторге и говорил отцу:
- Осень лучше всех времен года!
Тогда отец вынул свою записную книжку и показал мальчику, что он то же самое говорил и о весне, и о зиме, и о лете.
Всю жизнь чувствую себя этим восторженным Митей, собирающем в записную книжечку примеры времен кода.
IMG_7940.JPG © paslen.iMGSRC.RU
У Надежды Петровны, в школьной библиотеке, куда мы по традиции поехали незадолго до конца летних каникул (постоянные читатели помнят ее, должны помнить), портрет Ушинского тоже отсутствует напрочь. Раньше, вроде, был, но устарел в Перестройку.
У нее теперь, после очередного ремонта, который она сама же тут и делала (никого к интерьеру библиотеки не подпускает, красит стены в насыщенный темно-болотный, как на какой-нибудь модернистской выставке в Третьяковской галерее) висят над стеллажами строгие лики декадентов Серебряного века.
Была, видать, в постперестроечные времена, и такая методологическая рассылка, да так, с тех пор, и осталась. Другие, может быть, Ахматову с Цветаевой, да Мережковского с Гиппиус, а также Блока с Гумилевым проигнорили, а Петровна к рукам прибрала, да в самый ключевой момент русской истории взяла, да декадентов и выложила. Знай наших!
Татьяна Петровна, сестра нашей Надежды, вновь напекла целую сковороду плюшек, пересыпанных орехами, возле которой парням моим особенно приятно великосветскую жизнь вести и умные разговоры. Вспоминая, как в прошлые свои визиты помогали Петровне учебники таскать, чем сильно школьную библиотеку выручили. Надежда Петровна за это взяла ключи на вахте (лето ведь, школа стоит пустая, еще только-только отремонтированная да покрашенная) и открыла одну из классных комнат, чтобы Даня с Микой могли за обычной российской партой посидеть. Вот как самые что ни на есть простые чердачинские школьники.
- Мы и сейчас готовы потаскать книги, если надо
- Нет, не надо, сегодня не понадобится, спасибо… Вы мне уже здорово помогли однажды…
Надо сказать, что парты и классная комната братьям понравились - светлая, просторная и можно на большой доске мелом писать. Другое дело - туалеты: один из них, тот, что при спортзале, однажды, много лет назад настолько напугал Даню (а мы уже помним, как Даня любит бояться - и это, кстати, у него не проходит, к сожалению, только усиливается, из-за чего я постоянно предлагаю ему навстречу своим страхам идти, да Даня не хочет, слишком уж боязно), что тот вцепился в рукав провожатой библиотекарши, заставив ее подождать окончания своих гигиенических процедур в пределах ощутимой досягаемости.
Петровна - педагог опытный и человек живой, эмоционально реагирующий, неоднократно потом рассказывала и пересказывала этот случай многим достойным людям, причем не как анекдот или досадное недоумение, но как притчу об уровне отечественного школьного быта. Среди слушателей притчи иногда оказывалась директор школы, в которой Надежда Петровна работает уже много-много, вот уже даже не вымолвить сколько, лет, которая воспринимала реакцию израильского гостя укором самой себе. После чего решила исправить ситуацию и навела в туалетах при спортзале (а это входное фойе и, можно сказать, парадная, официальная часть всего школьного комплекса) до практически идеального (для наших этих исторических и экономических) состояния. Так что Даня, сам того не зная, сделал доброе дело для поколений российских школьников. Которые, занимаясь спортом или же просто забегая в туалет на переменке, не знают кому такой красотой обязаны.
Я смотрел на Даню и Микой, сидящих за партами в классе, где когда-то учился и я, и я тоже, и в голове мелькали картины альтернативной жизни, которая никогда с Северозапада не отлучалась. Из-за чего было вполне логичным, оставаясь здесь всю свою сознательную жизнь, как это сложилось у некоторых моих и Леночкиных одноклассников, привести народившихся деточек в школу, ближайшую к дому. Возле которого, между прочим, поставили новые качели и карусели, целый комплекс спортивных снарядов, турников и сложноустроенных конструкций, напоминающих картины Мондриана. И если бы мы продолжали жить здесь в первом подъезде, на первом этаже, то Мика и Даня бы каждый день крутились-вертелись на этих металлических конструкциях. А я мог смотреть на них в окно, чтобы были всегда под приглядом.
Иногда кажется, что жизнь продолжает сохранять альтернативные возможности и развилки. Хотя это давно не так и река, ранее расплескивавшаяся шире своих берегов, все сильней и сильней усыхает, становится уже и ниже привычных границ, постепенно превращаясь в ручей. Только плакучие ивы у истока все те же. Только направление потока, который год от года становится все спокойнее и тише, не меняется. Если бы Мика и Даня учились в нашей школе, им не нужно было объяснять, кто такой Пушкин и что такое дуэль. А тут пришлось везти из в горсад, где два памятника поэту стоят друг напротив друга. Один Пушкин там молодой и с длинными пальцами, другой с женой на чугунной скамейке.
У Надежды Петровны в библиотеке свой собственный бюстик Пушкина имеется. На стойке у входа. Даня его сразу, еще много лет назад, заприметил. Теперь вот и Мика за Пушкина схватился.
- Крутой пацан, - говорит, - нравится мне Пушкин и все тут.
Я же вновь про альтернативные развилки думаю: если бы Пушкин не погиб на поединке, прожил до старости и собрание сочинений его имело не десять, но сто томов, как у Льва Николаевича, насколько жизнь страны поменялась бы в лучшую сторону?
IMG_7838.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Последний наш хадж вышел в краеведческий музей. Раз уж «гуманитарный дискурс», нараставший последние дни требовал красивого и логического разрешения. Точнее, это раньше этот музей назывался «краеведческим», но уже после того, как в него поместили главную реликвию родных просторов - челябинский болид, упавший в озеро Чебаркуль и поднятый с его дна, музей переименовали в «исторический». Раз уж такая тут, у нас с вами, случилась история с географией.
Разумеется, главным сокровищем коллекции оказывается сам метеорит - каменная глыба слегка округлой формы, выставленная в центре самого первого зала, среди экземпляров флоры и фауны. Даню с Микой, конечно, в первую очередь, космическое тело интересовало, хотя вблизи оно не слишком увлекательное, ну, камень и камень. Его даже руками потрогать нельзя.
Другое дело, что между дверей висит плазменный экран, на котором безостановочно крутят ролик, где главная часть мультипликационная - с историей того, как этот самый болид-метеорит, залетный, у нас на Южном Урале приземлился, кучу народа испугав - в том числе и бабу Нину, которая одна дома была и думала, что это бомбежка.
Мальчики, конечно, небесному телу подивились, но не так, чтобы сильно. Могли бы и побольше впечатлиться. Дело в том, что космический пришелец окружен стендами, представляющими природу нашей пограничной области - с животными и растениями. Так что мы пока круг почета по экспозиции сделали, много раз удивлялись тому, что нас повседневно окружает. И тому, что видели в жизни своими глазами. Возникает вопрос - зачем тогда все эти предметы сермяжной повседневности выставлять в музее, если они и в жизни норовят каждый день на глаза попасться?
А некоторые вот даже жалят, вроде комаров и всяческих кровососущих насекомых, вызвавших у малышни особый интерес, так как лето выдалось дождливым, сырым, из-за чего от комаров спасу не было. Ходили все покусанные. Именно эти кровопийцы нас более всего заинтересовали. Еще, конечно, хотелось лесных клещей посмотреть, энцефалит распространяющих, но их почему-то на стендах не было. Или же смотрели не там. Скорее всего.
- Они тут есть, - размышлял над моим вопросом Мика, - чтоб было. Допустим у тебя нет времени все это рассматривать, а тут ты - раз, такой, забежал в музей и все сразу же и увидел.
- То есть, важно все в одном месте собрать, - дополнил Даня братскую мысль.
Я не стал с ними спорить тем более, что из краеведческой части мы направлялись в историческую - по узкому коридору со скошенными стенами-окнами, выходящими на новую набережную. По ней, в честь выходного дня, гуляли толпы жителей южноуральской столицы, а также многочисленные гости нашего приветливого мегаполиса.
Я стал фотографировать реку Миасс и берега ее, одетые в местный гранит - тот самый, что добывается из нашего гранитного карьера, куда мы с мальчиками гулять регулярно ходим, отвлекся и не заметил, как Даня с Микой буквально прилипли к артефактам стоящим по краям выставочного коридора. К саблям и к доспехам (например, кольчуге, вязанной из металла), к ложкам и плошкам, найденным при раскопках во всяческих там степных курганах и, разумеется, а Аркаиме, реконструкция городища которого находится тут же, буквально за стенкой.
Нужно ли объяснять и рассказывать, что этот зороастрийский женский город (цивилизация, к которой он принадлежал строила круглые города и квадратные, то есть, женские и мужские, чего бы это ни значило), на сколько-то там тысячелетий старше Трои был еще и астрономической обсерваторией, на несколько порядков совершеннее Стоунхенджа, чем и я воспользовался в некоторых своих романах для конструирования особой южнуральской метафизики?
Конечно, нужно, ведь «парни-то не знают», как говорилось в одной давнишней рекламе пива.
Аркаим у меня во всех «чердачинских романах» упоминается, но, если честно, Даню с Микой его реконструкция не слишком заинтересовала. По большому счету, так пока и взглянуть-то особо не на что. Ну, раскоп и раскоп. Другое дело - ножи, топорища, и, главное. кольчужка, связанная из металлических звеньев, которая переливается и которую, что важнее всего, можно трогать руками. Поскольку в этом служебном простенке сосредоточены, в рамках наимоднейшей инклюзии, артефакты, предназначенные для незрячих посетителей. Чтобы они не чувствовали себя обиженными да обделенными, но, через ощупывание холодного оружия и предметов архаического быта, почувствовать себя причастными к истории родного края.
Мика с Даней - люди практических качеств. Им бы, конечно, все своими руками хочется потрогать. Разглядывание застекленных витрин не способно увлекать их на длительное время из-за заочности изучения, какими бы увлекательными не выглядели скелеты и черепушки древних существ. Тем более, что израильские музейщики на интетейменте подобного сорта не одну собаку съели. А на вовлечении школьников младших классов в наглядность образовательного процесса - целый собачий питомник.
Поэтому здесь Мике с Даней не надо было объяснять, как это было в краеведческом и историческом залах, где к ним постоянно смотрительницы вязались («не прислоняйтесь», «не трогайте витрины и чучело мамонта руками»), что экспонаты эти созданы лишь для любования - свою законную делянку они узнали сразу и застряли на достаточно продолжительное время. Играясь с режущими, колющими и блестящими предметами до самозабвения. Так, что не только комары с клещами вышли мгновенно забытыми, но и даже, страшно сказать, сам «челябинский болид».
IMG_7938.JPG © paslen.iMGSRC.RU
С одной из велосипедных прогулок последних дней Даня вернулся в сильном возбуждении. Мы уже привыкли, что время от времени он пропадает в поселке. Поначалу Лена запрещала Дане удаляться далеко от дома, но разве ж его остановишь? Он еще себе приятеля по покатушкам нашел - ровесника Егора из местных, который тут же предложил ему скататься до круглосуточной «Ленты», а это совсем уже на отшибе. Выселки за троллейбусной конечной остановкой.
Сегодня Даня вернулся совсем не в себе и тут же помчался ко мне, протягивая смартфон.
- Я заснял, я сделал это!
- Что ты заснял, Данель?
- Поезд, поезд, конечно. На железнодорожной развилке - там, где рельсы расходятся в разные стороны.
- Хорошо знаю это место, там еще мама упала…
Для этой книги, можно сказать, идеальное решение - встреча Дани с поездом, который мы сообща выкликали много лет подряд. Осуществилась, можно сказать, вековые чаяния ребячьего народа- теперь и Мика тоже может увидеть ролик, в котором два состава останавливаются на развилке, чтобы прицепиться к головному поезду, из кабины которого выскакивает настоящий машинист и переводит стрелку.
Рельсы лязгают, словно бы внезапно схлопнувшаяся пасть хищника. Не обращая внимания на Данькину съемку, словно бы привыкший к вниманию папарацци, машинист возвращается в кабину и состав, объединивший разномастные вагоны, плавно трогается с места. Мимо Дани (камера его, надо сказать, неустойчива и скачет в руках) проплывают грузовые вагоны, уплывая медленно вдаль. В сторону от Сванна и Германтов.
- Вообще-то, ты рисковал, встав у самой стрелки, Даня, мало ли что могло случиться. Маме только видео не показывай.
- Я что, Дима, совсем не в понятии, что ли? Все за ребенка меня держишь?
- Вырос-вырос, вижу-вижу, да и стрижка у тебя модная - с косыми-то висками…
- Вообще-то, у Дани в рюкзачке полно помогаторов, так что ничего страшного произойти не могло, - успокоил меня Мика.
Разумеется, Данель показал ролик всем домашним, очень уж гордился трофеем. Да и таким экстравертным устроен, что не может молчать о том, что ему действительно важно. Наоборот, трижды повторит, чтобы уже до самого тупенького Димы дошло: мечты осуществляются и поезд, о котором все слегка позабыли, оказался настоящим. Реально существующим поездом из детской мечты. Могу, кстати, и вам это видео прислать, если кто-то не верит. Я ведь все видео и фотографии, сделанные Данелем, храню. Начиная с самых первых, когда с всеми нами в шпиона играл.
IMG_8014.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Все помогаторы заключительного, 13-го, сезона:
Лингвистические игры. Мика против дуриана, а Даня - за Чебурашку и крокодила Гену: https://paslen.livejournal.com/2852220.html
Когда Даня и Мика взглянули на лес, стадион и железную дорогу, а также на конфеты, другими глазами: https://paslen.livejournal.com/2851663.html
Как Мика раздавал всем атрибуты бытия, а Даня, вместе со всеми, сражался против водной стихии: https://paslen.livejournal.com/2850992.html
Даня и Мика снова в игре: помогатор високосного племени, а также все-все-все, в кадре и за кадром: https://paslen.livejournal.com/2849850.html
IMG_7772.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7944.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7932.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7930.JPG © paslen.iMGSRC.RU
«Ваня побледнел и сказал: «Нет, я косточку бросил за окошко». И все засмеялись, а Ваня заплакал».
Может быть, конечно, не сразу, а через паузу, но, конечно же, какая-то реакция у людей, слушающих Осееву и Гайдара (да-да, вот такой странный, нелинейный выбор), тем не менее, возникала. Когда в произведениях материи не просто понятные, но еще и переживательные. За Филипка из одноименного рассказа Льва Николаевича, впрягаться Мике и Дане не хотелось, на Гайдаре тоже застряли, но ситуацию вновь спас Носов с рассказом про огурцы, которые Павлик и Котька в колхозном огороде воровали.
«Мама посмотрела, а у него полные карманы огурцов, и за пазухой огурцы лежат, и в руках еще два больших огурца: “Где ж ты их взял?”»
У нас в этом году, несмотря на всю непогоду, уродился роскошный урожай огурцов сорта «Шоша», поэтому притча об огуречном огороде очень даже хорошо ребятам зашла. Но в общем и целом хрестоматийный строй великой литературы выглядит теперь отчаянно устаревшим. Не детским каким-то: он, видимо, способен умилять лишь старичков, вроде меня. Вспоминающих свое ламповое детство. Так что вовремя Яна с Софией подбросили нам самое совершенное сочинение Носова: не сразу, но Даня с Микой им очень даже увлеклись. Ну, и лето почти закончилось, дни до их отъезда теперь на пересчёт. Папа Тига уже точно по сыночкам соскучился.
IMG_7934.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Просто поймал мысль, решил дополнить ей «гуманитарный аспект», ведь когда-то в детстве Константин Дмитриевич Ушинский казался мне главным русским писателем. Возможно, важнее Толстого и Достоевского, которых я тогда совсем не знал, тогда как открытия и прозрения Ушинского меня потрясали. В Микином, примерно, возрасте или чуть пораньше.
Возможно, дело в той самой тусклой хрестоматии под облезлой обложкой (мама специально для Мики с Даней из подвала принесла, с корешка сдунув пыль), где его безыскусные, казалось бы, рассказы размещались среди самых топовых авторов своего времени - Майкова и Плещеева, Никитина и Сурикова, Жуковского и Некрасова, Фета и Тютчева, а также обоих Толстых - Алексея Константиновича и Льва Николаевича.
Я к тому, что впервые ощущения от культурного, литературного канона я подхватил именно в детстве, из-за таких вот хрестоматий и общего ассортимента книг в книжных магазинах (на самом деле, в детстве его не было) или в библиотеках, школьной и юношеской. Потом, правда, распогодилось: удивляешься, что, оказывается, Плещеев или Майков - не такие уж и распространенные в природе авторы, хотя мне-то они с раннего детства известны как самые что ни на есть классики. Какое-то вышло несовпадение с этим: жизнь оказалась подвижней хрестоматии и, что ли, разнообразней.
Вот с Передвижниками такого не случилось. Когда я первый раз в Лаврушинский переулок попал, то там все великие русские реалисты, весь отечественный бидермейер представлен совсем как на почтовых открытках и в художественных альбомах, практически в том же самом порядке: что ни зал - то очередной и полный комплект. Все на своих местах, практически как в истории русского искусства, а вот к пониманию устройства классической литературы и культурного канона с ней связанного, пришлось приноравливаться наново.
Так вот и приноравливаюсь всю свою сознательную жизнь, раз за разом, наблюдая вот уже пятую или даже шестую подряд смену литературных мод и поколений. Каждое из них имеет собственный взгляд на классику и на канон. С темой этой, впрочем, можно далеко идти и зайти совсем не туда, лучше я вспомню самый главный текст Ушинского, который мысленно часто себе цитирую. Таких влияний, растущих прямо из детства, несмотря на все психоанализы и гештальты, не так, чтобы много, а «принцип настоящего настоящего», сформулированный тут Ушинским так и вовсе один. А ведь многих философских томов стоит. Митя накатался на саночках с ледяной горы и на коньках по замерзшей реке, прибежал домой румяный, веселый и говорит отцу:
- Уж как весело зимой! Я бы хотел, чтобы все зима была!
- Запиши твое желание в мою карманную книжку, - сказал отец.
Митя записал.
Пришла весна. Митя вволю набегался за пестрыми бабочками по зеленому лугу, нарвал цветов, прибежал к отцу и говорит:
- Что за прелесть эта весна! Я бы желал, чтобы все весна была.
Отец опять вынул книжку и приказал Мите записать свое желание.
Настало лето. Митя с отцом отправились на сенокос. Весь длинный день веселился мальчик: ловил рыбу, набрал ягод, кувыркался в душистом сене и вечером сказал отцу:
- Вот уж сегодня я повеселился вволю! Я бы желал, чтобы лету конца не было!
И это желание Мити было записано в ту же книжку.
Наступила осень. В саду собирали плоды - румяные яблоки и желтые груши. Митя был в восторге и говорил отцу:
- Осень лучше всех времен года!
Тогда отец вынул свою записную книжку и показал мальчику, что он то же самое говорил и о весне, и о зиме, и о лете.
Всю жизнь чувствую себя этим восторженным Митей, собирающем в записную книжечку примеры времен кода.
IMG_7940.JPG © paslen.iMGSRC.RU
У Надежды Петровны, в школьной библиотеке, куда мы по традиции поехали незадолго до конца летних каникул (постоянные читатели помнят ее, должны помнить), портрет Ушинского тоже отсутствует напрочь. Раньше, вроде, был, но устарел в Перестройку.
У нее теперь, после очередного ремонта, который она сама же тут и делала (никого к интерьеру библиотеки не подпускает, красит стены в насыщенный темно-болотный, как на какой-нибудь модернистской выставке в Третьяковской галерее) висят над стеллажами строгие лики декадентов Серебряного века.
Была, видать, в постперестроечные времена, и такая методологическая рассылка, да так, с тех пор, и осталась. Другие, может быть, Ахматову с Цветаевой, да Мережковского с Гиппиус, а также Блока с Гумилевым проигнорили, а Петровна к рукам прибрала, да в самый ключевой момент русской истории взяла, да декадентов и выложила. Знай наших!
Татьяна Петровна, сестра нашей Надежды, вновь напекла целую сковороду плюшек, пересыпанных орехами, возле которой парням моим особенно приятно великосветскую жизнь вести и умные разговоры. Вспоминая, как в прошлые свои визиты помогали Петровне учебники таскать, чем сильно школьную библиотеку выручили. Надежда Петровна за это взяла ключи на вахте (лето ведь, школа стоит пустая, еще только-только отремонтированная да покрашенная) и открыла одну из классных комнат, чтобы Даня с Микой могли за обычной российской партой посидеть. Вот как самые что ни на есть простые чердачинские школьники.
- Мы и сейчас готовы потаскать книги, если надо
- Нет, не надо, сегодня не понадобится, спасибо… Вы мне уже здорово помогли однажды…
Надо сказать, что парты и классная комната братьям понравились - светлая, просторная и можно на большой доске мелом писать. Другое дело - туалеты: один из них, тот, что при спортзале, однажды, много лет назад настолько напугал Даню (а мы уже помним, как Даня любит бояться - и это, кстати, у него не проходит, к сожалению, только усиливается, из-за чего я постоянно предлагаю ему навстречу своим страхам идти, да Даня не хочет, слишком уж боязно), что тот вцепился в рукав провожатой библиотекарши, заставив ее подождать окончания своих гигиенических процедур в пределах ощутимой досягаемости.
Петровна - педагог опытный и человек живой, эмоционально реагирующий, неоднократно потом рассказывала и пересказывала этот случай многим достойным людям, причем не как анекдот или досадное недоумение, но как притчу об уровне отечественного школьного быта. Среди слушателей притчи иногда оказывалась директор школы, в которой Надежда Петровна работает уже много-много, вот уже даже не вымолвить сколько, лет, которая воспринимала реакцию израильского гостя укором самой себе. После чего решила исправить ситуацию и навела в туалетах при спортзале (а это входное фойе и, можно сказать, парадная, официальная часть всего школьного комплекса) до практически идеального (для наших этих исторических и экономических) состояния. Так что Даня, сам того не зная, сделал доброе дело для поколений российских школьников. Которые, занимаясь спортом или же просто забегая в туалет на переменке, не знают кому такой красотой обязаны.
Я смотрел на Даню и Микой, сидящих за партами в классе, где когда-то учился и я, и я тоже, и в голове мелькали картины альтернативной жизни, которая никогда с Северозапада не отлучалась. Из-за чего было вполне логичным, оставаясь здесь всю свою сознательную жизнь, как это сложилось у некоторых моих и Леночкиных одноклассников, привести народившихся деточек в школу, ближайшую к дому. Возле которого, между прочим, поставили новые качели и карусели, целый комплекс спортивных снарядов, турников и сложноустроенных конструкций, напоминающих картины Мондриана. И если бы мы продолжали жить здесь в первом подъезде, на первом этаже, то Мика и Даня бы каждый день крутились-вертелись на этих металлических конструкциях. А я мог смотреть на них в окно, чтобы были всегда под приглядом.
Иногда кажется, что жизнь продолжает сохранять альтернативные возможности и развилки. Хотя это давно не так и река, ранее расплескивавшаяся шире своих берегов, все сильней и сильней усыхает, становится уже и ниже привычных границ, постепенно превращаясь в ручей. Только плакучие ивы у истока все те же. Только направление потока, который год от года становится все спокойнее и тише, не меняется. Если бы Мика и Даня учились в нашей школе, им не нужно было объяснять, кто такой Пушкин и что такое дуэль. А тут пришлось везти из в горсад, где два памятника поэту стоят друг напротив друга. Один Пушкин там молодой и с длинными пальцами, другой с женой на чугунной скамейке.
У Надежды Петровны в библиотеке свой собственный бюстик Пушкина имеется. На стойке у входа. Даня его сразу, еще много лет назад, заприметил. Теперь вот и Мика за Пушкина схватился.
- Крутой пацан, - говорит, - нравится мне Пушкин и все тут.
Я же вновь про альтернативные развилки думаю: если бы Пушкин не погиб на поединке, прожил до старости и собрание сочинений его имело не десять, но сто томов, как у Льва Николаевича, насколько жизнь страны поменялась бы в лучшую сторону?
IMG_7838.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Последний наш хадж вышел в краеведческий музей. Раз уж «гуманитарный дискурс», нараставший последние дни требовал красивого и логического разрешения. Точнее, это раньше этот музей назывался «краеведческим», но уже после того, как в него поместили главную реликвию родных просторов - челябинский болид, упавший в озеро Чебаркуль и поднятый с его дна, музей переименовали в «исторический». Раз уж такая тут, у нас с вами, случилась история с географией.
Разумеется, главным сокровищем коллекции оказывается сам метеорит - каменная глыба слегка округлой формы, выставленная в центре самого первого зала, среди экземпляров флоры и фауны. Даню с Микой, конечно, в первую очередь, космическое тело интересовало, хотя вблизи оно не слишком увлекательное, ну, камень и камень. Его даже руками потрогать нельзя.
Другое дело, что между дверей висит плазменный экран, на котором безостановочно крутят ролик, где главная часть мультипликационная - с историей того, как этот самый болид-метеорит, залетный, у нас на Южном Урале приземлился, кучу народа испугав - в том числе и бабу Нину, которая одна дома была и думала, что это бомбежка.
Мальчики, конечно, небесному телу подивились, но не так, чтобы сильно. Могли бы и побольше впечатлиться. Дело в том, что космический пришелец окружен стендами, представляющими природу нашей пограничной области - с животными и растениями. Так что мы пока круг почета по экспозиции сделали, много раз удивлялись тому, что нас повседневно окружает. И тому, что видели в жизни своими глазами. Возникает вопрос - зачем тогда все эти предметы сермяжной повседневности выставлять в музее, если они и в жизни норовят каждый день на глаза попасться?
А некоторые вот даже жалят, вроде комаров и всяческих кровососущих насекомых, вызвавших у малышни особый интерес, так как лето выдалось дождливым, сырым, из-за чего от комаров спасу не было. Ходили все покусанные. Именно эти кровопийцы нас более всего заинтересовали. Еще, конечно, хотелось лесных клещей посмотреть, энцефалит распространяющих, но их почему-то на стендах не было. Или же смотрели не там. Скорее всего.
- Они тут есть, - размышлял над моим вопросом Мика, - чтоб было. Допустим у тебя нет времени все это рассматривать, а тут ты - раз, такой, забежал в музей и все сразу же и увидел.
- То есть, важно все в одном месте собрать, - дополнил Даня братскую мысль.
Я не стал с ними спорить тем более, что из краеведческой части мы направлялись в историческую - по узкому коридору со скошенными стенами-окнами, выходящими на новую набережную. По ней, в честь выходного дня, гуляли толпы жителей южноуральской столицы, а также многочисленные гости нашего приветливого мегаполиса.
Я стал фотографировать реку Миасс и берега ее, одетые в местный гранит - тот самый, что добывается из нашего гранитного карьера, куда мы с мальчиками гулять регулярно ходим, отвлекся и не заметил, как Даня с Микой буквально прилипли к артефактам стоящим по краям выставочного коридора. К саблям и к доспехам (например, кольчуге, вязанной из металла), к ложкам и плошкам, найденным при раскопках во всяческих там степных курганах и, разумеется, а Аркаиме, реконструкция городища которого находится тут же, буквально за стенкой.
Нужно ли объяснять и рассказывать, что этот зороастрийский женский город (цивилизация, к которой он принадлежал строила круглые города и квадратные, то есть, женские и мужские, чего бы это ни значило), на сколько-то там тысячелетий старше Трои был еще и астрономической обсерваторией, на несколько порядков совершеннее Стоунхенджа, чем и я воспользовался в некоторых своих романах для конструирования особой южнуральской метафизики?
Конечно, нужно, ведь «парни-то не знают», как говорилось в одной давнишней рекламе пива.
Аркаим у меня во всех «чердачинских романах» упоминается, но, если честно, Даню с Микой его реконструкция не слишком заинтересовала. По большому счету, так пока и взглянуть-то особо не на что. Ну, раскоп и раскоп. Другое дело - ножи, топорища, и, главное. кольчужка, связанная из металлических звеньев, которая переливается и которую, что важнее всего, можно трогать руками. Поскольку в этом служебном простенке сосредоточены, в рамках наимоднейшей инклюзии, артефакты, предназначенные для незрячих посетителей. Чтобы они не чувствовали себя обиженными да обделенными, но, через ощупывание холодного оружия и предметов архаического быта, почувствовать себя причастными к истории родного края.
Мика с Даней - люди практических качеств. Им бы, конечно, все своими руками хочется потрогать. Разглядывание застекленных витрин не способно увлекать их на длительное время из-за заочности изучения, какими бы увлекательными не выглядели скелеты и черепушки древних существ. Тем более, что израильские музейщики на интетейменте подобного сорта не одну собаку съели. А на вовлечении школьников младших классов в наглядность образовательного процесса - целый собачий питомник.
Поэтому здесь Мике с Даней не надо было объяснять, как это было в краеведческом и историческом залах, где к ним постоянно смотрительницы вязались («не прислоняйтесь», «не трогайте витрины и чучело мамонта руками»), что экспонаты эти созданы лишь для любования - свою законную делянку они узнали сразу и застряли на достаточно продолжительное время. Играясь с режущими, колющими и блестящими предметами до самозабвения. Так, что не только комары с клещами вышли мгновенно забытыми, но и даже, страшно сказать, сам «челябинский болид».
IMG_7938.JPG © paslen.iMGSRC.RU
С одной из велосипедных прогулок последних дней Даня вернулся в сильном возбуждении. Мы уже привыкли, что время от времени он пропадает в поселке. Поначалу Лена запрещала Дане удаляться далеко от дома, но разве ж его остановишь? Он еще себе приятеля по покатушкам нашел - ровесника Егора из местных, который тут же предложил ему скататься до круглосуточной «Ленты», а это совсем уже на отшибе. Выселки за троллейбусной конечной остановкой.
Сегодня Даня вернулся совсем не в себе и тут же помчался ко мне, протягивая смартфон.
- Я заснял, я сделал это!
- Что ты заснял, Данель?
- Поезд, поезд, конечно. На железнодорожной развилке - там, где рельсы расходятся в разные стороны.
- Хорошо знаю это место, там еще мама упала…
Для этой книги, можно сказать, идеальное решение - встреча Дани с поездом, который мы сообща выкликали много лет подряд. Осуществилась, можно сказать, вековые чаяния ребячьего народа- теперь и Мика тоже может увидеть ролик, в котором два состава останавливаются на развилке, чтобы прицепиться к головному поезду, из кабины которого выскакивает настоящий машинист и переводит стрелку.
Рельсы лязгают, словно бы внезапно схлопнувшаяся пасть хищника. Не обращая внимания на Данькину съемку, словно бы привыкший к вниманию папарацци, машинист возвращается в кабину и состав, объединивший разномастные вагоны, плавно трогается с места. Мимо Дани (камера его, надо сказать, неустойчива и скачет в руках) проплывают грузовые вагоны, уплывая медленно вдаль. В сторону от Сванна и Германтов.
- Вообще-то, ты рисковал, встав у самой стрелки, Даня, мало ли что могло случиться. Маме только видео не показывай.
- Я что, Дима, совсем не в понятии, что ли? Все за ребенка меня держишь?
- Вырос-вырос, вижу-вижу, да и стрижка у тебя модная - с косыми-то висками…
- Вообще-то, у Дани в рюкзачке полно помогаторов, так что ничего страшного произойти не могло, - успокоил меня Мика.
Разумеется, Данель показал ролик всем домашним, очень уж гордился трофеем. Да и таким экстравертным устроен, что не может молчать о том, что ему действительно важно. Наоборот, трижды повторит, чтобы уже до самого тупенького Димы дошло: мечты осуществляются и поезд, о котором все слегка позабыли, оказался настоящим. Реально существующим поездом из детской мечты. Могу, кстати, и вам это видео прислать, если кто-то не верит. Я ведь все видео и фотографии, сделанные Данелем, храню. Начиная с самых первых, когда с всеми нами в шпиона играл.
IMG_8014.JPG © paslen.iMGSRC.RU
Все помогаторы заключительного, 13-го, сезона:
Лингвистические игры. Мика против дуриана, а Даня - за Чебурашку и крокодила Гену: https://paslen.livejournal.com/2852220.html
Когда Даня и Мика взглянули на лес, стадион и железную дорогу, а также на конфеты, другими глазами: https://paslen.livejournal.com/2851663.html
Как Мика раздавал всем атрибуты бытия, а Даня, вместе со всеми, сражался против водной стихии: https://paslen.livejournal.com/2850992.html
Даня и Мика снова в игре: помогатор високосного племени, а также все-все-все, в кадре и за кадром: https://paslen.livejournal.com/2849850.html
IMG_7772.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7944.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7932.JPG © paslen.iMGSRC.RU
IMG_7930.JPG © paslen.iMGSRC.RU