сняли с языка
«Беглянка» самая короткая и самая неподъемная часть прустова семикнижия. Марсель-писатель умертвил толстощекую Альбертину; Марсель-персонаж скорбит по ненаглядной подружке на протяжении трех сотен страниц текста... как бы ни была тяжела предпоследняя часть 'В поисках...', в ней встречаются мысли, объясняющие, в т.ч., ради чего я брался за Пруста. не только для галки - поле ввода оставалось незаполненным лет с двадцати, не только отдавая дань памяти отцу-франкофилу, но и за тем, о чем фрагмент под катом. верите или нет - я откладывал запись по теме на потом, и Марсели меня опередили.
Чтение газет было для меня занятием отвратительным, но не бесполезным. В самом деле, в нас от каждой идеи как от развилки в лесу, отходит столько разных дорог, что в ту минуту когда меньше всего этого ожидаешь, оказываешься перед новым воспоминанием. Название мелодии Форе «Тайна» привело меня к «Тайне короля» герцога де Бройль, Бройль - к Шомону*. Слова «Великая Пятница» напомнили мне о Голгофе, Голгофа - о происхождении этого слова, кажется, от Calvus mons [Лысая гора, p], от Шомона. Но какой бы дорогой ни подходил я к Шомону, в эту минуту меня потрясал такой жестокий удар, что я уже не столько предавался воспоминаниям, сколько думал, как бы мне утешить боль. Несколько мгновений спустя после удара, сознание, которое, как гром, движется не скоро, объясняло мне причину удара. Шомон навел меня на мысль о Бют-Шомоне (↑): г-жа Бонтан мне сказала, что Андре часто гуляет здесь с Альбертиной, а между тем Альбертина говорила мне, что никогда не видела Бют-Шомона. В определенном возрасте наши воспоминания так тесно переплетаются, что твои мысли, книга, которую ты читаешь, уже не играют роли. Всюду ты вкладываешь частицу самого себя, все благодатно, все опасно, в рекламе мыла можно сделать такие же драгоценные открытия, как в «Мыслях» Паскаля.
_______
* речь об одном из двух богословов Шомонов, отце или сыне
не бог весть какое откровение: мы читаем, смотрим, слушаем не ради того, для чего написано/снято/исполнено, а - дальше больше - ради уникальных индивидуальных ассоциаций, порождаемых воспринимаемым материалом. с возрастом, опытом чтение и проч. подобно вызыванию джинна из бутылки. чем богаче личный опыт и/или культурный багаж, тем плотнее ассоциативная ткань, паутина, которая может увести вас, паука, в сторону от заложенной автором траектории. в предельном выражении, читатель выходит на первый план, книга становится предлогом, писатель идет на подпевки. точнее, начинается подспудная борьба, вечное кто кого?, соревнование масс и масштабов... уйдете ли вы с его орбиты или останетесь в зоне притяжения - спутником растиражированной типографским станком планеты?
рекомендуете ограничиться рекламой мыла?
не обещаю
Чтение газет было для меня занятием отвратительным, но не бесполезным. В самом деле, в нас от каждой идеи как от развилки в лесу, отходит столько разных дорог, что в ту минуту когда меньше всего этого ожидаешь, оказываешься перед новым воспоминанием. Название мелодии Форе «Тайна» привело меня к «Тайне короля» герцога де Бройль, Бройль - к Шомону*. Слова «Великая Пятница» напомнили мне о Голгофе, Голгофа - о происхождении этого слова, кажется, от Calvus mons [Лысая гора, p], от Шомона. Но какой бы дорогой ни подходил я к Шомону, в эту минуту меня потрясал такой жестокий удар, что я уже не столько предавался воспоминаниям, сколько думал, как бы мне утешить боль. Несколько мгновений спустя после удара, сознание, которое, как гром, движется не скоро, объясняло мне причину удара. Шомон навел меня на мысль о Бют-Шомоне (↑): г-жа Бонтан мне сказала, что Андре часто гуляет здесь с Альбертиной, а между тем Альбертина говорила мне, что никогда не видела Бют-Шомона. В определенном возрасте наши воспоминания так тесно переплетаются, что твои мысли, книга, которую ты читаешь, уже не играют роли. Всюду ты вкладываешь частицу самого себя, все благодатно, все опасно, в рекламе мыла можно сделать такие же драгоценные открытия, как в «Мыслях» Паскаля.
_______
* речь об одном из двух богословов Шомонов, отце или сыне
не бог весть какое откровение: мы читаем, смотрим, слушаем не ради того, для чего написано/снято/исполнено, а - дальше больше - ради уникальных индивидуальных ассоциаций, порождаемых воспринимаемым материалом. с возрастом, опытом чтение и проч. подобно вызыванию джинна из бутылки. чем богаче личный опыт и/или культурный багаж, тем плотнее ассоциативная ткань, паутина, которая может увести вас, паука, в сторону от заложенной автором траектории. в предельном выражении, читатель выходит на первый план, книга становится предлогом, писатель идет на подпевки. точнее, начинается подспудная борьба, вечное кто кого?, соревнование масс и масштабов... уйдете ли вы с его орбиты или останетесь в зоне притяжения - спутником растиражированной типографским станком планеты?
рекомендуете ограничиться рекламой мыла?
не обещаю