Бытовые формы советской магии: как Вася в туалете гнома выманивал
Он оказался принят Леной и Инной в «свои» после одного мистического обряда. Его Пушкарёва провела в своём туалете, так как лишь здесь можно было достичь кромешной темноты, необходимой для проведения ритуала. С одной стороны, комического и игрового, но, с другой, чем чёрт не шутит, возможно, гном, которого выманивали хлебом с солью да водой, заявится и наделит соседей волшебством? Лена, по крайней мере, в это искренне верила, что для Васи, прежде всего ценившем в людях рацио, казалось удивительным. Он-то шёл за компанию. Ну и вообще. Из любопытства и непонятной тяги быть ближе.
Берляндиха, когда они закрылись в уборной и глаза их начали привыкать к темноте, нервно хихикала и, что даже без света виделось, наэлектризовано извивалась. Ну, да, туалеты в хрущёбах маленькие, воздух в них спёрт, любое движение (тем более, колыхание) материи мгновенно передаётся другим.
А Лена ещё все дверные щели тщательно законопатила, чтобы уж наверняка никакого света. Чтобы гном точно пришёл. Так как его появлению предшествует медленно проявляющееся свечение, выползающее откуда-то из-под унитаза, где обязательно есть какая-нибудь щель, ведущая прямо в подземное царство троллей и прочих сказочных сущностей мелкоскопического роста.
Значит, нужно набиться в туалет, затворить за собой дверь, закрыть все возможные щели. На блюдечке у ведущего должны быть кусочки хлеба (в данном случае, слегка подгулявшего кирпичика за 14 копеек) с солью, кружка воды. Ведущий ест хлеб первым, запивает его глотком воды, после чего произносит заклинание.
Хлеб, соль, вода,
Гном, иди сюда,
Нам нужно три волшебных палочки…
Последняя строчка, впрочем, вариативна и может меняться в зависимости от числа участников или же от их непостоянных желаний. Вася участвовал в сеансе выкликания волшебных палочек универсального свойства, способных исполнить любые желания в любом количестве. Прагматичная Пушкарёва решила не мелочиться, выбрав самую ёмкую формулу желания - каждому по волшебной палочке, не меньше.
Дальше, по кругу, все причащаются к сокровенной еде и питью, каждый участник съедает кусок хлеба с солью (показавшийся Васе в тесноте и в духоте особенно вкусным), проглатывает глоток воды, произносит заклинание, после чего все начинают вглядываться в темноту.
Она, разумеется, начинает расползаться и светлеть. Особенно в одном из углов, точно из-под внутреннего журчания водопроводных труб, жизнь в которых невозможно остановить, как течение времени. Уже видны смутные очертания единоверец, ощутимы их горячие токи, проникающие в самую сердцевину уже не сознания, но самого Васиного существа.
Поверх дыхания чужого санузла, он ощущает запахи их первозданных тел, упрятанных под одежду, где они продолжаются, гладкие и горячие, токающие в плавных изгибах, низинах и незаметных прогалинах. Он слышит, как бьются сердца, как кровь разносит желание пока ещё несформулированного счастья, ни в одной из уличных игр Вася не был с девчонками так рядом.
Небольшое, замкнутое пространство спелёнывает их в единый кокон, который более не разделить, по крайней мере, в ближайшее время - чего бы не происходило на поверхности, внутри, в глубине навсегда остаётся единство ожидающих гномика (кстати, как же он выглядит? Как непропорционально маленький человек с доброй гримасой? А если со злой?), трудно объяснить или поверить, но это так.
Ритуал повторяют несколько раз. Хлеб съеден, воздух выпит, гном задерживается где-то в межэтажных перекрытиях, напряжение нарастает вместе с духотой. Вася чувствует, как, подобно спелым ягодам земляничной поляны, на телах Лены и Инны выступают капельки пота. У него пот другой, плотный и крепкий, неуютный какой-то, тогда как терпкие земляники девчонок хочется собрать в жменю, чтоб ими умыться. Освежиться.
Хлеб, соль, вода,
Гном, иди сюда,
Нам нужно три волшебных палочки…
Первой не выдерживает («раскалывается», как говорят актёры) Инна, самое слабое звено (в каждой компании обязательно есть такое) единой цепочки. Начинает хихикать и биться о дверь, точно в падучей, серьёзность, необходимая для посвящения, оказывается напрочь утрачена, Пушкарёвой ничего не остаётся, как прекратить процедуру. Она толкает дверь, трио вываливается наружу, день ослепляет всех пронзительным светом.
Когда глаза привыкают к обычному освещению, Вася видит как устала Лена, опустошённая напряжением. В темноту она входила другим человеком. Или ему кажется это - он же любит выдумывать, выдувать из себя многозначительные символы, делающие существование более осмысленным. Пушкарёва - не лидер, ей сложно вести за собой других. Ей проще быть под Требенкуль, ну, или командовать Инной. В санузле, как он позже поймёт, незаметно схлестнулись две равные сущности, его и её, и она это, вероятно, почувствовала - мускус его терпкий и плотный.
А, быть может, и не равные вовсе, так как Лена могла хорохориться и понтоваться, но архетипическое своё место («из ребра Адамова») знала, хотя и спорила с этим всю жизнь. Сызмальства сидел в ней тот самый гномик, которого они выкликали однажды. Хотя, думается, Пушкарёва практиковала бытовую магию гораздо чаще, едва ли не регулярно. Впрочем, никаких свидетельств тому нет, а у самой не спросишь даже в шутку, но что-то подсказывает, что есть у Лены не только второе, но и третье-четвёртое дно, из которого есть прямой выход в Тридевятое царство. Этим потайным тоннелем только и можно объяснить странности и несуразности её нелогичного, непредсказуемого поведения, время от времени будто бы слетающего с катушек. Впрочем, с кем не бывает…
Берляндиха, когда они закрылись в уборной и глаза их начали привыкать к темноте, нервно хихикала и, что даже без света виделось, наэлектризовано извивалась. Ну, да, туалеты в хрущёбах маленькие, воздух в них спёрт, любое движение (тем более, колыхание) материи мгновенно передаётся другим.
А Лена ещё все дверные щели тщательно законопатила, чтобы уж наверняка никакого света. Чтобы гном точно пришёл. Так как его появлению предшествует медленно проявляющееся свечение, выползающее откуда-то из-под унитаза, где обязательно есть какая-нибудь щель, ведущая прямо в подземное царство троллей и прочих сказочных сущностей мелкоскопического роста.
Значит, нужно набиться в туалет, затворить за собой дверь, закрыть все возможные щели. На блюдечке у ведущего должны быть кусочки хлеба (в данном случае, слегка подгулявшего кирпичика за 14 копеек) с солью, кружка воды. Ведущий ест хлеб первым, запивает его глотком воды, после чего произносит заклинание.
Хлеб, соль, вода,
Гном, иди сюда,
Нам нужно три волшебных палочки…
Последняя строчка, впрочем, вариативна и может меняться в зависимости от числа участников или же от их непостоянных желаний. Вася участвовал в сеансе выкликания волшебных палочек универсального свойства, способных исполнить любые желания в любом количестве. Прагматичная Пушкарёва решила не мелочиться, выбрав самую ёмкую формулу желания - каждому по волшебной палочке, не меньше.
Дальше, по кругу, все причащаются к сокровенной еде и питью, каждый участник съедает кусок хлеба с солью (показавшийся Васе в тесноте и в духоте особенно вкусным), проглатывает глоток воды, произносит заклинание, после чего все начинают вглядываться в темноту.
Она, разумеется, начинает расползаться и светлеть. Особенно в одном из углов, точно из-под внутреннего журчания водопроводных труб, жизнь в которых невозможно остановить, как течение времени. Уже видны смутные очертания единоверец, ощутимы их горячие токи, проникающие в самую сердцевину уже не сознания, но самого Васиного существа.
Поверх дыхания чужого санузла, он ощущает запахи их первозданных тел, упрятанных под одежду, где они продолжаются, гладкие и горячие, токающие в плавных изгибах, низинах и незаметных прогалинах. Он слышит, как бьются сердца, как кровь разносит желание пока ещё несформулированного счастья, ни в одной из уличных игр Вася не был с девчонками так рядом.
Небольшое, замкнутое пространство спелёнывает их в единый кокон, который более не разделить, по крайней мере, в ближайшее время - чего бы не происходило на поверхности, внутри, в глубине навсегда остаётся единство ожидающих гномика (кстати, как же он выглядит? Как непропорционально маленький человек с доброй гримасой? А если со злой?), трудно объяснить или поверить, но это так.
Ритуал повторяют несколько раз. Хлеб съеден, воздух выпит, гном задерживается где-то в межэтажных перекрытиях, напряжение нарастает вместе с духотой. Вася чувствует, как, подобно спелым ягодам земляничной поляны, на телах Лены и Инны выступают капельки пота. У него пот другой, плотный и крепкий, неуютный какой-то, тогда как терпкие земляники девчонок хочется собрать в жменю, чтоб ими умыться. Освежиться.
Хлеб, соль, вода,
Гном, иди сюда,
Нам нужно три волшебных палочки…
Первой не выдерживает («раскалывается», как говорят актёры) Инна, самое слабое звено (в каждой компании обязательно есть такое) единой цепочки. Начинает хихикать и биться о дверь, точно в падучей, серьёзность, необходимая для посвящения, оказывается напрочь утрачена, Пушкарёвой ничего не остаётся, как прекратить процедуру. Она толкает дверь, трио вываливается наружу, день ослепляет всех пронзительным светом.
Когда глаза привыкают к обычному освещению, Вася видит как устала Лена, опустошённая напряжением. В темноту она входила другим человеком. Или ему кажется это - он же любит выдумывать, выдувать из себя многозначительные символы, делающие существование более осмысленным. Пушкарёва - не лидер, ей сложно вести за собой других. Ей проще быть под Требенкуль, ну, или командовать Инной. В санузле, как он позже поймёт, незаметно схлестнулись две равные сущности, его и её, и она это, вероятно, почувствовала - мускус его терпкий и плотный.
А, быть может, и не равные вовсе, так как Лена могла хорохориться и понтоваться, но архетипическое своё место («из ребра Адамова») знала, хотя и спорила с этим всю жизнь. Сызмальства сидел в ней тот самый гномик, которого они выкликали однажды. Хотя, думается, Пушкарёва практиковала бытовую магию гораздо чаще, едва ли не регулярно. Впрочем, никаких свидетельств тому нет, а у самой не спросишь даже в шутку, но что-то подсказывает, что есть у Лены не только второе, но и третье-четвёртое дно, из которого есть прямой выход в Тридевятое царство. Этим потайным тоннелем только и можно объяснить странности и несуразности её нелогичного, непредсказуемого поведения, время от времени будто бы слетающего с катушек. Впрочем, с кем не бывает…