Василий Осипович Ключевский (1841-1911) Сочинения: В 9-ти т. Т. VI. М.: Мысль, 1989.
Специальные курсы.
История сословий в России
Лекция XIII. Состав и характер московского боярства в Удельное время.
...Служба при московском дворе уже в XIV в. доставляла служилому человеку выгоды, каких он не мог найти ни при каком другом дворе. Это было причиной усиленного прилива служилых людей в Москву и сравнительно меньшей наклонности московских бояр переезжать к другим князьям. Благодаря этому усиленному приливу к половине XV в. в Москве собралось боярство, элементы которого представляли собой почти всю тогдашнюю Русскую землю. Родоначальники московских боярских фамилий сошлись в Москву чуть не изо всех углов Русской земли, даже из таких, где в те века еще очень мало пахло Русью. Достаточно простого перечня главных фамилий, чтобы видеть этот сборный состав московского боярства. Около половины XV в. при дворе московского государя видная деятельность принадлежала членам фамилий: Волынских, пришедших с Волыни, Квашниных из Киева, Плещеевых и Фоминых из Чернигова, Фоминских и Всеволжских из Смоленска, Алферьевых и Безниных из Твери, Овцыных из Мурома, князей Патрикеевых-Гедиминовичей из Литвы, Сабуровых и Годуновых из Орды, Ховриных-Головиных из Крыма, Кошкиных, Захарьиных и Колычевых из Пруссии. Кроме того, среди этих фамилий стояли с видным значением, но неизвестного происхождения боярские роды Морозовых, Поплевиных, Бутурлиных, Челядниных и многих других. Несмотря на различие происхождений, в этом боярстве заметна большая устойчивость положений и отношений. Выгоды московской службы увеличивались с политическими успехами Москвы. Вот почему московское боярство в продолжение полутора веков усердно работало в полном согласии и об руку с московскими государями. Благодаря этим выгодам и видной деятельности, которая открылась московскому боярству с усилением Московского княжества, здешние бояре привыкали к дружному действию в одном направлении, воспитывая в себе твердые политические привычки и крепкое политическое предание. Все это сообщало московскому боярству больше сословной сплоченности и выправки сравнительно с его братией других княжеств. Бояре московские переставали быть случайными товарищами по службе и равнодушными наемниками своего князя. В начале XV столетия на Руси ни при одном княжеском дворе не было боярства более дисциплинированного и более преданного своему князю. В этом боярстве и стала совершаться глубокая перемена с половины XV в. под влиянием политических событий, которые превратили Московский удел в Великорусское государство.
Глава XV. Поземельное устройство новобранцев на опасных границах государства.
...Наиболее угрожаемые западные, южные и восточные границы были обсажены более или менее густыми рядами помещиков, которыми, как живой изгородью, с трех сторон был защищен государственный центр. Мы можем судить о ходе этих оборонительных работ по нескольким сохранившимся в памятниках данным. В 1488 г., несколько лет спустя по завоевании Новгорода, здесь был открыт заговор, вследствие которого более 8 тыс. бояр, знатных горожан и купцов переселены были из Новгорода в Московскую землю. Эти бояре и знатные горожане были в большинстве крупные землевладельцы. Личные землевладельцы должны были служить по правилу московской политики; но туземные землевладельцы на своих новгородских вотчинах были опасны для московского правительства. Поэтому 8 тыс. переселенцев были рассыпаны по уездам Владимирскому, Нижегородскому, Муромскому, Переяславскому, Юрьевскому, Ростовскому и Костромскому и наделены поместьями. На их опустелые места посланы были сотни московских служилых людей, которым розданы были в поместья конфискованные вотчины переселенцев. При этом, чтобы добыть требуемое количество московских служилых заместителей, велено было распустить более пятидесяти семей походных холопов, служивших во дворах московских бояр Тучковых, Шереметевых, Ряполовских, Травиных и др. Все эти невольно отпущенные получили поместья в Вотьской пятине, пограничной с шведскими и ливонскими владениями. До нас дошла окладная книга этой самой пятины, составленная в 1500 г. В 14 погостах двух уездов этой пятины, Ладожского и Ореховского (уездный город Орешек), мы встречаем по окладной книге 106 московских помещиков и между ними много бывших холопов московских бояр. В имениях всех этих помещиков значилось около 45 тыс. десятин пахотной земли, на которой работало более 4 тыс. крестьян и помещичьих дворовых людей. Такое служилое гнездо свито было Москвой в пограничном с шведскими владениями уголке Новгородской земли менее чем в два десятилетия. Еще раньше и гуще заселены были восточные и северо-восточные уезды. В 1499 г. был совершен под командой князя Семена Курбского поход за Урал на вогулов, нападавших на русские владения; под начальством князя было послано, между прочим, 1304 служилых человека Устюжского уезда и более 2 тыс. служилых людей Вятского, Важского и Пинежского уездов. Еще заботливее огораживались самые опасные, южные границы. Барон Герберштейн, посетивший дважды Московию в начале XVI в. и хорошо ее изучивший, говорит, что даже в мирное время по рекам Оке и Дону ставили ежегодно до 20 тыс. ратных людей для предупреждения татарских нападений. По установившемуся порядку мобилизации большинство этих сторожевых отрядов состояло из служилых людей южных пограничных уездов.
Установление нормы поземельной службы.
3) Если государственное положение боярства держалось на отечестве, а положение столичного дворянства - на отечестве и приказной службе, то положение городового дворянства строилось единственно на ратной службе. Применяя оба правила, в половине XVI в. законодательство установило норму поземельной службы. В летописи среди узаконений 1556 г. мы встречаем плохую парафразу закона, не дошедшего до нас в подлиннике, который гласил приблизительно следующее: «Государь рассмотрел, что иные вельможи и воины многими землями завладели, а службой оскудели - несоразмерна их служба с государевым жалованьем (поместьями) и с их вотчинами; потому государь указал измерить их земли и уравнять их поместьями, наделив каждого, кто чего заслуживает; а лишнее отобрать и разделить между неимущими. И тогда установлена была точно определенная служба с вотчин и поместий: со ста четвертей доброй угожей земли человек на коне и в полном доспехе, а в дальний поход с другим конем запасным, и кто послужит по земле, того государь пожалует кормлением и на людей походных даст денежное жалованье; кто же землей владеет, а службы с нее не платит, с того самого взыщут деньги за походных людей. И все устроял государь так, чтобы служба его государская была безо лжи и без греха по правде».
Глава XVI. Разверстка службы между городовыми чинами по десятням XVI и XVII вв.
Теперь посмотрим, как разверстывалась служба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Для того и другого назначались смотры, или разборы. Смотр служилым людям уезда производился полковыми воеводами на походе или особо назначаемыми ревизорами, разборщиками, которые в мирное время приезжали в уезды и созывали на съезд все уездное дворянство. Разбор и верстанье служилых людей производились посредством допроса их выборных представителей, которые назывались окладчиками. Их выбирали, смотря по надобности, в числе четырех, пяти и даже более десяти человек; при вступлении в должность они приносили присягу; в каждом уезде это была как бы коллегия уездных предводителей дворянства. Они обязаны были сообщать о дворянах своего уезда все сведения, какие были нужны присланному из столицы разборщику. Руководствуясь их показаниями, разборщик назначал каждому дворянину род службы, беспоместным дворянам поместные оклады, составлял список всех служилых людей уезда, разделяя их на чины и чины на статьи, подробно обозначая как оклад, так и род службы каждого человека.
Эти списки носили название десятень. Несколько их дошло до нас еще от XVI в.; XVII столетие оставило их нам сотни, [но] ни одна из них не издана. Изучение этих списков открывает приемы разверстки службы и окладов между служилыми людьми. Согласно с обоими основными правилами разверстки, поместные оклады назначались по качеству службы или боевой годности, и наоборот - качество службы и степень боевой годности определялись прежде назначенными окладами. Боевая годность определялась четырьмя способами: 1) разборщик спрашивал окладчиков про служилого человека, каков он собою? Если ему говорили, что он собою молод или «молодец», ему назначали хороший оклад; если говорили, что он собою худ, т. е. стар или слаб, его писали в низший разряд. Так, встречаем выражения окладчиков: «собою молод и окладу того стоит». 2) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею головою ? Если окладчики говорили, что он своею головою добр или середний, это значило, что он имеет хорошие материальные средства и хорошо ведет свое земельное хозяйство, имеет хорошее вооружение, коней, боевых холопов, словом, хорошее походное обзаведение и способен нести добрую походную службу. 3) Разборщик спрашивал, каков служилый человек отечеством? Если ему говорили, что он отечеством добр, это значило, что отец его служил в хорошем чине, например выборным дворянином, и, следовательно, мог передать сыну боевой навык и боевые средства. Наконец, 4) разборщик спрашивал, каков служилый человек своею службой, т. е. бывал ли он прежде в походах, приобрел ли боевую опытность или только что выступает на служебное поприще? Руководствуясь этой оценкой, разборщик писал одних в низший чин боярских городовых детей, назначая им служить службу «осадную» либо «ближнюю», состоявшую в защите ближней границы, других писал в чин детей боярских дворовых, назначая им службу «дальнюю», состоявшую в далеких походах, которые требовали хорошего походного прибора и больших расходов, наконец, третьих зачислял в чин дворян выборных, которые кроме дальних походов очередными партиями призывались в Москву для исполнения разных придворных обязанностей. Служилый человек, признанный добрым и собою, и по отечеству, и даже по службе, иногда возражал разборщику, желавшему записать его в высший разряд, говоря: «На службе быть мне не с чего: бобылишки и крестьянишки мои худы, а сам я беден», и просил записать его в низший чин. Для примера приведем из Коломенской десятни 1577 г. описание службы одного дворового сына боярского второй статьи: поместный оклад 350 четей; быти ему на службе на коне в панцире, в шеломе, в саадаке (с луком и стрелами), в сабле да три человеки (боевые холопы) на конех в пансырех, в шапках железных, в саадакех, в саблех с копьи да три кони простые да человек о дву меринех в кошу (в обозе с запасами).
...Теперь предстояло бы решить нам вопрос: как описанное устройство столичного и провинциального дворянства подействовало на склад общества, на его местное географическое размещение? Нет достаточных данных, чтобы сказать, какое количество земли роздано было в поместное владение в XV, XVI и XVII вв., где это поместное владение было распространено шире, где меньше. Мы не можем представить себе живо весь склад, какой получило общество, когда поместная система вместе с военным строем достигла полного развития. Мы можем только почувствовать, изучая этот строй, что все Московское государство, может быть, за исключением немногих местностей, покрылось более или менее густым слоем служилых вотчинников и помещиков, вооруженных и всегда готовых подняться в поход. Почти вся территория Московского государства была устроена как обширный лагерь, который был обращен фронтом в три стороны - на запад, юг и восток. Но есть один способ по данным позднейшего времени представить себе, какое действие оказал описанный военный склад служилого класса на географическое размещение русского общества. Я попытаюсь изложить вам эти данные и указать на то, о чем они говорят. Мы имеем подробные списки крепостных крестьян по ведомостям IV ревизии, которая была произведена в 1782 г. Крепостное население распределено было по губерниям не с одинаковой густотой, оно составляло неодинаково высокий процент всего сельского населения губернии. Если выписать губернии в каком-нибудь порядке с обозначением этого процента, то при первом взгляде колебания его, по-видимому, ничего не говорят. В самом деле, что можно извлечь, например, из того, что в Московской губернии крепостное население во время IV ревизии составляло 66% всего населения губернии, Вятской - всего 2%, Пермской - 33%? Что крепостное население не везде было одинаково густо, это известно и понятно; но в каком порядке оно разместилось и какие исторические условия действовали на это размещение? Ответ на этот вопрос не дается при первом взгляде на цифры; но расположим губернии, начиная с Московской, по группам, в порядке их близости к последней, обозначая процент крепостного населения в каждой группе:
I. Московская - 66%, Владимирская - 67%.
II. Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская, Нижегородская, Костромская, Ярославская и Псковская - 83-69%, Тверская - 64%.
III. Орловская, Саратовская, Тамбовская, Пензенская, Симбирская, Новгородская - 68-45%, Вологодская - 34%.
IV. Курская, Воронежская, Казанская, Пермская, Уфимская - 47-18%.
В этом перечне нет юго-западных и западных губерний: они не были территорией Московского государства, и строение общества находилось там под действием других условий. Обозначенные губернии определяют территорию Московского государства. Что значат эти цифры? Очень густой процент крепостного населения в двух губерниях первой группы; это - самый центр Московского государства, где помещались его главный штаб и постоянная квартира его верховного вождя. Здесь крепостной процент очень густ, но есть местности, где он еще гуще. Легко заметить, что это губернии второй группы: они поясом окаймляют две центральные; в них процент значительно гуще, чем в последних. Это первая боевая линия, окружавшая штаб, первая оборонительная цепь и потому самая густая. Над укреплением ее всего более работали; когда эта цепь была разорвана, Московское государство становилось неспособным защищаться; как скоро татары прорывались сквозь эту линию, Москва гибла. Припомним географическое отношение губерний третьей группы ко второй и заметим, что они составляют также кольцо, оцепляющее первый пояс. Здесь процент крепостного населения ниже второй группы, приближается к тому, какой мы видели в центральных губерниях; это вторая боевая линия, об укреплении ее менее заботились, для укрепления ее и меньше оставалось боевых сил. Надобно обратить внимание на то, что как в первом, так и во втором поясе, окружавшем московско-владимирский центр, встречаем по одной губернии, где процент крепостного населения гораздо ниже, чем в других губерниях одного с ней пояса. Таковы в первом поясе - Тверская, во втором - Вологодская. Обе эти губернии - северные; таким образом, обе боевые цепи, окружавшие центр, заметно редели, потому что здесь меньше было нужды в обороне. Процент крепостного населения от Москвы к северу вообще быстро падал: в Московской - 66%, в Тверской - 64%, в Новгородской - 55%, в Олонецкой - 6%, в Архангельской почти не было крепостных. Наконец, четвертая группа составляла третью цепь, которая окаймляла вторую. Эта цепь не сплошная: вы видите, что ряд этих губерний не соединяется в непрерывное территориальное пространство. Эта цепь, на укрепление которой оставалось всего менее боевых сил, была передовой оборонительной линией и состояла из отдельных, разорванных звеньев, которые обращены были против разбросанных восточных, юго-восточных и южных инородцев - крымских татар, ногаев, башкир и др. -и защищали отдельные окраины, наименее угрожаемые. Вот почему в этой последней разорванной цепи и крепостной процент падает до низкой степени - до 18.
Итак, что такое эти кольца, окаймлявшие московско-владимирский центр? Это три боевые цепи, густота которых уменьшалась по мере удаления от центра. Следовательно, они представляли собой три степени напряжения боевых сил для защиты государственного центра. Еще в XVI и XVII вв. государство защищалось не столько укреплениями, сколько людьми, дворянской поместной милицией. Крепостное население своей густотой должно указывать, где эти боевые силы дворянской милиции были наиболее сосредоточены. Боевая крепость уезда определялась не количеством дворян, а количеством ратных сил, находившихся в уезде. В ином уезде было немного дворян, но каждый был способен вывести в поход по нескольку сот и даже тысяч. Курбский говорит, что князья Одоевские и другие водили со своих вотчин и поместий тысячи вооруженных слуг. Итак, уезд, в котором был десяток таких крупных землевладельцев-дворян, выводивших в поле целый корпус, в боевом отношении был сильнее уезда, в котором была тысяча мелких дворян, из которых каждый являлся в поход с одним холопом или даже одиноким. Но количество выводимых людей определялось количеством пахотной земли: с каждых 150 десятин шел вооруженный конный ратник. Количество пахотной земли зависело от количества крестьян, на ней работавших. Следовательно, где гуще было крепостное население, там сильнее были сосредоточены боевые силы. Вот почему эту густоту крепостного населения и можно принять за мерило напряжения боевых сил для защиты той или другой земли Московского государства.
Ревизские сказки 1782 г.- поздняя, но верная летопись, рассказывающая о том, как устраивалась оборона Московского государства в XVI и XVII вв., т. е. как географически размещалось общество для этой обороны.
История сословий в России
Лекция XIII. Состав и характер московского боярства в Удельное время.
...Служба при московском дворе уже в XIV в. доставляла служилому человеку выгоды, каких он не мог найти ни при каком другом дворе. Это было причиной усиленного прилива служилых людей в Москву и сравнительно меньшей наклонности московских бояр переезжать к другим князьям. Благодаря этому усиленному приливу к половине XV в. в Москве собралось боярство, элементы которого представляли собой почти всю тогдашнюю Русскую землю. Родоначальники московских боярских фамилий сошлись в Москву чуть не изо всех углов Русской земли, даже из таких, где в те века еще очень мало пахло Русью. Достаточно простого перечня главных фамилий, чтобы видеть этот сборный состав московского боярства. Около половины XV в. при дворе московского государя видная деятельность принадлежала членам фамилий: Волынских, пришедших с Волыни, Квашниных из Киева, Плещеевых и Фоминых из Чернигова, Фоминских и Всеволжских из Смоленска, Алферьевых и Безниных из Твери, Овцыных из Мурома, князей Патрикеевых-Гедиминовичей из Литвы, Сабуровых и Годуновых из Орды, Ховриных-Головиных из Крыма, Кошкиных, Захарьиных и Колычевых из Пруссии. Кроме того, среди этих фамилий стояли с видным значением, но неизвестного происхождения боярские роды Морозовых, Поплевиных, Бутурлиных, Челядниных и многих других. Несмотря на различие происхождений, в этом боярстве заметна большая устойчивость положений и отношений. Выгоды московской службы увеличивались с политическими успехами Москвы. Вот почему московское боярство в продолжение полутора веков усердно работало в полном согласии и об руку с московскими государями. Благодаря этим выгодам и видной деятельности, которая открылась московскому боярству с усилением Московского княжества, здешние бояре привыкали к дружному действию в одном направлении, воспитывая в себе твердые политические привычки и крепкое политическое предание. Все это сообщало московскому боярству больше сословной сплоченности и выправки сравнительно с его братией других княжеств. Бояре московские переставали быть случайными товарищами по службе и равнодушными наемниками своего князя. В начале XV столетия на Руси ни при одном княжеском дворе не было боярства более дисциплинированного и более преданного своему князю. В этом боярстве и стала совершаться глубокая перемена с половины XV в. под влиянием политических событий, которые превратили Московский удел в Великорусское государство.
Глава XV. Поземельное устройство новобранцев на опасных границах государства.
...Наиболее угрожаемые западные, южные и восточные границы были обсажены более или менее густыми рядами помещиков, которыми, как живой изгородью, с трех сторон был защищен государственный центр. Мы можем судить о ходе этих оборонительных работ по нескольким сохранившимся в памятниках данным. В 1488 г., несколько лет спустя по завоевании Новгорода, здесь был открыт заговор, вследствие которого более 8 тыс. бояр, знатных горожан и купцов переселены были из Новгорода в Московскую землю. Эти бояре и знатные горожане были в большинстве крупные землевладельцы. Личные землевладельцы должны были служить по правилу московской политики; но туземные землевладельцы на своих новгородских вотчинах были опасны для московского правительства. Поэтому 8 тыс. переселенцев были рассыпаны по уездам Владимирскому, Нижегородскому, Муромскому, Переяславскому, Юрьевскому, Ростовскому и Костромскому и наделены поместьями. На их опустелые места посланы были сотни московских служилых людей, которым розданы были в поместья конфискованные вотчины переселенцев. При этом, чтобы добыть требуемое количество московских служилых заместителей, велено было распустить более пятидесяти семей походных холопов, служивших во дворах московских бояр Тучковых, Шереметевых, Ряполовских, Травиных и др. Все эти невольно отпущенные получили поместья в Вотьской пятине, пограничной с шведскими и ливонскими владениями. До нас дошла окладная книга этой самой пятины, составленная в 1500 г. В 14 погостах двух уездов этой пятины, Ладожского и Ореховского (уездный город Орешек), мы встречаем по окладной книге 106 московских помещиков и между ними много бывших холопов московских бояр. В имениях всех этих помещиков значилось около 45 тыс. десятин пахотной земли, на которой работало более 4 тыс. крестьян и помещичьих дворовых людей. Такое служилое гнездо свито было Москвой в пограничном с шведскими владениями уголке Новгородской земли менее чем в два десятилетия. Еще раньше и гуще заселены были восточные и северо-восточные уезды. В 1499 г. был совершен под командой князя Семена Курбского поход за Урал на вогулов, нападавших на русские владения; под начальством князя было послано, между прочим, 1304 служилых человека Устюжского уезда и более 2 тыс. служилых людей Вятского, Важского и Пинежского уездов. Еще заботливее огораживались самые опасные, южные границы. Барон Герберштейн, посетивший дважды Московию в начале XVI в. и хорошо ее изучивший, говорит, что даже в мирное время по рекам Оке и Дону ставили ежегодно до 20 тыс. ратных людей для предупреждения татарских нападений. По установившемуся порядку мобилизации большинство этих сторожевых отрядов состояло из служилых людей южных пограничных уездов.
Установление нормы поземельной службы.
3) Если государственное положение боярства держалось на отечестве, а положение столичного дворянства - на отечестве и приказной службе, то положение городового дворянства строилось единственно на ратной службе. Применяя оба правила, в половине XVI в. законодательство установило норму поземельной службы. В летописи среди узаконений 1556 г. мы встречаем плохую парафразу закона, не дошедшего до нас в подлиннике, который гласил приблизительно следующее: «Государь рассмотрел, что иные вельможи и воины многими землями завладели, а службой оскудели - несоразмерна их служба с государевым жалованьем (поместьями) и с их вотчинами; потому государь указал измерить их земли и уравнять их поместьями, наделив каждого, кто чего заслуживает; а лишнее отобрать и разделить между неимущими. И тогда установлена была точно определенная служба с вотчин и поместий: со ста четвертей доброй угожей земли человек на коне и в полном доспехе, а в дальний поход с другим конем запасным, и кто послужит по земле, того государь пожалует кормлением и на людей походных даст денежное жалованье; кто же землей владеет, а службы с нее не платит, с того самого взыщут деньги за походных людей. И все устроял государь так, чтобы служба его государская была безо лжи и без греха по правде».
Глава XVI. Разверстка службы между городовыми чинами по десятням XVI и XVII вв.
Теперь посмотрим, как разверстывалась служба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Для того и другого назначались смотры, или разборы. Смотр служилым людям уезда производился полковыми воеводами на походе или особо назначаемыми ревизорами, разборщиками, которые в мирное время приезжали в уезды и созывали на съезд все уездное дворянство. Разбор и верстанье служилых людей производились посредством допроса их выборных представителей, которые назывались окладчиками. Их выбирали, смотря по надобности, в числе четырех, пяти и даже более десяти человек; при вступлении в должность они приносили присягу; в каждом уезде это была как бы коллегия уездных предводителей дворянства. Они обязаны были сообщать о дворянах своего уезда все сведения, какие были нужны присланному из столицы разборщику. Руководствуясь их показаниями, разборщик назначал каждому дворянину род службы, беспоместным дворянам поместные оклады, составлял список всех служилых людей уезда, разделяя их на чины и чины на статьи, подробно обозначая как оклад, так и род службы каждого человека.
Эти списки носили название десятень. Несколько их дошло до нас еще от XVI в.; XVII столетие оставило их нам сотни, [но] ни одна из них не издана. Изучение этих списков открывает приемы разверстки службы и окладов между служилыми людьми. Согласно с обоими основными правилами разверстки, поместные оклады назначались по качеству службы или боевой годности, и наоборот - качество службы и степень боевой годности определялись прежде назначенными окладами. Боевая годность определялась четырьмя способами: 1) разборщик спрашивал окладчиков про служилого человека, каков он собою? Если ему говорили, что он собою молод или «молодец», ему назначали хороший оклад; если говорили, что он собою худ, т. е. стар или слаб, его писали в низший разряд. Так, встречаем выражения окладчиков: «собою молод и окладу того стоит». 2) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею головою ? Если окладчики говорили, что он своею головою добр или середний, это значило, что он имеет хорошие материальные средства и хорошо ведет свое земельное хозяйство, имеет хорошее вооружение, коней, боевых холопов, словом, хорошее походное обзаведение и способен нести добрую походную службу. 3) Разборщик спрашивал, каков служилый человек отечеством? Если ему говорили, что он отечеством добр, это значило, что отец его служил в хорошем чине, например выборным дворянином, и, следовательно, мог передать сыну боевой навык и боевые средства. Наконец, 4) разборщик спрашивал, каков служилый человек своею службой, т. е. бывал ли он прежде в походах, приобрел ли боевую опытность или только что выступает на служебное поприще? Руководствуясь этой оценкой, разборщик писал одних в низший чин боярских городовых детей, назначая им служить службу «осадную» либо «ближнюю», состоявшую в защите ближней границы, других писал в чин детей боярских дворовых, назначая им службу «дальнюю», состоявшую в далеких походах, которые требовали хорошего походного прибора и больших расходов, наконец, третьих зачислял в чин дворян выборных, которые кроме дальних походов очередными партиями призывались в Москву для исполнения разных придворных обязанностей. Служилый человек, признанный добрым и собою, и по отечеству, и даже по службе, иногда возражал разборщику, желавшему записать его в высший разряд, говоря: «На службе быть мне не с чего: бобылишки и крестьянишки мои худы, а сам я беден», и просил записать его в низший чин. Для примера приведем из Коломенской десятни 1577 г. описание службы одного дворового сына боярского второй статьи: поместный оклад 350 четей; быти ему на службе на коне в панцире, в шеломе, в саадаке (с луком и стрелами), в сабле да три человеки (боевые холопы) на конех в пансырех, в шапках железных, в саадакех, в саблех с копьи да три кони простые да человек о дву меринех в кошу (в обозе с запасами).
...Теперь предстояло бы решить нам вопрос: как описанное устройство столичного и провинциального дворянства подействовало на склад общества, на его местное географическое размещение? Нет достаточных данных, чтобы сказать, какое количество земли роздано было в поместное владение в XV, XVI и XVII вв., где это поместное владение было распространено шире, где меньше. Мы не можем представить себе живо весь склад, какой получило общество, когда поместная система вместе с военным строем достигла полного развития. Мы можем только почувствовать, изучая этот строй, что все Московское государство, может быть, за исключением немногих местностей, покрылось более или менее густым слоем служилых вотчинников и помещиков, вооруженных и всегда готовых подняться в поход. Почти вся территория Московского государства была устроена как обширный лагерь, который был обращен фронтом в три стороны - на запад, юг и восток. Но есть один способ по данным позднейшего времени представить себе, какое действие оказал описанный военный склад служилого класса на географическое размещение русского общества. Я попытаюсь изложить вам эти данные и указать на то, о чем они говорят. Мы имеем подробные списки крепостных крестьян по ведомостям IV ревизии, которая была произведена в 1782 г. Крепостное население распределено было по губерниям не с одинаковой густотой, оно составляло неодинаково высокий процент всего сельского населения губернии. Если выписать губернии в каком-нибудь порядке с обозначением этого процента, то при первом взгляде колебания его, по-видимому, ничего не говорят. В самом деле, что можно извлечь, например, из того, что в Московской губернии крепостное население во время IV ревизии составляло 66% всего населения губернии, Вятской - всего 2%, Пермской - 33%? Что крепостное население не везде было одинаково густо, это известно и понятно; но в каком порядке оно разместилось и какие исторические условия действовали на это размещение? Ответ на этот вопрос не дается при первом взгляде на цифры; но расположим губернии, начиная с Московской, по группам, в порядке их близости к последней, обозначая процент крепостного населения в каждой группе:
I. Московская - 66%, Владимирская - 67%.
II. Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская, Нижегородская, Костромская, Ярославская и Псковская - 83-69%, Тверская - 64%.
III. Орловская, Саратовская, Тамбовская, Пензенская, Симбирская, Новгородская - 68-45%, Вологодская - 34%.
IV. Курская, Воронежская, Казанская, Пермская, Уфимская - 47-18%.
В этом перечне нет юго-западных и западных губерний: они не были территорией Московского государства, и строение общества находилось там под действием других условий. Обозначенные губернии определяют территорию Московского государства. Что значат эти цифры? Очень густой процент крепостного населения в двух губерниях первой группы; это - самый центр Московского государства, где помещались его главный штаб и постоянная квартира его верховного вождя. Здесь крепостной процент очень густ, но есть местности, где он еще гуще. Легко заметить, что это губернии второй группы: они поясом окаймляют две центральные; в них процент значительно гуще, чем в последних. Это первая боевая линия, окружавшая штаб, первая оборонительная цепь и потому самая густая. Над укреплением ее всего более работали; когда эта цепь была разорвана, Московское государство становилось неспособным защищаться; как скоро татары прорывались сквозь эту линию, Москва гибла. Припомним географическое отношение губерний третьей группы ко второй и заметим, что они составляют также кольцо, оцепляющее первый пояс. Здесь процент крепостного населения ниже второй группы, приближается к тому, какой мы видели в центральных губерниях; это вторая боевая линия, об укреплении ее менее заботились, для укрепления ее и меньше оставалось боевых сил. Надобно обратить внимание на то, что как в первом, так и во втором поясе, окружавшем московско-владимирский центр, встречаем по одной губернии, где процент крепостного населения гораздо ниже, чем в других губерниях одного с ней пояса. Таковы в первом поясе - Тверская, во втором - Вологодская. Обе эти губернии - северные; таким образом, обе боевые цепи, окружавшие центр, заметно редели, потому что здесь меньше было нужды в обороне. Процент крепостного населения от Москвы к северу вообще быстро падал: в Московской - 66%, в Тверской - 64%, в Новгородской - 55%, в Олонецкой - 6%, в Архангельской почти не было крепостных. Наконец, четвертая группа составляла третью цепь, которая окаймляла вторую. Эта цепь не сплошная: вы видите, что ряд этих губерний не соединяется в непрерывное территориальное пространство. Эта цепь, на укрепление которой оставалось всего менее боевых сил, была передовой оборонительной линией и состояла из отдельных, разорванных звеньев, которые обращены были против разбросанных восточных, юго-восточных и южных инородцев - крымских татар, ногаев, башкир и др. -и защищали отдельные окраины, наименее угрожаемые. Вот почему в этой последней разорванной цепи и крепостной процент падает до низкой степени - до 18.
Итак, что такое эти кольца, окаймлявшие московско-владимирский центр? Это три боевые цепи, густота которых уменьшалась по мере удаления от центра. Следовательно, они представляли собой три степени напряжения боевых сил для защиты государственного центра. Еще в XVI и XVII вв. государство защищалось не столько укреплениями, сколько людьми, дворянской поместной милицией. Крепостное население своей густотой должно указывать, где эти боевые силы дворянской милиции были наиболее сосредоточены. Боевая крепость уезда определялась не количеством дворян, а количеством ратных сил, находившихся в уезде. В ином уезде было немного дворян, но каждый был способен вывести в поход по нескольку сот и даже тысяч. Курбский говорит, что князья Одоевские и другие водили со своих вотчин и поместий тысячи вооруженных слуг. Итак, уезд, в котором был десяток таких крупных землевладельцев-дворян, выводивших в поле целый корпус, в боевом отношении был сильнее уезда, в котором была тысяча мелких дворян, из которых каждый являлся в поход с одним холопом или даже одиноким. Но количество выводимых людей определялось количеством пахотной земли: с каждых 150 десятин шел вооруженный конный ратник. Количество пахотной земли зависело от количества крестьян, на ней работавших. Следовательно, где гуще было крепостное население, там сильнее были сосредоточены боевые силы. Вот почему эту густоту крепостного населения и можно принять за мерило напряжения боевых сил для защиты той или другой земли Московского государства.
Ревизские сказки 1782 г.- поздняя, но верная летопись, рассказывающая о том, как устраивалась оборона Московского государства в XVI и XVII вв., т. е. как географически размещалось общество для этой обороны.