социально-политических кризисов первой половины ХХ века (между либерализмом, коммунизмом и национал-социализмом).
Предисловие
...Многочисленные примеры участия биологов в уничтожении людей
подтвердили трактовку национал-социализма как доминирования целенаправленных действий, свободных от моральных обязательств. Однако, насколько связано подобное освобождение от морали с духом свободы самого научного поиска, ещё предстоит исследовать. Вместе с тем, уже ясно, что мероприятия по рациональному планированию общества, включая политику расовой гигиены, берут свое начало в гуманитарных науках, зародившихся на грани веков, когда во многих отраслях биологического знания, по словам одного из протагонистов «немецкой биологии» Э. Лемана, формировалась научная «основа национал-социалистического мышления». Речь шла, прежде всего, об эволюционной теории, антропологии, генетике и медицине, концепции, постулаты и факты которых вошли в парадигму расовой гигиены. Суть её заключалась в проведении селективных мероприятий на базе оценки общественной значимости наследственных признаков и медико-биологических норм. Интерпретация общества как некого «народного тела», «генофонда» и попытки его разумно организовать, с одной стороны, вырастали из медико-терапевтических мероприятий, а с другой стороны, базировались на вере в возможность генетически обоснованного и рационально осуществляемого контроля над размножением человека вплоть до вмешательства в сами процессы наследственности. Генетико-селекционные мероприятия по учету, отбору и уничтожению носителей тех или иных свойств можно было осуществить в особых политических, социальных и культурных условиях. Их набор стал возможен лишь при национал-социализме и наиболее ярко проявился в мерах по умерщвлению больных.
...Попытки оправдать или реанимировать идеологию национал-социализма - это, прежде всего, акция, направленная против России и ее культурообразующего народа как главного противника национал-социалистического Третьего рейха и его геополитических планов. Один из плакатов, развешенных гитлеровцами на оккупированной территории СССР, звучал следующим образом: «Мы живем для того, чтобы убить русского». Жаль, что это не рассказывают десяткам тысяч русских подростков те, кто выводит их на улицы с нацистской символикой*. А о судьбе главного союзника Гитлера - Э. Рёма, приведшего Гитлера к власти при помощи штурмовых отрядов и убитого вместе со всеми своими ближайшими сотрудниками через год по его же приказу, пусть помнят те, кто готов проложить дорогу очередным фюрерам**.
* Следовало бы им знать и о том, что сторонники концепции превосходства «тевтонской» или «нордической» расы считали славян стоящими гораздо ниже в расовом и культурном отношении. Так, согласно иммиграционным законам 1903 и 1907 гг., принятым в США под давлением приверженцев этой концепции, переселенцы славянского происхождения, вместе с евреями и выходцами из прибалтийских губерний России, были отнесены к четвертой (последней) категории национальностей, эмиграция которых в США является нежелательной, а натурализация должна проходить ускоренными темпами под жестким контролем. Иммиграционный закон 1917 г. положил начало серии ограничительных актов, закрывшим путь в США многим категориям россиян, включая и деятелей науки. См.: Ульянкина Т.И. «В целях сохранения национальной русской науки…» // ВИЕТ. 2006. № 1. С. 96-97.
** … У десятков миллионов людей на оккупированных территориях в 1941-1944 гг. также был и опыт жизни при национал-социалистах. Но при тотальном недоверии к властным структурам и их идеологам всякая правда о преступлениях национал-социалистов воспринимается теперь многими как остатки коммунистической пропаганды или происки сионистов. Практически малоизвестно, что из 13,5 млн. мирных жителей СССР (7,2 млн. уничтожены карательными отрядами, 2,7 - скончались на принудительных работах в Германии, 3,6 млн. умерли от голода на оккупированной территории) евреев было 1,5 млн., а остальные 12 млн. человек в основном белорусы и русские.
...Я буду рад, если книга заставит и ученых задуматься об оправданности их претензий быть советчиками политиков, жаждущих строить светлое будущее на костях современных поколений, и не обольщаться иллюзиями быстрого решения сложнейших социально-политических проблем путем внедрения непроверенных методов и концепций в хозяйственную и общественно-политическую практику. Понимая всю иллюзорность подобных надежд, очень хочу верить, что хотя бы научное сообщество попробует извлекать уроки из своего прошлого, т. е. из истории науки.