Куно Фишер (1821-1907) Иммануил Кант и его учение - СПб. 1906
Часть вторая. Книга четвертая. Критика кантовской философии
Глава первая. Кантовская философия как учение о познании
III. Учение о вещах в себе
1. Чувственность чистого разума
Субъект познания не находится во времени и пространстве, а время и пространство находятся в нем, поэтому весь мир во времени и пространстве есть только явление или представление, он всецело феноменален и идеален. В этом учении состоит трансцендентальный идеализм, обосновывающий и характеризующий теорию познания Канта. Если бы в субъекте познания не было ничего дано, а все было бы произведено через него, то мир явлений был бы весь, без остатка, его творением; тогда его понятия были бы непосредственными созерцаниями, его познавательная способность состояла бы в созерцательном мышлении, то есть в интуитивном рассудке или в интеллектуальном созерцании, тотчас же уясняющем в виде предмета или вещи то, что оно производит. Здесь познание и творение вполне идентичны, здесь нет различия между чувственностью и рассудком, созерцанием и мышлением, предметами и понятиями, явлениями и вещами в себе.
Такая познавательная способность возможна и мыслима сама по себе, но это не наша способность; наша не создает вещей, а развивается и развивает свои объекты. Кант неоднократно и настоятельнейшим образом доказывал, что наш рассудок дискурсивен, а не интуитивен, наше созерцание чувственно, а не интеллектуально: поэтому он тщательно различал чувственность и рассудок и объяснял человеческое познание тем, что мы производим явления и их познание (опыт) из материи впечатлений и ощущений, которые имеют и сохраняют характер данного.
...Поэтому наша способность созерцания не интеллектуальна, а чувственна, наш рассудок не интуитивен, а дискурсивен, т. е. воспринимаемые им созерцания он должен схватывать по частям, соединяя одну часть с другою, сравнивая одно созерцание с другим и переходя от созерцаний к понятиям посредством связывания и суждения.
Поэтому объекты нашего познающего разума не вполне его продукты, они образуются из материи и формы, первая дана ему, вторая дается или прибавляется через него; поэтому наше познание вещей (объектов) состоит в постепенном опыте, оно не готово сразу, оно возникает и развивается; мы должны представлять себе наши объекты один за другим и потому один наряду с другим, ибо в простом следовании ничто не удерживается, а следовательно, ничто и не может быть представлено: поэтому время и пространство суть основные условия нашего представления.
...Единственное чувственно-разумное существо, которое мы знаем, это мы сами. Поэтому чувственный разум для нас тождествен с человеческим. Так как к чистому разуму, который Кант исследует в своей критике, принадлежит чувственность, то этот единственно известный нам разум он называет человеческим.
...Выслушаем по этому поводу самого философа. В самом начале своей трансцендентальной эстетики он прямо говорит: "способность получать представления (восприимчивость) посредством нашего аффицирования предметами называется чувственностью. Итак, посредством чувственности нам даются предметы, она одна доставляет нам созерцания; рассудком же они мыслятся, и из него возникают понятия". "Действие предмета на способность представления, поскольку предмет аффицирует нас, есть ощущение. Созерцание, которое относится посредством ощущения к предмету, называется эмпирическим. Неопределенный предмет эмпирического созерцания называется явлением. То в явлении, что соответствует ощущению, я называю его материей; но то, благодаря чему многообразное в явлении располагается в известных соотношениях, я называю формой явления. Так как то, в чем ощущения единственно могут располагаться и заключаться в определенные формы, не может быть само в свою очередь явлением, то хотя материя всех явлений дана нам лишь а posteriori, форма же их должна лежать готовой а priori в душе и потому может быть рассматриваема обособлено от всех явлений".
...Нечто, производящее впечатления, которые мы воспринимаем, нечто, лежащее в основании нашей чувственности и потому в основании самого свойства нашего познающего разума, а следовательно, и явлений, и всего чувственного мира и именно в силу этого не могущее быть ни чувственным, ни явлением, ни объектом познания. Этот "сверхчувственный субстрат" Кант называет "вещью в себе", обозначая этим тот трансцендентальный x, который критика разума принимает в расчет и который она вынуждена принять в расчет из указанных оснований. Это нечто называется вещью в себе в отличие от всех явлений.
...В учении о пространстве сказано: "Трансцендентальное понятие явлений в пространстве есть критическое напоминание, что вообще ничто созерцаемое в пространстве не есть вещь в себе, и пространство не есть форма вещей, свойственная им сама по себе, но что предметы в себе нам неизвестны, и то, что мы называем внешними предметами, есть не что иное, как только одни представления нашей чувственности, форма которых есть пространство, истинный же коррелят которых, т. е. вещь в себе, вовсе не познается через эту форму и не может познаваться, о ней в опыте никогда и не возникает вопроса". "В подтверждение этой теории об идеальности как внешнего, так и внутреннего чувства и вместе с тем обо всех объектах чувств, как только одних явлениях, может особенно служить следующее замечание: все то, что относится в нашем познании к созерцанию, не заключает в себе ничего, кроме голых соотношений, соотношений мест в созерцании (протяжение), перемены мест (движение) и законов, по которым определяется эта перемена (двигающие силы). Но то, что присутствует в известном месте, или то, что действует в самих вещах помимо перемены места, не дано. Но через голые соотношения еще не познается вещь в себе; следовательно, можно придти к такому суждению: так как через внешнее чувство нам даны лишь простые представления соотношений, то само это внешнее чувство может заключать в себе лишь отношение предмета к субъекту в его представлении, а не то внутреннее, что принадлежит объекту в себе. Точно так же обстоит дело с внутренним созерцанием".
..."Допустимый вопрос относительно общности мыслящего и протяженного, если выделить все воображаемое, должен касаться следующего: как возможно вообще в мыслящем субъекте внешнее созерцание, именно созерцание пространства (его наполнение, форма и движение). Но на этот вопрос ни один человек не может найти ответ. Этот пробел нашего сознания нельзя никогда заполнить, но можно лишь обозначить его, приписывая внешние явления трансцендентальному предмету, который является причиною такого рода представления, но которого мы совершенно не знаем и никогда не получим о нем понятия. Во всех задачах, могущих возникнуть в области опыта, мы относимся к таким явлениям, как к предметам в самих себе, не заботясь о первой основе их возможности (как явлений). Но раз мы переходим их границу, необходимо понятие трансцендентального предмета".