152. Окно в май. АМЗ, разумеется
...Тэг "окно" в ежемесячном режиме с некоторыми непреднамеренными перерывами существует с марта 2009 года.
Предыдущий месяц, апрель, проведённый в Чердачинске, можно посмотреть тут: https://paslen.livejournal.com/2460220.html
Виды и обстоятельства за этот месяц прошедших лет можно посмотреть по следующим ссылкам -
в 2020 году: https://paslen.livejournal.com/2468551.html
в 2019 году: https://paslen.livejournal.com/2376333.html
в 2018 году: https://paslen.livejournal.com/2283696.html
в 2017 году: https://paslen.livejournal.com/2173433.html
в 2016 году: http://paslen.livejournal.com/2052248.html
в 2015 году: http://paslen.livejournal.com/1933061.html
в 2014 году: http://paslen.livejournal.com/1831491.html
в 2011 году: http://paslen.livejournal.com/1090615.html
в 2010 году: http://paslen.livejournal.com/887163.html
в 20о9 году: http://paslen.livejournal.com/713297.html
Как все сместилось, смешалось - то ли есть лето, то ли все еще большая весна продолжается и май, подзатянувшись, не уступает дорогу (шкалу ощущений) поре отпусков и вакансий вакцинаций: все дело в войне, ставшей родимым пятном (каиновой печатью) этого года - теперь навсегда, в любой истории, военным прошлым, навсегда изменившим исчезнувший мир...
...война накрыла весну собой, поглотила (с пандемией такого не было) сначала трепетный март, в котором все чудилась роковая ошибка, способная на самоисправление; затем был длинный апрель, подтянувший под себя начало мая, укрепившись и окопавшись в ощущении, что это надолго, ну, и собственно май, продолжающий длиться холодными летними ночами, проступающий росой и дождями на интерфейсе всё еще молодого июня.
Май вышел холодным.
Мне это не мешало, мне это нравилось, так как прохлада замедляет движение (в том числе и общественное, в том числе и политическое, в том числе и военное), делает его видимым и особенно ощутимым в деталях, будто бы овеваемых ветром.
Просто боишься, что станет хуже.
Каждый раз думаешь, что будет хуже: страна наша меня приучила, что всё развивается в ней по самому длинному (протяжённому, протяжному) и негативному сценарию.
Интересная в быту шизофрения раздвоения: с одной стороны, май как бы продолжает длиться, лить свою тревогу с небес, но, с другой, то, с какой скоростью май удаляется в вечность, убегает в слои забытого и окончательно окаменевшего, косвенным способом показывает как сильно мы ускорились в своем прохождении маршрута, набрав инерцию этой скорости внутри размеренной шкалы времени и времен.
Сейчас пик эпохи сирени, но еще совсем недавно (в обобщенном вчера) цвели вишни и сливы, а затем яблони и груши и время тенью пробегало по купам цветущих деревьев, сладкоголосым ветром летучей юности, такой порывистой, нежной и такой скоротечной.
Месяца удлиняют события и поступки, деликатесы и закуски, завязшие в наших воспоминаниях хотя бы собственными следами, иероглифами следов - вот как облака и воздушные разводы; вот как следы на воде.
Фотографировать следует или то, что не меняется, казалось бы веками (и тогда станет понятным, очевидным, насколько радикально меняется все, и даже Питер или Венеция), или то, что исчезает почти мгновенно.
Буквально на глазах.
Люблю эти эффекты, возникающие за окном и такие дни, когда картинка меняется каждую минуту - сколько бы не подходил к окну, а за ним разные пейзажи.
Стоило неделю прожить под дождём и начало казаться, что Урал просел в полосу приморья, стал чем-то вроде лимана: по сытости внутри и по сырости снаружи, по сну с открытыми глазами, наконец - это когда для продолжения дел достаточно представить свою голову лежащей на подушке...
...такой же влажной как в поездном купе.
Но ведь и солнечный ожог этот тоже ведь останется с нами навсегда - в личной истории покалеченных городов людей, которым еще жить-поживать да добра наживать, хотя тому добру противятся все объективные условия общественно-политического режима...
Впрочем, возможно, это просто я такой истеричный.
Днями вышел из чата одноклассников, просто ушел, не выдержав простоты...
Безмятежность и тишину еще терпел как-то, но простота, переходящая в глупость, становится невыносимой особенно теперь, когда у психов вроде меня всё обострено до предела.
С другой стороны, и где та мера, которая способна затушить изжогу дня?
Вот товарищ пишет, что в театр можно, а в кино - уже кринжевато, хотя, с другой стороны, поход в кино более близок обычной жизни, просто-таки инсталлирован в нее и, следовательно, к условиям параллельным войне, более подходит выживанию и сохранению человечности, тогда как театр - барство, конечно.
А что делает если я оперу люблю до самозабвения?
И зачтется ли мне челябинское столпничество в течении едва ли не полугода в разрешении именно модернистской оперы, которую легко можно приравнять к поеданию сыров с плесенью...
...А если можно сыр с плесенью, то, может быть, и икорки себе разрешить?
Нет, не чёрной, разумеется, но сугубо красной, банальной красной икры, столь полезной для сохранения здоровья и поднятия иммунитета.
Я слежу за тем, как разные извилины хитрят друг перед другом и договариваются где-то на уровне нейронных цепочек, вырабатывая оптимальный режим переживания того, что невозможно ни отменить, ни не заметить.
Соратники Швондера спрашивали профессора Преображенского отчего он не хочет помочь детям Германии для того, чтоб мы понимали: помощь - дело добровольное и степень сочувствия (со-участия) тоже.
Ещё нам важно понимать, что Дедушка Бог не сидит за облаком и не наблюдает прицельно за тем какой выбор сегодня ты сделал на завтрак, на обед и на ужин, который, конечно, всё-таки лучше отдать врагу.
...Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу, вооружённый конфликт, отношение к спецоперации...
Кто придёт надавать по рукам тому, кто неправедно живет в дни военной спецоперации, если не ты сам?
В том-то и дело, что никто не скажет (не может сказать) как оно, собственно, надо - во-первых, у нас подобное впервые с таким-то размахом, во-вторых, общественные установки подвижны, в-третьих, пост-пост-модерн (цифра, потоковость) окончательно атомировали (атомизировали) общественную сцену и каждый теперь сам себе мера и мензурка.
В-четвертых, что русскому хорошо то немецкому ребенку смерть: каждый считает себя самым умным потому что только он один и знает как надо и как правильно.
Проблема лишь в том, что каждый из нас, таких умных и благоразумных, знает как сугубо ему правильно и единственно верно, для него, единого и неделимого.
Не учи учёного, поешь говна копчёного.
И тут вновь пора вернуться к первоосновам - к образованию и воспитанию, запрещающим некоторым давать советы ("культурные люди дают советы только тогда, когда их об этом спрашивают"), считать себя умнее и лучше других (кажется, это называется демократией и психологически адекватной самооценкой), ничего не навязывая и не пытаясь переделать других под себя, причем, бескорыстно.
И тут нужны уже мудрость, выдержка и терпение, имеющиеся далеко не у каждого, а еще вкус и чувство меры, являющееся производными самовоспитания и, конечно же, образования.
Гены, впрочем, тоже могут иметь для этой конфигурации какое-то значение, но мой опыт и показывает, что отметины происхождения вполне отменимы, если напрячься не на один раз и не на два, но, что ли, в системе.
И в этом военное время ничем не отличается от мирного, в котором просвещённых и просвящённых всегда меньше, нежели неандертальцев...
...ещё меньше просветлённых.
В этом мае было много дождей, но не было гроз.
Сейчас на город с востока идёт грозовая, кажется, туча.
Я слежу за её приближением на ЯндексКартах - вообще-то я удалил Яндекс на всех своих гаджетах 24 февраля, однако, прогноз погоды с картой осадков - это красная икра, не чёрная астраханская, продолжайте следить, я договорился или договорюсь об отпущении либералам подобных грехов.
Половина четвёртого, темень.
Смолкли собаки, но стали слышнее дороги, точнее, шоссе, федеральная трасса, лишённая автомобилей...
...и лишь соловей заливается возле неё в кустах персидской сирени каждую ночь, словно механическая игрушка с электрическим приводом.
Но, чу, вдруг шторы захлопотали лицами, застучали оконные рамы и двери веранды хлопают, словно встречая с долгой дороги гостей, дорогих, но нервных.
Пространство словно бы расширилось и впустило в окоём весь свой резерв.
Сразу запахло железной дорогой, вагонами повышенной комфортности, Гомером, пустыми полустанками: ветер странствий, как есть, подхватил портки подол да ворвался, сделал красиво светло.
Словно бы спазмы предгрозовые несут ускоренный, несколько рваный рассвет.
Иногда писатели своих старинных дневников любят включать в текст подобные сцены, чтобы сохранить их в себе навсегда и мне нравится внезапно натыкаться на описание текущего, текучего момента.
Особенно если писатели эти уже давно мертвы.
Если возможен процесс воскрешения предков по Фёдорову, то начинать его нужно с переживания таких вот моментов, где прошлое встречается с будущим, высекая из этой встречи икру искру.
