Клод Адриан Гельвеций (1715-1771) Сочинения в двух томах Том II. М., «Мысль», 1974
«О человеке» (1769)
Раздел VII. Добродетели и счастье народа - следствие не святости его религии, но мудрости его законов
Глава V. Государство иезуитов
...Иезуиты поняли это, и, гордясь страхом, внушаемым их главой, они позаботились о том, чтобы обеспечить себе преданность этого грозного человека. Для этого они решили, что, если по лености или каким-нибудь иным мотивам генерал предал бы интересы общества, он должен бы стать предметом его презрения и страшиться его мести. Пусть назовут какое-нибудь правительство, где интересы главы и подданных были бы столь взаимны и столь тесно связаны между собою. Не удивительно потому, что, владея столь скромными на внешний вид средствами, общество достигло в короткий срок такого могущества.
Его могущество было результатом формы его организации.
Глава Χ. О моменте, когда интересы иезуитов требуют от них великого покушения
Предположим, что влияние иезуитов падает. Они ожидают от нового правительства большей милости, чем от существующего правительства; доброта же царствующего государя и могущество при дворе партии изуверов гарантируют им безнаказанность. Тогда они начинают замышлять свои гнусные планы. Они подготавливают граждан к большим событиям; они разжигают в них пагубные страсти; они пугают воображение либо предсказанием близкого конца мира, как это они делали прежде, либо заявлениями, что религия пришла в упадок. Когда под влиянием этих идей начинается брожение умов, когда иезуиты воспламеняют умы н становятся предметом общих разговоров, тогда они начинают искать отчаянного человека, оружие которого направляется их честолюбием.
...Иезуит знает, кроме того, что когда преступление совершено, то нет ничего более трудного, чем уличить в этом его организацию; расточая средства и угрозы и выдавая себя за жертву клеветы, она всегда сможет набросить на самые тяжкие злодеяния мрак, благоприятный для иезуитов, которые желают, чтобы их подозревали в великом преступлении, ибо от этого они становятся еще более страшными, но не желают, чтобы их в нем уличили, ибо от этого они стали бы слишком гнусными.
...Таким образом, сама форма организации иезуитов объясняет причину внушаемого ими страха и уважения; она объясняет, почему со времени возникновения этого ордена нет такой религиозной войны, нет таких переворотов, убийств государей в Китае, Эфиопии, Голландии, Франции, Англии, Португалии, Женеве и т. д., где иезуиты не принимали бы большего или меньшего участия.
...Послушание монаха по отношению к своему старшему всегда будет делать последнего грозным. Если он прикажет совершить убийство, то его приказание выполняется. Какой монах решится воспротивиться его распоряжениям? Сколько средств имеется у старшего заставить себя слушаться! Чтобы познакомиться с этими средствами, просмотрим бегло устав капуцинов.
Папа Климент (4, ubi supra, cap. 6 § 24) говорит: «Инок должен исповедоваться лишь у другого инока, за исключением случая абсолютной необходимости». Он говорит далее (ubi supra, cap. 6, § 8): «Если, находясь в тюрьме, инок, удрученный своими узами, захочет исповедаться монаху своего ордена, то просьба его будет удовлетворена лишь в том случае, когда надзиратель сочтет возможным доставить ему это утешение и эту милость. Монах может причащаться на пасхе лишь с разрешения старшего и всегда в лазарете или в каком-нибудь другом потайном месте».
Он прибавляет к этому (ubi supra, cap. 6, § 10): «За тяжкие преступления иноков да сжигают живыми. За другие преступления их следует раздевать донага, привязывать и нещадно бить в три приема по желанию отца-настоятеля. Давать им лишь небольшое количество хлеба сокрушения и воды горести».
«За ужасное преступление отец-настоятель вправе придумать такой род пытки, какой он захочет». Он говорит (ubi supra, cap. 6, § 2): «Если железо, огонь, бичи, жажда, темница, отказ в таинствах окажутся недостаточными, чтобы наказать инока или заставить его признаться в преступлении, в котором его обвиняют, то отец-настоятель вправе придумать такой род пытки, какой он захочет, не называя ему доносчиков и свидетелей, если только это не очень важный монах. Действительно, было бы непристойно подвергать пытке (исключая неслыханное преступление) какого-нибудь отца, который оказал большие услуги ордену».
Наконец, он прибавляет (ubi supra, cap. 6, § 3): «Инок, который обратился к суду белого духовенства, как, например, епископский суд, да будет наказан по желанию генерала или провинциала, а инок, который сознается на исповеди в своем грехе или уличен в нем, да будет, несмотря на апелляцию, предварительно наказан, хотя окончательное судебное решение будет вынесено впоследствии, если его апелляция обоснованна».
При подобном уставе нет ни одного монаха, из которого папа, церковь и генерал не могли бы сделать цареубийцы. Нет таких начальников, которым государь мог бы дать подобную власть над их подчиненными. Какое ослепление со стороны государей подвергать таким образом невинных людей самым жестоким наказаниям, а себя самих такой опасности!
...Всякая монашеская организация страдает одним коренным недостатком - отсутствием реальной власти. Власть монахов основывается на невежестве и безумии людей. Но со временем человеческая мысль становится просвещенной или во всяком случае должна изменить форму своего безумия. Поэтому иезуиты, предвидя это, захотели соединить в своих руках светскую власть с духовной. Они хотели иметь возможность устрашить своими армиями государей, которых нельзя испугать кинжалом пли ядом. С этой целью они заложили уже в Парагвае и Калифорнии основы новых государств.
...Ложные принципы морали опасны лишь тогда, когда они становятся законом.
...Наконец, это общество прославилось бесчисленными убийствами. Это общество состоит из трезвых людей и для увеличения числа своих сторонников предоставляет покровительство, кредит, богатство своим друзьям и угрожает преследованиями, бедствиями и смертью своим врагам.
Раздел VII. Добродетели и счастье народа - следствие не святости его религии, но мудрости его законов
Глава V. Государство иезуитов
...Иезуиты поняли это, и, гордясь страхом, внушаемым их главой, они позаботились о том, чтобы обеспечить себе преданность этого грозного человека. Для этого они решили, что, если по лености или каким-нибудь иным мотивам генерал предал бы интересы общества, он должен бы стать предметом его презрения и страшиться его мести. Пусть назовут какое-нибудь правительство, где интересы главы и подданных были бы столь взаимны и столь тесно связаны между собою. Не удивительно потому, что, владея столь скромными на внешний вид средствами, общество достигло в короткий срок такого могущества.
Его могущество было результатом формы его организации.
Глава Χ. О моменте, когда интересы иезуитов требуют от них великого покушения
Предположим, что влияние иезуитов падает. Они ожидают от нового правительства большей милости, чем от существующего правительства; доброта же царствующего государя и могущество при дворе партии изуверов гарантируют им безнаказанность. Тогда они начинают замышлять свои гнусные планы. Они подготавливают граждан к большим событиям; они разжигают в них пагубные страсти; они пугают воображение либо предсказанием близкого конца мира, как это они делали прежде, либо заявлениями, что религия пришла в упадок. Когда под влиянием этих идей начинается брожение умов, когда иезуиты воспламеняют умы н становятся предметом общих разговоров, тогда они начинают искать отчаянного человека, оружие которого направляется их честолюбием.
...Иезуит знает, кроме того, что когда преступление совершено, то нет ничего более трудного, чем уличить в этом его организацию; расточая средства и угрозы и выдавая себя за жертву клеветы, она всегда сможет набросить на самые тяжкие злодеяния мрак, благоприятный для иезуитов, которые желают, чтобы их подозревали в великом преступлении, ибо от этого они становятся еще более страшными, но не желают, чтобы их в нем уличили, ибо от этого они стали бы слишком гнусными.
...Таким образом, сама форма организации иезуитов объясняет причину внушаемого ими страха и уважения; она объясняет, почему со времени возникновения этого ордена нет такой религиозной войны, нет таких переворотов, убийств государей в Китае, Эфиопии, Голландии, Франции, Англии, Португалии, Женеве и т. д., где иезуиты не принимали бы большего или меньшего участия.
...Послушание монаха по отношению к своему старшему всегда будет делать последнего грозным. Если он прикажет совершить убийство, то его приказание выполняется. Какой монах решится воспротивиться его распоряжениям? Сколько средств имеется у старшего заставить себя слушаться! Чтобы познакомиться с этими средствами, просмотрим бегло устав капуцинов.
Папа Климент (4, ubi supra, cap. 6 § 24) говорит: «Инок должен исповедоваться лишь у другого инока, за исключением случая абсолютной необходимости». Он говорит далее (ubi supra, cap. 6, § 8): «Если, находясь в тюрьме, инок, удрученный своими узами, захочет исповедаться монаху своего ордена, то просьба его будет удовлетворена лишь в том случае, когда надзиратель сочтет возможным доставить ему это утешение и эту милость. Монах может причащаться на пасхе лишь с разрешения старшего и всегда в лазарете или в каком-нибудь другом потайном месте».
Он прибавляет к этому (ubi supra, cap. 6, § 10): «За тяжкие преступления иноков да сжигают живыми. За другие преступления их следует раздевать донага, привязывать и нещадно бить в три приема по желанию отца-настоятеля. Давать им лишь небольшое количество хлеба сокрушения и воды горести».
«За ужасное преступление отец-настоятель вправе придумать такой род пытки, какой он захочет». Он говорит (ubi supra, cap. 6, § 2): «Если железо, огонь, бичи, жажда, темница, отказ в таинствах окажутся недостаточными, чтобы наказать инока или заставить его признаться в преступлении, в котором его обвиняют, то отец-настоятель вправе придумать такой род пытки, какой он захочет, не называя ему доносчиков и свидетелей, если только это не очень важный монах. Действительно, было бы непристойно подвергать пытке (исключая неслыханное преступление) какого-нибудь отца, который оказал большие услуги ордену».
Наконец, он прибавляет (ubi supra, cap. 6, § 3): «Инок, который обратился к суду белого духовенства, как, например, епископский суд, да будет наказан по желанию генерала или провинциала, а инок, который сознается на исповеди в своем грехе или уличен в нем, да будет, несмотря на апелляцию, предварительно наказан, хотя окончательное судебное решение будет вынесено впоследствии, если его апелляция обоснованна».
При подобном уставе нет ни одного монаха, из которого папа, церковь и генерал не могли бы сделать цареубийцы. Нет таких начальников, которым государь мог бы дать подобную власть над их подчиненными. Какое ослепление со стороны государей подвергать таким образом невинных людей самым жестоким наказаниям, а себя самих такой опасности!
...Всякая монашеская организация страдает одним коренным недостатком - отсутствием реальной власти. Власть монахов основывается на невежестве и безумии людей. Но со временем человеческая мысль становится просвещенной или во всяком случае должна изменить форму своего безумия. Поэтому иезуиты, предвидя это, захотели соединить в своих руках светскую власть с духовной. Они хотели иметь возможность устрашить своими армиями государей, которых нельзя испугать кинжалом пли ядом. С этой целью они заложили уже в Парагвае и Калифорнии основы новых государств.
...Ложные принципы морали опасны лишь тогда, когда они становятся законом.
...Наконец, это общество прославилось бесчисленными убийствами. Это общество состоит из трезвых людей и для увеличения числа своих сторонников предоставляет покровительство, кредит, богатство своим друзьям и угрожает преследованиями, бедствиями и смертью своим врагам.