Макаров А. И. (1954--) Феномен надындивидуальной памяти Монография 2009 г.
Стратегии концептуализации и онтологический статус (образы - концепты - рефлексия)
Глава 3. Критика концепции надындивидуальной памяти с позиции «методологического индивидуализма» в эпоху Просвещения
3.3. Надындивидуальное в индивидуальном: парадоксальный опыт И. Канта
А теперь эти мнения зашевелились в нем словно сны. Платон. Менон
...И стало быть, образы памяти суть порождения воображения, так как они не созерцаются, а представляются. Воображение есть способность наглядно представлять предмет также и без его присутствия в созерцании. Однако воображение у И. Канта - это не порождение ложных образов памяти и сознания, наоборот, он говорит о продуктивности воображения: «Мы можем только сказать, что образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения».
Он перетолковывает природу феномена воображения, представляя его как когнитивно-практический, то есть как необходимый компонент для обработки поступающей в сознание информации в соответствии с условиями мышления, вырабатывающего образы реальности, адекватные практической деятельности людей. Для этого он вводит важное для его теории сознания и деятельности понятие «схематизмы мышления». Схематизмы мышления выполняют функцию обработки информации на разных уровнях сознания. Одним из уровней является так называемая «схема чувственных понятий». Схема чувственных понятий есть «продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначаемых ими схем и сами по себе они совпадают с понятиями не полностью. Схема же чистого рассудочного понятия есть нечто такое, что нельзя привести к какому-либо образу; она представляет собой лишь чистый, выражающий категорию синтез сообразно правилу единства на основе понятий вообще, и есть трансцендентальный продукт воображения, касающийся определения внутреннего чувства вообще, по условиям его формы (времени) в отношении всех представлений, поскольку они должны a priori быть соединены в одном понятии сообразно единству апперцепции».
...Здесь возникает очень важный для всей проблематики памяти концепт посредника (третьего): «Ясно, что должно существовать нечто третье, однородное, с одной стороны, с категориями, а с другой - с явлениями, и делающее возможным применение категорий к явлениям. Это посредствующее представление должно быть чистым (не заключающим в себе ничего эмпирического) и, тем не менее, с одной стороны, интеллектуальным, а с другой - чувственным. Именно такова трансцендентальная схема». Из этого отрывка мы видим, что И. Кант решает сложную задачу создания такой теории реальности, которая, с одной стороны, соответствовала бы древней метафизической теории «двух миров» и концепции посредников между ними, а с другой - не противоречила бы научной парадигме Нового времени с ее ориентацией на редуцирование всего знания и опыта к чистой субъективности.
Глава 4. Проблема онтологического статуса памяти в неклассической философии: от онто-логии времени к онто-логии места
4.1. Редукционистская трактовка природы надындивидуальной памяти
Сегодня все погрязли в молекулярном, равно как в революционном. Ж. Бодрийяр. Забыть Фуко
В концепциях реальности, которые начали утверждаться в философии и культуре модерна, а затем постмодерна, интерес к антропологическому измерению бытия принял гипертрофированный характер, что вылилось в масштабную трансформацию мировоззренческих основ всей европейской цивилизации. В контексте мнемологической проблематики радикальные изменения затронули, прежде всего, осмысление отношений власти и сознания. Концепты памяти, власти и сознания («концептуальная власть», «политика памяти», «индустрия памяти») в современной философии оказались очень тесно взаимосвязаны в свете интерпретации власти как знания об управлении сознанием, о психическом, социальном и иных контекстах функционирования и организации психических процессов.
...Сознание и память в теории фетишизма рассматриваются в качестве пространства так называемого «символического обмена» (Ж. Бодрийяр). Культура здесь интерпретируется через метафору текста: ее сущность - метаболизм знаков. Символ представляет собой такое сгущение значений, которое позволяет воспринимать действительность специфически человеческим способом, отличным от способов других живых существ. Специфичность этого способа, в частности, состоит в том, что символические формы восприятия блокируют естественные сенсорные способности организма и основанную на их конфигурации инстинктивно-генетическую дифференциацию видов, создавая тем самым возможности для возникновения социальности как искусственной среды, в которой процессы дифференциации и интеграции индивидов детерминированы не природными, а культурными механизмами.
Глава 3. Критика концепции надындивидуальной памяти с позиции «методологического индивидуализма» в эпоху Просвещения
3.3. Надындивидуальное в индивидуальном: парадоксальный опыт И. Канта
А теперь эти мнения зашевелились в нем словно сны. Платон. Менон
...И стало быть, образы памяти суть порождения воображения, так как они не созерцаются, а представляются. Воображение есть способность наглядно представлять предмет также и без его присутствия в созерцании. Однако воображение у И. Канта - это не порождение ложных образов памяти и сознания, наоборот, он говорит о продуктивности воображения: «Мы можем только сказать, что образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения».
Он перетолковывает природу феномена воображения, представляя его как когнитивно-практический, то есть как необходимый компонент для обработки поступающей в сознание информации в соответствии с условиями мышления, вырабатывающего образы реальности, адекватные практической деятельности людей. Для этого он вводит важное для его теории сознания и деятельности понятие «схематизмы мышления». Схематизмы мышления выполняют функцию обработки информации на разных уровнях сознания. Одним из уровней является так называемая «схема чувственных понятий». Схема чувственных понятий есть «продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначаемых ими схем и сами по себе они совпадают с понятиями не полностью. Схема же чистого рассудочного понятия есть нечто такое, что нельзя привести к какому-либо образу; она представляет собой лишь чистый, выражающий категорию синтез сообразно правилу единства на основе понятий вообще, и есть трансцендентальный продукт воображения, касающийся определения внутреннего чувства вообще, по условиям его формы (времени) в отношении всех представлений, поскольку они должны a priori быть соединены в одном понятии сообразно единству апперцепции».
...Здесь возникает очень важный для всей проблематики памяти концепт посредника (третьего): «Ясно, что должно существовать нечто третье, однородное, с одной стороны, с категориями, а с другой - с явлениями, и делающее возможным применение категорий к явлениям. Это посредствующее представление должно быть чистым (не заключающим в себе ничего эмпирического) и, тем не менее, с одной стороны, интеллектуальным, а с другой - чувственным. Именно такова трансцендентальная схема». Из этого отрывка мы видим, что И. Кант решает сложную задачу создания такой теории реальности, которая, с одной стороны, соответствовала бы древней метафизической теории «двух миров» и концепции посредников между ними, а с другой - не противоречила бы научной парадигме Нового времени с ее ориентацией на редуцирование всего знания и опыта к чистой субъективности.
Глава 4. Проблема онтологического статуса памяти в неклассической философии: от онто-логии времени к онто-логии места
4.1. Редукционистская трактовка природы надындивидуальной памяти
Сегодня все погрязли в молекулярном, равно как в революционном. Ж. Бодрийяр. Забыть Фуко
В концепциях реальности, которые начали утверждаться в философии и культуре модерна, а затем постмодерна, интерес к антропологическому измерению бытия принял гипертрофированный характер, что вылилось в масштабную трансформацию мировоззренческих основ всей европейской цивилизации. В контексте мнемологической проблематики радикальные изменения затронули, прежде всего, осмысление отношений власти и сознания. Концепты памяти, власти и сознания («концептуальная власть», «политика памяти», «индустрия памяти») в современной философии оказались очень тесно взаимосвязаны в свете интерпретации власти как знания об управлении сознанием, о психическом, социальном и иных контекстах функционирования и организации психических процессов.
...Сознание и память в теории фетишизма рассматриваются в качестве пространства так называемого «символического обмена» (Ж. Бодрийяр). Культура здесь интерпретируется через метафору текста: ее сущность - метаболизм знаков. Символ представляет собой такое сгущение значений, которое позволяет воспринимать действительность специфически человеческим способом, отличным от способов других живых существ. Специфичность этого способа, в частности, состоит в том, что символические формы восприятия блокируют естественные сенсорные способности организма и основанную на их конфигурации инстинктивно-генетическую дифференциацию видов, создавая тем самым возможности для возникновения социальности как искусственной среды, в которой процессы дифференциации и интеграции индивидов детерминированы не природными, а культурными механизмами.