Вопросы философии и психологии. Год X. Книга IV (49). Сентябрь-октябрь 1899 г.
Вопрос о реальном единстве сознания. - Лопатин Лев Михайлович (1855-1920)
...Защитники общепринятых воззрений учат, что сущность вещей нам недоступна, что мы знаем только явления, а что, в свою очередь, эти явления суть наши собственные психические состояния, в которых не содержится никакого намека на природу вещей, как они существуют вне нас; поэтому они полагают, что все наши представления о времени, пространстве, веществе, движении - вообще о материальном мире - суть совершенно условные продукты наших познавательных операций, которым мы не имеем никакого права приписывать объективную достоверность. И они же настаивают, что наше сознание со всеми его операциями есть прямой результат постепенной эволюции материальных форм в существах органической природы. Выходит, другими словами, что материя со всеми ее свойствами и процессами есть продукт нашего сознания, а наше сознание есть продукт некоторых особых процессов в материи! Казалось бы, трудно себе вообразить что-нибудь яснее той истины, что эти два тезиса не могут быть верными оба: нельзя же, в самом деле, в одно и то же время быть и продуктом, и производящей причиной одной и той же вещи. И тем не менее подразумеваемое, а иногда и со всею откровенностью высказанное совмещение обоих утверждений составляет в наши дни глубочайшую характеристику размышлений не только философов самых разнообразных школ, но и многих людей науки.
Как объяснить этот факт?
...Как часто, в самом деле, во время принципиальных споров об основаниях какой-нибудь теории, обращающей и душу, и сознание в продукт материальных процессов, на замечание о материалистическом характере такой теории приходится выслушивать победоносным тоном произносимый ответ: зато сама материя есть продукт представляющей способности! И обыкновенно думают, что этим странным ответом разрешаются все недоумения.
...Допустим только, что ничего не существует, кроме вещества с его роковыми законами, не преследующими в своем действии никаких идеальных целей, и тогда мир сознания со всем, что в нем есть особенного сравнительно с явлениями физической природы, окажется капризным и случайным порождением разнообразных физических процессов в тех немногих материальных формах, которым мы приписываем психическую жизнь. Все, чем психические факты отличаются от физических движений, - т.е. в конце концов все их действительное содержание, - необходимо обратится в какой-то совершенно субъективный нарост на физиологических операциях животного организма. Какое же основание думать, что этот нарост или этот замерцавший над мозгом одушевленных тварей субъективный мираж дает полную и верную картину реальных начал вселенной, как она существует в себе?
...Имеют ли вообще наши идеи о вещах хотя какое-нибудь сходство с самими вещами, или они так же непохожи на самые вещи, как ощущения цветов непохожи на волнение эфира или слышимые нами звуки на колебания воздуха? Даже существуют ли какие-нибудь вещи вне нас? Ведь принять что-то существующее вне наших ощущений побуждают нас требования и законы нашей мысли, а эти требования и законы также субъективны, как и сама мысль, и мы не можем судить о их пригодности в качестве критериев истины, потому что судим обо всем, уже опираясь на них. Мысль о разуме как об источнике истинного познания действительности и взгляд на этот же разум как на ограниченный и условный продукт материальной эволюции, отражающий только бесконечно малый уголок этой действительности, и при этом отражающий его не в его настоящем виде, а в призрачной и субъективной форме наших психических состояний, слишком явно не уживаются друг с другом. Поэтому нельзя быть последовательным материалистом и не прийти рано или поздно к теории чистого феноменизма, хотя совсем непонятно, как после этого все-таки оставаться материалистом, - а это бывает часто. От материализма к феноменистическому иллюзионизму дорога прямая и верная, но обратной дороги нет. Между тем реалистическое миросозерцание в наибольшей доле своих предположений только и живо совершенным пренебрежением к этой весьма простой истине.
Иллюзионизм в объяснении познания и материализм в объяснении действительности - вот два полюса, которые современная философия хочет совместить в одно органическое целое, но которые всем своим существом уничтожают друг друга.
...В развитии идей побеждает не то, что всеми принято, а то, что сообразно с разумом. Поэтому чем резче возобладало в известную эпоху одностороннее и неудовлетворительное решение какой-нибудь проблемы, тем настоятельнее необходимость усомниться в этом решении и безо всяких предвзятых взглядов искать новых путей к истине.
......Как в мире физическом чисто временному бытию отдельных движений (прошлых движений в нем уже нет, в нем есть только движения, которые совершаются в настоящем) соответствует сверхвременное бытие вещества (вещество и в прошлом, и в настоящем, и в будущем одно и то же), без которого не было бы и никаких движений, потому что двигаться было бы нечему, - так и в нашем духовном мире изменчивости наших отдельных ощущений, чувств и мыслей отвечает пребывающее единство нашего сознания, без которого ничто не может войти в наш внутренний опыт. Разгадка всей душевной жизни - в непрерывно совершаемом психическом синтезе. Каждое психическое состояние испытывается нами только через то, что его непрерывно исчезающие и поэтому всегда по существу разрозненные моменты (когда дан один какой-нибудь из них, уже нет или еще нет других) сливаются в нашем сознании в одно предстоящее ему неразрывное целое (одно ощущение, одну мысль, одно хотение). Без этого мы и сознать ничего не могли бы.
...Как всякое внешнее явление (например, движение) оказывается возможным только потому, что испытывающее его тело сохраняется в смене стадий его развития, через это связывает их между собою и сливает их в звенья одного непрерывного процесса (напр., одного движения данного тела в одном определенном направлении), так и всякое внутреннее явление представляется мыслимым лишь под тем условием, что наше я, или сознающая в нас сила, не исчезает вместе с протекающими моментами развития этого явления, а сохраняется и через это внутренне совмещает все его моменты в своем пребывающем единстве. Как для движущегося тела, достигшего известной точки своего пути, его нахождение в точках предшествующих исчезло абсолютно, но не исчез тот запас силы, который оно приобрело в этих точках и который заставляет его теперь двигаться с определенною скоростью, - так и для нашего я протекшие моменты его восприятий хотя и перестают быть непосредственно переживаемыми, но от этого не теряются бесследно, и оно переходит к новым моментам своего существования со всею совокупностью приобретенных им раньше изменений и отношений, и поэтому всякое получаемое им новое содержание оно сливает и связывает с старым. Ввиду этого можно сказать, что психический синтез есть просто восприятие нашим я своего собственного внутреннего единства и тожества в разнообразии испытываемых им сменяющихся состояний.
...Мы никогда не воспринимаем явлений как таковых; содержанием нашего непосредственного восприятия всегда оказывается наше собственное субстанциальное единство как сознающих, - вот положение, которое, по моему глубокому убеждению, должно составить со временем одну из важнейших истин психологической науки.
...Не отдельные явления порождают единство психического бытия - они сами рождаются и выделяются из него и вырастают на его почве, - вот вывод, к которому приходят, в силу неизбежной логики фактов, люди самых противоположных точек зрения. Настоящая действительность в нашем психическом бытии принадлежит лишь единому процессу нашего сознавания, - тому потоку психических образований, который содержит и обнимает в себе их все. Только насильственным актом отвлечения мы вырываем отдельные явления из внутреннего единства их развития и начинаем их рассматривать как самостоятельные и обособленные данные. Их самостоятельность и обособленность такая же фикция, как и те предполагаемые абсолютно однородные элементы, на которые, по мнению некоторых психологов, будто бы должно разлагаться качественное разнообразие наших душевных состояний.
...То, что состояния субстанции протекают во времени, оказывается естественным результатом ограниченности ее природы: в каждый данный момент она лишь настолько раскрывает свои внутренние силы, насколько это дозволяет ее положение среди остального мира.
...Защитники общепринятых воззрений учат, что сущность вещей нам недоступна, что мы знаем только явления, а что, в свою очередь, эти явления суть наши собственные психические состояния, в которых не содержится никакого намека на природу вещей, как они существуют вне нас; поэтому они полагают, что все наши представления о времени, пространстве, веществе, движении - вообще о материальном мире - суть совершенно условные продукты наших познавательных операций, которым мы не имеем никакого права приписывать объективную достоверность. И они же настаивают, что наше сознание со всеми его операциями есть прямой результат постепенной эволюции материальных форм в существах органической природы. Выходит, другими словами, что материя со всеми ее свойствами и процессами есть продукт нашего сознания, а наше сознание есть продукт некоторых особых процессов в материи! Казалось бы, трудно себе вообразить что-нибудь яснее той истины, что эти два тезиса не могут быть верными оба: нельзя же, в самом деле, в одно и то же время быть и продуктом, и производящей причиной одной и той же вещи. И тем не менее подразумеваемое, а иногда и со всею откровенностью высказанное совмещение обоих утверждений составляет в наши дни глубочайшую характеристику размышлений не только философов самых разнообразных школ, но и многих людей науки.
Как объяснить этот факт?
...Как часто, в самом деле, во время принципиальных споров об основаниях какой-нибудь теории, обращающей и душу, и сознание в продукт материальных процессов, на замечание о материалистическом характере такой теории приходится выслушивать победоносным тоном произносимый ответ: зато сама материя есть продукт представляющей способности! И обыкновенно думают, что этим странным ответом разрешаются все недоумения.
...Допустим только, что ничего не существует, кроме вещества с его роковыми законами, не преследующими в своем действии никаких идеальных целей, и тогда мир сознания со всем, что в нем есть особенного сравнительно с явлениями физической природы, окажется капризным и случайным порождением разнообразных физических процессов в тех немногих материальных формах, которым мы приписываем психическую жизнь. Все, чем психические факты отличаются от физических движений, - т.е. в конце концов все их действительное содержание, - необходимо обратится в какой-то совершенно субъективный нарост на физиологических операциях животного организма. Какое же основание думать, что этот нарост или этот замерцавший над мозгом одушевленных тварей субъективный мираж дает полную и верную картину реальных начал вселенной, как она существует в себе?
...Имеют ли вообще наши идеи о вещах хотя какое-нибудь сходство с самими вещами, или они так же непохожи на самые вещи, как ощущения цветов непохожи на волнение эфира или слышимые нами звуки на колебания воздуха? Даже существуют ли какие-нибудь вещи вне нас? Ведь принять что-то существующее вне наших ощущений побуждают нас требования и законы нашей мысли, а эти требования и законы также субъективны, как и сама мысль, и мы не можем судить о их пригодности в качестве критериев истины, потому что судим обо всем, уже опираясь на них. Мысль о разуме как об источнике истинного познания действительности и взгляд на этот же разум как на ограниченный и условный продукт материальной эволюции, отражающий только бесконечно малый уголок этой действительности, и при этом отражающий его не в его настоящем виде, а в призрачной и субъективной форме наших психических состояний, слишком явно не уживаются друг с другом. Поэтому нельзя быть последовательным материалистом и не прийти рано или поздно к теории чистого феноменизма, хотя совсем непонятно, как после этого все-таки оставаться материалистом, - а это бывает часто. От материализма к феноменистическому иллюзионизму дорога прямая и верная, но обратной дороги нет. Между тем реалистическое миросозерцание в наибольшей доле своих предположений только и живо совершенным пренебрежением к этой весьма простой истине.
Иллюзионизм в объяснении познания и материализм в объяснении действительности - вот два полюса, которые современная философия хочет совместить в одно органическое целое, но которые всем своим существом уничтожают друг друга.
...В развитии идей побеждает не то, что всеми принято, а то, что сообразно с разумом. Поэтому чем резче возобладало в известную эпоху одностороннее и неудовлетворительное решение какой-нибудь проблемы, тем настоятельнее необходимость усомниться в этом решении и безо всяких предвзятых взглядов искать новых путей к истине.
......Как в мире физическом чисто временному бытию отдельных движений (прошлых движений в нем уже нет, в нем есть только движения, которые совершаются в настоящем) соответствует сверхвременное бытие вещества (вещество и в прошлом, и в настоящем, и в будущем одно и то же), без которого не было бы и никаких движений, потому что двигаться было бы нечему, - так и в нашем духовном мире изменчивости наших отдельных ощущений, чувств и мыслей отвечает пребывающее единство нашего сознания, без которого ничто не может войти в наш внутренний опыт. Разгадка всей душевной жизни - в непрерывно совершаемом психическом синтезе. Каждое психическое состояние испытывается нами только через то, что его непрерывно исчезающие и поэтому всегда по существу разрозненные моменты (когда дан один какой-нибудь из них, уже нет или еще нет других) сливаются в нашем сознании в одно предстоящее ему неразрывное целое (одно ощущение, одну мысль, одно хотение). Без этого мы и сознать ничего не могли бы.
...Как всякое внешнее явление (например, движение) оказывается возможным только потому, что испытывающее его тело сохраняется в смене стадий его развития, через это связывает их между собою и сливает их в звенья одного непрерывного процесса (напр., одного движения данного тела в одном определенном направлении), так и всякое внутреннее явление представляется мыслимым лишь под тем условием, что наше я, или сознающая в нас сила, не исчезает вместе с протекающими моментами развития этого явления, а сохраняется и через это внутренне совмещает все его моменты в своем пребывающем единстве. Как для движущегося тела, достигшего известной точки своего пути, его нахождение в точках предшествующих исчезло абсолютно, но не исчез тот запас силы, который оно приобрело в этих точках и который заставляет его теперь двигаться с определенною скоростью, - так и для нашего я протекшие моменты его восприятий хотя и перестают быть непосредственно переживаемыми, но от этого не теряются бесследно, и оно переходит к новым моментам своего существования со всею совокупностью приобретенных им раньше изменений и отношений, и поэтому всякое получаемое им новое содержание оно сливает и связывает с старым. Ввиду этого можно сказать, что психический синтез есть просто восприятие нашим я своего собственного внутреннего единства и тожества в разнообразии испытываемых им сменяющихся состояний.
...Мы никогда не воспринимаем явлений как таковых; содержанием нашего непосредственного восприятия всегда оказывается наше собственное субстанциальное единство как сознающих, - вот положение, которое, по моему глубокому убеждению, должно составить со временем одну из важнейших истин психологической науки.
...Не отдельные явления порождают единство психического бытия - они сами рождаются и выделяются из него и вырастают на его почве, - вот вывод, к которому приходят, в силу неизбежной логики фактов, люди самых противоположных точек зрения. Настоящая действительность в нашем психическом бытии принадлежит лишь единому процессу нашего сознавания, - тому потоку психических образований, который содержит и обнимает в себе их все. Только насильственным актом отвлечения мы вырываем отдельные явления из внутреннего единства их развития и начинаем их рассматривать как самостоятельные и обособленные данные. Их самостоятельность и обособленность такая же фикция, как и те предполагаемые абсолютно однородные элементы, на которые, по мнению некоторых психологов, будто бы должно разлагаться качественное разнообразие наших душевных состояний.
...То, что состояния субстанции протекают во времени, оказывается естественным результатом ограниченности ее природы: в каждый данный момент она лишь настолько раскрывает свои внутренние силы, насколько это дозволяет ее положение среди остального мира.