И. С. Вевюрко Септуагинта: древнегреческий текст Ветхого Завета в истории религиозной мысли (2013)
I. Септуагинта как священный текст: история и критика
1. Предание о переводе Семидесяти
...Взгляд блж. Иеронима не только предполагает отрицание прямой вдохновенности перевода, - при этом стоит отметить, что и свой перевод, равно как труды других переводчиков Писания, он не считал боговдохновенными, - но и не приемлет идеи вербального вдохновения как такового. Предание об абсолютной идентичности всех получившихся у толковников рукописей, которое на практике обессмысливалось реальными различиями в позднейших списках Септуагинты, предполагало сакрализацию слова как набора букв и звуков. Иероним противопоставляет этому свое учение о смысле как отдельном от формы слова содержании, которое именно благодаря своей независимости поддается переводу и требует переводческого искусства. Так, в связи с переводом Нового Завета с греческого языка он пишет:
«Евангелие заключается не в словах Писания, но в его смысле» (Толк, на Гал 1:11-12).
...Мы рассмотрели предание о возникновении Септуагинты в его основных исторических формах и должны прийти к выводу, что объединяющей религиозной идеей для всех этих этапов, за исключением позднейшей иудейской традиции, представленной в трактате Софрим, является признание греческой Библии Священным Писанием древних евреев, наряду с ее оригиналом на древнееврейском языке. Причем это признание имело место не только в диаспоре, но и в Палестине - постольку, поскольку греческий текст вообще мог быть востребован здесь.
...Артапан написал книгу о древнейшем периоде истории еврейского народа под названием «Иудаики». Он впервые отождествил Моисея с Мусеем (Μουσαῖος), учителем Орфея и основателем Елевсинских мистерий, приписав ему, наряду с изобретением философии, учреждение некоторых египетских культов и проявив тем самым изрядное свободомыслие в интерпретации священного предания евреев.
...Итак, в II-III вв. до н. э. Септуагинта не только сама была библиотекой, содержащей все или большинство книг канона, но и являлась архитекстом для создававшейся в это время иудео-эллинистической литературы, а также, вероятно, источником научно-популярной серии о евреях, писавшейся греками для родной аудитории. Она равно влияла и на богатую псевдоэпиграфическую традицию, развивавшуюся в этот период под именами Орфея, Лина, Эсхила, Арата и других древних авторитетов, превратившихся в народной литературе в носителей целого комплекса идей, которые проникали через перевод Библии в александрийскую культурную среду.