Бернард де Мандевиль (1670 - 1733) Басня о пчелах. (1705-1729)
Бернард Мандевиль и его «Басня о пчелах» (Б. Е. Мееровский)
...Вместе с тем в этике Гоббса содержались положения, свидетельствующие о том, что английский мыслитель подходил к выявлению относительности моральных норм, их изменчивости. Люди различаются между собой в понимании добра и зла, указывал Гоббс, поскольку «каждый человек отличается от другого но складу характера и вкусам». Он обращал внимание на то, что представления о добре и зле могут меняться даже у одного и того же человека: «И одно время он хвалит, т. е. называет добром, то, что в другое время он хулит и называет злом». Наконец, Гоббс заявлял, что «не существует абсолютного добра, лишенного всякого отношения к чему-либо или к кому-либо». Это было прямым вызовом религиозной морали, объявившей всеблагость бога синонимом абсолютного добра. Такова была в общих чертах этика Гоббса.
...При этом Локк различал три рода нравственных правил, или законов: божественные (по которым судят о том, являются ли поступки людей греховными или благочестивыми), гражданские (которые служат мерилом преступления или законности) и законы общественного мнения (которые выступают мерилом добродетели и порока).
Гоббс, как уже говорилось, объявлял естественные (моральные) законы одновременно и гражданскими, а государственную власть превращал в единственный гарант соблюдения этих законов. Для Локка же мораль и право не совпадают полностью по своему содержанию. Не гражданские законы, а законы общественного мнения являются, но нему, подлинным критерием нравственности. Они не имеют юридической силы, а устанавливаются «по скрытому и молчаливому согласию» людей.
...Буржуазная революция 1688-1689 гг. поставила у власти в Англии «наживал из землевладельцев и капиталистов»*. Заключив взаимовыгодный компромисс, господствующие классы получили дополнительные возможности дли обогащения, укрепления своих экономических и политических позиций. «Политические трофеи - доходные и теплые местечки - оставлялись в руках знатных дворян-землевладельцев при условии, что они в достаточной мере будут соблюдать экономические интересы финансового, промышленного и торгового среднего класса»**. И хотя английская буржуазия не могла рассчитывать на ведущую роль в политической жизни страны, она вполне была удовлетворена своим положением. Земельная аристократия со своей стороны прекрасно понимала, «что ее собственное экономическое процветание неразрывно связано с процветанием промышленного и торгового среднего класса»**.
Но каким путем обеспечивалось это процветание? Для буржуазии существовал только один путь: усиление эксплуатации трудящихся. Купец или фабрикант, писал Ф. Энгельс, был движим лишь одной заботой по отношению к своим рабочим: «ему нужно было выжимать из них возможно большее количество труда возможно лучшего качества»**. Однако английский буржуа хотел оставаться при этом вполне добропорядочным. К тому же он был религиозен, а религия требовала от него не только благочестия, но и «любви к ближнему», милосердия к тем самым «низшим сословиям», которые им безжалостно угнетались.
В этом кроется источник поразительного ханжества буржуазии Англии, составлявшего отличительную черту британской «респектабельности». Как известно, именно на эту черту английской буржуазии неоднократно обращали внимание основоположники марксизма. И Мандевиль был одним из первых, кто решился сорвать маску с буржуазной респектабельности, разоблачить лицемерие и ханжество правящих классов, выявить подлинные, тщательно скрываемые мотивы поведения преуспевающих буржуа, которые, участвуя в эксплуатации и подавлении «огромной производящей народной массы», изображали себя образцом нравственности и набожности.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 735.
** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 310.
...Как мы видим вновь, речь шла у Мандевиля не о «природной добродетели», а о благоприобретенной, воспринятой людьми под влиянием извне. При этом автор «Басни» обращал внимание на тесную связь морали и политики. Мандевиль неоднократно подчеркивал, что мораль была создана по инициативе и в интересах политиков. С помощью изобретенной ими нравственности властолюбивые правители, писал он, не только могли «извлекать для себя большие выгоды», но н стали управлять «огромным количеством людей с большей легкостью и безопасностью».
...Вместе с тем в этике Гоббса содержались положения, свидетельствующие о том, что английский мыслитель подходил к выявлению относительности моральных норм, их изменчивости. Люди различаются между собой в понимании добра и зла, указывал Гоббс, поскольку «каждый человек отличается от другого но складу характера и вкусам». Он обращал внимание на то, что представления о добре и зле могут меняться даже у одного и того же человека: «И одно время он хвалит, т. е. называет добром, то, что в другое время он хулит и называет злом». Наконец, Гоббс заявлял, что «не существует абсолютного добра, лишенного всякого отношения к чему-либо или к кому-либо». Это было прямым вызовом религиозной морали, объявившей всеблагость бога синонимом абсолютного добра. Такова была в общих чертах этика Гоббса.
...При этом Локк различал три рода нравственных правил, или законов: божественные (по которым судят о том, являются ли поступки людей греховными или благочестивыми), гражданские (которые служат мерилом преступления или законности) и законы общественного мнения (которые выступают мерилом добродетели и порока).
Гоббс, как уже говорилось, объявлял естественные (моральные) законы одновременно и гражданскими, а государственную власть превращал в единственный гарант соблюдения этих законов. Для Локка же мораль и право не совпадают полностью по своему содержанию. Не гражданские законы, а законы общественного мнения являются, но нему, подлинным критерием нравственности. Они не имеют юридической силы, а устанавливаются «по скрытому и молчаливому согласию» людей.
...Буржуазная революция 1688-1689 гг. поставила у власти в Англии «наживал из землевладельцев и капиталистов»*. Заключив взаимовыгодный компромисс, господствующие классы получили дополнительные возможности дли обогащения, укрепления своих экономических и политических позиций. «Политические трофеи - доходные и теплые местечки - оставлялись в руках знатных дворян-землевладельцев при условии, что они в достаточной мере будут соблюдать экономические интересы финансового, промышленного и торгового среднего класса»**. И хотя английская буржуазия не могла рассчитывать на ведущую роль в политической жизни страны, она вполне была удовлетворена своим положением. Земельная аристократия со своей стороны прекрасно понимала, «что ее собственное экономическое процветание неразрывно связано с процветанием промышленного и торгового среднего класса»**.
Но каким путем обеспечивалось это процветание? Для буржуазии существовал только один путь: усиление эксплуатации трудящихся. Купец или фабрикант, писал Ф. Энгельс, был движим лишь одной заботой по отношению к своим рабочим: «ему нужно было выжимать из них возможно большее количество труда возможно лучшего качества»**. Однако английский буржуа хотел оставаться при этом вполне добропорядочным. К тому же он был религиозен, а религия требовала от него не только благочестия, но и «любви к ближнему», милосердия к тем самым «низшим сословиям», которые им безжалостно угнетались.
В этом кроется источник поразительного ханжества буржуазии Англии, составлявшего отличительную черту британской «респектабельности». Как известно, именно на эту черту английской буржуазии неоднократно обращали внимание основоположники марксизма. И Мандевиль был одним из первых, кто решился сорвать маску с буржуазной респектабельности, разоблачить лицемерие и ханжество правящих классов, выявить подлинные, тщательно скрываемые мотивы поведения преуспевающих буржуа, которые, участвуя в эксплуатации и подавлении «огромной производящей народной массы», изображали себя образцом нравственности и набожности.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 735.
** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 310.
...Как мы видим вновь, речь шла у Мандевиля не о «природной добродетели», а о благоприобретенной, воспринятой людьми под влиянием извне. При этом автор «Басни» обращал внимание на тесную связь морали и политики. Мандевиль неоднократно подчеркивал, что мораль была создана по инициативе и в интересах политиков. С помощью изобретенной ими нравственности властолюбивые правители, писал он, не только могли «извлекать для себя большие выгоды», но н стали управлять «огромным количеством людей с большей легкостью и безопасностью».