"Золотой век русского авангарда". Видеоинсталляция Питера Гринуэя и Саскии Боддеке в Манеже
Многоканальная видеоинсталляция Гринуэя легко и изящно разрешает одну из главных экспозиционных проблем, сопутствующих выставкам видеоискусства, на которых отдельные объекты мешают своим шумом восприятию соседних высказываний.
Гринуэй и его жена Боддеке превращают звуковую мешанину в приём, в чётко, полифонически рассчитанное многоголосье: одновременно говорящие с разных экранов (их тут 18 и большинство из них превращены в двухсторонние ромбы) «гении русского авангарда» со своими высказываниями, манифестами и воспоминаниями, сливаются в единое смысловое облако. В гипернасыщенную среду.
То есть, вначале было либретто, составленное из писем и мемуаров, стихов и выступлений, которые объясняют чем было социально активное русское искусство 20-х и 30-х годов, стремившееся преобразовать окружающую действительность в нечто совершенно особенное.
Впрочем, об утопической сути отечественного авангарда, явления самого, пожалуй, интересного в истории русской культуры (за исключением иконописи) много чего было сказано и написано: это такое давнишнее общее место, превратившееся в стереотип и даже общемировой бренд.
Но Гринуэя и не интересуют какие бы то ни было экстравагантные открытия: похоронив кино, он любит обобщать то, что до него уже хорошо известно.
Именно поэтому он и берёт знаковые и максимально раскрученные сюжеты мировой (в основном, конечно, европейской) цивилизации, чтобы перевести их «в цифру», проапгрейтить на новом этапе с помощью новых технических устройств и носителей, приспособив к реалиям сегодняшнего дна.
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
Гринуэя за эту инсталляцию очень много критиковали, так как, де, она не открывает нам ничего нового.
Как правило, критика эта слышна со стороны людей искушенных и опытных в восприятии искусства.
Действительно, внутри нашей средне-интеллигентской эволюции, русские экспериментаторы давным-давно стали замшелым и скучным музеем.
Я ещё помню времена, когда символистов, за исключением Брюсова и Блока считали реакционными, а футуристов публиковали и показывали только благодаря их нерасторжимым связям с Маяковским.
В моей советской библиотеке именно собрания сочинений этих трех поэтов, вынужденно изученных и зачитанных до заучивания наизусть, выполняли роль дырки в куске старого холста, нацепленного на камин, через которую, если пристально приглядеться, можно было увидеть заветную дверь в противоречивое и так привлекательное в своём упадничестве «искусство рубежа веков».
С тех пор всё многократно изменилось и теперь «Серебряный век», ровно как и вышедший из него «первый авангард», окончательно забронзовел и покрылся патиной.
Или, если быть более точным, музейной пылью, несмотря на то, что именно эти художники постоянно оказываются самыми дорогими и желанными на всех аукционах мира.
Но достаточно пройтись по залам «первой половины ХХ века» в Третьяковке на Крымском валу, чтобы убедиться в том какому малому количеству народа оно всё ещё интересно.
Чуть живее обстоит дело с авангардистами и модернистами, выставленными в западных музеях, от Бобура до Гуггентхайма, где русские художники включены в общемировой канон и, за счёт этой вписанности в контекст, звучат более объёмно.
Штука лишь в том, что и на Западе искусство ХХ века покрылось таким слоем ментальной и, тем более, выставочной пыли, что выставочные залы, показывающие футуристов, уже неважно русских или итальянских, производят впечатление остекленевшего архива.
Праведная скука не щадит и не спасает никого, ни кубистов, ни сюрреалистов, ни дада, ни «живопись действия»: в процессе удаления от «времени создания» высыхают (ссыхаются и сжимаются) всё новые и новые (точнее, всё более старые и всё более старые) отдельные художники и целые течения. И процесс этот, ползучий, точно гангрена, неостановим.
Я не сужу и не осуждаю, но устало констатирую (схожие процессы происходит и в других видах искусства, например, в литературе или в кино): чем древнее произведение тем большим «запасом прочности» оно обладает; современные опусы и вовсе спонтанны и сиюминутны, они, чаще всего, одноразовы как пластиковые стаканчики.
Тут ещё можно много и интересно теоретизировать, но пора вернуться к инсталляции, которая длится примерно четверть часа и состоит из трёх принципиально проницаемых пространств, существующих одновременно.
Три зоны немного отличаются содержанием, хотя, побывав в одной из них, ты имеешь представление о целом. Посредине затемнённого Манежа выгорожена центральная территория в традиционными экранами, внутри которых устроена удобная лежанка с подушками.
По бокам от нее, в меньших «зрительных залах», сооружённых из ромбовидных экранов, сидений и лежанок нет, хотя вовне и стоят квадратные топчаны.
Гринуэй и Боддеке отобрала из всего ареопага русских художников нечто вроде политбюро 16 фигур, назначенных «главными» - от Мейерхольда и Эйзенштейна до Маяковского, Малевича, Филонова и Лили Брик.
На внутренних стенах Манежа так же укреплены еще несколько экранов, бубнящих себе под нос, на некотором отдалении от центральной «экспозиции» биографии ещё ста художников, скульпторов, графиков, актёров и поэтов.
Всё это взаимодействует и живёт, входит в отношения, спорит друг с другом, постоянно мелькая: в беглой нарезке «играют» театральные актёры, то вместе, а то врозь представляя хрестоматийные фигуры, чьи появления сменяются компьютерной графикой, кадрами из документов и чёрно-белых фильмов, а так же, разумеется, картинами.
Актёры на видео весьма ярко накрашены и много курят: они представляют своих «героев» весьма отстранённо, не скрывая, что это только игра, связывающая особенности биографических жанров с методой живых или оживлённых картин, коими Гринуэй балуется уже не первое десятилетие.
Его клиповая устремлённость и компьютеризованная мультимедийность, как бы синхронизированная с эстетикой модных гаджетов с их обилием одновременно открывающихся окон, находит здесь самое точное применение: по сути, мы оказываемся внутри виртуального современного музея, в котором показ копий совмещён с кинопоказом и лекциями.
Повторюсь: ничего нового, однако, многофигурность, поднятая соавторами, кажется, в первый раз (на моей памяти) показывает русскую художественную жизнь между революцией и сталинщиной как единую, волшебную среду.
Примерно так, как мы воспринимаем «малых голландцев» или «прерафаэлитов». Помните сериал про отчаянных романтиков?
Гринуэй - чужестранец и, оттого, может относиться к "нашему всё" легко, не впадая в пафос и преувеличенность; для него советские и антисоветские авангардисты - объект отстранённой рефлексии, микс этнографии и кунцкамеры.
Ему важно профессионально отработать заказ (так на последнем ММКФ показывали его работу, включённую в киноальманах, описывающий историю португальского города Гимарайнша, так что Родченко со Степановой, в этом смысле, ему поинтереснее будут) и создать принципиально разомкнутую, открытую структуру, как на уровне "идеологии", так и на уровне "исполнения".
Такой нормальный европейский подход, неожиданно погружённый в тяжёлую соль текущего российского момента, и, оттого, начинающий входить с ним (и с нами, те, кто Гринуэя критикует) в противофазу: мы ж ведь не живём, но сваи вбиваем и у нас о всем суждения должны быть твёрдыми и серьёзными. Шутить не любим. Упрямо отстаиваем.
Тем более, если чужак посягает на "главную гордость", неважно, Гагарин это или гонимый, до недавнего времени, "золотой авангард", внезапно ставший действительно золотым (вспомним открытие Олимпиады).
То есть, конечно, это, прежде всего, взгляд со стороны, не претендующий на исчерпанность или адекватное понимание, но имеющий даже не «размышляющую» основу, как это Гринуэй предлагает в своих интервью, но «просветительскую».
Обращённую, таким явным образом, к «молодому, подрастающему поколению», плохо понимающему, чем Ленин отличается от Сталина.
Тем более, что все средства, которыми манипулирует Гринуэй, способны найти максимальный отклик именно в таких, визуально неокрепших, душах. Я бы на месте министерства культуры, занимающегося непонятно чем, целенаправленно приводил бы сюда школьников целыми классами, сделав посещение «Золотого века русского авангарда» бесплатным (билет, между прочим, 350 рэ) и обязательным.
Тем более, что в трактовке Гринуэя и его жены, русский авангард пожрал самого себя и весьма быстро кончился, задохнувшись внутри своих неврастенических инициатив: люди с параллельных экранов ругаются друг с другом, перечат друг другу, укоряют коллег во всех смертных грехах, правда, не отвлекаясь, при этом, от деланья искусства.
Англо-голландская инсталляция, таким образом, вызывает массу актуальных ассоциаций ( самая первая здесь - пластическая, отсылающая к видеофрескам «Трилогии» АЕС+Ф): нынешняя культурная среда не менее конфликтна и дискомфортна.
Другое дело, что чистое искусство здесь уже не в чести, поэтому на творчество нынешние «делатели актуального» уже почти не тратятся.
Не-не, поучительно и увлекает, если, конечно, не навязывать «Золотому веку» логику своего понимания, но поддаться «методу Гринуэя», который тщательно выстраивает ритм, прочерчивает лейтмотивы и, с помощью аккуратно журчащей музыки, намечает эмоциональные пики.
Так возникает зона эмоционального и эстетического комфорта и отгороженности от «улицы», этого неотъемлемого свойства глянцевой, гламурной (технологии обязывают) культуры.
Зато эту видеоинсталляцию невозможно зафиксировать или, тем паче, унести с собой, хотя бы частично; отсмотренная, она может существовать только в воспоминаниях о себе: «Золотой век русского авангарда», таким образом, бытует как театр - только «здесь и сейчас», в конкретном времени и ещё более конкретном месте, довлеющим над её смыслом и изобразительными особенностями.
Это и говорит о том, что, несмотря на все многочисленные оговорки, она настоящая.
Понятно, что в Манеже работают мощные кондиционеры, но внутри него, несмотря на некоторые интонации из телевизионного "Клима Самгина" свежо.
По крайней мере, свежее, чем на весенней московской улице.
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
Гринуэй и его жена Боддеке превращают звуковую мешанину в приём, в чётко, полифонически рассчитанное многоголосье: одновременно говорящие с разных экранов (их тут 18 и большинство из них превращены в двухсторонние ромбы) «гении русского авангарда» со своими высказываниями, манифестами и воспоминаниями, сливаются в единое смысловое облако. В гипернасыщенную среду.
То есть, вначале было либретто, составленное из писем и мемуаров, стихов и выступлений, которые объясняют чем было социально активное русское искусство 20-х и 30-х годов, стремившееся преобразовать окружающую действительность в нечто совершенно особенное.
Впрочем, об утопической сути отечественного авангарда, явления самого, пожалуй, интересного в истории русской культуры (за исключением иконописи) много чего было сказано и написано: это такое давнишнее общее место, превратившееся в стереотип и даже общемировой бренд.
Но Гринуэя и не интересуют какие бы то ни было экстравагантные открытия: похоронив кино, он любит обобщать то, что до него уже хорошо известно.
Именно поэтому он и берёт знаковые и максимально раскрученные сюжеты мировой (в основном, конечно, европейской) цивилизации, чтобы перевести их «в цифру», проапгрейтить на новом этапе с помощью новых технических устройств и носителей, приспособив к реалиям сегодняшнего дна.
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
Гринуэя за эту инсталляцию очень много критиковали, так как, де, она не открывает нам ничего нового.
Как правило, критика эта слышна со стороны людей искушенных и опытных в восприятии искусства.
Действительно, внутри нашей средне-интеллигентской эволюции, русские экспериментаторы давным-давно стали замшелым и скучным музеем.
Я ещё помню времена, когда символистов, за исключением Брюсова и Блока считали реакционными, а футуристов публиковали и показывали только благодаря их нерасторжимым связям с Маяковским.
В моей советской библиотеке именно собрания сочинений этих трех поэтов, вынужденно изученных и зачитанных до заучивания наизусть, выполняли роль дырки в куске старого холста, нацепленного на камин, через которую, если пристально приглядеться, можно было увидеть заветную дверь в противоречивое и так привлекательное в своём упадничестве «искусство рубежа веков».
С тех пор всё многократно изменилось и теперь «Серебряный век», ровно как и вышедший из него «первый авангард», окончательно забронзовел и покрылся патиной.
Или, если быть более точным, музейной пылью, несмотря на то, что именно эти художники постоянно оказываются самыми дорогими и желанными на всех аукционах мира.
Но достаточно пройтись по залам «первой половины ХХ века» в Третьяковке на Крымском валу, чтобы убедиться в том какому малому количеству народа оно всё ещё интересно.
Чуть живее обстоит дело с авангардистами и модернистами, выставленными в западных музеях, от Бобура до Гуггентхайма, где русские художники включены в общемировой канон и, за счёт этой вписанности в контекст, звучат более объёмно.
Штука лишь в том, что и на Западе искусство ХХ века покрылось таким слоем ментальной и, тем более, выставочной пыли, что выставочные залы, показывающие футуристов, уже неважно русских или итальянских, производят впечатление остекленевшего архива.
Праведная скука не щадит и не спасает никого, ни кубистов, ни сюрреалистов, ни дада, ни «живопись действия»: в процессе удаления от «времени создания» высыхают (ссыхаются и сжимаются) всё новые и новые (точнее, всё более старые и всё более старые) отдельные художники и целые течения. И процесс этот, ползучий, точно гангрена, неостановим.
Я не сужу и не осуждаю, но устало констатирую (схожие процессы происходит и в других видах искусства, например, в литературе или в кино): чем древнее произведение тем большим «запасом прочности» оно обладает; современные опусы и вовсе спонтанны и сиюминутны, они, чаще всего, одноразовы как пластиковые стаканчики.
Тут ещё можно много и интересно теоретизировать, но пора вернуться к инсталляции, которая длится примерно четверть часа и состоит из трёх принципиально проницаемых пространств, существующих одновременно.
Три зоны немного отличаются содержанием, хотя, побывав в одной из них, ты имеешь представление о целом. Посредине затемнённого Манежа выгорожена центральная территория в традиционными экранами, внутри которых устроена удобная лежанка с подушками.
По бокам от нее, в меньших «зрительных залах», сооружённых из ромбовидных экранов, сидений и лежанок нет, хотя вовне и стоят квадратные топчаны.
Гринуэй и Боддеке отобрала из всего ареопага русских художников нечто вроде политбюро 16 фигур, назначенных «главными» - от Мейерхольда и Эйзенштейна до Маяковского, Малевича, Филонова и Лили Брик.
На внутренних стенах Манежа так же укреплены еще несколько экранов, бубнящих себе под нос, на некотором отдалении от центральной «экспозиции» биографии ещё ста художников, скульпторов, графиков, актёров и поэтов.
Всё это взаимодействует и живёт, входит в отношения, спорит друг с другом, постоянно мелькая: в беглой нарезке «играют» театральные актёры, то вместе, а то врозь представляя хрестоматийные фигуры, чьи появления сменяются компьютерной графикой, кадрами из документов и чёрно-белых фильмов, а так же, разумеется, картинами.
Актёры на видео весьма ярко накрашены и много курят: они представляют своих «героев» весьма отстранённо, не скрывая, что это только игра, связывающая особенности биографических жанров с методой живых или оживлённых картин, коими Гринуэй балуется уже не первое десятилетие.
Его клиповая устремлённость и компьютеризованная мультимедийность, как бы синхронизированная с эстетикой модных гаджетов с их обилием одновременно открывающихся окон, находит здесь самое точное применение: по сути, мы оказываемся внутри виртуального современного музея, в котором показ копий совмещён с кинопоказом и лекциями.
Повторюсь: ничего нового, однако, многофигурность, поднятая соавторами, кажется, в первый раз (на моей памяти) показывает русскую художественную жизнь между революцией и сталинщиной как единую, волшебную среду.
Примерно так, как мы воспринимаем «малых голландцев» или «прерафаэлитов». Помните сериал про отчаянных романтиков?
Гринуэй - чужестранец и, оттого, может относиться к "нашему всё" легко, не впадая в пафос и преувеличенность; для него советские и антисоветские авангардисты - объект отстранённой рефлексии, микс этнографии и кунцкамеры.
Ему важно профессионально отработать заказ (так на последнем ММКФ показывали его работу, включённую в киноальманах, описывающий историю португальского города Гимарайнша, так что Родченко со Степановой, в этом смысле, ему поинтереснее будут) и создать принципиально разомкнутую, открытую структуру, как на уровне "идеологии", так и на уровне "исполнения".
Такой нормальный европейский подход, неожиданно погружённый в тяжёлую соль текущего российского момента, и, оттого, начинающий входить с ним (и с нами, те, кто Гринуэя критикует) в противофазу: мы ж ведь не живём, но сваи вбиваем и у нас о всем суждения должны быть твёрдыми и серьёзными. Шутить не любим. Упрямо отстаиваем.
Тем более, если чужак посягает на "главную гордость", неважно, Гагарин это или гонимый, до недавнего времени, "золотой авангард", внезапно ставший действительно золотым (вспомним открытие Олимпиады).
То есть, конечно, это, прежде всего, взгляд со стороны, не претендующий на исчерпанность или адекватное понимание, но имеющий даже не «размышляющую» основу, как это Гринуэй предлагает в своих интервью, но «просветительскую».
Обращённую, таким явным образом, к «молодому, подрастающему поколению», плохо понимающему, чем Ленин отличается от Сталина.
Тем более, что все средства, которыми манипулирует Гринуэй, способны найти максимальный отклик именно в таких, визуально неокрепших, душах. Я бы на месте министерства культуры, занимающегося непонятно чем, целенаправленно приводил бы сюда школьников целыми классами, сделав посещение «Золотого века русского авангарда» бесплатным (билет, между прочим, 350 рэ) и обязательным.
Тем более, что в трактовке Гринуэя и его жены, русский авангард пожрал самого себя и весьма быстро кончился, задохнувшись внутри своих неврастенических инициатив: люди с параллельных экранов ругаются друг с другом, перечат друг другу, укоряют коллег во всех смертных грехах, правда, не отвлекаясь, при этом, от деланья искусства.
Англо-голландская инсталляция, таким образом, вызывает массу актуальных ассоциаций ( самая первая здесь - пластическая, отсылающая к видеофрескам «Трилогии» АЕС+Ф): нынешняя культурная среда не менее конфликтна и дискомфортна.
Другое дело, что чистое искусство здесь уже не в чести, поэтому на творчество нынешние «делатели актуального» уже почти не тратятся.
Не-не, поучительно и увлекает, если, конечно, не навязывать «Золотому веку» логику своего понимания, но поддаться «методу Гринуэя», который тщательно выстраивает ритм, прочерчивает лейтмотивы и, с помощью аккуратно журчащей музыки, намечает эмоциональные пики.
Так возникает зона эмоционального и эстетического комфорта и отгороженности от «улицы», этого неотъемлемого свойства глянцевой, гламурной (технологии обязывают) культуры.
Зато эту видеоинсталляцию невозможно зафиксировать или, тем паче, унести с собой, хотя бы частично; отсмотренная, она может существовать только в воспоминаниях о себе: «Золотой век русского авангарда», таким образом, бытует как театр - только «здесь и сейчас», в конкретном времени и ещё более конкретном месте, довлеющим над её смыслом и изобразительными особенностями.
Это и говорит о том, что, несмотря на все многочисленные оговорки, она настоящая.
Понятно, что в Манеже работают мощные кондиционеры, но внутри него, несмотря на некоторые интонации из телевизионного "Клима Самгина" свежо.
По крайней мере, свежее, чем на весенней московской улице.
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках
«"Золотой век русского авангарда" Питера Гринуэя в Манеже» на Яндекс.Фотках