Ковалевский М. М. (1851-1916) Моя жизнь: Воспоминания. М. 2005
Глава IX. Война 1914-1918 гг. Ее действительные причины. К психологии германского народа во время войны
Причины войны 1914-1918 гг.
...Подобно тому, как в прошлом столетии политика руководима была, главным образом, идеей национальности, так точно мировые события текущего столетия стоят, как выражается автор, под знаком империалистической мысли. Империализм призван дать почин, рамки и цель стремлениям отдельных народов к господству. Империализм, это - воля, направленная к обеспечению всемирного господства, стремление мировых держав достигнуть роста, отвечающего потребностям населяющего их племени, их
народного хозяйства. Он имеет в виду предоставить этим мировым державам, сообразно их наличным силам, то или другое участие во владычестве миром и в распоряжении его рынками. Почва, на которой развился империализм новейшего типа, - почва по преимуществу мирового хозяйства. Поэтому и мировые войны, прежде всего - не одно столкновение оружия, но и соперничество из-за мировой торговли. Они ведутся и тогда, когда страны, между которыми они происходят, находятся в мире. Они приобретают более острые формы с того момента, когда «начинают говорить и пушки». Если в старые времена люди хватались за оружие для того, чтобы обеспечить тому или другому народу необходимую ему для пропитания почву, то в настоящее время вооруженные столкновения происходят из-за желания завоевать народу большее или меньшее участие в мировом рынке в самом широком смысле*.
* Der Weitwirtschaftskrieg seine Waffen und seine Ziele. Von Arthur Dix, стр. 3. (Прим. М.М. Ковалевского.)
...В момент объявления войны не вполне ясны были вызвавшие ее к жизни причины. Могло казаться случайным и непредвиденным обстоятельством вмешательство не только России и Франции, но и Англии. На расстоянии же 4-х месяцев со времени открытия военных действий становится все более и более очевидным, что война создана тем психологическим состоянием, какое вызвано было, с одной стороны, более 40 лет поддерживаемым во Франции желанием воссоединить отнятые у нее провинции, с другой, - вековым стремлением России к открытому морю и участию в мировой торговле, наконец, с третьей, - опасением Англии, что Германия вырывает из ее рук господство над морями и, побеждая ее в сфере промышленности и торговли, грозит захватить в близком будущем не только часть английских колоний, но и главнейших рынков, не исключая и тех, которые лежат в самой Англии.
...Двухвековая политика, направленная к освобождению христианских православных и отчасти единокровных нам народностей, послужила на пользу Австрии и ее союзницы Германии, но не доставила нам пока ни серьезных рынков для сбыта наших товаров, ни доступа к южному морю, ни военной поддержки в моменты опасности. Двухвековая политика, направленная к освобождению христианских православных и отчасти единокровных нам народностей, послужила на пользу Австрии и ее союзницы Германии, но не доставила нам пока ни серьезных рынков для сбыта наших товаров, ни доступа к южному морю, ни военной поддержки в моменты опасности.
...Из трех главных участников войны Англия, по-видимому, сражается более других из-за реальных выгод. Она видит в войне восполнение той системы, недопускающей разбора в средствах конкуренции, которой она со времени революционных войн и, можно сказать, еще ранее, со времени успешных столкновений с монархией Людовика XIV и Людовика XV, имела создать свое владычество над морями, свою национальную империю и свое преобладание в мировой торговле. Все те, кто ранее ее стремился к той же цели, начиная с Испании и Португалии, переходя к Голландии и Франции, принуждены были разделить свое владычество над мировой торговлей с странами, промышленный рост которых требовал выхода к международным рынкам. Этот урок истории, по-видимому, не принимается Англией в расчет. Она считает возможным воспользоваться счастливой в ее глазах комбинацией одновременного нападения на Германскую империю с востока и запада для того, чтобы, вмешавшись в войну, добиться выгодного для себя поворота в области мировой торговли.
...Свое положение мирового торговца Англия занимает в значительной степени потому, что играет роль посредника перепродажей чужого товара на континенте, немецкая же вывозная торговля, в пример английской, бельгийской и голландской, занимается отпуском страной производимого товара.
...Война эта, по мнению англичан, своим характером напоминает ту, которую Англия вела с Францией во времена Наполеона. Континентальная система, им задуманная, была направлена к тому, чтобы положить конец опеке, осуществляемой Англией над мировой торговлей. Когда оказалось, что интерес России препятствует ей строго соблюдать эту систему, Наполеон предпринял поход на Москву, заставляя участвовать в нем своих вынужденных союзников. Кто изучал историю, тому должно быть ясно, что смысл наполеоновской политики лежал в борьбе с неограниченным господством Англии на морях, пишет Георг Ирмер; отсюда его поход в Сирию и Египет с надеждой, в случае удачи, двинуться на Индию. Еще будучи первым консулом, он писал персидскому шаху, что имеет в виду борьбу с торговцами на Темзе. Из того же источника вытекли его войны в Испании, ставившие себе задачей отнять у англичан ключ к Средиземному морю - Гибралтар. Отсюда же, наконец, его война с Россией, с целью окружить Англию кольцом континентальной системы... До последнего вздоха, в одиночестве своего заточения на острове св[ятой] Елены, он с особой любовью останавливался на планах низвержения мирового господства англичан. Если верить тем, кто окружал его в последние минуты, то и на смертном одре он строил еще фантастические планы высадки на английский берег. Раньше и лучше других он понял всю тяжесть тех цепей, которые Англия налагает на весь мир, и в интересах всей Европы старался разорвать их *. Нашей нации, продолжает Ирмер, предстоит осуществить великую задачу - сосчитаться с Англией, этим виновником и режиссером мировой войны. Ужасная ответственность за нее падает, в конце концов, на Англию. Куда бы мы ни направили наш руль, мы на всех поворотных путях в море находим Англию с ее заставами на всех сколько-нибудь стратегических пунктах. Они созданы для того, чтобы контролировать мировое производство и мировой обмен и направлять их в желательном для Англии смысле. В Ла-Манше и Гибралтаре, в Мальте и Кипре, в Суэце, Адене и Коломбо, в Сингапуре и Гонконге, в Занзибаре и Китовой бухте, в Ямайке, в Капштате и Сиднее плаванию судов всего мира грозят английские пушки. Можно ли придумать что-либо более тягостное, более унизительное и невыносимое для народов, ведущих морскую торговлю и, прежде всего, для нашей прогрессирующей империи с ее взглядом, устремленном на мировые моря. Автор вспоминает слова, сказанные лордом Пальмерстоном: «Немцы могут спокойно обрабатывать свою землю и плавать в облаках, но для мореплавания у них не хватает гения». Со времени Фридриха Листа мы пришли, пишет он, к сознанию, что навсегда останемся пасынками, пока не будем иметь также доступа к морскому обмену. Вспоминая о величии морских предприятий Бремена и Гамбурга, автор видит в современном стремлении Германии к мировым торговым оборотам возрождение старой германской удали и напоминает англичанам о том времени, когда немецкая Ганза, имея свои склады и конторы в самом Лондоне, владычествовала над английской торговлей задолго до того момента, когда сами англичане задались мыслью о мировой торговле и мировой политике. Указав мимоходом на то, что королева Виктория, в отличие от своего преемника, не преследовала никаких враждебных замыслов по отношению к объединенной Германии, Ирмер считает действительным виновником поворота, сказавшегося в английской политике, Эдуарда VII, действительного выразителя, по его словам, империалистской идеи. Он обвиняет его в противодействии германскому, - вполне мирному - предприятию постройки Багдадской дороги. В этом сказалась вся безразборчивость в средствах, на какую способна национальная зависть, направленная на то, чтобы явно или тайно препятствовать справедливому желанию немцев создать почву для своей хозяйственной деятельности, свободной от английской опеки. Этим же желанием парализовать развивающуюся немецкую торговлю автор объясняет и сближение Англии с Россией, с Россией, ослабленной, при коварном участии Англии, японской войной, и потому сделавшейся безопасной в глазах Англии. Опираясь на нее, Эдуард VII надеялся достигнуть исключения Германии из числа народов, делящих между собой заморские континенты. Заговор против Германии в настоящее время проведен в полной мере, в той Einkreisungspolitik, которая, как железными кольцами, окружила Германию с востока, юга и запада.
* Georg Inner. «Los vom englischer Weltjoch», стр. 5-6. (Прим. М.М. Ковалевского.)
Причины войны 1914-1918 гг.
...Подобно тому, как в прошлом столетии политика руководима была, главным образом, идеей национальности, так точно мировые события текущего столетия стоят, как выражается автор, под знаком империалистической мысли. Империализм призван дать почин, рамки и цель стремлениям отдельных народов к господству. Империализм, это - воля, направленная к обеспечению всемирного господства, стремление мировых держав достигнуть роста, отвечающего потребностям населяющего их племени, их
народного хозяйства. Он имеет в виду предоставить этим мировым державам, сообразно их наличным силам, то или другое участие во владычестве миром и в распоряжении его рынками. Почва, на которой развился империализм новейшего типа, - почва по преимуществу мирового хозяйства. Поэтому и мировые войны, прежде всего - не одно столкновение оружия, но и соперничество из-за мировой торговли. Они ведутся и тогда, когда страны, между которыми они происходят, находятся в мире. Они приобретают более острые формы с того момента, когда «начинают говорить и пушки». Если в старые времена люди хватались за оружие для того, чтобы обеспечить тому или другому народу необходимую ему для пропитания почву, то в настоящее время вооруженные столкновения происходят из-за желания завоевать народу большее или меньшее участие в мировом рынке в самом широком смысле*.
* Der Weitwirtschaftskrieg seine Waffen und seine Ziele. Von Arthur Dix, стр. 3. (Прим. М.М. Ковалевского.)
...В момент объявления войны не вполне ясны были вызвавшие ее к жизни причины. Могло казаться случайным и непредвиденным обстоятельством вмешательство не только России и Франции, но и Англии. На расстоянии же 4-х месяцев со времени открытия военных действий становится все более и более очевидным, что война создана тем психологическим состоянием, какое вызвано было, с одной стороны, более 40 лет поддерживаемым во Франции желанием воссоединить отнятые у нее провинции, с другой, - вековым стремлением России к открытому морю и участию в мировой торговле, наконец, с третьей, - опасением Англии, что Германия вырывает из ее рук господство над морями и, побеждая ее в сфере промышленности и торговли, грозит захватить в близком будущем не только часть английских колоний, но и главнейших рынков, не исключая и тех, которые лежат в самой Англии.
...Двухвековая политика, направленная к освобождению христианских православных и отчасти единокровных нам народностей, послужила на пользу Австрии и ее союзницы Германии, но не доставила нам пока ни серьезных рынков для сбыта наших товаров, ни доступа к южному морю, ни военной поддержки в моменты опасности. Двухвековая политика, направленная к освобождению христианских православных и отчасти единокровных нам народностей, послужила на пользу Австрии и ее союзницы Германии, но не доставила нам пока ни серьезных рынков для сбыта наших товаров, ни доступа к южному морю, ни военной поддержки в моменты опасности.
...Из трех главных участников войны Англия, по-видимому, сражается более других из-за реальных выгод. Она видит в войне восполнение той системы, недопускающей разбора в средствах конкуренции, которой она со времени революционных войн и, можно сказать, еще ранее, со времени успешных столкновений с монархией Людовика XIV и Людовика XV, имела создать свое владычество над морями, свою национальную империю и свое преобладание в мировой торговле. Все те, кто ранее ее стремился к той же цели, начиная с Испании и Португалии, переходя к Голландии и Франции, принуждены были разделить свое владычество над мировой торговлей с странами, промышленный рост которых требовал выхода к международным рынкам. Этот урок истории, по-видимому, не принимается Англией в расчет. Она считает возможным воспользоваться счастливой в ее глазах комбинацией одновременного нападения на Германскую империю с востока и запада для того, чтобы, вмешавшись в войну, добиться выгодного для себя поворота в области мировой торговли.
...Свое положение мирового торговца Англия занимает в значительной степени потому, что играет роль посредника перепродажей чужого товара на континенте, немецкая же вывозная торговля, в пример английской, бельгийской и голландской, занимается отпуском страной производимого товара.
...Война эта, по мнению англичан, своим характером напоминает ту, которую Англия вела с Францией во времена Наполеона. Континентальная система, им задуманная, была направлена к тому, чтобы положить конец опеке, осуществляемой Англией над мировой торговлей. Когда оказалось, что интерес России препятствует ей строго соблюдать эту систему, Наполеон предпринял поход на Москву, заставляя участвовать в нем своих вынужденных союзников. Кто изучал историю, тому должно быть ясно, что смысл наполеоновской политики лежал в борьбе с неограниченным господством Англии на морях, пишет Георг Ирмер; отсюда его поход в Сирию и Египет с надеждой, в случае удачи, двинуться на Индию. Еще будучи первым консулом, он писал персидскому шаху, что имеет в виду борьбу с торговцами на Темзе. Из того же источника вытекли его войны в Испании, ставившие себе задачей отнять у англичан ключ к Средиземному морю - Гибралтар. Отсюда же, наконец, его война с Россией, с целью окружить Англию кольцом континентальной системы... До последнего вздоха, в одиночестве своего заточения на острове св[ятой] Елены, он с особой любовью останавливался на планах низвержения мирового господства англичан. Если верить тем, кто окружал его в последние минуты, то и на смертном одре он строил еще фантастические планы высадки на английский берег. Раньше и лучше других он понял всю тяжесть тех цепей, которые Англия налагает на весь мир, и в интересах всей Европы старался разорвать их *. Нашей нации, продолжает Ирмер, предстоит осуществить великую задачу - сосчитаться с Англией, этим виновником и режиссером мировой войны. Ужасная ответственность за нее падает, в конце концов, на Англию. Куда бы мы ни направили наш руль, мы на всех поворотных путях в море находим Англию с ее заставами на всех сколько-нибудь стратегических пунктах. Они созданы для того, чтобы контролировать мировое производство и мировой обмен и направлять их в желательном для Англии смысле. В Ла-Манше и Гибралтаре, в Мальте и Кипре, в Суэце, Адене и Коломбо, в Сингапуре и Гонконге, в Занзибаре и Китовой бухте, в Ямайке, в Капштате и Сиднее плаванию судов всего мира грозят английские пушки. Можно ли придумать что-либо более тягостное, более унизительное и невыносимое для народов, ведущих морскую торговлю и, прежде всего, для нашей прогрессирующей империи с ее взглядом, устремленном на мировые моря. Автор вспоминает слова, сказанные лордом Пальмерстоном: «Немцы могут спокойно обрабатывать свою землю и плавать в облаках, но для мореплавания у них не хватает гения». Со времени Фридриха Листа мы пришли, пишет он, к сознанию, что навсегда останемся пасынками, пока не будем иметь также доступа к морскому обмену. Вспоминая о величии морских предприятий Бремена и Гамбурга, автор видит в современном стремлении Германии к мировым торговым оборотам возрождение старой германской удали и напоминает англичанам о том времени, когда немецкая Ганза, имея свои склады и конторы в самом Лондоне, владычествовала над английской торговлей задолго до того момента, когда сами англичане задались мыслью о мировой торговле и мировой политике. Указав мимоходом на то, что королева Виктория, в отличие от своего преемника, не преследовала никаких враждебных замыслов по отношению к объединенной Германии, Ирмер считает действительным виновником поворота, сказавшегося в английской политике, Эдуарда VII, действительного выразителя, по его словам, империалистской идеи. Он обвиняет его в противодействии германскому, - вполне мирному - предприятию постройки Багдадской дороги. В этом сказалась вся безразборчивость в средствах, на какую способна национальная зависть, направленная на то, чтобы явно или тайно препятствовать справедливому желанию немцев создать почву для своей хозяйственной деятельности, свободной от английской опеки. Этим же желанием парализовать развивающуюся немецкую торговлю автор объясняет и сближение Англии с Россией, с Россией, ослабленной, при коварном участии Англии, японской войной, и потому сделавшейся безопасной в глазах Англии. Опираясь на нее, Эдуард VII надеялся достигнуть исключения Германии из числа народов, делящих между собой заморские континенты. Заговор против Германии в настоящее время проведен в полной мере, в той Einkreisungspolitik, которая, как железными кольцами, окружила Германию с востока, юга и запада.
* Georg Inner. «Los vom englischer Weltjoch», стр. 5-6. (Прим. М.М. Ковалевского.)