Петр Никитич Ткачев (1844-1886) Сочинения в двух томах, т. 1. М., «Мысль» 1975
Предисловие и примечания к книге Бехера «Рабочий вопрос» 1869 г.
...Бехер, говоря это, забывает, вероятно, каким путем проложили себе дорогу в жизнь принципы 1789 г. Он забывает, что ни одна из трех властей, последовательно заменявших друг друга во Франции, не начинала и не оканчивала своего господства миролюбивым образом. Для уничтожения власти феодалов потребовался терроризм королевской власти; для падения монархии Людовика XVI - терроризм буржуазии. Вообще ни одна радикальная общественная реформа не обходилась до сих пор без насилия и кровавых междоусобий. Поэтому совершенно неосновательно утверждать, как это делает Бехер и вместе с ним очень многие, будто насилие никогда ни к чему не приводило. Конечно, это весьма грустно, грустно, что каждый шаг вперед должен быть куплен ценой человеческой крови, что каждая разумная реформа должна пробиваться с оружием в руках. Но тем не менее это факт, который не решится отрицать никто, знакомый с историей, и который очень легко объясняется некоторыми всеми признанными свойствами человеческой природы. Человек никогда не решится без борьбы, по доброй воле, отдать другому то, чем он привык пользоваться, поступиться тем, что он считает своим неотъемлемым правом, хотя бы это пользование и это право признавались всеми за анахронизм, хотя бы против них стояло все общество. Поэтому мы думаем, что рекомендуемый Бехером так называемый путь мирных реформ, мирного прогресса есть одна из неосуществимейших утопий, которые когда-либо выдумывались человечеством для успокоения своей совести и усыпления своего ума.
Примечание к стр. 380 *
С этим никак нельзя согласиться: изменятся не только лица, но и самая сущность дела. Между тем, что Бехер называет «эксплуатацией пролетариев» и эксплуатацией олигархов и плутократов, нет ни малейшего сходства. Интересы рабочих классов, как мы уже говорили, вполне тождественны с интересами всего общества; все, что им противоречит, противоречит общественному благу; следовательно, чем более мы будем расширять их права, тем сильнее должны подчинять им все другие интересы - интересы олигархов и плутократов, тем разумнее и нормальнее устроятся наши общественные отношения. Напротив, интересы олигархов и плутократов имеют антисоциальный характер, они враждебны труду - этому краеугольному камню общежития, - потому всякое расширение их прав вредно для общества. Их эксплуатация есть эксплуатация труда в пользу тунеядства. Тогда как эксплуатация рабочих есть эксплуатация тунеядства в пользу труда. Что же тут общего?
* Противник пролетарской революции Бехер утверждал, что «своевременное решение рабочего вопроса уничтожит опасность, которой грозит всему обществу борьба между имущими и неимущими, борьба, которая должна окончиться победой пролетариев. Победа эта приведет к тому только: одна эксплуатация, эксплуатация олигархов и плутократов заменится другой эксплуатацией пролетариев, переменятся лица, но сущность дела останется все та же».
Утопическое государство буржуазии (Эмиль Жирарден и его философия) 1869 г.
Философия права буржуазии резюмируется, как мы видели, в следующей несложной формуле: право есть сила, сила есть богатство, деньги, или, выражаясь более точным языком, капитал. Таким образом, деньги, капитал - это право, и нет, и не может быть другого права, кроме права капитала. Ведь капитал есть воплощение силы буржуазии, а сила буржуазии есть воплощение силы вообще, т. е. права вообще, права всех людей, всего человечества. Закон юридический, закон правовой совпадает с законом капитала, с законом экономическим; Фемида становится Меркурием, а Меркурий - Фемидой; известное изречение старых римских юристов: «Да погибнет мир, лишь бы жила правда» - превращается на языке буржуа в не менее известную вокабулу: «Да погибнет мир, лишь бы жив был капитал».
...Принцип движимого капитала - капитала буржуазии,- как уже указывает само его определение, есть движение, беспрерывное, безостановочное движение, не знающее никаких преград, никаких границ, не подчиняющееся никакому внешнему закону, никакому авторитету, само себя определяющее, само себя регулирующее, т. е. безусловно, абсолютно свободное. Таким образом, безграничная свобода есть основной принцип закона капитала,* а следовательно, он должен сделаться и основным принципом закона права, т. е. того закона, которым определяется и обусловливается юридическая и государственная организация общества. Такова логическая последовательность буржуазной философии, в которой она, однако, редко отдает себе отчет и которая, в сущности говоря, есть не столько последовательность буржуазного ума, сколько последовательность буржуазной жизни. В жизни всякий экономический принцип не иначе может осуществляться, как только в какой-нибудь соответствующей его сущности юридической формуле. Капитал может осуществить свою свободу только в обществе юридически свободных и равноправных граждан. Неравноправность затрудняет свободу его движения, подобно тому как неровная поверхность затрудняет и парализует движение катящегося по ней тела. Недостаток юридической свободы лица, ставя его и его имущество под опеку той или другой власти, дает этой власти постоянный повод вмешиваться в имущественные, экономические отношения граждан, т. е. опять-таки стесняет свободу капитала, подчиняя его внешнему авторитету, внешнему регулированию.
* В статье «Барды французской буржуазии» Ткачев так характеризовал этот принцип: «Итак, полная, безусловная свобода человеческой личности, как неизбежный результат совокупности всех тех свобод, при которых только и может процветать капитал, расширяться и развиваться современная промышленность, - эта полная, безусловная, безграничная свобода человеческой личности, т. е. полный, безусловный, безграничный индивидуализм - вот истинная, глубокая, настоятельная потребность буржуазии. Буржуазия, конечно, очень хорошо понимает, что свободная конкуренция может быть для нее опасностью только при безусловном равенстве борющихся сил, что безграничная свобода личности, что безграничное развитие индивидуализма могут быть для нее подозрительными только при доставлении всем и каждому равных материальных средств для своего развития и пользования своей свободой; она знает очень хорошо, что в современной промышленности такое равенство совершенно немыслимо и что поэтому требуемая ею безусловная свобода и безграничность личных индивидуальных прав человека для большинства людей останется требованием чисто формальным, утопическим, что только для нее одной оно имеет действительное, реальное значение, что только она одна извлечет из него всю ту пользу, какую можно из него извлечь. Зная и понимая все это, она мужественно распинается за свободу и без малейшей боязни апеллирует к интересам всего человечества. Из свободы она сделала себе какой-то кумир, которому не устает кланяться и распевать гимны; «индивидуализм» - ее девиз, в котором содержится вся ее мудрость, вся ее философия, все ее желания, все ее идеалы и виды на будущее» (II, 10).
...Бехер, говоря это, забывает, вероятно, каким путем проложили себе дорогу в жизнь принципы 1789 г. Он забывает, что ни одна из трех властей, последовательно заменявших друг друга во Франции, не начинала и не оканчивала своего господства миролюбивым образом. Для уничтожения власти феодалов потребовался терроризм королевской власти; для падения монархии Людовика XVI - терроризм буржуазии. Вообще ни одна радикальная общественная реформа не обходилась до сих пор без насилия и кровавых междоусобий. Поэтому совершенно неосновательно утверждать, как это делает Бехер и вместе с ним очень многие, будто насилие никогда ни к чему не приводило. Конечно, это весьма грустно, грустно, что каждый шаг вперед должен быть куплен ценой человеческой крови, что каждая разумная реформа должна пробиваться с оружием в руках. Но тем не менее это факт, который не решится отрицать никто, знакомый с историей, и который очень легко объясняется некоторыми всеми признанными свойствами человеческой природы. Человек никогда не решится без борьбы, по доброй воле, отдать другому то, чем он привык пользоваться, поступиться тем, что он считает своим неотъемлемым правом, хотя бы это пользование и это право признавались всеми за анахронизм, хотя бы против них стояло все общество. Поэтому мы думаем, что рекомендуемый Бехером так называемый путь мирных реформ, мирного прогресса есть одна из неосуществимейших утопий, которые когда-либо выдумывались человечеством для успокоения своей совести и усыпления своего ума.
Примечание к стр. 380 *
С этим никак нельзя согласиться: изменятся не только лица, но и самая сущность дела. Между тем, что Бехер называет «эксплуатацией пролетариев» и эксплуатацией олигархов и плутократов, нет ни малейшего сходства. Интересы рабочих классов, как мы уже говорили, вполне тождественны с интересами всего общества; все, что им противоречит, противоречит общественному благу; следовательно, чем более мы будем расширять их права, тем сильнее должны подчинять им все другие интересы - интересы олигархов и плутократов, тем разумнее и нормальнее устроятся наши общественные отношения. Напротив, интересы олигархов и плутократов имеют антисоциальный характер, они враждебны труду - этому краеугольному камню общежития, - потому всякое расширение их прав вредно для общества. Их эксплуатация есть эксплуатация труда в пользу тунеядства. Тогда как эксплуатация рабочих есть эксплуатация тунеядства в пользу труда. Что же тут общего?
* Противник пролетарской революции Бехер утверждал, что «своевременное решение рабочего вопроса уничтожит опасность, которой грозит всему обществу борьба между имущими и неимущими, борьба, которая должна окончиться победой пролетариев. Победа эта приведет к тому только: одна эксплуатация, эксплуатация олигархов и плутократов заменится другой эксплуатацией пролетариев, переменятся лица, но сущность дела останется все та же».
Утопическое государство буржуазии (Эмиль Жирарден и его философия) 1869 г.
Философия права буржуазии резюмируется, как мы видели, в следующей несложной формуле: право есть сила, сила есть богатство, деньги, или, выражаясь более точным языком, капитал. Таким образом, деньги, капитал - это право, и нет, и не может быть другого права, кроме права капитала. Ведь капитал есть воплощение силы буржуазии, а сила буржуазии есть воплощение силы вообще, т. е. права вообще, права всех людей, всего человечества. Закон юридический, закон правовой совпадает с законом капитала, с законом экономическим; Фемида становится Меркурием, а Меркурий - Фемидой; известное изречение старых римских юристов: «Да погибнет мир, лишь бы жила правда» - превращается на языке буржуа в не менее известную вокабулу: «Да погибнет мир, лишь бы жив был капитал».
...Принцип движимого капитала - капитала буржуазии,- как уже указывает само его определение, есть движение, беспрерывное, безостановочное движение, не знающее никаких преград, никаких границ, не подчиняющееся никакому внешнему закону, никакому авторитету, само себя определяющее, само себя регулирующее, т. е. безусловно, абсолютно свободное. Таким образом, безграничная свобода есть основной принцип закона капитала,* а следовательно, он должен сделаться и основным принципом закона права, т. е. того закона, которым определяется и обусловливается юридическая и государственная организация общества. Такова логическая последовательность буржуазной философии, в которой она, однако, редко отдает себе отчет и которая, в сущности говоря, есть не столько последовательность буржуазного ума, сколько последовательность буржуазной жизни. В жизни всякий экономический принцип не иначе может осуществляться, как только в какой-нибудь соответствующей его сущности юридической формуле. Капитал может осуществить свою свободу только в обществе юридически свободных и равноправных граждан. Неравноправность затрудняет свободу его движения, подобно тому как неровная поверхность затрудняет и парализует движение катящегося по ней тела. Недостаток юридической свободы лица, ставя его и его имущество под опеку той или другой власти, дает этой власти постоянный повод вмешиваться в имущественные, экономические отношения граждан, т. е. опять-таки стесняет свободу капитала, подчиняя его внешнему авторитету, внешнему регулированию.
* В статье «Барды французской буржуазии» Ткачев так характеризовал этот принцип: «Итак, полная, безусловная свобода человеческой личности, как неизбежный результат совокупности всех тех свобод, при которых только и может процветать капитал, расширяться и развиваться современная промышленность, - эта полная, безусловная, безграничная свобода человеческой личности, т. е. полный, безусловный, безграничный индивидуализм - вот истинная, глубокая, настоятельная потребность буржуазии. Буржуазия, конечно, очень хорошо понимает, что свободная конкуренция может быть для нее опасностью только при безусловном равенстве борющихся сил, что безграничная свобода личности, что безграничное развитие индивидуализма могут быть для нее подозрительными только при доставлении всем и каждому равных материальных средств для своего развития и пользования своей свободой; она знает очень хорошо, что в современной промышленности такое равенство совершенно немыслимо и что поэтому требуемая ею безусловная свобода и безграничность личных индивидуальных прав человека для большинства людей останется требованием чисто формальным, утопическим, что только для нее одной оно имеет действительное, реальное значение, что только она одна извлечет из него всю ту пользу, какую можно из него извлечь. Зная и понимая все это, она мужественно распинается за свободу и без малейшей боязни апеллирует к интересам всего человечества. Из свободы она сделала себе какой-то кумир, которому не устает кланяться и распевать гимны; «индивидуализм» - ее девиз, в котором содержится вся ее мудрость, вся ее философия, все ее желания, все ее идеалы и виды на будущее» (II, 10).