Этьенн Бонно де Кондильяк (1714-1780) Сочинения в трех томах том 3. М., «Мысль» 1983 г.
Язык исчислений - 1798
Глава XV. Об изобретении знаков счета, или об изобретении цифр
Ценность всему придает простота. Сам гений является не чем иным, как простым умом, хотя люди об этом не подозревают. Поэтому редко бывает, чтобы мы стремились к простоте. Если нам ее показывают, мы все удивляемся, что не начали с нее, и тем не менее с нее-то мы никогда не начинаем. Невежество все усложняет. Я различаю два вида невежества - невежество эпохи варварства и невежество просвещенной эпохи.
...Хотя первоначальные языки и были ограничены, они были созданы лучше, чем наши, и их преимущество заключалось в том, что они ясно показывали происхождение полученных знаний. Они направляли на путь открытий. Народы-изобретатели, размышляя над своим языком, видели в аналогии, каким образом они обучались и как могли бы обучиться еще. Но где и когда существовали эти народы?
Арифметика, которой мы пользуемся, в Европе не является очень древней: она стала известна здесь лишь с конца десятого столетия. Европейцы не были способны сделать это открытие, потому что ни в какие времена язык, на котором они говорили, не привел бы к этому.
Следовательно, для того чтобы изобретать, нужны лучшие методы, нужно, чтобы язык, на котором говорят, сам был хорошим методом, или, по крайней мере, нужно знать его недостатки и уметь их восполнять; от этого-то и преуспевают лишь с помощью отменной метафизики. Но, к сожалению, когда языки сложны, усложняется и метафизика; однако наибольшая простота, достичь которой способны столь немногие умы, составила бы все ее совершенство, как она составляет всю ее трудность.
Глава XVI. Соображения о методах, которые мы открыли
...Тогда, судя о методах по усилиям, которые мы предпринимаем, чтобы их понять, мы воображаем себе, будто изобретатели сами делали огромные усилия и владели тонкой, изощренной метафизикой, достичь которой весьма трудно. Мы ошибаемся: их метафизика была наилучшей. Она была проста, так же проста, как и та, которую применяли мы, и не требовала усилий, ибо хорошая метафизика их не требует. Она учит вас лишь тому, что вы делаете естественно, и вы знали бы ее лучше, чем Локк, умей вы себя наблюдать.
Глава XV. Об изобретении знаков счета, или об изобретении цифр
Ценность всему придает простота. Сам гений является не чем иным, как простым умом, хотя люди об этом не подозревают. Поэтому редко бывает, чтобы мы стремились к простоте. Если нам ее показывают, мы все удивляемся, что не начали с нее, и тем не менее с нее-то мы никогда не начинаем. Невежество все усложняет. Я различаю два вида невежества - невежество эпохи варварства и невежество просвещенной эпохи.
...Хотя первоначальные языки и были ограничены, они были созданы лучше, чем наши, и их преимущество заключалось в том, что они ясно показывали происхождение полученных знаний. Они направляли на путь открытий. Народы-изобретатели, размышляя над своим языком, видели в аналогии, каким образом они обучались и как могли бы обучиться еще. Но где и когда существовали эти народы?
Арифметика, которой мы пользуемся, в Европе не является очень древней: она стала известна здесь лишь с конца десятого столетия. Европейцы не были способны сделать это открытие, потому что ни в какие времена язык, на котором они говорили, не привел бы к этому.
Следовательно, для того чтобы изобретать, нужны лучшие методы, нужно, чтобы язык, на котором говорят, сам был хорошим методом, или, по крайней мере, нужно знать его недостатки и уметь их восполнять; от этого-то и преуспевают лишь с помощью отменной метафизики. Но, к сожалению, когда языки сложны, усложняется и метафизика; однако наибольшая простота, достичь которой способны столь немногие умы, составила бы все ее совершенство, как она составляет всю ее трудность.
Глава XVI. Соображения о методах, которые мы открыли
...Тогда, судя о методах по усилиям, которые мы предпринимаем, чтобы их понять, мы воображаем себе, будто изобретатели сами делали огромные усилия и владели тонкой, изощренной метафизикой, достичь которой весьма трудно. Мы ошибаемся: их метафизика была наилучшей. Она была проста, так же проста, как и та, которую применяли мы, и не требовала усилий, ибо хорошая метафизика их не требует. Она учит вас лишь тому, что вы делаете естественно, и вы знали бы ее лучше, чем Локк, умей вы себя наблюдать.