(no subject)
- Что-то ты совсем, Алешенька, запропал. Забыл про друзей родимых, - молвил Добрыня, усаживаясь на скамью.
Попович поднял на друга воспаленные глаза.
- Да вот, - проговорил он, указывая на разложенные на столе книги, - научным изысканием занимаюсь. А то мы все воюем-воюем, и конца этому не видно. Надо ж выяснить, кто во всех наших напастях виноват?
- И выяснил?
- Полагаю, что Кащей, - уверенно сказал Алеша. - Подозреваю я, что именно он научил наш народ строить дороги. И стало на Руси две беды.
- Погоди, - вскинулся Добрыня, - а дураки?
- Не, этого добра у нас всегда хватало.
Попович поднял на друга воспаленные глаза.
- Да вот, - проговорил он, указывая на разложенные на столе книги, - научным изысканием занимаюсь. А то мы все воюем-воюем, и конца этому не видно. Надо ж выяснить, кто во всех наших напастях виноват?
- И выяснил?
- Полагаю, что Кащей, - уверенно сказал Алеша. - Подозреваю я, что именно он научил наш народ строить дороги. И стало на Руси две беды.
- Погоди, - вскинулся Добрыня, - а дураки?
- Не, этого добра у нас всегда хватало.